Но потом… – он даже причмокнул от удовольствия, представив себе это «потом», – потом он поймет, что это вы были главным препятствием на его пути к благополучию… Надеюсь, такие соображения могут поколебать вашу твердокаменную позицию. – Брюс даже не считал нужным скрыть издевку в голосе. – Вы женщина сообразительная и уже, наверное, поняли, что в описанной мной ситуации ваши оправдания задним числом останутся гласом вопиющего в пустыне. Был бы я попрямолинейнее, то с самого начала открыто заявил, что такой маленький социальный паразит, как вы, вообще не может отвечать за разрушение чьего-либо родового гнезда, потому что не обладает присущими нормальному человеку эмоциями. – Зеленые глаза метали молнии, Брюс с треском поставил стакан на ни в чем не повинный стол. – Когда дело касается таких особ, как вы, не могу заставить себя церемониться… – завершил он свои обличения хриплым скрипучим голосом.
Даже не догадываясь, Брюс ударил ее по самому больному месту. Дорис не раз задумывалась над секретом ее неравного брака с Дейвидом. Взял ли он ее в жены, если бы не знал, что жить ему остается совсем недолго? А впрочем, осознавал ли он, сколько, собственно, ему отведено времени на этом свете?
– Два года жизни с благородным человеком стоят целой жизни с подобным вам. – Брюс не понимал ее запальчивости, а она продолжила с пафосом: – Честное слово, я предпочла бы пожизненное заключение в камере с дьяволом совместной жизни с таким прожженным циником и негодяем, как вы. Такие типы недолжны произносить святое слово «любовь»!
При этих словах он разразился смехом, похожим на хруст раздавливаемого стекла.
– Любовь – это выдумка, кость, которую бросают толпе, чтобы отвлечь плебеев от более серьезных размышлений.
Брюс опять хрустнул длинными пальцами загорелых рук и окинул ее странным отстраненным взглядом.
– У меня нет сомнений в том, что, завершив этап великой любви к старику Леноксу, вы сохранили достаточно энергии, чтобы выдавить из него все возможные блага, какие он только мог вам предоставить. Не секрет, что Дейвид был достаточно богат. Потом денежки каким-то образом улетучились. Интересно узнать, куда они подевались?
Дорис просто затрясло от возмущения. Это ее-то он обвиняет в том, что она промотала состояние Дейвида! Будь он жив, он защитил бы ее! В ее муже было так сильно стремление любой ценой выжить: диеты, лекарства, всевозможные знахарские снадобья – все шло в дело. Он каждый раз с надеждой начинал очередной курс и бросал его, убедившись в бесперспективности и этого вида лечения.
Последней попыткой стала поездка в Мексику, где в одной из клиник пообещали совершить чудо. Поездка стоила огромных денег, но уже с первых дней стало ясно, что это пустой номер. Дейву становилось все хуже, и Дорис настояла на том, чтобы прервать лечение.
– А что же вы хотите, – произнесла она задиристо. – Молодой женщине приходится задумываться о собственном будущем. Особенно в такой ситуации, как моя. – В ней кипела злость, глаза лихорадочно блестели. – Вы ведь сами захотите напомнить мне, что прелести мои имеют временной предел и в скором времени я увяну.
Он понял ее выпад по-своему: она не прочь получить плату за определенные услуги. На лице Брюса отразилось неприкрытое отвращение.
А она продолжала свой странный розыгрыш, подначивая его все больше.
– Я вас заинтересовала, не так ли? А хватит ли у вас средств, мой милый? – Ее голос звучал до отвратительности сладко, словно она решила довести собеседника до белого каления, умышленно подтверждая его самые скверные подозрения.
– Ну что ж, я достаточно богат, – произнес он, еле сдерживая внутреннее раздражение, вызванное этой, по его мнению, маленькой глумливой тварью.
Казалось, Брюс получал какое-то извращенное удовлетворение, укрепляясь в сознании того, что она дрянь, эгоистка, лишенная каких-либо моральных устоев, готовая расплачиваться собственным телом за достижение главной цели своей жизни – деньги любой ценой и как можно больше.
– Так что же вы, в конце концов, хотите получить от меня? – Дорис задала этот вопрос по-детски невинным голоском.
– А вам так важно это узнать?
Прядь темных волос упала ему на лоб, и он нетерпеливым движением отбросил ее назад.
Дорис отметила, что волосы его, тщательно уложенные в начале обеда, сейчас вышли из повиновения. Шевелюра была густой, по стрижке чувствовалась рука мастера. Вместе с тем он вовсе не напоминал напомаженный манекен. И тут Дорис поймала себя на запретном желании – ей нестерпимо захотелось запустить пятерню в эту шикарную гриву, растрепать ее, а затем добраться до корней волос и прикоснуться к голове, в которой крылся такой заряд неприязни к ней. От этой мысли в кончиках ее пальцев забегали электрические разряды. Дорис неожиданно глубоко вздохнула и, выходя из минутной задумчивости, ощутила на себе его изучающий недобрый взгляд.
Взгляд стал откровенно удивленным, когда от тайных желаний щеки Дорис стал заливать предательский пунцовый румянец.
– Как мне будет жаль, если карьера Патрика лопнет из-за такой алчной сучки! – Казалось, он вслух продолжал свои внутренние, не прерывающиеся ни на минуту размышления.
Напряженность его мощного тела, которое обычно находилось в грациозной расслабленности льва, заставила ее усилить бдительность. Она понимала, что его состояние связано с ее поведением, и ее это радовало.
– Патрик, видимо, напоминает вам самого себя в его возрасте. Как это трогательно и благородно, что вы стараетесь вымостить ему гладкую дорожку в дальнейшую жизнь. Удивительно, что вы, так относясь к нему, не финансируете его напрямую. Или чувство родственности ваших душ не заходит так далеко?
– Патрик не нуждается в патроне. Ему необходим только шанс, чтобы доказать, что он чего-то стоит.
– Так о какой все-таки сумме могла бы идти речь? – Дорис продолжала бить в одну точку.
В ответ он демонически улыбнулся, введенный в заблуждение ее нервным дыханием, совершенно неправильно толкуя его причины.
– Я, кстати, думала, что вы не собираетесь меня поощрять, скорее стремитесь наказать!
– Таких дам, как вы, наказывает время, – проговорил он с кривой ухмылкой. – Но это правильно, что вы никогда не забываете о собственной выгоде.
– Ай-ай-ай! Из вас мог бы выйти недурной прокурор! – Дорис сказала это, тщательна выговаривая слова. Потом решительно выдвинула в его сторону подбородок, глаза ее сверкали, в них читалось презрение к нему. – Моя цена для вас всегда будет слишком высокой! Мне в жизни еще не доводилось иметь дело с таким хамом! В вас чувствуется интеллектуальный снобизм и ограниченность мелкого буржуа. – Она едва не рассмеялась, видя, что он застыл от изумления. – Ну что с вас взять. Вы – это вы. А я не продаюсь ни за какую цену! – Говоря это, Дорис встала, высокая, стройная, горящая праведным гневом.
Ее взрывчатая энергия вырвалась на волю. Остались только слабость и нудная головная боль, которую она испытывала в подобные моменты. Казалось, что даже посторонним заметно, как пульсируют ее виски. Ей вовсе не хотелось демонстрировать свое состояние этому варвару, грубому и безжалостному. В нем отсутствовали те черты, которые ей так импонировали в мужчинах, – утонченность, способность к состраданию. Он был к тому же несговорчив и непоколебим в своих заблуждениях. Однако Дорис не могла не признать, что все мерзкие черты его характера были упакованы в более чем пристойную оболочку. Но она не дурочка – внешность не могла обмануть ее, когда она видела суть человека.
– Каким образом вы собираетесь добраться до дома?
– Думаю, что мои доходы позволяют мне взять такси, – ответила она с сарказмом.
И вдруг испуг морозцем пробежал по ее спине: кажется, он собирался проводить ее до машины. На них смотрели во все глаза, когда они шли между столиков к вестибюлю. Но она не видела этого, пребывая в возбужденном состоянии, а он всегда был выше того, чтобы обращать внимание на окружающих.
Пальцы, цепко обхватившие ее тонкую руку, словно не хотели смириться с ее нежеланием смотреть ему в лицо.
– Вы… – Горло у нее перехватило. От него исходила такая энергия, что она ощущала ее почти физически. Как под лучами яркого солнца плавится воск, так и она просто млела под взглядом его всепроникающих глаз, которые слой за слоем снимали ее защитную оболочку.
Ничего удивительного, что ей сразу же захотелось воспротивиться этому невидимому натиску – такова уж исконная женская суть. Было бы слишком рискованно признать силу его магнетизма, потому что это стало бы автоматическим признанием ее полного поражения, невозможности устоять перед ним.
Его глаза держали Дорис мертвой хваткой. Во взгляде их светилась такая властность, с которой ей не приходилось до того сталкиваться, и она не умела противостоять этому, ощущая себя совершенно выбитой из колеи. Чтобы хоть немного восстановить душевное равновесие, Дорис сделала глубокий вдох, рассчитывая, что пополнение запаса кислорода поможет ей.
Не падай духом! – скомандовала она себе, затем наклонила вперед голову, чтобы унять начавшееся головокружение. Наверняка он так ведет себя по отношению ко всем особам женского пола от девяти до девяноста.
Из-за того, как она вытянула вперед подбородок, тонкая стройная шея выглядела по-детски трогательно. По контрасту с черным платьем кожа казалась белее мрамора.
Взгляд мужских глаз был ироническим и безжалостным одновременно. С кривой улыбкой он оторвал свои пальцы от ее руки. Женщина подавила истеричный смешок – в его движении она прочитала уверенность в том, что физический контакт с ним ей неприятен. На самом деле так оно и было, но совсем не по тем причинам, какие вообразил себе Брюс. Будь ты проклят! – воскликнула Дорис про себя. Затем деловым тоном она попросила юношу, очень кстати появившегося за стойкой с ключами, вызвать такси.
3
– Туман! Где это вы узрели туман?
Молодого человека, который считал своим долгом сообщить гостям о плохой погоде, несколько разочаровала ее реакция. Он решил поточнее разъяснить создавшуюся ситуацию.
– Видимость в нашей округе отвратительная, и местные фирмы не принимают заказы на такси. – Он был безукоризненно вежлив, но тверд.
– Но еще час назад никакого тумана не было и в помине.
Дорис пыталась оспорить совершенно очевидное – погода действительно испортилась. Но говорить так ее заставляло паническое чувство, возникшее от мысли, что ей в обозримом будущем не вырваться из западни.
– Туман может пасть совершенно внезапно, но мне помнится, что в прогнозе погоды говорилось о такой возможности. – Брюс своими словами вызвал благодарную улыбку юноши, а Дорис стиснула от досады зубы.
– Не сомневаюсь, что такая ситуация вам явно на руку. – Тон ее обвинял. – Вы целый вечер оскорбляете меня, отсылаете Патрика куда подальше под каким-то совершенно надуманным предлогом… Он же может в таком тумане разбиться на этом дурацком шоссе!
– Увы, я еще не научился управлять силами природы.
Он произнес это удивительно мягким тоном. И вообще, чем больше заводилась Дорис, тем сдержаннее в проявлении эмоций становился Брюс.
Молодая женщина ощущала себя жертвой самых противоречивых эмоций. Даже голодающий, внезапно приглашенный за щедрый банкетный стол, не так бы растерялся, как она, при мысли о возможном развитии событий. И вдруг, неожиданно даже для себя самой, она произнесла:
– Между прочим, вы-то могли бы отвезти меня!
Он потряс головой, отвергая подобную перспективу. Одна бровь его вздернулась и придала лицу совершенно дьявольское выражение.
– Это было бы глупостью. Мне не хотелось бы нести ответственность в случае, если столь прекрасная шейка хрустнет и сломается.
Ее дыхание в который уже раз стало прерывистым от возмущения. А его глаза лениво и вальяжно скользнули по ее действительно белой и красивой шее.
– Может, это как раз и было бы прекрасным решением вашей проблемы?
– Ну что вы, разве я мог бы добровольно уничтожить произведение искусства? – На сей раз он был краток. Но в странном блеске его глаз ошеломленная женщина увидела непонятную ей смесь отвращения с явно выраженной тягой к ней. К счастью, Брюс в это время отвлекся на разговор с юношей, отказавшим в вызове такси. Последний демонстрировал невероятный интерес к беседе, к которой она не прислушивалась.
Какие у молодого человека замечательные манеры, подумала Дорис кисло, почти как у нее до знакомства с Брюсом. Куда, спрашивала она себя, подевалась хладнокровная, внешне безмятежная, уравновешенная Дорис? Дорис, которая никогда не позволяла эмоциям вырваться наружу, чтобы, упаси Боже, никого не обидеть?
Она оставалась такой, даже когда умер Дейвид, словно действовала по детально выписанному сценарию – внешне спокойно, хотя сердце ее разрывалось от боли.
– В отеле нет свободных комнат. – Эти слова вывели Дорис из задумчивости.
– Мне вовсе не нужна комната. Я хочу к себе домой! – Последнее слово она произнесла с таким нажимом, что стало ясно: от своего намерения она не откажется, что она и подтвердила следующей фразой: – Я пойду пешком!
– Пять миль?!
– Нет, до дома ближе!
– Ну да, по пересеченной местности в условиях абсолютного отсутствия видимости! Да еще в таких туфельках! – Брюс кивком указал на ее легкие лодочки на тонких каблучках.
У Дорис предательски задрожал подбородок. Как он, однако, умел поставить ее в идиотское положение. Конечно, в данном случае он оказался абсолютно прав.
– У меня выбор не богат! – Эти слова она произнесла с долей горечи.
– Ну почему же? Я занимаю апартаменты, а там всем места хватит!
– Хватит места, чтобы пообсуждать ваши жизненные установки?
Брюс издал глубокий вздох, глаза его опять сузились, а вслух подчеркнуто спокойно он сказал:
– Естественно! – Но вместе с тем в тоне его послышалось нечто такое, что Дорис почувствовала себя несмышленым ребенком. – Я не шучу, в моих апартаментах есть свободная комната, которой вы можете распорядиться как пожелаете. Мне кажется, что ваше слегка истеричное поведение уже начинает привлекать излишнее внимание окружающих.
– Я подожду в холле, пока туман рассеется. И, может быть, кто-нибудь все же поедет в мою сторону.
– Блестящая мысль. Но позвольте поинтересоваться, почему вы считаете меня более опасным, чем потенциального доброхота, который предложит подвезти одинокую женщину, одетую так, как вы?
Она в очередной раз почувствовала себя совершенно беззащитной под его взглядом. Его глаза, окруженные сеточкой морщин, на сей раз не выражали ничего, кроме серьезного интереса.
– Я знакома с владельцем отеля. Уверена, он что-нибудь придумает. – Дорис сказала это не без оттенка высокомерия.
– Я тоже подумал об этом несколько раньше. Можете мне поверить, что самым искренним моим желанием было и есть избавиться от вашего присутствия. Ваш друг, – в его голосе проскочили злые нотки, заставившие ее вздрогнуть, – к сожалению, уже отбыл домой. У него для этого нашлась веская причина – жена готовится подарить ему наследника. Вряд ли кто из служащих отеля без его ведома решится выселить кого-либо из постояльцев, чтобы устроить вас. Поэтому, дорогая моя, вам придется признать, что есть только один выход – провести ночь вблизи от меня. Могу дать совет – не закрывайте форточку и бдите около нее, чтобы не пропустить момент, когда туман улетучится. Тут же можно будет вызвать такси. Но сейчас, пожалуйста, перестаньте вести себя как капризная примадонна. Конечно, жаль, что я несколько испортил ваш план приятно провести вечерок с этим, как его там?..
– Его зовут Лэм! – Вспылила Дорис в ответ на его бесцеремонность. – И потом, мы просто собирались вместе готовиться к экзаменам.
– Он что же, как и вы, учится в университете?
– А что вы имеете против высшего образования? Почему в вашем голосе столько сарказма? Он прежде всего парень, который… – Выражение лица Брюса соответствовало тону его замечаний, и Дорис продолжила наступление: – А вам не довелось получить образование?
– Естественно нет! Я зарабатывал деньги, пока другие учились.
– А, вы из тех, кто сделал себя сам! Природный талант. Как это впечатляюще! – Ей доставляло удовольствие видеть, как он заводится все больше, – может, и правда ей удалось нащупать его уязвимое место? – Вам нечего стыдиться, вы сумели создать целую империю.
Он метнул на нее раздраженный взгляд, в котором она прочитала еще и огорчение. Этот взгляд заставил Дорис опустить глаза. Она вдруг почувствовала, что ей больше не доставляет удовольствия злить Брюса Кейпшоу.
К тому же это занятие становилось небезопасным. Примерно то же самое, как пытаться приманить дикого зверя, не представляя, какой будет его реакция через минуту.
– Вы чудовищная женщина. Я отказываюсь принимать участие в перепалке с дамой, которая привыкла к тому, что каждый мужчина, не пришедший в восторг от ее мимолетной улыбки, непременно должен оказаться хамом, оскорбляющим ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Даже не догадываясь, Брюс ударил ее по самому больному месту. Дорис не раз задумывалась над секретом ее неравного брака с Дейвидом. Взял ли он ее в жены, если бы не знал, что жить ему остается совсем недолго? А впрочем, осознавал ли он, сколько, собственно, ему отведено времени на этом свете?
– Два года жизни с благородным человеком стоят целой жизни с подобным вам. – Брюс не понимал ее запальчивости, а она продолжила с пафосом: – Честное слово, я предпочла бы пожизненное заключение в камере с дьяволом совместной жизни с таким прожженным циником и негодяем, как вы. Такие типы недолжны произносить святое слово «любовь»!
При этих словах он разразился смехом, похожим на хруст раздавливаемого стекла.
– Любовь – это выдумка, кость, которую бросают толпе, чтобы отвлечь плебеев от более серьезных размышлений.
Брюс опять хрустнул длинными пальцами загорелых рук и окинул ее странным отстраненным взглядом.
– У меня нет сомнений в том, что, завершив этап великой любви к старику Леноксу, вы сохранили достаточно энергии, чтобы выдавить из него все возможные блага, какие он только мог вам предоставить. Не секрет, что Дейвид был достаточно богат. Потом денежки каким-то образом улетучились. Интересно узнать, куда они подевались?
Дорис просто затрясло от возмущения. Это ее-то он обвиняет в том, что она промотала состояние Дейвида! Будь он жив, он защитил бы ее! В ее муже было так сильно стремление любой ценой выжить: диеты, лекарства, всевозможные знахарские снадобья – все шло в дело. Он каждый раз с надеждой начинал очередной курс и бросал его, убедившись в бесперспективности и этого вида лечения.
Последней попыткой стала поездка в Мексику, где в одной из клиник пообещали совершить чудо. Поездка стоила огромных денег, но уже с первых дней стало ясно, что это пустой номер. Дейву становилось все хуже, и Дорис настояла на том, чтобы прервать лечение.
– А что же вы хотите, – произнесла она задиристо. – Молодой женщине приходится задумываться о собственном будущем. Особенно в такой ситуации, как моя. – В ней кипела злость, глаза лихорадочно блестели. – Вы ведь сами захотите напомнить мне, что прелести мои имеют временной предел и в скором времени я увяну.
Он понял ее выпад по-своему: она не прочь получить плату за определенные услуги. На лице Брюса отразилось неприкрытое отвращение.
А она продолжала свой странный розыгрыш, подначивая его все больше.
– Я вас заинтересовала, не так ли? А хватит ли у вас средств, мой милый? – Ее голос звучал до отвратительности сладко, словно она решила довести собеседника до белого каления, умышленно подтверждая его самые скверные подозрения.
– Ну что ж, я достаточно богат, – произнес он, еле сдерживая внутреннее раздражение, вызванное этой, по его мнению, маленькой глумливой тварью.
Казалось, Брюс получал какое-то извращенное удовлетворение, укрепляясь в сознании того, что она дрянь, эгоистка, лишенная каких-либо моральных устоев, готовая расплачиваться собственным телом за достижение главной цели своей жизни – деньги любой ценой и как можно больше.
– Так что же вы, в конце концов, хотите получить от меня? – Дорис задала этот вопрос по-детски невинным голоском.
– А вам так важно это узнать?
Прядь темных волос упала ему на лоб, и он нетерпеливым движением отбросил ее назад.
Дорис отметила, что волосы его, тщательно уложенные в начале обеда, сейчас вышли из повиновения. Шевелюра была густой, по стрижке чувствовалась рука мастера. Вместе с тем он вовсе не напоминал напомаженный манекен. И тут Дорис поймала себя на запретном желании – ей нестерпимо захотелось запустить пятерню в эту шикарную гриву, растрепать ее, а затем добраться до корней волос и прикоснуться к голове, в которой крылся такой заряд неприязни к ней. От этой мысли в кончиках ее пальцев забегали электрические разряды. Дорис неожиданно глубоко вздохнула и, выходя из минутной задумчивости, ощутила на себе его изучающий недобрый взгляд.
Взгляд стал откровенно удивленным, когда от тайных желаний щеки Дорис стал заливать предательский пунцовый румянец.
– Как мне будет жаль, если карьера Патрика лопнет из-за такой алчной сучки! – Казалось, он вслух продолжал свои внутренние, не прерывающиеся ни на минуту размышления.
Напряженность его мощного тела, которое обычно находилось в грациозной расслабленности льва, заставила ее усилить бдительность. Она понимала, что его состояние связано с ее поведением, и ее это радовало.
– Патрик, видимо, напоминает вам самого себя в его возрасте. Как это трогательно и благородно, что вы стараетесь вымостить ему гладкую дорожку в дальнейшую жизнь. Удивительно, что вы, так относясь к нему, не финансируете его напрямую. Или чувство родственности ваших душ не заходит так далеко?
– Патрик не нуждается в патроне. Ему необходим только шанс, чтобы доказать, что он чего-то стоит.
– Так о какой все-таки сумме могла бы идти речь? – Дорис продолжала бить в одну точку.
В ответ он демонически улыбнулся, введенный в заблуждение ее нервным дыханием, совершенно неправильно толкуя его причины.
– Я, кстати, думала, что вы не собираетесь меня поощрять, скорее стремитесь наказать!
– Таких дам, как вы, наказывает время, – проговорил он с кривой ухмылкой. – Но это правильно, что вы никогда не забываете о собственной выгоде.
– Ай-ай-ай! Из вас мог бы выйти недурной прокурор! – Дорис сказала это, тщательна выговаривая слова. Потом решительно выдвинула в его сторону подбородок, глаза ее сверкали, в них читалось презрение к нему. – Моя цена для вас всегда будет слишком высокой! Мне в жизни еще не доводилось иметь дело с таким хамом! В вас чувствуется интеллектуальный снобизм и ограниченность мелкого буржуа. – Она едва не рассмеялась, видя, что он застыл от изумления. – Ну что с вас взять. Вы – это вы. А я не продаюсь ни за какую цену! – Говоря это, Дорис встала, высокая, стройная, горящая праведным гневом.
Ее взрывчатая энергия вырвалась на волю. Остались только слабость и нудная головная боль, которую она испытывала в подобные моменты. Казалось, что даже посторонним заметно, как пульсируют ее виски. Ей вовсе не хотелось демонстрировать свое состояние этому варвару, грубому и безжалостному. В нем отсутствовали те черты, которые ей так импонировали в мужчинах, – утонченность, способность к состраданию. Он был к тому же несговорчив и непоколебим в своих заблуждениях. Однако Дорис не могла не признать, что все мерзкие черты его характера были упакованы в более чем пристойную оболочку. Но она не дурочка – внешность не могла обмануть ее, когда она видела суть человека.
– Каким образом вы собираетесь добраться до дома?
– Думаю, что мои доходы позволяют мне взять такси, – ответила она с сарказмом.
И вдруг испуг морозцем пробежал по ее спине: кажется, он собирался проводить ее до машины. На них смотрели во все глаза, когда они шли между столиков к вестибюлю. Но она не видела этого, пребывая в возбужденном состоянии, а он всегда был выше того, чтобы обращать внимание на окружающих.
Пальцы, цепко обхватившие ее тонкую руку, словно не хотели смириться с ее нежеланием смотреть ему в лицо.
– Вы… – Горло у нее перехватило. От него исходила такая энергия, что она ощущала ее почти физически. Как под лучами яркого солнца плавится воск, так и она просто млела под взглядом его всепроникающих глаз, которые слой за слоем снимали ее защитную оболочку.
Ничего удивительного, что ей сразу же захотелось воспротивиться этому невидимому натиску – такова уж исконная женская суть. Было бы слишком рискованно признать силу его магнетизма, потому что это стало бы автоматическим признанием ее полного поражения, невозможности устоять перед ним.
Его глаза держали Дорис мертвой хваткой. Во взгляде их светилась такая властность, с которой ей не приходилось до того сталкиваться, и она не умела противостоять этому, ощущая себя совершенно выбитой из колеи. Чтобы хоть немного восстановить душевное равновесие, Дорис сделала глубокий вдох, рассчитывая, что пополнение запаса кислорода поможет ей.
Не падай духом! – скомандовала она себе, затем наклонила вперед голову, чтобы унять начавшееся головокружение. Наверняка он так ведет себя по отношению ко всем особам женского пола от девяти до девяноста.
Из-за того, как она вытянула вперед подбородок, тонкая стройная шея выглядела по-детски трогательно. По контрасту с черным платьем кожа казалась белее мрамора.
Взгляд мужских глаз был ироническим и безжалостным одновременно. С кривой улыбкой он оторвал свои пальцы от ее руки. Женщина подавила истеричный смешок – в его движении она прочитала уверенность в том, что физический контакт с ним ей неприятен. На самом деле так оно и было, но совсем не по тем причинам, какие вообразил себе Брюс. Будь ты проклят! – воскликнула Дорис про себя. Затем деловым тоном она попросила юношу, очень кстати появившегося за стойкой с ключами, вызвать такси.
3
– Туман! Где это вы узрели туман?
Молодого человека, который считал своим долгом сообщить гостям о плохой погоде, несколько разочаровала ее реакция. Он решил поточнее разъяснить создавшуюся ситуацию.
– Видимость в нашей округе отвратительная, и местные фирмы не принимают заказы на такси. – Он был безукоризненно вежлив, но тверд.
– Но еще час назад никакого тумана не было и в помине.
Дорис пыталась оспорить совершенно очевидное – погода действительно испортилась. Но говорить так ее заставляло паническое чувство, возникшее от мысли, что ей в обозримом будущем не вырваться из западни.
– Туман может пасть совершенно внезапно, но мне помнится, что в прогнозе погоды говорилось о такой возможности. – Брюс своими словами вызвал благодарную улыбку юноши, а Дорис стиснула от досады зубы.
– Не сомневаюсь, что такая ситуация вам явно на руку. – Тон ее обвинял. – Вы целый вечер оскорбляете меня, отсылаете Патрика куда подальше под каким-то совершенно надуманным предлогом… Он же может в таком тумане разбиться на этом дурацком шоссе!
– Увы, я еще не научился управлять силами природы.
Он произнес это удивительно мягким тоном. И вообще, чем больше заводилась Дорис, тем сдержаннее в проявлении эмоций становился Брюс.
Молодая женщина ощущала себя жертвой самых противоречивых эмоций. Даже голодающий, внезапно приглашенный за щедрый банкетный стол, не так бы растерялся, как она, при мысли о возможном развитии событий. И вдруг, неожиданно даже для себя самой, она произнесла:
– Между прочим, вы-то могли бы отвезти меня!
Он потряс головой, отвергая подобную перспективу. Одна бровь его вздернулась и придала лицу совершенно дьявольское выражение.
– Это было бы глупостью. Мне не хотелось бы нести ответственность в случае, если столь прекрасная шейка хрустнет и сломается.
Ее дыхание в который уже раз стало прерывистым от возмущения. А его глаза лениво и вальяжно скользнули по ее действительно белой и красивой шее.
– Может, это как раз и было бы прекрасным решением вашей проблемы?
– Ну что вы, разве я мог бы добровольно уничтожить произведение искусства? – На сей раз он был краток. Но в странном блеске его глаз ошеломленная женщина увидела непонятную ей смесь отвращения с явно выраженной тягой к ней. К счастью, Брюс в это время отвлекся на разговор с юношей, отказавшим в вызове такси. Последний демонстрировал невероятный интерес к беседе, к которой она не прислушивалась.
Какие у молодого человека замечательные манеры, подумала Дорис кисло, почти как у нее до знакомства с Брюсом. Куда, спрашивала она себя, подевалась хладнокровная, внешне безмятежная, уравновешенная Дорис? Дорис, которая никогда не позволяла эмоциям вырваться наружу, чтобы, упаси Боже, никого не обидеть?
Она оставалась такой, даже когда умер Дейвид, словно действовала по детально выписанному сценарию – внешне спокойно, хотя сердце ее разрывалось от боли.
– В отеле нет свободных комнат. – Эти слова вывели Дорис из задумчивости.
– Мне вовсе не нужна комната. Я хочу к себе домой! – Последнее слово она произнесла с таким нажимом, что стало ясно: от своего намерения она не откажется, что она и подтвердила следующей фразой: – Я пойду пешком!
– Пять миль?!
– Нет, до дома ближе!
– Ну да, по пересеченной местности в условиях абсолютного отсутствия видимости! Да еще в таких туфельках! – Брюс кивком указал на ее легкие лодочки на тонких каблучках.
У Дорис предательски задрожал подбородок. Как он, однако, умел поставить ее в идиотское положение. Конечно, в данном случае он оказался абсолютно прав.
– У меня выбор не богат! – Эти слова она произнесла с долей горечи.
– Ну почему же? Я занимаю апартаменты, а там всем места хватит!
– Хватит места, чтобы пообсуждать ваши жизненные установки?
Брюс издал глубокий вздох, глаза его опять сузились, а вслух подчеркнуто спокойно он сказал:
– Естественно! – Но вместе с тем в тоне его послышалось нечто такое, что Дорис почувствовала себя несмышленым ребенком. – Я не шучу, в моих апартаментах есть свободная комната, которой вы можете распорядиться как пожелаете. Мне кажется, что ваше слегка истеричное поведение уже начинает привлекать излишнее внимание окружающих.
– Я подожду в холле, пока туман рассеется. И, может быть, кто-нибудь все же поедет в мою сторону.
– Блестящая мысль. Но позвольте поинтересоваться, почему вы считаете меня более опасным, чем потенциального доброхота, который предложит подвезти одинокую женщину, одетую так, как вы?
Она в очередной раз почувствовала себя совершенно беззащитной под его взглядом. Его глаза, окруженные сеточкой морщин, на сей раз не выражали ничего, кроме серьезного интереса.
– Я знакома с владельцем отеля. Уверена, он что-нибудь придумает. – Дорис сказала это не без оттенка высокомерия.
– Я тоже подумал об этом несколько раньше. Можете мне поверить, что самым искренним моим желанием было и есть избавиться от вашего присутствия. Ваш друг, – в его голосе проскочили злые нотки, заставившие ее вздрогнуть, – к сожалению, уже отбыл домой. У него для этого нашлась веская причина – жена готовится подарить ему наследника. Вряд ли кто из служащих отеля без его ведома решится выселить кого-либо из постояльцев, чтобы устроить вас. Поэтому, дорогая моя, вам придется признать, что есть только один выход – провести ночь вблизи от меня. Могу дать совет – не закрывайте форточку и бдите около нее, чтобы не пропустить момент, когда туман улетучится. Тут же можно будет вызвать такси. Но сейчас, пожалуйста, перестаньте вести себя как капризная примадонна. Конечно, жаль, что я несколько испортил ваш план приятно провести вечерок с этим, как его там?..
– Его зовут Лэм! – Вспылила Дорис в ответ на его бесцеремонность. – И потом, мы просто собирались вместе готовиться к экзаменам.
– Он что же, как и вы, учится в университете?
– А что вы имеете против высшего образования? Почему в вашем голосе столько сарказма? Он прежде всего парень, который… – Выражение лица Брюса соответствовало тону его замечаний, и Дорис продолжила наступление: – А вам не довелось получить образование?
– Естественно нет! Я зарабатывал деньги, пока другие учились.
– А, вы из тех, кто сделал себя сам! Природный талант. Как это впечатляюще! – Ей доставляло удовольствие видеть, как он заводится все больше, – может, и правда ей удалось нащупать его уязвимое место? – Вам нечего стыдиться, вы сумели создать целую империю.
Он метнул на нее раздраженный взгляд, в котором она прочитала еще и огорчение. Этот взгляд заставил Дорис опустить глаза. Она вдруг почувствовала, что ей больше не доставляет удовольствия злить Брюса Кейпшоу.
К тому же это занятие становилось небезопасным. Примерно то же самое, как пытаться приманить дикого зверя, не представляя, какой будет его реакция через минуту.
– Вы чудовищная женщина. Я отказываюсь принимать участие в перепалке с дамой, которая привыкла к тому, что каждый мужчина, не пришедший в восторг от ее мимолетной улыбки, непременно должен оказаться хамом, оскорбляющим ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20