Толстым слоем снега, как шубой, накрыт хвойный лес всю зиму. В нем также, как и в лиственном лесу летом, глохнут звуки и ветер. Вот почему так тихо в зимнем лесу.
Трудно приходится мелким лесным птичкам во второй половине зимы, когда занесет снегом даже и круги под деревьями. Тогда-то и начинается их жизнь вверх ногами. И опять догадаться об этом не трудно, читая записи в Снежной книге.
Одинокая ель на полянке покрыта таким толстым снежным покрывалом, что на ее ветвях негде сесть ни одной птице. Кто же тогда набросал под елью частицы коры и сухие хвоинки. Как узнать, чья это запись? Оказывается, под многими деревьями в лесу можно встретить такой сор на снегу. Разгадать это можно только в тот момент, когда производится сама запись. Походив совсем немного по лесу, удается услышать в ветвях тонкий синичий писк. И вдруг вы видите, как на снег полетели таинственные соринки. Теперь на вопрос, кто сорит, есть ответ: лесные синицы — московки и гаички! Осталось выяснить, как сорят. И вот тут-то и выявляется синичья жизнь вверх ногами и вниз головой. Если нельзя из-за снега добраться сверху до яичек бабочек и насекомых, зимующих в трещинках коры и ветвей, то синицы приспосабливаются охотиться за ними снизу; ловко цепляясь коготками за кору, они висят вниз головками на ветвях под шапками снега. Так они целыми днями долбят и ковыряют нижнюю сторону ветвей, пуская вниз струйки легкого сора, или лазают по самым вершинам, осыпая с веток снег.
У пня лежит огромная куча пустых шишек, и ни одного штриха на чистой поверхности. Шишки принесены совсем недавно, уже после снегопада. Кто же и как натаскал их сюда? Раз нет следов, значит шишки попали сюда по воздуху.
— Кик, кик, кик, — раздается громкий звук в лесу, и большой пестрый дятел прилетел к пню с шишкой в клюве. Одним ударом он воткнул шишку в щель, быстро выбрал и съел семена. Крикнув, дятел выбил из щели пустую шишку последним ударом клюва и полетел за новой.
Это у натуралистов называется «кузницей дятла» или «кормовым столиком».
На лесной поляне встретилась еще одна куча пустых шишек в стволе старого дерева с сухой вершиной. Почему же здесь пустая шишка осталась в щели не выбитой и «рабочее место» не подготовлено для приема новой шишки? — Потому что эта шишка была последней, которую принес дятел в свою «кузницу». Он даже не выклевал из нее всех семян. Крикнув, он улетел разнообразить свой обед короедами и другими насекомыми. Тут же рядом он застучал клювом по стволу суховершинной пихты, вытаскивая короедов и их личинок длинным языком с зазубринками на конце.
Знакомая запись сразу бросилась в глаза на белом сугробе. Это след белки. Так и представляешь себе, как голубовато-серый зверек прыгал здесь, распушив свой хвост. Неожиданно белка присела, закинув хвост за спину и поджав передние лапки. Совсем так, как мы привыкли видеть ее на картинках. Ушки с кисточками на концах беспокойно двигаются, но кругом тишина зимнего леса. Носик жадно нюхает воздух, а черные глазки беспокойно осматривают все кругом. Так и хочется крикнуть зверьку:
— Не бойся, беги через «лесное окно» — полянку, ведь здесь нет поблизости соболя, ястреба, лисицы и других твоих врагов.
Через поляну белка пронеслась торопливыми прыжками. Она утопала в снегу, оставляя впереди отпечатки от больших задних лапок и позади от передних. Миновав «лесное окно», белка хлопотливо запрыгала мелкими скачками под нависшими ветвями. Несколько шишек лежало здесь прямо на снегу. Их сорвали клесты. Птички выклевали из них только половину семян и сбросили шишки под деревья. Семена высыпались на снег. Клесты помогают нашему лесному хозяйству разбрасывать семена хвойных деревьев.
Белка садилась около каждой шишки на снег, брала ее передними лапками, как руками, и быстро выбирала семена. На снегу остались кучки чешуек. Несколько шишек белка перенесла в зубах на пенек и «обработала» там, оставив целую горку чешуек.
Пробегав по лесу целое утро, белка четко написала в Снежной книге, чем она завтракала сегодня. Вот грибной стол — белка грызла грибной нарост на стволе старой ели. Здесь она нашла ягоды брусники под развесистой елкой на бесснежном пятне у ствола. Там видно, как след белки оборвался у ствола ели. Значит, белка поднялась вверх. А вот и доказательство: на снегу лежит много откусанных кончиков еловых веточек. Это зверек поедал почки на концах еловых ветвей. Но ведь до них не дотянешься, можно сорваться и упасть?! Наша белка откусывала самые кончики веток. Она брала их в передние лапки, съедала почки, а веточки летели вниз на снег. И так все утро белка кормится внизу на снегу или вверху на деревьях.
Снова белка спрыгнула с дерева и торопливо наследила под елками в поисках корма. У пенька под большой снежной шапкой она раскопала снег и съела семена из двух шишек, спрятанных здесь с осени. Кто их тут спрятал? Эта белка или другая, а может быть, кедровка — неизвестно. Две шишки — это слишком мало для голодной белки. Ее след снова запетлял по лесу и два раза подряд прошел мимо грибов, наколотых на сухие ветви белками с осени. Их никто не прятал в снегу. Грибы видели даже мы, но не белка. Почему же она «вспомнила» о двух шишках под снегом и «забыла» о грибах? Потому что слабым утренним ветерком запах этих грибов отнесло в сторону, и белка пробежала мимо них. Зато тут же рядом белка полезла на ель и стала глодать древесный гриб. Конечно, если бы она «вспомнила» о сухом питательном масленике на веточке, то предпочла бы его.
Снова белка скачет по снегу, и только мгновение спасает ее от когтей какой-то хищной птицы. Через «лесное окно» хищник бросается на белку, когда она уже почти миновала эту полянку. Белка во время заметила опасность и вписала в Снежную книгу два огромных, отчаянных прыжка к ближайшему дереву. Третьим прыжком белка взлетела на ствол и сейчас же юркнула по ту сторону дерева, винтом поднимаясь вверх. Об этом красноречиво говорит равномерно насоренная на снег кора вокруг дерева. А вот и небольшое перышко на снегу. По нему сразу видно, что на белку бросился ястреб. Он летал вокруг дерева и выбил перышко о ветки. Белка спряталась от своего преследователя где-то в ветвях, а ястреб, потеряв ее из вида, полетел дальше.
Конечно, белка сразу же после этой встречи отправилась домой верхними этажами леса. Она так торопилась и столько насорила хвоинок на чистый снег под деревьями, что по этой сорной дорожке нетрудно было дойти до большого гнезда у ствола огромной ели. Даже снизу видно, что гнездо тщательно отремонтировано и проконопачено мхом и лишайником. Это беличье «гайно» ее дом. Перепуганная белка не вылезет теперь из него до следующего утра. Не будем ее беспокоить. Белке хватит «переживаний» за это утро. Пойдемте читать дальше нашу замечательную Снежную книгу. Иной раз, перевернув поскорее неслышно страницу, приходится как можно быстрее и осторожнее бежать по лесу на лыжах. Бывает это тогда, когда в Снежной книге появится совсем рядом небольшое заиндевевшее отверстие в снегу среди корней поваленного бурей дерева. Над этим отверстием навис иней. Кругом тишина и покой леса, спящего зимним сном, а там, под снегом, чутко спит самый крупный хищный зверь хвойного леса — медведь. Это от его дыхания образовалось отверстие в снегу и навис иней на корнях дерева.
Бамбуковые лыжные палки и дробовое ружье плохая защита, если лесной великан выскочит из берлоги. Правда, иного медведя охотникам долго приходится будить длинным шестом, но бывает, что зверь вскакивает быстро, даже при небольшом шуме.
Медведь — единственный зверь в мире, у которого детеныши родятся среди зимы, когда трещат сорокаградусные морозы, а лес завален снегом. Медведица кормит своих новорожденных молоком, а сама ничего не ест и не пьет до весны. Подобных примеров нет больше в животном мире.
Как же медведица может делать это? Новорожденный ребенок весит три-четыре килограмма. Сколько же должен весить детеныш многопудовой медведицы?
Редко кто рискнет назвать его вес меньше нескольких килограммов, но на самом деле крошечный новорожденный медвежонок весит всего шестьсот граммов. Столько же, сколько весит крыса!
Если бы медвежата родились крупными и быстро росли, то они высасывали бы у медведицы много молока. Это скоро истощило бы ее и привело к гибели всю семью. Но до весны медвежата прибавляются в весе всего по два с половиной грамма в сутки. И они, и мать находятся в полусне. Молока расходуется очень мало. Только когда медведица выйдет весной из берлоги и начнет кормиться молока у нее прибавляется и медвежата начинают быстро расти.
Километр за километром перелистываем мы Снежную книгу леса, все приближаясь к берегам реки. Неожиданно четкий след тракторов по торной дороге среди деревьев. Откуда в этих местах тракторы среди зимы, когда им и летом негде пахать в болотах и лесных чащах? За первым же поворотом обширная лесосека. Здесь только что рубили лес. Электропилы и топоры разбудили вековую тишь тайги. Мощные тракторы уволокли бревна к берегу реки, а проворные руки собрали в кучи сучья, вершинки и ветки.
С лесосеки недавно увезли последние бревна. Шум и грохот лесозаготовок уже слышен где-то далеко, а тут остались одни следы.
* * *
Издалека видно, что у лесного болотца много следов горностая. Его двоеточия, с перерывами на прыжки, исписали болотце во всех направлениях.
Почему это следы горностая немного крупнее, чем обычно? Оказывается, нужно быть очень внимательным при чтении Снежной книги. Это следы совсем не горностая, а колонка. Он побольше горностая, не белый, а желтоватый, пушистый, но такой же разбойник. По лесному болоту зверек нырял в снег, вылезал обратно и опять исчезал под снегом. Он охотился там за мышами, так же как горностай.
Его след вышел на небольшую речушку. Густой тальник и черемуха нависли над льдом. Здесь колонок бежал, как в туннеле.
След долго идет по льду, занесенному снегом. Наконец, отпечаток хвоста — значит колонок присел на задние лапки. Отсюда зверек крупными скачками резко повернул к берегу, пробежал через густые пихтачи и выскочил на поваленное дерево у «лесного окна». Тут-то и записано целое лесное происшествие. По стволу колонок пробежал до вершины и сделал длинный прыжок на поляну, на которой, зарывшись в снег, спал огромный старый глухарь. Он бешено забился, царапая крыльями снег и роняя перья, но все же взлетел в темноту звездного неба, таща на себе колонка. На этот раз зверек выбрал себе добычу не по плечу: глухарь сбросил его в снег. Оставив в снегу глубокую впадину, колонок, как ни в чем не бывало направился опять к речке.
Ночью вспугнутые глухари и тетерева обычно летят по прямому направлению. Поэтому интересно поискать, не записал ли глухарь о том, как он провел остаток ночи? Нужно взять направление от снежной постели птицы и продолжить через выбоину в снегу, где упал колонок. Если идти прямо по этому направлению, то удастся найти на снегу под большой елью массу свежесбитой хвои и мелких веточек. Значит, сюда опустился глухарь, долго хлопая крыльями, пока не уселся на прочный сук. Здесь он и провел остаток ночи, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Он даже выбелил сучья очевидно с перепугу у него расстроился желудок.
Не всегда глухари отделываются ночным испугом. В Снежной книге не раз приходилось находить записи и о том, как глухарки и молодые глухари делались жертвами ночного разбоя колонка.
Надо вернуться и дочитать, что делал колонок в эту ночь.
До утра запись его следов может тянуться километров до десяти. За это время он наделает немало неприятностей не только мышам, но и рябчикам и белкам. Колонки давят белок по ночам, забираясь в их гнезда.
На этот раз колонок наткнулся на колонию лесных полевок. Он почуял или услышал их писк под снегом и сделал нырок. Сколько времени провел под снегом колонок — неизвестно. Вылез он метрах в десяти и вскоре забрался опять в снег под корни вывороченного бурей дерева. Выходных следов нет. Значит, это и есть точка.
Колонок спит здесь и вылезет теперь только в вечерние сумерки, чтобы начать новую страницу.
Чей же может быть этот след? Словно кто-то волочил полено по рыхлому снегу. Целая борозда в снегу и ни одного отпечатка лапы. Чем непонятнее запись в Снежной книге, тем интереснее ее читать. Конечно, следы от наших лыж потянулись рядом с этим загадочным следом.
Борозда по снегу прочерчена до берега речки и исчезает в дымящейся на морозе полынье. Да ведь это следы выдры! Кто, кроме нее, будет купаться при двадцатиградусном морозе?
Тяжелая выдра, глубоко проваливаясь и перебирая короткими лапами, буровила снег животом и хвостом, засыпая отпечатки лап.
У следующей полыньи, вниз по течению, лежит вещественное доказательство — окунь с отъеденной головой. Значит дело было под утро: насытившаяся за ночь выдра съедает у рыбы только одни головки.
Речка делает крутой поворот. В этом месте от полыньи на берег опять потянулась глубокая борозда — след выдры. Это она перевалила через крошечный полуостров по прямой, вместо того, чтобы следовать по изгибу реки. И так всю ночь от полыньи до полыньи. Выдра скупа на записи в Снежной книге. Только если замерзнут все полыньи, тогда выдра протянет свою борозду-след по страничкам лесной Снежной книги на многие десятки километров, совершая переход к другой реке.
…Целые сутки бушевала февральская метель. Лесную сторожку занесло снегом почти до крыши. Утром открыли дверь, и по двору пришлось прокапывать в снегу целые коридоры для того, чтобы добраться до пригона с коровами.
Огромная масса снега придавила лес и поломала много ветвей. Даже на лыжах тяжело идти по глубокому, рыхлому снегу. Ноги проваливаются почти по колено.
Сегодня всюду записано, с каким трудом лесные обитатели прокладывали себе путь.
Первыми, как всегда, встречаются следы горностая и ласки. Сейчас они напоминают следы выдры: зверьки, прыгая, глубоко проваливаются в рыхлый снег. Прыжки коротки и соединены бороздками, сделанными брюшком.
Из густого ельника вышли круглые следы рыси. И у нее из каждого следа видна, как говорят охотники, «поволока» и «выволока» — длинные черты по снегу при опускании и вытаскивании ног.
Долго идет рысь по лесу и выходит, наконец, к болоту. Здесь всюду следы зайцев и свежие погрызы коры осинника. Зайцам тоже трудно бегать по рыхлому снегу, и за одну ночь они наделали тропинок по всему болоту. Следы рыси свернули на одну из тропинок и сделались сразу длиннее — рысь зашагала быстрее, идти ей стало легче.

Из-за густой ели вышли широкие следы россомахи и перекрыли следы рыси. Россомаха пошла по ее следам, как тень — куда одна, туда и другая.
Рысь идет спокойно, она не подозревает, что за ней кто-то крадется.
Но вот и разгадка — с места в карьер россомаха бросилась огромными скачками вперед по следу рыси, сразу глубоко проваливаясь в снег. Где-то впереди заверещал заяц, попав в зубы рыси. Этот предсмертный крик и ударил, как бичом, по россомахе. Поднимая снежную пыль и комочки снега, россомаха выскочила на бугорок. Внизу в лощине стояла рысь и торопливо пожирала зайца. Россомаха бросилась на нее.
Рысь мягко отскочила в сторону. Ее толстые волосатые ноги были лучшими «лыжами», чем лапы россомахи, и все преимущества были на ее стороне. Несмотря на это, она без боя уступила свою добычу. Отбежав в сторону, рысь истоптала снег в одном месте — здесь она долго стояла и смотрела издалека, как обедает россомаха за ее счет. Вероятно, глаза рыси яростно горели «справедливым гневом», и она облизывалась, глотая слюни.
Ничего не поделаешь, и рысь снова зашагала по заячьим тропам. А россомаха опять за ней.
И так всю зиму россомаха живет за чужой счет.
Однажды в Снежной книге встретилась запись о россомахе-убийце. Россомаха бежала по следу лисицы. Но та шла не торопясь, кое-где останавливаясь, раскапывая под снегом мышей, и долго крадясь заячьими торными тропами. Все это можно было прочитать с большим трудом, потому что торопливые, глубокие следы россомахи затоптали лисьи следы.
Как россомаха не торопилась, лиса успела не только задавить зайца, но и съесть его до прихода грабительницы. Утоптанный снег, капельки крови и клочки заячьей шерсти красноречиво говорили об этом. Спокойными короткими шагами лисица ушла в глубь леса. Не читая дальше ее следов, можно быть уверенным, что она уляжется теперь где-нибудь на снегу, подослав под себя хвост, и заснет, спрятав нос в пушистый мех.
Россомаха обнюхала место пиршества лисицы, и, возможно, даже подобрала какие-нибудь остатки. Теперь запись ее следов резко изменилась. Тихим, крадущимся шагом россомаха пошла по следам лисицы. Прежняя торопливость исчезла. В одном месте лисица прошла через куст, а россомаха кругом, и снова ее следы перекрывают лисьи. Совершенно очевидно, что россомаха начала подкрадываться к лисе, а не просто догонять ее.
1 2 3 4 5