Получается, что «темпы ускорения скорости» – это производная четвертого порядка, – пояснил слова друга Саша Евтушенко.
– Вы, мужики, опять в своем репертуаре! – искренне подивился такой логике Борис. – Может, вы в его словах еще и интеграл найдете?
– Это логично, – невозмутимо согласился Тихон. – Его он употребил в самом начале Помнишь: «Ваша молодость открывает перед вами сотни путей». Это типичный неопределенный интеграл по времени, где в качестве функции используется человек. Если раскрыть такой интеграл и подставить конкретные параметры, то получим судьбу человека.
– Слишком много индивидуальных коэффициентов у такой функции, – подхватил тему Сашка. – Да и интеграл, как минимум, должен быть двойным – по времени и по месту. Место я понимаю как комплексную функцию среды и эпохи. Хотя, не совсем так, дай подумать…
Заколов и Евтушенко увлеклись развитием теории математического описания судьбы человека. Махоров, уже привыкший к их страсти все формулировать языком точных наук, лишь покачал головой и придвинулся поближе к Боне. С ним можно было обсудить более интересную тему: как изменились девчонки за лето.
Проректор, заканчивая эмоциональную речь, объявил то, о чем и так все догадывались. Первый и старшие курсы начинают учебу с сегодняшнего дня, второй курс, как обычно, едет в колхоз оказывать шефскую помощь, а третий участвует в отделочных работах в институтском спортзале, который наконец подвели под крышу. Колхозы в области были рисоводческие, поэтому студенты второго курса, как принято было говорить, – ехали «на риса».
Ребята, многие из которых не виделись два летних месяца, дружески похлопывали друг друга по плечу, толкались и шутили.
– Будущие инженеры и ученые должны уметь три главные вещи, – бодро декларировал Боня, – работать в колхозе, на стройке и на овощной базе. Без этого опыта советский инженер получается неполноценным и не может считаться настоящим строителем коммунизма.
– Как нас учили, – язвил Борис, – интеллигенция – это прослойка между рабочими и колхозниками. В любой момент по приказу партии мы должны уметь отслоиться в ту или другую сторону и прилипнуть к настоящим трудягам.
Тихон Заколов и Александр Евтушенко слушали с одобрительной, хотя и грустной улыбкой. Им больше всего хотелось после длительного отдыха вернуться в аудитории, слушать лекции преподавателей, читать учебники, постигая новые вершины достижений человеческого разума. Если бы они сказали об этом вслух, их бы засмеяли. Большинство студентов давно настроились на поездку в колхоз, рассчитывая весело провести время, покуролесить и закадрить девчонок вдали от родительского пригляда.
Саша и Тихон до последнего момента надеялись, что в этом году их курса каким-то чудом не коснется всесоюзная традиция поездок «на картошку», «на риса», «на хлопок». Но жизнь оказалась обыденной, нерадостной и предсказуемой. На ближайший месяц в их функции жизни основные параметры уже подставили.
Тут же выяснилось, что общий отъезд предстоит завтра, но уже сегодня надо послать в колхоз троих квартирьеров. Они подготовят место для приезда остальных студентов. Командиром отряда назначили Влада Перегудова. Он вместе с братом-близнецом Стасом тоже жил в общежитии. Оба уже отслужили в армии и в институт поступили после подготовительного отделения.
Влад серьезно отнесся к новой должности и заявил, что сам вместе с братом выезжает на объект. Тихон представил, что вечером в общежитии по случаю окончания каникул будет очередная бестолковая пьянка, и тоже вызвался в квартирьеры. Сашка, словно оправдываясь, сказал, что ему надо обязательно посетить библиотеку и посмотреть книги по теории графов. В последнее время им овладел нестерпимый зуд – доказать неприступную гипотезу о четырех красках.
Когда Заколов и Евтушенко отделились от галдящей толпы, к ним подошел терпеливо поджидавший этого момента Анатолий Колесников.
Перед свадьбой Анатолий несколько месяцев жил в общежитии в одной комнате с ребятами. Бориса в тот период за некорректное поведение с девушкой выселили из общаги. После сильного подпития он очень нагло приставал к миловидной студентке. Дошло до криков, порванной одежды, и девушка пожаловалась коменданту общежития.
Борис тогда перебрался к знакомому из Москвы Игорю Лисицину который учился курсом старше. Игорь жил в соседнем здании, в отдельной комнате офицерского общежития. Его отец служил в этом городе, но год назад перевелся в Москву. Перед отъездом он временно пристроил сына в офицерское общежитие. Игорь там прижился и даже, когда появились места в студенческом общежитии, не захотел переезжать.
Дело в том, что он пристрастился играть в преферанс, изучил все тонкости игры и стал признанным мастером. Игра всегда шла на деньги, и среди офицеров с их неплохими зарплатами Игорь Лисицин всегда находил много денежных партнеров. Хотя игра чаще шла по копеечке, Игорь за месяц выигрывал, как правило, неплохую сумму, в несколько раз больше стипендии. Он приплачивал комендантше офицерского общежития за право и дальше жить в относительном порядке и благополучии. В студенческом общежитии комнаты были переполнены, да и неугомонный стиль жизни слишком шебутных студентов расчетливого Игоря не устраивал.
Тихон Заколов приобрел авторитет в глазах Анатолия Колесникова не благодаря уникальной способности к быстрому счету – абстрактные числа Анатолия не интересовали, – а после сугубо прикладного случая.
Колесников торговал в общежитии дефицитными болгарскими сигаретами. Он получал от знакомого метрдотеля центрального ресторана по три блока сигарет «БТ» и «Опал». Чтобы не возиться с мелочью, Анатолий продавал «БТ» по 2 пачки за 1 рубль, а «Опал» за 1 рубль 3 пачки. Торговля шла хорошо. За 30 пачек «БТ» он получал 15 рублей, а за 30 пачек «Опала» – 10 рублей. В итоге выручка составляла 25 рублей.
Однажды Толик решил оптимизировать торговлю. Он рассудил: если 30 пачек я продаю по 1 рублю за 2 штуки и 30 пачек по 1 рублю за 3 штуки, не лучше ли продавать сразу за 2 рубля 5 пачек?
Сказано – сделано. Распродав товар по новой схеме, Толик пересчитал выручку и обнаружил вместо 25 рублей всего 24!
Украли – было первой мыслью. Толик подозрительно посмотрел на Заколова и Евтушенко. Полчаса он дулся, а потом напрямик высказал свое недовольство.
Заколов рассмеялся:
– Толик, раздели 60 пачек на 5 и умножь на 2 рубля. Сколько получается?
– 24.
– Так что же ты хочешь?
– А куда же делся рубль? – недоумевал Колесников. Некурящий Заколов рассмеялся еще больше и посоветовал:
– Следующий раз возьми 30 пачек «БТ» и 60 пачек «Опала». И рубль к тебе вернется!
– Как это?
– При обычной схеме продажи за 30 пачек «БТ» ты получишь 15 рублей, а за 60 пачек «Опала» – 20 рублей. Итого: 35 рублей. А ты попробуй продать всю партию по 2 рубля за 5 пачек.
Анатолий попробовал. И вместо 35 рублей получил 36!
– В чем же дело? – пристал он к Заколову.
– Толик, а почему бы тебе не вспомнить алгебру? Так, как ты усредняешь, делать нельзя. Вот, смотри, – Тихон быстро изложил на бумаге его ошибку. – Если уж хочешь торговать пo-новому то бери 30 пачек «БТ» и 45 пачек «Опала». При обоих способах продажи получишь 30 рублей.
Колесников убедился, что математика в коммерции отнюдь не лишняя штука, и с тех пор думал о Заколове с уважением.
Хотя полковник Тимофеев просил никому не рассказывать о загадочном происшествии, Толик не вытерпел и коротко, не упоминая имени и не говоря про клад, поведал Тихону о том, что приключилось с одним из летчиков. Он надеялся, что толковый, нестандартно мыслящий парень поможет извлечь пользу из данной информации.
– Это логично! Я так и думал! – воскликнул Тихон, едва выслушав Анатолия.
ГЛАВА 8
Хасим. Маленький «дракончик»
В тяжких раздумьях покидал улус могущественного Тохтамыша купец Хасим. Из Сарая он направил караван на юг, но, выйдя на главный караванный путь, который многие называли Шелковым, не стал сворачивать на запад в сторону Европы. Он знал, что в арабских и турецких портах дьявольский огненный порошок, который заказал ему хан, не достать, а плыть через море в неведомую Европу он никогда бы не решился.
Море и корабли – это не для Хасима. Степной человек Хасим привык доверять твердой почве под ногами и выносливым верблюдам.
Оглянувшись в последний раз на север, где в городе Сарае остался томиться «в гостях» юный сын, Хасим повернул караван на восток. Он решил держать путь в далекий Китай. Там ему доводилось видеть диковинные огненные фейерверки. Для их производства китайцы использовали горючий порошок. По своим свойствам он очень походил на тот самый порох, который приказал достать Тохтамыш.
Путь через неспокойные земли был долог. Поднебесной империи Хасим достиг сразу после китайского Нового года. В каждом городе он спрашивал торговцев о порохе. Но этого товара никто из серьезных купцов не держал.
Порох производили мелкие лавчонки в предгорьях для шутих и фейерверков к Новому году. Когда праздник заканчивался, никому странный порошок был не нужен, и ремесленники возвращались к производству добротных повседневных вещей.
В поисках пороха Хасим прошел с караваном по китайским землям не одну сотню километров, пока не достиг большого оживленного города Дуньхуана. И здесь ему наконец повезло. Потому и молился в тот вечер Хасим неистово и радостно, восхваляя Аллаха и вспоминая плененного сына Рустама.
В Дуньхуане ему вызвался помочь старый опытный торговец Джун. Китайский купец сам никогда не ходил в дальние страны. Занимаясь торговлей, он всю жизнь прожил в родном городе, но прекрасно знал, где, что и почем можно купить на десятки километров в округе. Джун продавал местный товар караванщикам, а взамен брал чужеземные товары.
Когда Хасим назвал объем столь странного заказа: двадцать мешков, хитрый Джун, вместо того чтобы скинуть цену за оптовую покупку, сказал, что это невозможно, такой заказ нельзя выполнить даже за месяц, и поэтому цена за мешок поднимается. Хасим с улыбкой и шутками, как было заведено, попытался торговаться, но Джун вежливым жестом остановил его:
– Хасим, я же не спрашиваю тебя, зачем тебе нужно столько пороха? Поверь мне, есть много людей и в нашей стране, и в твоих краях, которым очень захотелось бы узнать ответ на этот вопрос. Как говорили наши предки: слово – серебро, а молчание – золото. – Старый Джун прикрыл глаза и сложил ладони на животе, словно устал от долгого спора.
– Я приехал за чаем, – подумав, сказал Хасим. – За лучшим китайским чаем.
– Я так и буду всем говорить, – кивнул Джун.
В конце концов, они сошлись на десяти мешках, которые будут готовы через две недели. Напоследок Хасим поинтересовался, нельзя ли приобрести рецепт изготовления пороха?
– Я готов за него заплатить еще столько же, – назвал он цену.
Джун внимательно посмотрел на Хасима и покачал головой:
– Китайские мастера передают секреты только своим детям. Если у мастера нет сына, он уносит секрет в могилу. К счастью, китайские женщины рожают много.
Хасим не стал возражать, но его богатый опыт подсказывал: если что-то не продают, значит, ты предлагаешь не ту цену или обращаешься не к тому человеку.
Расставшись со старым хитрым китайцем, Хасим велел самому шустрому работнику проследить за ним. План оправдался.
На следующий день Хасим знал, что в часе езды от города, в предместьях гор, находится деревушка, где китайцы добывают уголь. Один из домов, стоящий на краю карьера, и посетил после встречи с Хасимом Джун. Оттуда он сразу вернулся в город.
Скупая для видимости в окрестностях Дуньхуана чай, через три дня Хасим заехал в эту деревеньку. Владельцем нужного домика оказался маленький круглолицый Шао. Хитрые глазки под широкой конусной шляпой убедили купца, что с этим малым можно договориться. Длинный неспешный разговор с китайцем принес плоды. Шао затряс засаленной косичкой, улыбка отодвинула щеки к ушам, две маленькие ладошки благодарно сжали руку Хасима.
Хотя китаец и не согласился продать рецепт чудесного порошка, но пообещал в течение дополнительной недели изготовить еще десять мешков пороха за полцены от той, что просил Джун. Несомненно, это тоже был славный коммерческий успех. После сделки можно быстро возвращаться в Сарай и вызволять сына. Великий хан Тохтамыш будет доволен таким объемом секретного товара.
Через оговоренный срок в синих вечерних сумерках в пустынном месте за городом китаец Джун передал Хасиму обещанный товар.
– А теперь поспеши домой, – получив деньги, посоветовал Джун. – Я всегда держу слово, но в Китае слишком много ушей и глаз. Времена сейчас неспокойные, твоя необычная покупка может кого-нибудь заинтересовать. Мы только избавились от монголов, и иноземцам с Востока у нас не доверяют.
– Куплю еще немного славного китайского шелка, чтобы не гнать пустых верблюдов, и уйду, – пообещал Хасим.
Прождав за городом еще одну неделю, Хасим, как было условлено, приехал к Шао.
– Товар готов, – обрадовал Хасима шустрый мастеровой китаец.
После того как мешки были погружены на верблюдов и расчет произведен, Шао отвел Хасима в сторону и зашептал:
– Не моего ума дело, зачем вам столько пороха, господин, но у меня к вам есть одно интересное предложение. Вы слышали, что на севере наш народ делает больших «огненных драконов»? Так называют большой железный шар, наполненный этим чудесным порошком и снабженный небольшим фитильком. Фитиль поджигают, а шар катапультой запускают в неприятеля. Я, господин, научился делать «маленького дракончика», для которого не нужна катапульта.
Китаец достал из кармана черный железный шар величиной с кулак, из которого торчала промасленная веревка.
– Этот «дракончик» хорош тем, что его можно бросать одной рукой. Перед этим всего лишь надо поджечь эту веревочку. Не желаете попробовать?
Китаец протянул кругляш Хасиму. Шар оказался холодным и тяжелым. Хасим покачал увесистый предмет в руке, словно взвешивая. Китаец проворно поджег торчащую веревку и, радостно улыбаясь, крикнул:
– А теперь, господин, бросайте!
Хасим с интересом наблюдал, как дымится фитиль и мало заметный огонек, шипя, ползет к железному шару.
– Бросайте подальше! – крикнул Шао. Радостная улыбка сползла с широкого плоского лица.
Купец смотрел на диковинную игрушку в руке и не понимал, зачем ее бросать, а вдруг разобьется? Когда огонек подобрался к поверхности шара, Шао отчаянно толкнул руку Хасима и повалил купца на землю. Шар выпал и покатился к стоящим неподалеку верблюдам.
Маленькая точка огня на фитиле проворно юркнула под черную оболочку шара, словно мышка в норку. Через мгновение раздался громкий взрыв, и все вокруг заволокло желтым дымом.
ГЛАВА 9
Инопланетян нет!
– Что ты думал? – удивился Анатолий бурной реакции Заколова.
– Я так и думал, – повторил Тихон. По всему было видно, что он возбужденно размышляет. – Никаких инопланетян нет! – воскликнул он, резко рубанув ладонью воздух.
Анатолий тупо смотрел на него.
– Хорош руками махать, ты объясни, при чем тут инопланетяне? – нетерпеливо спросил он.
– Инопланетян на Земле нет. Если бы они регулярно прилетали, то современная техника зафиксировала бы их еще на подлете к Земле.
– Я тебе ничего не говорил про инопланетян, – недоумевал Толик.
– Да, все верно. Это мы сами – люди, человечество – проникаем в прошлое.
– Что? Поподробней ты не можешь? – начинал раздражаться Анатолий.
– Всякого рода летающие тарелки, которые видят то там, то здесь – это не инопланетяне, а обыкновенные земные летательные аппараты из будущего, которые каким-то образом проникают к нам в прошлое. То же самое произошло с летчиком. Он на современном истребителе пронзил время и оказался на несколько столетий назад. Представь себе книжку где каждая страница – это наш мир год за годом. И вот самолет, сделав какой-то необычный вираж, как шило, проткнул толщу листков и оказался в том же месте, но много лет назад.
– Разве это возможно?
– Это логично! Понимаешь, мы живем не в трехмерном мире, а в четырехмерном. Четвертое измерение – это время. Если по обычным пространственным координатам мы можем перемещаться и вперед и назад, то почему по оси времени мы движемся только вперед? Очевидно, существуют условия, когда движение по шкале времени возможно и вспять. Причем происходит это мгновенно!
– Ерунда! – возразил Сашка Евтушенко, до этого момента скромно молчавший, но внимательно слушавший друга.
– Почему? – не унимался Тихон. – Ты заметь, любые выдумки фантастов и народные сказки, которые на первый взгляд кажутся невероятными, рано или поздно реализуются.
1 2 3 4 5 6
– Вы, мужики, опять в своем репертуаре! – искренне подивился такой логике Борис. – Может, вы в его словах еще и интеграл найдете?
– Это логично, – невозмутимо согласился Тихон. – Его он употребил в самом начале Помнишь: «Ваша молодость открывает перед вами сотни путей». Это типичный неопределенный интеграл по времени, где в качестве функции используется человек. Если раскрыть такой интеграл и подставить конкретные параметры, то получим судьбу человека.
– Слишком много индивидуальных коэффициентов у такой функции, – подхватил тему Сашка. – Да и интеграл, как минимум, должен быть двойным – по времени и по месту. Место я понимаю как комплексную функцию среды и эпохи. Хотя, не совсем так, дай подумать…
Заколов и Евтушенко увлеклись развитием теории математического описания судьбы человека. Махоров, уже привыкший к их страсти все формулировать языком точных наук, лишь покачал головой и придвинулся поближе к Боне. С ним можно было обсудить более интересную тему: как изменились девчонки за лето.
Проректор, заканчивая эмоциональную речь, объявил то, о чем и так все догадывались. Первый и старшие курсы начинают учебу с сегодняшнего дня, второй курс, как обычно, едет в колхоз оказывать шефскую помощь, а третий участвует в отделочных работах в институтском спортзале, который наконец подвели под крышу. Колхозы в области были рисоводческие, поэтому студенты второго курса, как принято было говорить, – ехали «на риса».
Ребята, многие из которых не виделись два летних месяца, дружески похлопывали друг друга по плечу, толкались и шутили.
– Будущие инженеры и ученые должны уметь три главные вещи, – бодро декларировал Боня, – работать в колхозе, на стройке и на овощной базе. Без этого опыта советский инженер получается неполноценным и не может считаться настоящим строителем коммунизма.
– Как нас учили, – язвил Борис, – интеллигенция – это прослойка между рабочими и колхозниками. В любой момент по приказу партии мы должны уметь отслоиться в ту или другую сторону и прилипнуть к настоящим трудягам.
Тихон Заколов и Александр Евтушенко слушали с одобрительной, хотя и грустной улыбкой. Им больше всего хотелось после длительного отдыха вернуться в аудитории, слушать лекции преподавателей, читать учебники, постигая новые вершины достижений человеческого разума. Если бы они сказали об этом вслух, их бы засмеяли. Большинство студентов давно настроились на поездку в колхоз, рассчитывая весело провести время, покуролесить и закадрить девчонок вдали от родительского пригляда.
Саша и Тихон до последнего момента надеялись, что в этом году их курса каким-то чудом не коснется всесоюзная традиция поездок «на картошку», «на риса», «на хлопок». Но жизнь оказалась обыденной, нерадостной и предсказуемой. На ближайший месяц в их функции жизни основные параметры уже подставили.
Тут же выяснилось, что общий отъезд предстоит завтра, но уже сегодня надо послать в колхоз троих квартирьеров. Они подготовят место для приезда остальных студентов. Командиром отряда назначили Влада Перегудова. Он вместе с братом-близнецом Стасом тоже жил в общежитии. Оба уже отслужили в армии и в институт поступили после подготовительного отделения.
Влад серьезно отнесся к новой должности и заявил, что сам вместе с братом выезжает на объект. Тихон представил, что вечером в общежитии по случаю окончания каникул будет очередная бестолковая пьянка, и тоже вызвался в квартирьеры. Сашка, словно оправдываясь, сказал, что ему надо обязательно посетить библиотеку и посмотреть книги по теории графов. В последнее время им овладел нестерпимый зуд – доказать неприступную гипотезу о четырех красках.
Когда Заколов и Евтушенко отделились от галдящей толпы, к ним подошел терпеливо поджидавший этого момента Анатолий Колесников.
Перед свадьбой Анатолий несколько месяцев жил в общежитии в одной комнате с ребятами. Бориса в тот период за некорректное поведение с девушкой выселили из общаги. После сильного подпития он очень нагло приставал к миловидной студентке. Дошло до криков, порванной одежды, и девушка пожаловалась коменданту общежития.
Борис тогда перебрался к знакомому из Москвы Игорю Лисицину который учился курсом старше. Игорь жил в соседнем здании, в отдельной комнате офицерского общежития. Его отец служил в этом городе, но год назад перевелся в Москву. Перед отъездом он временно пристроил сына в офицерское общежитие. Игорь там прижился и даже, когда появились места в студенческом общежитии, не захотел переезжать.
Дело в том, что он пристрастился играть в преферанс, изучил все тонкости игры и стал признанным мастером. Игра всегда шла на деньги, и среди офицеров с их неплохими зарплатами Игорь Лисицин всегда находил много денежных партнеров. Хотя игра чаще шла по копеечке, Игорь за месяц выигрывал, как правило, неплохую сумму, в несколько раз больше стипендии. Он приплачивал комендантше офицерского общежития за право и дальше жить в относительном порядке и благополучии. В студенческом общежитии комнаты были переполнены, да и неугомонный стиль жизни слишком шебутных студентов расчетливого Игоря не устраивал.
Тихон Заколов приобрел авторитет в глазах Анатолия Колесникова не благодаря уникальной способности к быстрому счету – абстрактные числа Анатолия не интересовали, – а после сугубо прикладного случая.
Колесников торговал в общежитии дефицитными болгарскими сигаретами. Он получал от знакомого метрдотеля центрального ресторана по три блока сигарет «БТ» и «Опал». Чтобы не возиться с мелочью, Анатолий продавал «БТ» по 2 пачки за 1 рубль, а «Опал» за 1 рубль 3 пачки. Торговля шла хорошо. За 30 пачек «БТ» он получал 15 рублей, а за 30 пачек «Опала» – 10 рублей. В итоге выручка составляла 25 рублей.
Однажды Толик решил оптимизировать торговлю. Он рассудил: если 30 пачек я продаю по 1 рублю за 2 штуки и 30 пачек по 1 рублю за 3 штуки, не лучше ли продавать сразу за 2 рубля 5 пачек?
Сказано – сделано. Распродав товар по новой схеме, Толик пересчитал выручку и обнаружил вместо 25 рублей всего 24!
Украли – было первой мыслью. Толик подозрительно посмотрел на Заколова и Евтушенко. Полчаса он дулся, а потом напрямик высказал свое недовольство.
Заколов рассмеялся:
– Толик, раздели 60 пачек на 5 и умножь на 2 рубля. Сколько получается?
– 24.
– Так что же ты хочешь?
– А куда же делся рубль? – недоумевал Колесников. Некурящий Заколов рассмеялся еще больше и посоветовал:
– Следующий раз возьми 30 пачек «БТ» и 60 пачек «Опала». И рубль к тебе вернется!
– Как это?
– При обычной схеме продажи за 30 пачек «БТ» ты получишь 15 рублей, а за 60 пачек «Опала» – 20 рублей. Итого: 35 рублей. А ты попробуй продать всю партию по 2 рубля за 5 пачек.
Анатолий попробовал. И вместо 35 рублей получил 36!
– В чем же дело? – пристал он к Заколову.
– Толик, а почему бы тебе не вспомнить алгебру? Так, как ты усредняешь, делать нельзя. Вот, смотри, – Тихон быстро изложил на бумаге его ошибку. – Если уж хочешь торговать пo-новому то бери 30 пачек «БТ» и 45 пачек «Опала». При обоих способах продажи получишь 30 рублей.
Колесников убедился, что математика в коммерции отнюдь не лишняя штука, и с тех пор думал о Заколове с уважением.
Хотя полковник Тимофеев просил никому не рассказывать о загадочном происшествии, Толик не вытерпел и коротко, не упоминая имени и не говоря про клад, поведал Тихону о том, что приключилось с одним из летчиков. Он надеялся, что толковый, нестандартно мыслящий парень поможет извлечь пользу из данной информации.
– Это логично! Я так и думал! – воскликнул Тихон, едва выслушав Анатолия.
ГЛАВА 8
Хасим. Маленький «дракончик»
В тяжких раздумьях покидал улус могущественного Тохтамыша купец Хасим. Из Сарая он направил караван на юг, но, выйдя на главный караванный путь, который многие называли Шелковым, не стал сворачивать на запад в сторону Европы. Он знал, что в арабских и турецких портах дьявольский огненный порошок, который заказал ему хан, не достать, а плыть через море в неведомую Европу он никогда бы не решился.
Море и корабли – это не для Хасима. Степной человек Хасим привык доверять твердой почве под ногами и выносливым верблюдам.
Оглянувшись в последний раз на север, где в городе Сарае остался томиться «в гостях» юный сын, Хасим повернул караван на восток. Он решил держать путь в далекий Китай. Там ему доводилось видеть диковинные огненные фейерверки. Для их производства китайцы использовали горючий порошок. По своим свойствам он очень походил на тот самый порох, который приказал достать Тохтамыш.
Путь через неспокойные земли был долог. Поднебесной империи Хасим достиг сразу после китайского Нового года. В каждом городе он спрашивал торговцев о порохе. Но этого товара никто из серьезных купцов не держал.
Порох производили мелкие лавчонки в предгорьях для шутих и фейерверков к Новому году. Когда праздник заканчивался, никому странный порошок был не нужен, и ремесленники возвращались к производству добротных повседневных вещей.
В поисках пороха Хасим прошел с караваном по китайским землям не одну сотню километров, пока не достиг большого оживленного города Дуньхуана. И здесь ему наконец повезло. Потому и молился в тот вечер Хасим неистово и радостно, восхваляя Аллаха и вспоминая плененного сына Рустама.
В Дуньхуане ему вызвался помочь старый опытный торговец Джун. Китайский купец сам никогда не ходил в дальние страны. Занимаясь торговлей, он всю жизнь прожил в родном городе, но прекрасно знал, где, что и почем можно купить на десятки километров в округе. Джун продавал местный товар караванщикам, а взамен брал чужеземные товары.
Когда Хасим назвал объем столь странного заказа: двадцать мешков, хитрый Джун, вместо того чтобы скинуть цену за оптовую покупку, сказал, что это невозможно, такой заказ нельзя выполнить даже за месяц, и поэтому цена за мешок поднимается. Хасим с улыбкой и шутками, как было заведено, попытался торговаться, но Джун вежливым жестом остановил его:
– Хасим, я же не спрашиваю тебя, зачем тебе нужно столько пороха? Поверь мне, есть много людей и в нашей стране, и в твоих краях, которым очень захотелось бы узнать ответ на этот вопрос. Как говорили наши предки: слово – серебро, а молчание – золото. – Старый Джун прикрыл глаза и сложил ладони на животе, словно устал от долгого спора.
– Я приехал за чаем, – подумав, сказал Хасим. – За лучшим китайским чаем.
– Я так и буду всем говорить, – кивнул Джун.
В конце концов, они сошлись на десяти мешках, которые будут готовы через две недели. Напоследок Хасим поинтересовался, нельзя ли приобрести рецепт изготовления пороха?
– Я готов за него заплатить еще столько же, – назвал он цену.
Джун внимательно посмотрел на Хасима и покачал головой:
– Китайские мастера передают секреты только своим детям. Если у мастера нет сына, он уносит секрет в могилу. К счастью, китайские женщины рожают много.
Хасим не стал возражать, но его богатый опыт подсказывал: если что-то не продают, значит, ты предлагаешь не ту цену или обращаешься не к тому человеку.
Расставшись со старым хитрым китайцем, Хасим велел самому шустрому работнику проследить за ним. План оправдался.
На следующий день Хасим знал, что в часе езды от города, в предместьях гор, находится деревушка, где китайцы добывают уголь. Один из домов, стоящий на краю карьера, и посетил после встречи с Хасимом Джун. Оттуда он сразу вернулся в город.
Скупая для видимости в окрестностях Дуньхуана чай, через три дня Хасим заехал в эту деревеньку. Владельцем нужного домика оказался маленький круглолицый Шао. Хитрые глазки под широкой конусной шляпой убедили купца, что с этим малым можно договориться. Длинный неспешный разговор с китайцем принес плоды. Шао затряс засаленной косичкой, улыбка отодвинула щеки к ушам, две маленькие ладошки благодарно сжали руку Хасима.
Хотя китаец и не согласился продать рецепт чудесного порошка, но пообещал в течение дополнительной недели изготовить еще десять мешков пороха за полцены от той, что просил Джун. Несомненно, это тоже был славный коммерческий успех. После сделки можно быстро возвращаться в Сарай и вызволять сына. Великий хан Тохтамыш будет доволен таким объемом секретного товара.
Через оговоренный срок в синих вечерних сумерках в пустынном месте за городом китаец Джун передал Хасиму обещанный товар.
– А теперь поспеши домой, – получив деньги, посоветовал Джун. – Я всегда держу слово, но в Китае слишком много ушей и глаз. Времена сейчас неспокойные, твоя необычная покупка может кого-нибудь заинтересовать. Мы только избавились от монголов, и иноземцам с Востока у нас не доверяют.
– Куплю еще немного славного китайского шелка, чтобы не гнать пустых верблюдов, и уйду, – пообещал Хасим.
Прождав за городом еще одну неделю, Хасим, как было условлено, приехал к Шао.
– Товар готов, – обрадовал Хасима шустрый мастеровой китаец.
После того как мешки были погружены на верблюдов и расчет произведен, Шао отвел Хасима в сторону и зашептал:
– Не моего ума дело, зачем вам столько пороха, господин, но у меня к вам есть одно интересное предложение. Вы слышали, что на севере наш народ делает больших «огненных драконов»? Так называют большой железный шар, наполненный этим чудесным порошком и снабженный небольшим фитильком. Фитиль поджигают, а шар катапультой запускают в неприятеля. Я, господин, научился делать «маленького дракончика», для которого не нужна катапульта.
Китаец достал из кармана черный железный шар величиной с кулак, из которого торчала промасленная веревка.
– Этот «дракончик» хорош тем, что его можно бросать одной рукой. Перед этим всего лишь надо поджечь эту веревочку. Не желаете попробовать?
Китаец протянул кругляш Хасиму. Шар оказался холодным и тяжелым. Хасим покачал увесистый предмет в руке, словно взвешивая. Китаец проворно поджег торчащую веревку и, радостно улыбаясь, крикнул:
– А теперь, господин, бросайте!
Хасим с интересом наблюдал, как дымится фитиль и мало заметный огонек, шипя, ползет к железному шару.
– Бросайте подальше! – крикнул Шао. Радостная улыбка сползла с широкого плоского лица.
Купец смотрел на диковинную игрушку в руке и не понимал, зачем ее бросать, а вдруг разобьется? Когда огонек подобрался к поверхности шара, Шао отчаянно толкнул руку Хасима и повалил купца на землю. Шар выпал и покатился к стоящим неподалеку верблюдам.
Маленькая точка огня на фитиле проворно юркнула под черную оболочку шара, словно мышка в норку. Через мгновение раздался громкий взрыв, и все вокруг заволокло желтым дымом.
ГЛАВА 9
Инопланетян нет!
– Что ты думал? – удивился Анатолий бурной реакции Заколова.
– Я так и думал, – повторил Тихон. По всему было видно, что он возбужденно размышляет. – Никаких инопланетян нет! – воскликнул он, резко рубанув ладонью воздух.
Анатолий тупо смотрел на него.
– Хорош руками махать, ты объясни, при чем тут инопланетяне? – нетерпеливо спросил он.
– Инопланетян на Земле нет. Если бы они регулярно прилетали, то современная техника зафиксировала бы их еще на подлете к Земле.
– Я тебе ничего не говорил про инопланетян, – недоумевал Толик.
– Да, все верно. Это мы сами – люди, человечество – проникаем в прошлое.
– Что? Поподробней ты не можешь? – начинал раздражаться Анатолий.
– Всякого рода летающие тарелки, которые видят то там, то здесь – это не инопланетяне, а обыкновенные земные летательные аппараты из будущего, которые каким-то образом проникают к нам в прошлое. То же самое произошло с летчиком. Он на современном истребителе пронзил время и оказался на несколько столетий назад. Представь себе книжку где каждая страница – это наш мир год за годом. И вот самолет, сделав какой-то необычный вираж, как шило, проткнул толщу листков и оказался в том же месте, но много лет назад.
– Разве это возможно?
– Это логично! Понимаешь, мы живем не в трехмерном мире, а в четырехмерном. Четвертое измерение – это время. Если по обычным пространственным координатам мы можем перемещаться и вперед и назад, то почему по оси времени мы движемся только вперед? Очевидно, существуют условия, когда движение по шкале времени возможно и вспять. Причем происходит это мгновенно!
– Ерунда! – возразил Сашка Евтушенко, до этого момента скромно молчавший, но внимательно слушавший друга.
– Почему? – не унимался Тихон. – Ты заметь, любые выдумки фантастов и народные сказки, которые на первый взгляд кажутся невероятными, рано или поздно реализуются.
1 2 3 4 5 6