Она в руках глупцов и жуликов. Кто из этих двух ты, мама?— Я ни то, ни другое. Мод сейчас живет так хорошо, как никогда раньше не жила, — сказала она, теряя уверенность под его натиском.— Вот я и хочу убедиться в этом сам. Где они?— Я тебе этого не скажу. — Она посмотрела на меня, ища поддержки.— Тогда я сам их найду.Это было нетрудно сделать. Адрес Ленарда Листера был в телефонной книге. Он жил в квартире на улице Санта-Моника, расположенной рядом с бульваром Линкольна. Я пытался уговорить Харлана, явного скандалиста, поручить это дело мне. Но он вел себя как спаниель, напавший на след утки. Я вынужден был или взять его с собой, или бросить это дело совсем. К тому же, если бы он пошел один, он наделал бы гораздо больше глупостей. * * * Было почти совсем темно, когда мы добрались до их жилища, старого двухэтажного оштукатуренного дома, стоявшего несколько вглубь от тротуара. Трава на лужайке перед домом почти совсем высохла и казалась коричневой. Квартира Листера была студией, построенной над гаражом, примыкавшим к дому. В квартиру вела цементная лестница, пристроенная у наружной стены гаража. В самом доме и в квартире Листера горел свет. Окна квартиры закрыты шторами. Было очень тихо, и трава шуршала под нашими шагами.— Ужасно. И Мод вынуждена здесь жить, — сказал Харлан. — Замечательная, умная женщина живет в трущобах с этим сутенером.— Угу. Знаете что, давайте я буду вести разговор. Вы используете такие выражения, что можете схлопотать за это.— Ни один подонок не сможет меня запугать. — Но он пропустил меня вперед, когда мы поднимались по лестнице, которая освещалась желтой лампочкой, висевшей над дверью. Я постучал. Никто не ответил. Я постучал снова. Харлан отодвинул меня и взялся за ручку. Дверь была заперта.— Ломайте замок, — сказал он мне шепотом, но очень настойчиво. — Они там сидят и молчат. Я в этом уверен. У вас должна быть отмычка.— Это верно. Но я могу потерять лицензию.Он бил в дверь кулаком так сильно, что она стала ходить туда-сюда. Стальное кольцо на его пальце царапало краску. За дверью послышались легкие шаги. Я оттолкнул Харлана в сторону. Он чуть не потерял равновесия на узкой площадке.Дверь открылась.— Что происходит?На мужчине, стоявшем в дверях, был полосатый ситцевый халат и больше ничего. Плечи и грудь его были как у Геркулеса, но он несколько обмяк и сгорбился из-за возраста. Ему было около пятидесяти лет. Рыжие с проседью волосы нечесаны. Пухлый рот, как двустворчатый моллюск, выглядывал из рыжего гнезда его бороды. Глаза глубоко посажены и мечтательны. Такие глаза смотрят в прошлое и в будущее, но никогда не видят настоящего.Его плечи почти загородили дверь. Но я все же смог увидеть освещенную комнату. Она была вся чем-то завалена. Стояла большая кровать, несколько стульев.Книги валялись повсюду, хотя в комнате были самодельные книжные полки, сделанные из красных кирпичей и неструганых досок. В маленькой кухоньке что-то готовила на плите женщина. Я мог видеть ее темную голову и худенькую спину с завязанными на талии тесемками фартука и слышать звон посуды.Я объяснил Листеру, кто я, но он смотрел мимо меня на Харлана.— Мистер Харлан, не так ли? Это сюрприз. Но не могу сказать, что приятный. — Голос у него был вальяжный, обычно таким голосом говорят крупные мужчины. — Что вам нужно, мистер Харлан?— Вы прекрасно знаете. Моя сестра.Листер вышел на площадку, прикрыв за собой дверь. Нам троим стало очень уютно на лестничной площадке размером в один квадратный ярд. Мы чувствовали себя компонентами одной клетки, размножившейся в результате деления. Листер прочно стоял своими босыми ногами на цементном полу. Он ответил довольно мягко:— Мод сейчас занята. Я, кстати, тоже. Собирался принять душ. Поэтому советую вам уйти. И больше не приходить. Мы очень заняты.— Заняты тратой денег, принадлежащих Мод? — спросил Харлан.Зубы Листера блеснули в его рыжей бороде. Голос стал несколько раздраженным:— Вполне понятно, почему Мод не хочет вас видеть. А теперь забирайте своего друга-детектива и убирайтесь отсюда.— Значит, старая ведьма вас предупредила? Какой процент вы ей за это платите?Листер быстро обошел меня и схватил Харлана за борта его пальто. Он поднял его, потряс и снова поставил на пол.— Когда говоришь о своей матери, используй более уважительные выражения, ты, шибздик.Харлан оперся на перила, крепко держась за них руками. Он напоминал ребенка, которого взрослые пытаются куда-то увести, а он сопротивляется. При желтом свете лампы его лицо выглядело больным и обиженным. Он упрямо и злобно процедил:— Я хочу видеть свою сестру, хочу знать, что вы с ней сделали, грубиян.Я сказал ему:— Пошли.— Вы что, тоже на его стороне? — Он чуть не плакал.— Дом человека — его крепость. Вы же знаете. Вы не нравитесь ему, Реджинальд, и ей, видимо, тоже.— Вы совершенно правы, — подтвердил Листер. — Эта маленькая пиявка слишком долго сосала ее кровь. А теперь убирайтесь отсюда, пока я окончательно не разозлился.— Пошли, Реджинальд. Так мы ничего не добьемся.Я оторвал его от перил. Внизу под нами мужской голос спросил:— Что случилось, Листер? — Голос звучал так, как если бы его хозяин хотел, чтобы что-то произошло.Это был седоволосый человек в ярко разрисованной рубахе. Он стоял у лестницы, освещенный светом лампы. Его лицо, похожее на губку, было розового цвета, а глаза — бесцветными.— Все в порядке, Долф. Эти джентльмены уже уходят.Листер стоял спиной к двери — потрепанный рыцарь в грязном халате, защищающий свой обшарпанный замок, и смотрел, как мы спускаемся с лестницы. Потом он захлопнул дверь, и свет погас. Харлан что-то бормотал себе под нос.Седовласый мужчина ждал нас у лестницы. Он спросил шепотом, дыша на нас алкогольными парами:— Полицейские?Я ничего не ответил. Он дернул меня за рукав:— А что сейчас затевает этот бабник?— Вас это не должно интересовать.— Это вы так думаете. Но вы передумаете. У него ведь там женщина?— Это не ваше дело.Я освободил рукав своего пальто. Это было нелегко сделать. Он приблизил свое пухлое лицо ко мне.— То, чем занимается Листер, это мое дело. Я должен знать, как ведут себя мои жильцы, грешат они или нет.Я стал уходить от него и от его запаха, но он продолжал идти за мной, покачиваясь и придерживаясь рукой за дверь гаража. Его низкий голос все еще преследовал меня:— В чем дело? Я должен все знать. Я уважаемый гражданин. Здесь у меня не публичный дом. И я не позволю разорившемуся бродяге делать из квартиры бардак.— Подождите, — спросил Харлан, — вы хозяин этого дома?— Совершенно верно. Мне этот сукин сын никогда не нравился. Квартиру для него сняла женщина. Она думала, что он парень первый сорт. Но я-то сразу его раскусил. Кинорежиссер вонючий. Он не снял ни одного фильма и никогда не снимет.Он прислонился к стене и стал медленно опускаться на землю. Харлан нагнулся над ним, как прокурор. Его лицо казалось серым, как олово, при слабом свете освещенного, но зашторенного окна.— А что еще вы знаете о Листере?— Я выброшу его отсюда вместе с его машиной, если он не будет себя прилично вести.— Вы говорили, что у него бывают женщины. Что вы можете об этом рассказать?— Я не знаю, что там происходит. Но я узнаю, это уж точно.— А почему бы вам не подняться туда сейчас? У вас есть на это право. Ведь вы здесь хозяин.— Честно слово, сейчас поднимусь.Я подошел к Харлану и взял его за руку:— Пошли отсюда, Реджинальд. Мы и так наделали достаточно шуму.— Я наделал шуму? Глупости. Моя сестра вышла замуж за преступника, за сутенера.Человек у стены торжественно покачал головой.— Вы совершенно правы. Эта женщина с ним — ваша сестра?— Да.— И она за ним замужем?— Я так предполагаю. Но не позволю ей с ним оставаться. Я заберу ее домой...— не сегодня, Реджинальд, — я крепче сжал его руку.— Но я должен что-то сделать! Я должен действовать!Он попытался вырваться от меня. Шляпа свалилась, и его редкие волосы опустились на уши. Он почти что завизжал:— Какое вы имеете право? Уберите свои руки!Силуэт полногрудой женщины показался за занавеской в окне.— Джек? Ты все еще здесь?Человек у стены выпрямился, как будто ее строгий голос вдохнул в него жизнь.— Да, я здесь.— Иди сейчас же домой! Ты пьян. Поэтому болтаешь чепуху.— Никуда я не пойду, — пробормотал он себе под нос.Но она услышала его.— Сейчас же иди домой. Ты делаешь из себя посмешище. И скажи своим друзьям, чтобы они тоже отправлялись домой.Он повернулся к нам спиной и неуверенно пошел к двери. Харлан попытался пойти за ним, но я крепко его держал. Дверь захлопнулась.— Вы видите, что натворили, — сказал мне возмущенно Харлан. — Вы неправильно себя вели, вмешивались! Я уже начал кое-что узнавать.— Вы никогда ничего не узнаете.Я отпустил его и пошел к машине, мне было все равно, идет он за мной или нет. Он нагнал меня у тротуара, вытирая платком свою шляпу и тяжело дыша.— За те деньги, которые я заплатил вам, вы обязаны по крайней мере подвезти меня к отелю. Такси здесь стоит безумно дорого.— Прекрасно. Где находится ваш отель?— Отель «Осеано» в Санта-Монике.— Это и есть Санта-Моника.— Действительно? — Через минуту он добавил: — Это меня не удивляет. Что-то вело меня в Санту-Монику. Между мной и Мод существует телепатическая связь. Это я понял еще в детстве. Особенно когда ей плохо.— Я не уверен, что ей плохо.— С этим хамом? — Он резко засмеялся. — Вы видели, как он себя вел со мной?— При данных обстоятельствах его поведение показалось мне вполне нормальным.— Нормальным для этого Богом забытого места, возможно. Но я не потерплю этого. Да, кстати, если вы намерены продолжать ничего не делать, я хочу, чтобы вы мне вернули хотя бы половину того, что я заплатил вам.Я хотел спросить у него, кто украл его погремушку, когда он был грудным ребенком, но вместо этого сказал:— Ваши деньги я отработаю. Завтра займусь Листером. Если он действительно подонок, я это узнаю. Если нет...— Нет никакого сомнения, что он подонок. Вы ведь слышали, что говорил о нем хозяин дома.— Он был пьян. И потом нельзя бездоказательно обвинять людей в чем бы то ни было. Вы чуть не получили за это по шее.— Мне неважно, что со мной будет. Меня беспокоит только Мод. У меня всего одна сестра.— Но и шея у вас всего одна.Всю остальную дорогу он угрюмо молчал. Я высадил его из машины, не сказав ни слова. Освещенный калейдоскопом неоновых вывесок, на розовом фоне отеля он выглядел как печальная тень, забредшая сюда из страшного сна. Не из моего, поздравил я себя.Но это было преждевременно. * * * Утром я позвонил другу, который работал в местной прокуратуре. У Листера были приводы: два раза его задерживали за вождение машины в пьяном виде, один раз за драку. Последнее обвинение было смягчено и охарактеризовано как нарушение общественного порядка. И ничего больше. До того, как было изобретено телевидение, он и в самом деле снял несколько небольших фильмов. Его последнее место работы — университет.Я позвонил еще в одно место и посетил университет. Весенний семестр уже закончился, а летняя школа работать еще не начала, так что студентов в университете не было. Но большинство факультетов работали. Исполняющий обязанности руководителя кафедры ораторского искусства, некто Шиллинг, был на месте.Шиллинг не был типичным профессором. Под толстым слоем жира, покрывавшим его лицо, скрывался профиль молодежного лидера. Одет он был как актер — в очень модный габардиновый костюм и рубашку с расстегнутым воротом. Волнистые каштановые волосы аккуратно зачесаны назад с лысеющего лба. Мне показалось, что он их красит. Я сказал:— Вы были очень любезны, доктор, согласившись меня принять. Спасибо.— Не стоит благодарности. Садитесь, мистер Арчер. — Он сел за свой стол у окна, где свет с улицы наиболее эффектно освещал его черты. — Когда мы беседовали с вами по телефону, вы сказали, что интересуетесь одним из преподавателей, бывшим преподавателем нашего факультета. — Он произносил слова очень ясно, прислушиваясь к богатым модуляциям своего голоса. Ему, казалось, нравилось говорить.— Я имел в виду Ленарда Листера, — я уселся на стул, стоявший в конце заваленного бумагами стола.— А какую информацию вы хотели бы получить? И зачем это вам нужно? У нас есть свои маленькие профессиональные тайны, как вы понимаете.— Я хотел бы знать, честный ли он человек. Это главное. Он женился на женщине из богатой семьи, а семья о нем ничего не знает, — объяснил я довольно мягко.— И они наняли вас, чтобы разузнать о нем?— Именно так. Некоторые члены семьи полагают, что он может быть мошенником.— О нет. Этого я не сказал бы.— А почему вы его уволили?— Строго говоря, мы не увольняли его. Он не работал у нас постоянно, а читал лекции на специальную тему. И мы просто не возобновили с ним контракт в конце осеннего семестра.— У вас, видимо, были на то причины? И конечно, это не была его некомпетентность?— Вы правы. Ленард знает театр. Он занимается театром вот уже двадцать лет. В Нью-Йорке, на континенте и у нас здесь. Одно время он был очень известен в кино. Тогда хорошо зарабатывал. У него был загородный дом, яхта и даже жена-актриса. Кажется, так. Но потом он все потерял. Это было несколько лет назад. Я не знаю, как Ленард жил после этого. Но он с удовольствием согласился на мое предложение поработать у нас.— И чему он учил?— Мы использовали его в основном для практических занятий. Он ставил пьесы в различных группах и читал лекции о драме. Студенты его очень любили.— Так что же с ним произошло?Он заколебался:— Должен сказать, что это дело носит этический характер. Он очень интересный человек, но своеобразный. Мне лично он всегда нравился. Но он просто не подходил к профессии преподавателя. Ленард провел некоторое время во Франции. Много времени проводил на Левом Берегу, в пристанище богемы. Много пил, увлекался женщинами. И не мог приспособиться к своей должности. Он громадный мужчина. Не знаю, видели ли вы его...— Я с ним встречался.— Но в сущности он совершенный ребенок. Не знает жизни. Действует иногда почти как маньяк.— А вы не можете объяснить это более подробно, доктор?Он отвел глаза в сторону, посмотрел в окно, провел рукой по волосам.— Мне не хотелось бы марать его репутацию. И потом, это касается нашего университета тоже. Это очень деликатное дело.— Прекрасно понимаю. Все, что вы мне скажете, останется в тайне. Это нужно знать только мне.— Хорошо. — Он опять стал смотреть мне в глаза. Его просто нужно было немного подбодрить. — У Ленарда была привычка ухаживать за студентками. Особое внимание он уделял одной из них. Об этом пошли разговоры, как это всегда бывает, и я предупредил его, сказал, что не следует себя так вести. Он не внял моим увещеваниям, и я стал следить за ним. Наш факультет и без крупных скандалов привлекает к себе достаточно пристальное внимание. К счастью, я лично застал его почти что на месте преступления и не стал поднимать шумихи.Шиллинг горел творческим экстазом. Он как бы переживал все это заново.— К концу осеннего семестра в один из декабрьских вечеров я увидел, как они вместе зашли в его кабинет. Он расположен как раз напротив моего кабинета. Нужно было видеть выражение ее лица. Она буквально съедала его глазами, в которых светилось обожание. Я взял отмычку в хозяйственном управлении и спустя некоторое время вошел в кабинет. Я застал их на месте преступления, если можно так выразиться.— Она была молоденькой девушкой?— Нет. Хуже. Она была замужней женщиной. У нас учится довольно много молодых замужних женщин, мечтающих стать актрисами. Нужно было положить этому конец. И я это сделал. Ленард оставил нас. После этого я его ни разу не видел.— А что случилось с женщиной?— Она бросила учебу. Она не подавала никаких надежд, и я был рад, что она покинула университет. Вы бы слышали, как она меня тогда обзывала за то, что я просто выполнил свой долг. Я сказал Ленарду, что он играет с динамитом. Эта женщина была настоящей тигрицей. — Указательным пальцем левой руки он провел по лицу ото лба к подбородку, как бы очертив свой профиль. Он улыбнулся сам себе. — Вот и все, что я могу вам сказать о Ленарде.— Еще одна вещь. Вы сказали, что он честный человек.— Да, за исключением его отношений с женщинами.— А что касается денег?— Насколько мне известно, деньги Ленарда никогда не интересовали. Он так мало думает о деньгах, в финансовом отношении он абсолютно безответствен. Теперь, когда женился на богатой женщине, надеюсь, он остепенится. Надеюсь, что он сможет это сделать для своей же пользы. И я также надеюсь, что сказанное мной никоим образом не ухудшит его отношений с семьей его супруги.— Думаю, что не ухудшит, если он прервал всякие связи с той женщиной. Кстати, как ее звали?— Долфин. Стелла Долфин. Довольно редкое имя. — Он назвал мне его по буквам.Я посмотрел в телефонной книге адрес прямо в кабинете Шиллинга. Там значилась всего одна фамилия Долфин — Джек Долфин. И жил этот Долфин там же, что и Ленард Листер.
1 2 3 4 5