Две такие невинные и глазастенькие крошки, как мы. Это, конечно, папочка, стеснительно. Правда ведь? А?Арчибальд (неожиданно выходит из себя, бьет дочерей по лицу). Вот вам! Получайте свое законное! Оплеухи первые, но дать их вам надо было двенадцать лет назад!Девочки (воют). Убийца! Мамочка, он бьет нас.Люси (бросается к Арчибальду). Это противно всем нашим принципам! Мы никогда не били детей!Арчибальд. Плевать мне на принципы! Надо же когда-то начинать! Марш в постель! Немедленно! Ни слова больше!Шеф. Да что с вами, старина, случилось?Арчибальд (тащит девочек на галерею). Отец я им или нет?Шеф. Вы только сегодня об этом догадались?Девочки (вне себя). Паразит! Жаба! Палач детей! Вы его не знаете! Вы еще не знаете, на что он способен!Люси (вырывает дочерей из рук Арчибальда). Арчибальд! Я приказываю тебе. Отпусти их! Ты смешон! Ты же всегда как тряпка! Что за странный припадок отцовской строгости?!Арчибальд. У нас у всех здесь достаточно драматическое положение. У меня особенно. Так могут у меня нервы сдать или нет? Три часа утра. Я считаю, что детям в такое позднее время нечего делать в гостиной. Вы согласны со мной? Они должны спать, как все дети в их возрасте. Вот и все!Девочки (хихикают у матери за спиной) . «Вот и все»! Черта с два! «Я считаю»! Дудки! Ты лучше скажи, папочка, что ты здорово вляпался!Люси (недоумевая). Но почему?Девочки (передразнивают) . «Но почему?» Длинная пауза. Все смотрят на Арчибальда, который пытается взять себя в руки. (Неожиданно успокоившись; друг другу.) Черт побери! Ты как, согласна? А вот ничего больше не скажем. Вы ведь этого хотели? Теперь мы – сама скромность! Вам же хуже будет. И чтобы доказать, какие мы послушные девочки, мы сейчас же пойдем спать. Действительно, уже так поздно! А завтра утром в школу! Завтра сочинение! Спокойной ночи, папочка! Спокойной ночи, мамочка! Спокойной ночи, фрейлейн! Счастливых снов… Всеобщее оцепенение. Девочки покорно поднимаются по лестнице и исчезают на галерее. Арчибальд (немного приходя в себя). Понятия не имею, что эти сумасшедшие хотели рассказать. Уверен, что и фрейлейн Труда не знает. Не так ли, фрейлейн?Труда (внезапно разразившись бурными детскими слезами). О! Мсье Арчибальд! Какая трусость! Я никогда не лгала! Никогда! Я всегда признавала свои ошибки. Всегда! (Рыдая, подходит к Шефу.) Простите меня, мсье. Вы не закончили еще диктовать мне ваш роман. Я очень хотела быть вам полезной. Мне это было очень приятно, потому что я вас очень люблю! Очень. По сравнению с Германией вы здесь все такие шлюхи! (Плачет еще громче.) Лучше мне вернуться домой! Там меня никто ни в чем не упрекнет. Завтра в шесть поезд. Я им уеду.Роза (подскакивает). Хорошенькое дело! А кто будет заниматься моим ребенком?Труда (в слезах). Вы.Роза (встает в ужасе). Вы совсем с ума сошли! Не бросите же вы меня с ребенком на руках. У вас нет никакого чувства ответственности!Труда (с галереи, с достоинством). Неправда. Есть! Много! Именно поэтому я и должна исчезнуть!Шеф (кричит). Ради бога! Я обожаю тайны, но когда я сам их сочиняю! (Догоняет Труду на лестнице, обнимает.) Девочка моя, расскажите мне, мне одному, в чем дело?Труда (отбивается). Ни за что! Особенно вам, мсье.Шеф. Почему?Труда (в слезах, окончательно растерявшись). Потому что… Потому что вы мне как отец. Я вас слишком уважаю, мсье.Шеф (раздосадованный). Она мне начинает надоедать со своим уважением. (В растерянности кричит.) Вы что-нибудь понимаете?Артур (зло улыбаясь). Стареешь, крокодил. Пора чучело набивать. Столько преступлений насочинял, а простой допрос не можешь провести. Где же твоя индукция, где же твоя дедукция? Хорош Шерлок Холмс!Шеф. Ты о чем?Артур (обескураженно). Да, папочка, пора тебе за сентиментальные романы приниматься. В вокзальных киосках этот товар тоже хорошо идет. Детективы, похоже, уже никто писать не умеет. Ну, сделай же маленькое мозговое усилие! Ну! Ну! Посмотри-ка на немочку и Арчибальда! Как их корежит! Да последний сыщик в полиции и тот бы уж догадался!Шеф (остолбенев). Как?! Ты думаешь…Артур (мягко, почти нежно). Да. Многое тебе простится, потому что в глубине души ты очень наивен.Шеф (краснеет). Какая гадость!Артур (жестко). Ты это кому говоришь?Шеф (краснея еще больше). Но это физически невозможно. Днем она у меня на глазах, а ночью спит у девочек. Я их сейчас спрошу.Труда (кричит). Нет! (Тихо, жалобно.) Нет, мсье. Пожалуйста, мсье.Шеф (внезапно смутившись, останавливается. После паузы, охрипшим голосом). Простите, фрейлейн. Я смешон. В конце концов, вы свободный человек. Но так как это случилось у меня в доме, под моей крышей… Правда, она уже давно дырявая.Труда (мягко). Простите меня, мсье. Я уеду завтра утром.Шеф (недоволен собой). И что это я себе позволяю… Мы все здесь, и, к сожалению, вы могли в этом убедиться, ведем достаточно свободный образ жизни… В конце концов, вы… Я уже привык к мысли, что… Но все свободны… Каждый человек свободен… (Неожиданно кричит.) Но все-таки, боже мой, как вы могли?! С этим грязным типом?Арчибальд (исполненный достоинства). Прошу вас, папаша. Это не причина для того, чтобы быть грубым.Шеф (вне себя). Нет, причина!Арчибальд. А что я такого, папочка, сделал? Ну, Грацциано я, на худой конец, понимаю… А вы-то? Она вам что, дочь?… Хотели сами с ней переспать? Ну, простите. Нужно было предупредить!Труда (неожиданно горячо и с достоинством) . Не извиняйтесь, мсье Арчибальд! Мне так стыдно! Вы не должны перед ними унижаться! Мы с вами должны гордиться тем, что сделали. Конечно, мы в Германии не такие шлюхи, как вы, но мы уважаем любоф!Шеф (удрученно) . «Любоф»! Вам, фрейлейн, нужно было в словаре справиться. Туда же, «любоф»!Труда (кричит заносчиво). Я знаю, вы все его ненавидите! Все! Вы все хотите ему только зла! Никто его не понимает! Никто его не любит! Вы. все думаете только о себе. Только чтобы брать, и никогда о том, чтобы давать. Он вчера лег спать совсем один, больной. Мадам, как всегда, ушла с друзьями. Мадам им никогда не занимается. Девочки пришли ко мне в слезах, что у их отца жар. Что, наверное, нужно сделать укол! У нас в Германии мы все умеем делать уколы. У нас в Германии есть чувство солидарности. Но вы, французы! Вы!Шеф (раздраженно). Ну, и до чего вы вчера дошли с вашей солидарностью?Труда. Он лежал, как маленький ребенок. Такой одинокий. Стонал. Тихонько стонал и называл меня своей «маленькой мамочкой». И я его тихонько укачивала, потому что у него очень болела голова. Девочки убежали играть. В этом возрасте дети беззаботны! (Неожиданно кричит.) О, вы все очень черствые, вы все! Вы не можете понять! Арчибальд, растроганный рассказом Труды, шумно вздыхает. Шеф (холодно). Нет. Положительно, нет. Труда исчезает на галерее. Она еще безнадежней, чем я думал. Добродетель, в довершение ко всему – глупа!.. А еще говорят, будто дело в том, что я пессимист. (Помрачнев, наливает себе вина.) В этот момент раздается пронзительный крик, похожий на «Леон! Леон! Леон!» Дюплесси-Морле (поднимает голову, удивленно). Друг мой, у вас живет ручной павлин?Шеф (просто). Нет, мсье. Это моя жена.Дюплесси-Морле (смущенно). О! Простите. А можно было подумать, что…Шеф (невозмутимо). Ее комната как раз над нами. Она сошла с ума пятнадцать лет назад. Из-за любви ко мне. А перед этим всю жизнь меня обманывала. Моя жена – старая неудавшаяся актриса. Она живет там взаперти посреди всякой дребедени, карт, пустых бутылок из-под виски и ржавых шприцев. Колется, впрочем, не без осторожности, чтобы забыться от своих несбывшихся театральных надежд и мнимых болезней. Она утверждает, что парализована. Ее врач в это не верит. Я тоже. Моя жена – старое, смешное, безобразное чудовище, и все здесь стараются забыть о ее существовании.Люси (неожиданно кричит). Папа!Шеф (продолжает, по-прежнему обращаясь к Дюплесси-Морле, который не знает, куда бы ему деться). Я познакомился с ней, когда она была молода и прелестна. Легкая как эльф! Как она танцевала! Какая была забавная! Какая нежная! Мы занимались любовью дни напролет. А теперь она кричит павлином и становится на четвереньки, когда у нее кончается виски. Вот такова-то она, любовь. А я пишу полицейские романы. Любопытно, не правда ли?Дюплесси-Морле (не зная, что сказать). Как это все тяжко.Шеф (невозмутимо). Еще бы. Тем более, что это ложь. Она меня никогда не любила. Как, впрочем, и я ее. Я ей тоже изменял, правда, не столько, сколько она, – это было выше моих сил, – но, в общем-то, почти столько же… (По-прежнему невозмутимо.) Любовь, как известно, правит миром.Люси (кричит, чтобы заставить его замолчать) . Папа!Шеф (поворачивается к ней, злобно). Что – папа? Пауза. Мелюзина (раздраженная происходящим, Дюплесси-Морле). По-моему, нам пора уходить. Пусть уж они сами улаживают свои семейные дела.Кривой (на протяжении некоторого времени с беспокойством смотрящий на часы). «Уходить»? Да, если б можно было уйти! Этак и все не прочь! Да про того-то забыли! (Поворачивается к Шефу.) Сейчас без четырех минут три, а он сказал в три ровно. Что будем делать, Шеф? Все смотрят друг на друга, неожиданно возвращенные к реальности. Новый взрыв паники перед молчаливой дверью. И вдруг, покраснев, надувшись, неузнаваемо решительный, вскакивает Дюплесси-Морле. Дюплесси-Морле. Что делать? Я реалист. У меня на заводах работает две с половиной тысячи человек. Я привык принимать решения. Я выдам его этому сицилийцу сам. И без всяких там угрызений совести. Речь идет о нашей жизни. Мы, промышленники, всегда четко знаем, чего хотим. (Берет револьвер, идет открывать дверь.) Мсье Грацциано! Мсье Грацциано! Не стреляйте. Сейчас я вам его… (Надвигается на Арчибальда, угрожая ему оружием.) Арчибальд. Бросьте, бросьте это, мерзавец! Никакого чувства человеческой солидарности! Что у вас вместо сердца?Дюплесси-Морле. Насос для перекачивания крови. Как и у вас. Только мой лучше работает. В этот момент двери распахиваются. Все в панике отступают. В дверях девочки в ночных рубашках, в экстравагантных шляпах, на плечах боа. Девочки (с ангельскими улыбками). Ку-ку! Мы потихонечку спустились черным ходом поискать, во что бы нарядиться. Имеем удовольствие вам сообщить, что он ушел. После мгновенного замешательства все, толкая девочек, бросаются в дверь. Общий хор голосов: – Ушел! Ушел!– Честное слово! Совсем, ну совсем ушел!– Осторожней! Вдруг он прячется в парке!– Не высовывайтесь!– Да нет! Ушел! Машины не видно!– Отчаялся, значит…– Вся эта история какая-то неправдоподобная…– В конце концов он это понял.– Ушел.– Смотал удочки! Всеобщая эйфория, взаимные поздравления, приступ взаимной благожелательности. Девочки, сама скромность, слушают излияния восторгов и затевают в углу игру в классики, подшибая ногой какой-то странный предмет, на который никто из взрослых не обращает внимания. Все последующее происходит в быстром темпе. Все говорят одновременно, не слушая друг друга. Арчибальд. Да, дети мои, жаркая была схватка!Роза. Ну и вечер! Я просто больна! Уф! Музыку, что ли, включить! (Ставит пластинку – из тех, что крутят в ночных клубах.) Дальнейшее происходит на фоне музыки. Мелюзина. Смешно. Просто смешно. С самого начала. Малышка замечательным образом могла сделать себе аборт.Дюплесси-Морле. Что до меня, я ни минуты не принимал этого всерьез! Ведь мы же все-таки во Франции!Арчибальд. Во всяком случае, я считаю, что это нужно спрыснуть. Леон, всем шампанского! Вы позволите, папочка?Шеф. Прекрасная идея! Близость смерти будит жажду.Люси. А я сразу поняла, что мне надо сказать ему, что я его не люблю.Дюплесси-Морле. А как с ним Роза о его дочери разговаривала! В голосе рыдания! Ха-ха-ха!Арчибальд. А Мелюзина какова! Какое хладнокровие! Какая выдержка! Какое присутствие духа! Просто как на сцене!Дюплесси-Морле. А я? Как я ему утер нос этой его желтой книжкой? А! Да нет! Конечно, он пережал с девственностью своей дочки! Но каков стервятник! Со всех сторон долетают обрывки фраз, начинающихся словами: «А я! А я! А я!» Понять, что присутствующие говорят, нельзя. Входит Кривой с бокалами и бутылками шампанского на подносе. Открывают и разливают шампанское. Люси. А знаете, что нужно сделать? Нужно поехать и остаток ночи скоротать в каком-нибудь клубе. Нельзя же взять и вот так разойтись после всего, что мы здесь пережили. А что если поехать к Регине? Там сегодня будут мои друзья.Дюплесси-Морле. Нет. У Регины толкутся все кому не лень. Поехали лучше к тетушке Ивонне! В Бельвиль! Раньше там гараж был. Какие там морды! Порок в нос так и шибает! Ничего забавней не видывал!Арчибальд. Отличная идея! Нужно немного освежиться! В путь! Смятение среди дам. Балет на тему «перемена туалетов». Люси. Я не могу показаться там в таком виде! Самое элегантное место в Париже! Я сейчас. Одну минуточку!Роза. А я? Вы только посмотрите, на что я похожа! Люси, любовь моя, ты мне одолжишь свою маленькую шляпку? Как вы думаете, фрейлейн услышит, если ребенок заплачет? (Уходит следом за Люси.) Мелюзина. Ну конечно! Вы не знаете этих немок! Да она скорее сдохнет, чем не выполнит свой долг. (Ложится на канапе, принимает расслабляющие позы по йоге. Заканчивает позой «лотоса». Вздыхает.) Ах! Бог мой! Если бы только все это не старило…Дюплесси-Морле (отводит Арчибальда в сторону, игриво). При всех обстоятельствах примите мои поздравления! Похоже, здесь на нее многие облизывались… А как она в постели, эта крошка? Забавна?Арчибальд. Очень старательная, но полная идиотка. (Видит спускающуюся по лестнице переодевшуюся Люси.) Тсс! Мне необходимо помириться с Люси. Я вам у тетушки Ивонны все расскажу.Дюплесси-Морле (идет навстречу Розе, спускающейся в шляпе, визжит фальцетом). Пошли! Мы все влезем ко мне в автомобиль. Это танк, а не автомобиль. Настоящий автомобиль настоящего капиталиста. Пошли, моя обожаемая Роза. (Обращается к Шефу, как к маленькому ребенку.) До свиданья! Баиньки! Наилучшие пожелания мадам!Арчибальд (обняв Люси, кричит девочкам). До свиданья, мои крошки! До свиданья, дорогие мои! Кончайте ваши классики и быстренько ложитесь спать. Завтра вам в школу идти!Дюплесси-Морле (растроганно). Прелестно! Как они играют!Арчибальд. Это свойственно их возрасту!Дюплесси-Морле (тиская Розу). Ах! Детская невинность! Эти худенькие девчоночьи задики! Какой деликатес! Не правда ли, Роза, моя крошка?Роза. Вы ошиблись задиком, мсье. Кривой, заинтересовавшись игрой девочек, поднимается к Шефу на галерею. Кривой (Шефу) . Послушайте, Шеф! Чем это девчонки в классики играют? У меня что, обман зрения?Шеф (смотрит, вопит). Проклятье! Да ведь это же пластиковая бомба! (Прыгает к балюстраде.) Прекратите! Прекратите! Где вы это взяли?Девочки (тихонечко прячут биту за спину, улыбаясь). В передней, дедушка… Это Грацциано, уходя, забыл… Все в ужасе. Шеф (вопит). Немедленно положите!Арчибальд (окаменев). Вы слышали, что дедушка сказал? Положите это.Девочки (невинно). Почему, папа? Разве нельзя играть? Не спуская с них глаз, не меняя ласкового тона, Арчибальд начинает осторожно подкрадываться. Арчибальд. Дорогие мои крошки. Вы не откажете вашему папочке в удовольствии и осторожненько положите эту штучку на ковер.Девочки (спрятав руки за спину, смотрят, как он приближается, непреклонно). Если захотим. А ты зачем нас бил?Арчибальд (ангельским тоном). Не об этом речь, сокровища мои. Положите это. Тихо-о-онечко.Девочки (с двусмысленной интонацией). Если захотим… А ты у нас попросишь прощения за пощечины?Арчибальд. Да, сахарные мои шоколадки. Простите меня. Это у меня нечаянно получилось.Девочки. На коленях?Арчибальд (приближается к девочкам сантиметр за сантиметром). Да, козочки мои любимые. Готов и на колени. Положите это.Шеф. Говорят вам, положите!Арчибальд. Слышите, что дедушка говорит? Осторожненько положите это, мои цыпочки!Девочки (твердокаменно). Сначала стань на колени.Арчибальд (медовым голосом). Не глупите, ангелочки мои. Вы же знаете, что это очень опасно.Девочки (твердокаменно) . Знаем. Ну, мы ждем. На колени! Арчибальд колеблется. Шеф (в ярости вопит). Да становитесь же вы на колени, раз они требуют! До разговоров ли теперь!Арчибальд (становится на колени). Ну вот. А теперь положите.Девочки. И больше нас не станут заставлять учиться на пианино?Арчибальд (сама любезность, униженно, на коленях). Нет. Положите.Девочки. И школу сможем пропускать, когда захотим?Арчибальд. Да. Положите.Девочки (непреклонно). И шоколад будут в постель подавать?Арчибальд. Да, мои цыпочки. И шоколад в постель. Положите.Девочки. И в постели можно будет валяться до двенадцати? И нам не будут говорить, что мы противные и что мы друг друга трогаем в постели?Арчибальд. Нет, цыпочки, не будут. Даже если вы это делаете. Положите.Люси (тоже становится на колени, жалобно). Дорогулечки мои. Ну, будьте умненькими… Вы ведь любите вашу маму? Ведь вы не хотите ее смерти? Сделайте, что вам папа говорит!Девочки (непреклонно). И можно будет каждый день устраивать демонстрации протеста?
1 2 3 4 5 6 7 8 9