Здесь выложена электронная книга Спустя десять лет автора по имени Бонхеффер Дитрих. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Бонхеффер Дитрих - Спустя десять лет.
Размер архива с книгой Спустя десять лет равняется 11.14 KB
Спустя десять лет - Бонхеффер Дитрих => скачать бесплатную электронную книгу
Бонхеффер Дитрих
Спустя десять лет
Дитрих Бонхеффер
Спустя десять лет
Пер. с немецкого А.Б.Григорьева
В жизни каждого человека десять лет - это большой срок. Время - самое драгоценное (ибо невосполнимое) наше достояние, а потому всякий раз, когда мы оглядываемся назад, нас так гнетет мысль о потерянном времени. Потерянным я назвал бы то время, в котором мы не жили как люди, не собирали опыт, не учились, не созидали, не наслаждались и не страдали. Потерянное время незаполненное, пустое время. Прошедшие годы, конечно, такими не были. Многое, неизмеримо многое было утрачено, но времени мы не теряли. Надо признать, что знания и опыт, осознаваемые впоследствии, являются лишь абстракциями реальности, самой прожитой жизни. Но если способность к забвению можно, пожалуй, назвать благодатным даром, то память, повторение воспринятого, нужно отнести к ответственной жизни. На следующих страницах я попытаюсь подвести итог тому, что накоплено нами за это время, нашему совместному опыту и знаниям; это не личные переживания, не систематическое изложение, не полемика и отвлеченные теории, а те выводы о человеческой природе, к которым пришли сообща, в кругу единомышленников, изложенные без обдуманного порядка и связанные лишь конкретным опытом; ничего нового здесь нет, все, разумеется, давно известное в прошлом, но для того нам данное, чтобы мы заново пережили и познали его. Невозможно писать об этих вещах, не вкладывая в каждое слово чувства благодарности за испытанную и сохраненную в эти годы общность духа и жизни.
Без почвы под ногами.
Знала же история людей, которые не имели в жизни почвы под ногами, которым все доступные альтернативы современности представлялись равно невыносимыми, чуждыми жизни, бессмысленными, которые искали источника силы по ту сторону всех соблазнов текущего момента, всецело погружаясь в прошлое или будущее, и которые - я не стал бы называть их мечтателями - с таким спокойствием и уверенностью могли ожидать осуществления их дела, - как мы? Или же: отличались ли чувства мыслящих, сознающих свою ответственность людей одного поколения накануне какого-нибудь великого исторического поворота от наших сегодняшних чувств, именно потому что на глазах рождалось нечто поистине новое, чего нельзя было ожидать от альтернатив сегодняшнего дня?
Кто устоит?
Грандиозный маскарад зла смешал все этические понятия. То, что зло является под видом света, благодеяния, исторической необходимости, социальной справедливости, вконец запутывает тех, кто исходит из унаследованного комплекса этических понятий; для христианина же, опирающегося на Библию, это подтверждает бесконечное коварство зла.
Не вызывает сомнений поражение "разумных", с лучшими намерениями и наивным непониманием действительности пребывающих в уверенности, что толикой разума они способны вправить вывихнутый сустав. Близорукие, они хотят отдать справедливость всем сторонам и, ничего не достигнув, гибнут между молотом и наковальней противоборствующих сил. Разочарованные неразумностью мира, понимая, что обречены на бесплодие, они с тоской отходят в сторону или без сопротивления делаются добычей сильнейшего.
Еще трагичней крах всякого этического фанатизма. Чистоту принципа фанатик мнит достаточной, чтобы противопоставить ее силе зла. Но подобно быку он поражает красную тряпицу вместо человека, размахивающего ею, бессмысленно расточает силы и гибнет. Он запутывается в несущественном и попадает в силки более умного соперника.
Человек с совестью в одиночку противится давлению вынужденной ситуации, требующей решения. Но масштабы конфликтов, в которых он принужден сделать выбор, имея единственным советчиком и опорой свою совесть, раздирают его. Бесчисленные благопристойные и соблазнительные одеяния, в которые рядится зло, подбираясь к нему, лишают его совесть уверенности, вселяют в нее робость, пока в конце концов он не приходит к выводу, что можно довольствоваться оправдывающей (не обвиняющей) совестью, пока он, чтобы не впасть в отчаяние, не начинает обманывать свою совесть; ибо человек, единственная опора которого - совесть, не в состоянии понять, что злая совесть может быть полезнее и сильнее, чем совесть обманутая.
Надежным путем, способным вывести из чащи всевозможных решений, представляется исполнение долга. При этом приказ воспринимается как нечто абсолютно достоверное; ответственность же за приказ несет тот, кто отдал его, а не исполнитель. Но человек, ограниченный рамками долга, никогда не отважится совершить поступок на свой страх и риск, а ведь только такой поступок способен поразить зло в самое сердце и преодолеть его. Человек долга в конечном итоге будет вынужден выполнить свой долг и по отношению к черту.
Но тот, кто, пользуясь своей свободой в мире, попытается не ударить в грязь лицом, кто необходимое дело ставит выше незапятнанности своей совести и репутации, кто готов принести бесплодный принцип в жертву плодотворному компромиссу или бесполезную мудрость середины продуктивному радикализму, тот должен остерегаться, как бы его свобода не сыграла с ним злую шутку. Он дает согласие на дурное, чтобы предупредить худшее, и не в состоянии понять, что худшее, чего он хочет избежать, может быть и лучшим. Здесь корень многих трагедий.
Избегая публичных столкновений, человек обретает убежище в приватной порядочности. Но он вынужден замолчать и закрыть глаза на несправедливость, творящуюся вокруг него. Он не совершает ответственных поступков, и репутация его остается незапятнанной, но дается это ценой самообмана. Что бы он ни делал, ему не будет покоя от мысли о том, чего он не сделал. Он либо погибнет от этого беспокойства, либо сделается лицемернее всякого фарисея.
Кто устоит? Не тот, чья последняя инстанция - рассудок, принципы, совесть, свобода и порядочность, а тот, кто готов всем этим пожертвовать, когда он, сохраняя веру и опираясь только на связь с Богом, призывается к делу с послушанием и ответственностью; тот, кому присуща ответственность, и чья жизнь - ответ на вопрос и зов Бога. Где они, эти люди?
Гражданское мужество?
Что, собственно, прячется за жалобами на отсутствие гражданского мужества? За эти годы мы стали свидетелями храбрости и самопожертвования, но нигде не встречали гражданского мужества, даже в нас самих. Слишком наивно было бы психологическое объяснение, сводящее этот недостаток просто к личной трусости. Корни здесь совсем иные. За долгую историю нам, немцам, пришлось познать необходимость и силу послушания. Смысл и величие нашей жизни мы видели в подчинении всех личных желаний и мыслей данному нам заданию. Глаза наши были уставлены вверх, не в рабском страхе, но в свободном доверии, видевшем в выполнении задачи свое ремесло, а в ремесле - свое призвание. Готовность следовать приказанию "свыше" скорее, чем собственному разумению, проистекает из частично оправданного недоверия к своему собственному сердцу. Кто отнимет у немца, что в послушании, при исполнении приказа, в своем ремесле он всегда показывал чудеса храбрости и самоотвержения. Но за свою свободу немец (где еще на свете говорено о свободе с такой страстью, как в Германии, со времен Лютера и до эпохи идеалистической философии?) держался для того, чтобы освободиться от собственной воли в служении целому. Работу и свободу он воспринимал как две стороны одного дела. Но благодаря этому он и просчитался; он не мог представить, что его готовность к подчинению, к самоотвержению при выполнении приказа смогут использовать во имя зла. Как только это произошло, само его ремесло, его труд оказались сомнительными, а в результате зашатались нравственные устои немца. И вот выяснилось, не могло не выясниться, что немцу не хватало пока решающего, главного знания, а именно: знания необходимости свободного, ответственного дела, даже если оно идет против твоего ремесла и полученного тобой приказа. Его место заступили, с одной стороны, безответственная наглость, а с другой - самопожирающие угрызения совести, никогда не приводившие к практическому результату. Гражданское же мужество вырастает только из свободной ответственности свободного человека. Только сегодня немцы начинают открывать для себя, что же такое свободная ответственность. Она опирается на того Бога, который требует свободного риска веры в ответственном поступке и обещает прощение и утешение тому, кто из-за этого стал грешником.
Об успехе.
Нельзя согласиться с мнением, что успех оправдывает дурные дела и сомнительные средства, но тем не менее не следует рассматривать успех как нечто абсолютно нейтральное с этической стороны. Как ни говори, исторический успех создает почву, на которой только и можно жить в дальнейшем, и еще неизвестно, что является более оправданным - ополчаться ли этаким Дон Кихотом против нового времени, или, сознавая свое поражение и в конечном итоге примирившись с ним, служить новой эпохе. Успех в конце концов делает историю, а Управитель ее через головы мужей - творцов истории всегда претворит зло в добро. Неисторически, т.е. безответственно мыслящие поборники принципов поступают необдуманно, игнорируя этическое значение успеха, и можно только порадоваться, что мы наконец вынуждены всерьез выяснить свое отношение к этической проблеме успеха. До тех пор, пока успех на стороне добра, мы можем позволить себе роскошь считать успех этически нейтральным. Проблема же возникает в том случае, если успех достигнут дурными средствами. В этой ситуации мы узнаем, что для нашей задачи равно бесполезны как теоретическое, созерцательное критиканство и несговорчивость (то есть отказ встать на почву фактов), так и оппортунизм (то есть капитуляция перед лицом успеха). Ни критиками-ругателями, ни оппортунистами мы не хотим, да и не имеем права быть, наша цель - разделенная ответственность в созидании истории, участие в ответственности от случая к случаю и в каждое мгновение, участие в качестве победителя или побежденного. Тот, кто не позволяет никаким событиям лишить себя участия в ответственности за ход истории (ибо знает, что она возложена на него Богом), тот займет плодотворную позицию по отношению к историческим событиям - по ту сторону бесплодной критики и не менее бесплодного оппортунизма. Разговоры о героической гибели перед лицом неизбежного поражения по сути своей весьма далеки от героизма, поскольку им недостает взгляда в будущее. Последним ответственным вопросом должен быть не вопрос, как мне выбраться из беды, не запятнав репутации героя, но вопрос, как жить дальше следующему поколению. Плодотворные решения (даже если они на какой-то период приносят унижение) могут исходить только из такого вопроса, исполненного ответственности перед историей. Короче говоря, гораздо легче выстоять в каком-либо деле, опираясь на тот или иной принцип, чем взяв на себя конкретную ответственность. Безошибочный инстинкт всегда подскажет молодому поколению, какими побуждениями руководствовались в том или ином поступке, что было решающим принцип или живая ответственность, ибо от этого зависит его будущее.
О глупости.
Глупость - еще более опасный враг добра, чем злоба. Против зла можно протестовать, его можно разоблачить, в крайнем случае его можно пресечь с помощью силы; зло всегда несет в себе зародыш саморазложения, оставляя после себя в человеке по крайней мере неприятный осадок. Против глупости мы беззащитны. Здесь ничего не добиться ни протестами, ни силой; доводы не помогают; фактам, противоречащим собственному суждению, просто не верят - в подобных случаях глупец даже превращается в критика, а если факты неопровержимы, их просто отвергают как ничего не значащую случайность. При этом глупец, в отличие от злодея, абсолютно доволен собой; и даже становится опасен, если в раздражении, которому легко поддается, он переходит в нападение. Здесь причина того, что к глупому человеку подходишь с большой осторожностью, чем к злому. И ни в коем случае нельзя пытаться переубедить глупца разумными доводами, это безнадежно и опасно.
Можем ли мы справиться с глупостью? Для этого необходимо постараться понять ее сущность. Известно, что глупость не столько интеллектуальный, сколько человеческий недостаток. Есть люди чрезвычайно сообразительные и тем не менее глупые, но есть и тяжелодумы, которых можно назвать как угодно, но только не глупыми. С удивлением мы делаем это открытие в определенных ситуациях. При этом не столько создается впечатление, что глупость прирожденный недостаток, сколько приходишь к выводу, что в определенных обстоятельствах люди оглупляются или сами дают себя оглуплять. Мы наблюдаем далее, что замкнутые и одинокие люди подвержены этому недостатку реже, чем склонные к общительности (или обреченные на нее) люди и группы людей. Поэтому глупость представляется скорее социологической, чем психологической проблемой. Она не что иное, как реакция личности на воздействие исторических обстоятельств, побочное психологическое явление в определенной системе внешних отношений. При внимательном рассмотрении оказывается, что любое мощное усиление внешней власти (будь то политической или религиозной) поражает значительную часть людей глупостью. Создается впечатление, что это прямо-таки социологический и психологический закон. Власть одних нуждается в глупости других. Процесс заключается не во внезапной деградации или отмирании некоторых (скажем, интеллектуальных) человеческих задатков, а в том, что личность, подавленная зрелищем всесокрушающей власти, лишается внутренней самостоятельности и (более или менее бессознательно) отрекается от поиска собственной позиции в создающейся ситуации. Глупость часто сопровождается упрямством, но это не должно вводить в заблуждение относительно ее несамостоятельности. Общаясь с таким человеком, просто-таки чувствуешь, что говоришь не с ним самим, не с его личностью, а с овладевшими им лозунгами и призывами. Он находится под заклятьем, он ослеплен, он поруган и осквернен в своей собственной сущности. Став теперь безвольным орудием, глупец способен на любое зло и вместе с тем не в силах распознать его как зло. Здесь коренится опасность дьявольского употребления человека во зло, что может навсегда погубить его.
Но именно здесь становится совершенно ясно, что преодолеть глупость можно не актом поучения, а только актом освобождения. При этом, однако, следует признать, что подлинное внутреннее освобождение в подавляющем большинстве случаев становится возможным только тогда, когда этому предшествует освобождение внешнее; пока этого не произошло, мы должны оставить все попытки воздействовать на глупца убеждением. В этой ситуации вполне очевидна тщетность всех наших усилий постичь, о чем думает "народ" и почему этот вопрос совершенно излишен по отношению к людям, мыслящим и действующим в сознании собственной ответственности. "Начало мудрости - страх Господень" (Пс 110, 10). Писание говорит о том, что внутреннее освобождение человека для ответственной жизни перед Богом и есть единственно реальное преодоление глупости.
Кстати, в этих мыслях о глупости все-таки содержится некоторое утешение: они совершенно не позволяют считать большинство людей глупцами при любых обстоятельствах. В действительности все зависит от того, на что делают ставку правители - на людскую глупость или на внутреннюю самостоятельность и разум людей.
Презрение к человеку?
Велика опасность впасть в презрение к людям. Мы хорошо знаем, что у нас нет никакого права на это и что тем самым наши отношения с людьми становятся абсолютно бесплодными. Вот несколько соображений, которые помогут нам избежать этого искушения. Презирая людей, мы предаемся как раз основному пороку наших противников. Кто презирает человека, никогда не сможет что-нибудь из него сделать. Ничто из того, что мы презираем в других, нам не чуждо. Как часто мы ждем от других больше, чем сами готовы сделать. Где был наш здравый смысл, когда мы размышляли о слабостях человека и его падкости на соблазны? Мы должны научиться оценивать человека не по тому, что он сделал или упустил, а по тому, что он выстрадал. Единственно плодотворным отношением к людям (и прежде всего к слабым) будет любовь, то есть желание сохранять общность с ними. Сам Бог не презирал людей. Он стал человеком ради них.
Имманентная справедливость.
К самым поразительным и неопровержимым открытиям я отношу опыт, что зло оказывается на поверку (и очень часто за удивительно короткий срок) глупым и бессмысленным. Этим я не хочу сказать, что за каждым преступлением по пятам следует наказание. Я имею в виду, что принципиальный отказ от божественных установлений якобы в интересах самосохранения человека на земле идет вразрез с подлинными интересами этого самосохранения.
Спустя десять лет - Бонхеффер Дитрих => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Спустя десять лет автора Бонхеффер Дитрих дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Спустя десять лет у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Спустя десять лет своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Бонхеффер Дитрих - Спустя десять лет.
Если после завершения чтения книги Спустя десять лет вы захотите почитать и другие книги Бонхеффер Дитрих, тогда зайдите на страницу писателя Бонхеффер Дитрих - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Спустя десять лет, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Бонхеффер Дитрих, написавшего книгу Спустя десять лет, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Спустя десять лет; Бонхеффер Дитрих, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн