Линия Грез - 0

Сергей Лукьяненко
Тени Снов
Глава 1. Курьеры и спортсмены
Когда поздним вечером я вышел из леса - уставший, голодный, злой, ненавидящий весь мир - и себя самого в придачу, то наткнулся прямо на абори.
Туземец сидел на бетонной плите, косо выпиравшей из земли. Эта часть космопорта была давным-давно заброшена, уложенные некогда с таким старанием плиты раскрошились, и трава-конусовка выпихивала их одну за другой. За моей спиной бетон уже превратился в гнилое крошево, даже не напоминавшее продукт человеческих рук. Впереди, ближе к городку, плиты еще держались. Вначале шли волнами - чужая земля неумолимо отвергала их, потом обретали былую прочность.
Абори посмотрел на меня, выпуклые глаза запульсировали, настраивая фокус. Подтянул длинные тонкие ноги, будто опасался, что я сдерну его с плиты.
- Мир и любовь, - буркнул я, обходя плиту с нахохлившимся абори. Это был старый туземец, бурый цвет ложнокожи выдавал преклонный возраст. Такие старожилы частенько разражаются приступами кашля, а мне совсем не улыбалось оттирать едкую слизь с комбинезона.
- Мир и любовь, - нечленораздельно повторил абори. Я остановился. Туземцы могли лишь копировать речь, но сам факт ответа говорил о желании общаться.
- Хорошо, дружок, я слушаю, - остановившись на безопасном расстоянии, произнес я. Абори наморщил сплюснутый нос и прогнусавил:
- Хорошо… дружок…
Я ждал. К существу, которое говорит носом - просто из желания привлечь твое внимание, стоит быть снисходительным.
Абори отцепил одну руку от плиты, пропихнул ее в складки ложнокожи. Я терпеливо ждал, пока туземец ковырялся в своих внутренностях. Может быть у него печенка зачесалась…
Абори издал хлюпающий звук и вытащил наружу крошечный оранжевый шарик. Протянул его ко мне, перекатывая на ладони.
Жемчужина была хороша!
Нет, не «Рассвет Империи», не «Плазменный цветок». Но полноценная жемчужина первой категории, а это - лет пять безбедного существования для меня.
Или билет на Терру.
Я шагнул к абори - и тот мгновенно спрятал жемчужину в свое тело.
- Вода? - тупо спросил я.
- Вода, - согласился абори.
Им, коренным обитателям планеты, ничего не надо от нас. Совсем ничего. Оружие, техника, одежда, пища - ничего не стоят в их глазах.
Только вода. Совсем немного чистой воды - около литра. Эта цена устраивает всех, и литровую фляжку на поясе носят даже маленькие дети. Все знают, как поступить, если абори протянет тебе жемчужину.
Я отстегнул флягу и показал абори. Фляга была легкой, очень легкой.
- Я заблудился, - сказал я. - Понимаешь? В песках заблудился. У меня нет воды.
Абори вздохнул и сполз с плиты.
- Подожди! - крикнул я. - Ну подожди, подожди же ты! Я принесу! Час подожди! Полчаса!
Я вдруг подумал, что за полчаса успею добежать до ближайшего поста охраны. А там - наполнить флягу, взять флаер - ребята разрешат, и за пару минут вернуться сюда.
Абори уходил.
- Скотина! - крикнул я вслед.
Как всегда, почувствовав угрозу - пусть даже слабую, абори остановился. Посмотрел на меня - и голову вдруг продуло насквозь ледяным ветром. В пустом черепе задребезжал ссохшийся шарик мозгов.
Угроза была устрашающе достоверной. И главное - вполне обоснованной. Высушить мои мозги для абори - секундное дело.
Впрочем, он понимал, что от ругани до выстрелов в спину - дистанция огромная. Развернулся и вновь зашагал к лесу. Я стоял, только теперь осознав, что сжимаю голову руками, то ли в бесплодной попытке прикрыться от иллюзии, то ли пытаясь подогнать череп под новые размеры мозгов.
Как он меня… паршивец…
Абори уходил. Я откупорил флягу и медленно вылил на землю остатки воды. Слишком мало, чтобы заинтересовать туземца. И самое смешное - она ничего не стоит. Воды на планете много, две артезианские скважины обеспечивают городок полностью. Есть и реки, и озера, и болота.
Просто иногда абори считают разумным сменять на литр воды выращенную в собственном теле оранжевую жемчужину.
Они хорошо устроились, абори. Никто не станет ссориться с существом, владеющим телепатией и способным излучать микроволны. Тем более, что отобрать спрятанную жемчужину невозможно - в трупе она растворится в доли секунды. Тем более, что другие абори все равно выследят убийцу - и поджарят живьем. А если он покинет планету - убьют самого близкого ему человека. Как они выбирают самого близкого человека - неизвестно. Но они не ошибаются. Так поступили с сыном Дина Рассела, человека, отобравшего у абори «Плазменный цветок». Никто не знает, почему он убил туземца, вместо того, чтобы отдать флягу - вода у него была. Но он отплатил за жемчужину выстрелом, удрал с планеты - а к вечеру того же дня абори пришли в городок. Полосу заграждений они прожгли - с тех пор высоковольтный забор не восстанавливают. Вошли в город - никто не рискнул преградить им дорогу. Все думали, что они схватят жену Рассела - а туземцы взяли его сына. Только священник пытался что-то сделать. Бегал со своим крестом, кричал. А туземцы повторяли: «Одумайтесь… невинный… гнев Божий…» и тащили парня на площадь.
Там его и сожгли. Вмиг, без лишней жестокости. Был человек, стала высушенная изнутри оболочка.
Несколько человек схватились за оружие, но вовремя почувствовали, что абори готовы повторить фокус и с ними.
А потом два десятка абори направились к людям - и протянули оранжевые жемчужины. Нет, не в качестве компенсации. Они предлагали обмен. Напоминали, как он должен проходить.
И рядом с мумией семнадцатилетнего парня, имевшего несчастье быть сыном Рассела, люди молча отстегивали фляги и отдавали их абори…
…Я смотрел на последние капли воды, срывающиеся с горлышка. Потом бросил флягу и ударил каблуком. Пластик смялся, но выдержал. Я топтал флягу, пока не отбил пятки.
Пластик оказался прочнее, чем я.
Уже совсем стемнело, багровое солнце скрылось за горизонтом, проступили звезды. Я подошел к посту - круглому, вросшему в бетон куполу, утыканному маленькими башенками боевым систем. По уставу купол должно прикрывать силовое поле, все входы-выходы - наглухо задраены, а меня, прущего напрямик по взлетному полю, уже три раза предупредили бы, и раз пять сожгли.
Хорошо, что мы живем не по уставу. Хорошо, что у нас такая мирная и спокойная планета.
Ведь даже абори никогда не причинят вреда человеку - кроме как в порядке самообороны. Они не злые. Просто совсем-совсем чужие…
У открытой двери купола, подложив под задницу зачехленный ракетник «Сальери», похожий размерами и формой на школьный ранец, сидел Денис Огарин. У меня даже настроение улучшилось - чуть-чуть. Денис помахал мне рукой, потом демонстративно уставился на флягу. Точнее - на то место, где она должна была висеть.
- Тебя можно поздравить, парень?
Денис всего на пять лет старше меня. А в свои двадцать я с удивлением понял, что обращение «молодой человек» или «парень» - уже не совсем ко мне. Но Денису позволительно называть меня парнем, юношей, мальчиком, дитем - кем угодно. Десять лет назад он вышел из стен кадетского корпуса на Терре. И с тех пор в космопехоте. Уже старший лейтенант. Повидал почти всю Империю, да и за пределами бывал.
- Надо мной можно смеяться, - хмуро сказал я. Присел рядом - на ранце-ракетомете места не хватило, да и не улыбалось мне сидеть на субатомных зарядах, это только космопехам банк спермы оплачивает государство. В двух словах рассказал о произошедшем.
- Смеяться не буду, - сказал Денис. Порылся в кармане, достал трубку и табачок. - Смеяться стоит над теми, кто еще не безнадежен. Чтобы поняли. А ты - безнадежен.
Я молчал.
- Лешка, я тебе рассказывал о законах удачи?
- Рассказывал. Сто раз.
- Так вот, мой юный друг, - Денис методично утрамбовывал табак, даже не глядя на меня, и не обратив никакого внимания на ответ. - Главный из этих законов - ты должен быть готов к удаче. В любой момент. Если даже сидишь на стульчаке, то это не отменяет необходимости вскочить и со спущенными штанами побежать за ней вслед.
- Денис…
- Что? Ты не выглядишь таким уж изможденным. Ты ушел из поселка вчера утром. Без воды можно спокойно просуществовать трое суток. Какого дьявола ты раскупорил обменную флягу?
- Хотелось пить.
- Тогда не жалуйся. Ты утолил жажду, и тебе стало хорошо. Правда, ты упустил свой единственный шанс выбраться из этой дыры. Но всегда приходится чем-то жертвовать.
Он был прав, во всем прав, и на снисхождение рассчитывать не приходилось.
- Не говори никому, - попросил я.
- Хорошо. Только ведь ты сам всем расскажешь. Не выдержишь. Напьешься этим вечером, и будешь плакаться приятелям. Добавишь к своим прозвищам еще одно, новенькое.
Я молчал.
- Алексей, я тебя знаю пять лет, - Денис обнял меня за плечи. - И ты знаешь, что характерно? При первом взгляде ты кажешься человеком чрезвычайно способным и удачливым. Даже зависть берет, хорошая такая… добрая. Сильный, умный, талантливый юноша. Самородок с фронтира. Это ведь правда, что в десять лет тебе предложили поступить в художественное училище на Терре? На государственный кошт?
- Да.
- Ты расплакался, отказался улетать, еще пару лет лепил свои статуэтки, потом забросил.
- Это не мое, Денис! Ну какой я художник, какой скульптор? Повезло случайно, победил на этой дурацкой выставке, и что?
- Дурачок. Да пусть это трижды не твое! У тебя был шанс выбраться отсюда. И куда - на Терру! Понимаешь? Пусть бы тебя отчислили через месяц за лень и бесталанность, все равно государство брало на себя ответственность! Отправлять тебя обратно стало бы дороже, чем воспитать до совершеннолетия в метрополии! И не говори, что ты этого не понимал! Даже в детстве!
- Понимал.
- Вот так. Потом - тебе было уже восемнадцать, верно? Когда здесь вербовали в космопехоту? Прошел бы по всем статьям, поверь мне.
- Я хотел!
- Хотел. И сломал руку перед самой медкомиссией.
- Это не моя вина.
Денис попыхтел трубкой, глядя на разгорающиеся огни городка. Самые яркие были в здании клуба. Прав он, сейчас я туда и отправлюсь, напьюсь, и всем расскажу о своем позоре…
- Я и не утверждаю. Просто есть те, кто ловят удачу за хвост. А есть те, к кому она приходит - а ее не замечают. Ты из их числа. Уж извини.
- Это просто невезение.
- Да! Да, Алексей! Просто невезение. И оно тебя любит. Ты посмотри на себя… двадцать лет прожил в дыре, на планете, где и пяти тысяч населения не наберется. Занимаешься - черт знает чем! Бродишь по лесам, в надежде, что кто-то из аборигенов подарит тебе кусочек своих фекалий…
- Жемчуг - не фекалии!
- Допустим. Хоть почечные камни. Какая разница? И уж если начистоту… никакой ценности в нем нет. Украшение, случайно вошедшее в моду. Вот пройдет окончательно спрос на жемчуг - и на вашей планете поставят жирный крест. А знаешь, как это может случиться? Напишет модный репортер статью о том, что оранжевый жемчуг добывают из кишок уродливых туземцев, а цена ему - литр воды. И все! Богатые бабки поскидывают с себя жемчуга. Он ничего не будет стоить.
- Денис…
- Леша, я пять лет здесь торчу. Мы, может, и не друзья уже, но ведь хорошими приятелями остались? - Денис ухмыльнулся. - Позволено ли мне будет сказать тебе правду? Ты ухитряешься из самой выигрышной ситуации выйти с наибольшими потерями.
Я вскочил. Денис пожал плечами.
- Чего ты добиваешься? - спросил я. - А?
- Мне подписали рапорт, - спокойно ответил Денис. - Пора лепить капитанские звездочки на погоны. Послезавтра я улетаю.
- Куда? - тупо спросил я, будто это было важным.
- На переподготовку. За пять лет я отстал серьезно… но попробую наверстать. А потом в регулярные части, - Денис искоса глянул на меня. - Видимо, на границе растет напряженность. Так что… тебе не с кем будет советоваться, и некому плакаться в жилетку.
- Не плакался я тебе, и не собираюсь! - крикнул я. - Проваливай! Может, кого получше пришлют!
- Да никого не пришлют, Алексей. Гарнизон опять сокращают.
- Меньше дармоедов, - огрызнулся я. - Прощай.
- Пока, Лешка.
Я шел от поста - почти бежал, а свежеиспеченный капитан Денис Огарин сидел на ракетном ранце, на котором сидеть совсем не рекомендуется, и пыхтел трубкой. Ему осталось провести всего два дня на моей планете, и он был этому рад.
А мне, наверное, предстоит тут прожить всю жизнь. Еще лет сто. Вот только чем они будут отличаться от прожитых двадцати?
- Может быть пива, Алексей?
- Нет, дядя Гриша. Коньяка.
Трактирщик Григорий и впрямь приходился мне дядей. Правда, троюродным. У нас слишком маленькая колония, почти все друг другу родственники - дальние. Поэтому на родство обращают мало внимания, разве что на прямое, мать - сын, брат - сестра…
Но Григорий Кононов, бывший солдат Империи, списанный по ранению, бывший городничий, ушедший с поста по собственной воле, бывший миллионщик, разбогатевший на «Звезде полуночи», но просадивший почти все состояние за полгода, был мне достаточно близок. Одно время он немного помогал нам - когда отец уже погиб, а мама еще боролась за жизнь. Я не то, чтобы его любил, уж слишком часто дядя говорил колкости, но относился с большой симпатией, и это было взаимно.
- И что у тебя стряслось? - Григорий молча налил мне коньяка, причем более дорогого, чем заслуживали мои жалкие кредитки. - Какое горе топим?
Я молча выпил, краем глаза наблюдая за трактиром. Народу пока собралось немного. Кто-то играл в лапту и городки в спортивном зале, кто-то резвился в бассейне - все это можно было наблюдать сквозь две стеклянные стены трактира, выходящие внутрь клуба. Две другие стены были бревенчатыми, как принято в трактирах.
- Предложили жемчужину первой величины, а у тебя воды не нашлось? - предположил дядя Гриша. Я растерянно посмотрел на него. - Что, и впрямь?
Сидевшие рядом стали с любопытством поглядывать на меня. Их ожидания оправдались. Уже через десять минут я, подтверждая прогноз Огарина, рассказал всю историю.
Кононов присвистнул и налил мне полный бокал. Еще более дорогого и качественного коньяка.
- За счет заведения. Все равно ты напьешься, так позволь сделать твое похмелье менее тяжелым. Ничего, Леша, бывает.
Я кивнул. Меня уже сочувственно хлопали по плечам, говорили о том, что всяко бывает, и удача все равно придет. Начали вспоминать истории о том, как отказавшись от мелкого жемчуга старатель вскоре купил большой, как абори приходили к одному и тому же человеку день за днем, принося все более крупные жемчуга… Пошел нормальный, успокоительный треп, когда вместе с искренней симпатией (все мы тут свои, и все, в общем-то, люди добрые) угадывается и доля насмешливого облегчения. Не я! Не я сделал эту глупость, - читалось в лицах.
Пил я много, но совершенно не пьянел, видно с горя. А может с дорогих коньяков, от которых лишь теплело внутри, но соображение не терялось. Только когда встал с высокого крутящегося стула, и ноги стали разъезжаться, я понял, как набрался.
- Эх, отяжелел, Лешка, - подхватывая меня, сказал Ромка Цой, мой ровесник, парень худощавый, но жилистый, под стать корейским предкам. - Пропойца…
Сказал он не со зла. И никто бы не обратил внимания на слово, если бы не мой недавний рассказ…
- Лешка-пропойца, - вздохнул кто-то. Имелось в виду уже не опьянение, а постыдная история с обменной флягой.
И выходя вместе с Ромкой из бара я понял, что кличка приклеится насмерть. Вместе со «скульптором», «дезертиром», «проводником» и прочими насмешливыми эпитетами, за каждым из которых стоял тот или иной позор.
Капитан Огарин вновь оказался прав. Во всем.
- Ромка, почему я… почему я такой? - заплетающимся языком спросил я.
- Сейчас, свежим воздухом подышишь, пройдет, - миролюбиво ответил Ромка.
Мне стало смешно.
- Да не… кореец, ты дурак… я не о том…
Ромка только пыхтел, выволакивая меня из клуба. Городская малышня, резвившаяся в бассейне, хохотала. Шедший навстречу отец Виталий, наш новый священник, недавно принявший сан, неодобрительно нахмурился. Но вежливо промолчал, достал сигаретку с марихуаной, и сделал вид, что весь ушел в поиски зажигалки.
Я вдруг подумал, как часто в последнее время люди при встрече со мной отводят глаза.
- Во, сейчас протрезвеешь, - сказал Ромка, сгружая меня на скамейку у входа. Хорошо хоть никого на улице, кто в клубе, кто по домам сидит. Большинство в клубе, конечно… - Ничего, Лешка, не грусти…
- Да не грущу я!
Ромка вздохнул, уселся рядом. Добродушно сказал:
- Это правильно. Грустить нечего. Со всяким бывает. Может тебе жениться?
- Что? - я не уловил связи.
- Знаешь, умная жена… - он замолчал, сообразив, что ляпнул лишнее. Но было поздно.
- Общее мнение? - спросил я. Ромка удивленно глянул на меня - до него дошло, что я трезвее, чем выгляжу.
- Да. Общее. Ты уж не обижайся, но тебе и впрямь пора остепениться.
Сам он был женат четыре года, у него росли двое малышей, причем старший уже гордо таскал на поясе обменную флягу. И в городке Ромку уважали.
- Ты пойми, Леша, - Ромка посмотрел на меня с некоторым смущением. - Все мы тебя любим. Ведь в чем наша, православная, сила?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Тени Снов'


1 2