Я приведу вам пример. Вы когда-нибудь видели сари, которые носят индийские женщины? Недавно в Лондоне я обратил внимание на одну индианку, одетую в длинное сари, в Индии сейчас такая мода. Она шла, «подметая» подолом сари грязный тротуар, но совершенно этого не замечала. Как бы вы это назвали?
С.: Значит, для нее это приемлемо.
КРИШНАМУРТИ: Нет, вы не понимаете. Она не осознавала, что «подметает» своим длинным сари асфальт. Она об этом даже не подозревала.
С.: Но так или иначе, в Бомбее на улицах не меньше грязи.
КРИШНАМУРТИ: (Смеется) Вы опять не понимаете главного: она этого совершенно не замечала.
С.: Хорошо, но это ее дело.
КРИШНАМУРТИ: Пожалуйста...
С.: Проблема заключается в том, что ее длинное платье пачкалось, или в том, что она надела индийское сари в Англии?
КРИШНАМУРТИ: Нет, дело не в этом. Я говорю об отсутствии чувствительности у человека, который не осознает того, что он делает. Вот и все!
С.: Но если вы чувствительны к ситуации...
КРИШНАМУРТИ: Именно это я и имею в виду. Речь идет о том, что, если бы та индийская женщина в центре Лондона осознавала то, что она делает, она бы, очевидно, приподняла немного подол своего сари.
С.: Потому что ей бы вряд ли захотелось тратить потом силы на его стирку.
КРИШНАМУРТИ: Нет, не только поэтому, все гораздо глубже. Дело в том, что она совершенно не осознавала ситуацию.
С.: Эта проблема сна и бодрствования.
КРИШНАМУРТИ: Да. Вы говорили: «Почему вас так волнует то, как она ходит или что делает? Она имеет право поступать по-своему». Это неважно. Меня интересует, осознаете ли вы свои действия, не то, как вы одеваетесь, а то, почему вы так одеваетесь. Почему вы придаете такое огромное значение тому, чтобы поступать так, как вам нравится? Проблема ведь заключается в этом, вы согласны?
С.: Вы, хотите сказать, что, как только я начну осознавать свою манеру одеваться, я изменюсь.
КРИШНАМУРТИ: Нет, этого я не говорил. Может быть, вы изменитесь, а может быть, и нет — здесь все зависит от вас. Но я предлагаю вам задать себе вопрос: осознаю ли я это? Важно не просто отдавать себе отчет в том, что на вас надеты брюки, а действительно осознавать, видеть весь смысл этого. Когда я говорю вам: «Сядьте правильно, держите спину прямо», — вы это осознаете? Сейчас я расскажу вам кое-что довольно интересное. В Индии мальчикам-браминам до семи лет разрешается делать все, что им захочется, они постоянно заняты играми. Когда им исполняется семь, они принимают участие в особой церемонии, во время которой их учат сидеть с закрытыми глазами и абсолютно неподвижно. После церемонии мальчик становится настоящим брамином. С этого дня он должен правильно сидеть и заниматься медитацией; для этого он проходит специальные тренировки. Я рассказываю все это, чтобы показать вам, как нам прививаются привычки, как нас обусловливают. Это можно сказать про большинство из нас. И чтобы разрушить эту обусловленность, вам необходимо осознавать то, что вы делаете. Вот и все.
С.: Значит, нам необходимо избавиться не только от дурных привычек, но и от хороших?
КРИШНАМУРТИ: От всех. Привычка подразумевает обусловливание, механическое повторение, что, конечно же, не имеет ничего общего с чувствительностью. Так осознаете ли вы то, что делаете? Когда я говорю вам: «Пожалуйста, оденьтесь по-другому», — вы воспринимаете мои слова как попытку помочь вам обрести осознание и, следовательно, чувствительность, или вы начинаете этому сопротивляться? Что вы делаете? Чувствительность — значит познание. Я говорю вам: «Джимми, не одевайтесь так». Вы принимаете это как помощь в осознании или сопротивляетесь? Или, может быть, вы чувствуете, что вам причинили боль, и отвечаете мне: «Я ничем не хуже вас; это не более чем ваше мнение», — начиная тем самым словесную перепалку и порождая всю связанную с этим бессмыслицу.
С.: Так где же проявляется наша неверная реакция?
КРИШНАМУРТИ: Необходимо принять во внимание приспособление, подражание, боязнь боли, попытки найти вашу собственную, отличную от моей свободу. Доминик сказал: «Я не хочу задевать тебя, но и не хочу, чтобы ты задевал меня». Осознаете ли вы весь смысл того, что происходит? Если нет, то вы становитесь лицемером. Знаете ли вы, что вам причинили боль, и вы не желаете ее повторения?
С.: Если человек уделяет каждому мгновению все свое внимание, у него не остается времени на то, чтобы запоминать свою боль.
КРИШНАМУРТИ: Нет, это не так. Тем не менее, многие из нас не умеют относиться к каждому мгновению с полным вниманием. Мы запоминаем только боль и свое нежелание ее повторения. Есть ли у вас такие воспоминания? Что вы думаете с ними делать? Понаблюдайте, что происходит, когда вам причиняют эту боль; она реагирует гораздо быстрее вашего рассудка. Боль появляется гораздо раньше, чем ваше стремление разобраться, что-то понять. Поэтому, прежде всего вы должны справиться с ней. Что вы будете делать?
С.: Но эта боль является прошлым.
КРИШНАМУРТИ: Мертвое прошлое?
С.: Именно в таком виде боль реагирует.
КРИШНАМУРТИ: Согласен.
С.: Но у нее нет в этом необходимости.
КРИШНАМУРТИ: Конечно, у нее нет такой необходимости, однако она реагирует. Если вы поймете, как действует весь механизм боли целиком, вы никогда больше ее не ощутите. Знаете ли вы, что такое механизм боли? Выясните это. Всем нам тем или иным способом причиняют боль. Прежде всего, почему мы испытываем ее?
С.: Иногда виной тому оказывается наша гордыня, наши иллюзии.
КРИШНАМУРТИ: Почему возникает гордыня? Чем вы гордитесь? Вы написали книгу? Лучше других играете в теннис или быстрее бегаете? Мы рассказываем о себе что-нибудь подобное и говорим: «Да, я горжусь этим». Что это означает? Вы очень красивы, но тут оказывается, что кто-то красивее вас, и вы чувствуете, что вам этим причинили боль; появляется ревность, гнев, горечь — верные спутники обиды. Так как же вы поступите со всеми накопленными вами воспоминаниями о боли, которые говорят: «Я не должен допустить, чтобы мне еще когда-нибудь причинили боль»? Что вы будете делать, зная, что боль очень быстро реагирует?
С.: Я бы сказал, что боль на самом деле разрушает иллюзии, и это является подлинным познанием, после чего боль уже не является болью.
КРИШНАМУРТИ: Да, но это всего лишь объяснение. Факт остается фактом: вам причинили боль. Я доверяю вам, но внезапно я обнаруживаю, что вы не оправдали мое доверие: возникает боль. Что стоит за ней?
С.: Моя чувствительность.
КРИШНАМУРТИ: Вы так думаете? Можно ли причинить боль чувствительности?
С. (1): Если только «я» занимает в ней центральное место.
С. (2): В действительности трудность возникает от открытости.
КРИШНАМУРТИ: Именно. А чувствительность — это разум. Когда вы говорите: «Мне больно», что представляет собой «я», которое все время об этом твердит? Хотите ли вы осознать это «я»? Или вы думаете, что здесь нечего познавать? Вы понимаете разницу?
С.: Не могли бы вы еще немного углубиться в этот вопрос?
КРИШНАМУРТИ: Самые разные люди причиняют мне боль по самым разным причинам. Поэтому я сооружаю вокруг себя стену сопротивления, и тут появляетесь вы и говорите: «Изучай ее, наблюдай». Наблюдаю ли я за своим «я», которому причиняют боль, за воспоминаниями? Такое наблюдение приводит к появлению высшего «я» — наблюдателя, которое говорит «Я должен познавать низшее «я». Вы видите ошибочность этого? Вы создаете «я», которое, по вашему мнению, необходимо познавать? Но никакого «я» на самом деле не существует, это всего лишь серия воспоминаний — воспоминаний о пережитой боли. Но вы говорите: «Существует «я», которое я собираюсь познавать». Но что вы хотите познавать? Это всего лишь набор воспоминаний, и познавать здесь совершенно нечего.
С.: Вы хотите сказать, что самопознания не существует?
КРИШНАМУРТИ: Наоборот, это именно то, чем мы сейчас занимаемся — посмотрите, как далеко мы продвинулись в этом самопознании.
С.: В тот момент, когда мы говорим, и я вижу что-то совершенно отчетливо, не возникает никаких проблем. Но впоследствии увиденное мною становится знанием, и мне кажется, что я по-прежнему вижу все совершенно ясно. Тут кто-нибудь приходит и говорит: «Вы ошибаетесь», а я отвечаю: «Неправда, я все вижу», потому что у меня есть воспоминание об этом. Может быть, к ясному видению я стремлюсь только потому, что хочу испытать потом это приятное чувство.
КРИШНАМУРТИ: Это очевидно. Вам причинили боль, вы не хотите ее повторения и потому сопротивляетесь. Что вы будете делать? Зная, что сопротивление препятствует появлению любви, какого бы то ни было сотрудничества, взаимоотношений, что оно мешает общению, как вы с ним поступите?
С.: Необходимо найти такой образ жизни, при котором вы не будете постоянно формировать свой собственный образ.
КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, вы уже создали образ; теперь вы должны не допустить, чтобы к нему еще что-нибудь добавилось. Возникают две задачи, не так ли? Не допустить никаких добавлений к образу и, кроме того, излечить и полностью избавиться от самой болезни. С чего вы будете начинать? Вы послушали мои объяснения — и не устанавливаете с услышанным никакой связи, вот и все.
С.: Нужно все время сохранять очень высокую чувствительность.
КРИШНАМУРТИ: И что это означает?
С.: Что нужно ясно понять, какие факторы оказывают на тебя влияние...
КРИШНАМУРТИ: Нет.
С.: Важно остановить боль.
КРИШНАМУРТИ: Нет. Послушайте, осознавайте все, что вы делаете, думаете и чувствуете.
И если я прошу вас одеться по-другому, не сопротивляйтесь и не вступайте со мной в сражение, пусть мои слова помогут вам что-то осознать. Вам причинили боль, вы возвели вокруг себя линию обороны, но я говорю вам: «Сара, не делайте этого, потому что тем самым вы разрушаете любые формы взаимоотношений с людьми, вы можете остаться несчастной на всю свою жизнь». Интересно, присутствует ли в вашем восприятии моих слов понимание, которое может помочь вам разрушить стену? Или у вас появляется желание ответить: «Нет, кто вы такой, чтобы учить меня, я сам знаю, как мне следует жить». Как вы поступите, зная, что боль и защитные укрепления мешают установлению каких бы то ни было взаимоотношений? Осознаете ли вы, что это в действительности происходит даже сейчас? Что произойдет, если я приду и скажу: «Сара, я думал, что вы красивее, чем вы есть на самом деле»? Вы начнете сопротивляться?
С.: Нет.
КРИШНАМУРТИ: Что же тогда произойдет?
С.: Я буду познавать, но не сопротивляться.
КРИШНАМУРТИ: И как вы потом поступите?
С.: Я постараюсь понять, верно ли то, что вы говорите.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что это означает? У вас нет никаких умозаключений о себе? Вы согласны, что это именно так?
С.: Да, это имеет место прямо сейчас.
КРИШНАМУРТИ: Возьмите свою боль и внимательно ее изучите. Вы знаете, что значит жить без собственного образа?
С.: Мы можем себе это представить.
КРИШНАМУРТИ: Я, конечно, могу представить себе вкуснейшие блюда, но главное, что я хочу все их попробовать! Прежде всего, мы сказали: «Нам больно»; таким образом, мы на самом деле, сохраняя разум и чувствительность, увидели, что построили вокруг себя стену. Поэтому с нашей стороны было бы лицемерием говорить: «Мы будем сотрудничать, мы сделаем что-то вместе». Это во-первых. И во-вторых, как я могу помешать формированию образов? Ибо если у меня есть образ, ему обязательно будет причинена боль.
С.: Разве мы не создаем также образы и других людей?
КРИШНАМУРТИ: Любой образ, который вы создаете, будь то он ваш собственный или чей-то еще, все равно остается образом. Понимаете ли вы сущность этих двух проблем? Первая из них состоит в том, что мои воспоминания о прошлой боли создают защитную стену; и я вижу, что она мешает установлению каких бы то ни было взаимоотношений. Вторая же проблема выражается в вопросе: может ли ум вообще не создавать больше никаких образов? Что мне делать с прошлой болью, с прошлыми образами? Не молчите, я вижу, что вы почти заснули! Как вы поможете мне избавиться от воспоминаний о моей прошлой боли? Мне нужна ваша помощь, и это означает, что я хочу установить взаимоотношения, в которых ничего этого не будет.
С. (1): Вы поможете мне понять, что я испытываю боль, и увидеть, как моя боль начинает противодействие. Следовательно, мне не достаточно поддерживать с вами только лишь поверхностные отношения.
С. (2): Да, но я хочу показать вам, что мне больно.
КРИШНАМУРТИ: Я хочу освободиться от прошлой боли, потому что я вижу очень здраво, на уровне логики и рассудка, что если ум сохраняет воспоминания о боли, он оказывается отрезанным от всего, что его окружает вместо того, чтобы как-то соприкоснуться с миром, я постоянно чего-то боюсь. Вижу ли я все это действительно ясно? Понимаете ли вы это; видите ли вы это столь же отчетливо, как этот стол или стул? Если да, то это означает, что вы уделяете все свое внимание тому, о чем мы здесь говорим, и наблюдаете за развитием этого в себе. Здесь, сейчас вы действительно это делаете, или вы просто лениво на все смотрите, пока ваш ум блуждает где-то еще? Если вы уделите внимание своей прошлой боли, она, несомненно, исчезнет. После этого возникает следующий вопрос: как вы собираетесь не допустить дальнейшее создание образов? Представьте себе, что я говорю вам: «Какой вы умный и сообразительный человек!» или «Вы такой глупец, вы все время находитесь в каком-то полусне». Как вы поступите? Что вы предпримите, чтобы не допустить мгновенного формирования образа после того, как вы услышите мои слова?
С.: Но вы, со своей стороны, также создаете образ обо мне, когда произносите эти слова.
КРИШНАМУРТИ: Конечно же, называя вас глупцом, я сам оказываюсь им! Но я спрашиваю вас, как помешать формированию любых образов, независимо от того, приятные они или мучительные.
С.: Необходимо очень чутко относиться к процессу их создания.
КРИШНАМУРТИ: Помогите мне понять, как этого можно добиться! Если я скажу вам: «Какой вы милый человек», мои слова мгновенно вызовут у вас какую-то реакцию и повлекут за собой появление образа, не так ли? Так как же не допустить этого?
С.: Образ уже есть, он уже создан — достаточно ли нам просто понять, что мы его создали?
КРИШНАМУРТИ: Нет. Необходимо учитывать две вещи: во-первых, прошлое, и во-вторых, предотвращение появления новых образов. Ведь в противном случае мне вновь причинят боль, а я не желаю этого, потому что хочу жить свободно, не окружая себя стенами. Так что же я должен сделать?
С.: Я хочу понять, почему ваши слова либо тешат, либо больно задевают меня.
КРИШНАМУРТИ: В первом случае всему виной удовольствие, во втором — страх.
С.: В чем состоит основа всего этого?
КРИШНАМУРТИ: Вы находитесь в зависимости от моих слов — я не знаю почему, но это именно так. Однако, дело не в том. Как воспрепятствовать формированию этого образа? Вы хотите это узнать? Чем вы заплатите за это?
С.: Своей жизнью.
КРИШНАМУРТИ: Какова ценность этой жизни? — знаете ли вы, сэр, что это значит? Это значит, что вы на самом деле очень серьезны в своем стремлении отказаться от формирования образа о ком бы то ни было, что бы вам ни говорили. Вы хотите этого добиться? Как бы вы стали это осуществлять? Я скажу вам как. Пусть каждый из вас заплатит мне 10 долларов. (Смех.)
С.: Мы не поняли.
КРИШНАМУРТИ: Пожалуйста, следите внимательно. Я уже сказал, что это очень серьезный вопрос, гораздо более важный, чем получение диплома. Вы платите большие деньги за свое образование, полностью это игнорируя. Без этого жизнь не имеет смысла, а вы даже пальцем не пошевельнете, чтобы продвинуться в этом направлении. Другими словами, вы даже не затрачиваете сколько-нибудь значительное количество энергии, чтобы что-то понять. Джимми говорит: «Я посвящу поиску всю свою жизнь», и это значит, что он готов пройти весь путь до конца, чтобы что-то понять. Я сказал ему: «Послушайте, Джимми, вам причинили боль, что дает о себе знать самыми различными способами. Боль возникает из-за того, что у вас есть образ о самом себе, который не хочет этой боли». Вы увидели истину этого. Вы готовы углубиться в проблему, вы поняли заключенную в ней истину и говорите: «Я понял, теперь я знаю, что с этим делать. Когда бы боль ни возникала, я буду все осознавать, буду с предельным внимание относиться к каждому мгновению в те минуты, когда кто-нибудь скажет мне: «Делай так, и не делай по-другому!» Так почему бы вам не сохранить такое же абсолютное внимание, когда вас называют глупцом? Ведь в этом случае вы не создаете никакого образа. Только когда вы утрачиваете внимание, старая привычка заявляет о себе. Ум говорит: «До тех пор, пока существует какое бы то ни было сопротивление, взаимоотношения не имеют смысла». Я вижу это абсолютно отчетливо, не только на уровне слов — я могу до этого дотронуться, я это чувствую. И я говорю, что сопротивление существует из-за моего нежелания испытать боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
С.: Значит, для нее это приемлемо.
КРИШНАМУРТИ: Нет, вы не понимаете. Она не осознавала, что «подметает» своим длинным сари асфальт. Она об этом даже не подозревала.
С.: Но так или иначе, в Бомбее на улицах не меньше грязи.
КРИШНАМУРТИ: (Смеется) Вы опять не понимаете главного: она этого совершенно не замечала.
С.: Хорошо, но это ее дело.
КРИШНАМУРТИ: Пожалуйста...
С.: Проблема заключается в том, что ее длинное платье пачкалось, или в том, что она надела индийское сари в Англии?
КРИШНАМУРТИ: Нет, дело не в этом. Я говорю об отсутствии чувствительности у человека, который не осознает того, что он делает. Вот и все!
С.: Но если вы чувствительны к ситуации...
КРИШНАМУРТИ: Именно это я и имею в виду. Речь идет о том, что, если бы та индийская женщина в центре Лондона осознавала то, что она делает, она бы, очевидно, приподняла немного подол своего сари.
С.: Потому что ей бы вряд ли захотелось тратить потом силы на его стирку.
КРИШНАМУРТИ: Нет, не только поэтому, все гораздо глубже. Дело в том, что она совершенно не осознавала ситуацию.
С.: Эта проблема сна и бодрствования.
КРИШНАМУРТИ: Да. Вы говорили: «Почему вас так волнует то, как она ходит или что делает? Она имеет право поступать по-своему». Это неважно. Меня интересует, осознаете ли вы свои действия, не то, как вы одеваетесь, а то, почему вы так одеваетесь. Почему вы придаете такое огромное значение тому, чтобы поступать так, как вам нравится? Проблема ведь заключается в этом, вы согласны?
С.: Вы, хотите сказать, что, как только я начну осознавать свою манеру одеваться, я изменюсь.
КРИШНАМУРТИ: Нет, этого я не говорил. Может быть, вы изменитесь, а может быть, и нет — здесь все зависит от вас. Но я предлагаю вам задать себе вопрос: осознаю ли я это? Важно не просто отдавать себе отчет в том, что на вас надеты брюки, а действительно осознавать, видеть весь смысл этого. Когда я говорю вам: «Сядьте правильно, держите спину прямо», — вы это осознаете? Сейчас я расскажу вам кое-что довольно интересное. В Индии мальчикам-браминам до семи лет разрешается делать все, что им захочется, они постоянно заняты играми. Когда им исполняется семь, они принимают участие в особой церемонии, во время которой их учат сидеть с закрытыми глазами и абсолютно неподвижно. После церемонии мальчик становится настоящим брамином. С этого дня он должен правильно сидеть и заниматься медитацией; для этого он проходит специальные тренировки. Я рассказываю все это, чтобы показать вам, как нам прививаются привычки, как нас обусловливают. Это можно сказать про большинство из нас. И чтобы разрушить эту обусловленность, вам необходимо осознавать то, что вы делаете. Вот и все.
С.: Значит, нам необходимо избавиться не только от дурных привычек, но и от хороших?
КРИШНАМУРТИ: От всех. Привычка подразумевает обусловливание, механическое повторение, что, конечно же, не имеет ничего общего с чувствительностью. Так осознаете ли вы то, что делаете? Когда я говорю вам: «Пожалуйста, оденьтесь по-другому», — вы воспринимаете мои слова как попытку помочь вам обрести осознание и, следовательно, чувствительность, или вы начинаете этому сопротивляться? Что вы делаете? Чувствительность — значит познание. Я говорю вам: «Джимми, не одевайтесь так». Вы принимаете это как помощь в осознании или сопротивляетесь? Или, может быть, вы чувствуете, что вам причинили боль, и отвечаете мне: «Я ничем не хуже вас; это не более чем ваше мнение», — начиная тем самым словесную перепалку и порождая всю связанную с этим бессмыслицу.
С.: Так где же проявляется наша неверная реакция?
КРИШНАМУРТИ: Необходимо принять во внимание приспособление, подражание, боязнь боли, попытки найти вашу собственную, отличную от моей свободу. Доминик сказал: «Я не хочу задевать тебя, но и не хочу, чтобы ты задевал меня». Осознаете ли вы весь смысл того, что происходит? Если нет, то вы становитесь лицемером. Знаете ли вы, что вам причинили боль, и вы не желаете ее повторения?
С.: Если человек уделяет каждому мгновению все свое внимание, у него не остается времени на то, чтобы запоминать свою боль.
КРИШНАМУРТИ: Нет, это не так. Тем не менее, многие из нас не умеют относиться к каждому мгновению с полным вниманием. Мы запоминаем только боль и свое нежелание ее повторения. Есть ли у вас такие воспоминания? Что вы думаете с ними делать? Понаблюдайте, что происходит, когда вам причиняют эту боль; она реагирует гораздо быстрее вашего рассудка. Боль появляется гораздо раньше, чем ваше стремление разобраться, что-то понять. Поэтому, прежде всего вы должны справиться с ней. Что вы будете делать?
С.: Но эта боль является прошлым.
КРИШНАМУРТИ: Мертвое прошлое?
С.: Именно в таком виде боль реагирует.
КРИШНАМУРТИ: Согласен.
С.: Но у нее нет в этом необходимости.
КРИШНАМУРТИ: Конечно, у нее нет такой необходимости, однако она реагирует. Если вы поймете, как действует весь механизм боли целиком, вы никогда больше ее не ощутите. Знаете ли вы, что такое механизм боли? Выясните это. Всем нам тем или иным способом причиняют боль. Прежде всего, почему мы испытываем ее?
С.: Иногда виной тому оказывается наша гордыня, наши иллюзии.
КРИШНАМУРТИ: Почему возникает гордыня? Чем вы гордитесь? Вы написали книгу? Лучше других играете в теннис или быстрее бегаете? Мы рассказываем о себе что-нибудь подобное и говорим: «Да, я горжусь этим». Что это означает? Вы очень красивы, но тут оказывается, что кто-то красивее вас, и вы чувствуете, что вам этим причинили боль; появляется ревность, гнев, горечь — верные спутники обиды. Так как же вы поступите со всеми накопленными вами воспоминаниями о боли, которые говорят: «Я не должен допустить, чтобы мне еще когда-нибудь причинили боль»? Что вы будете делать, зная, что боль очень быстро реагирует?
С.: Я бы сказал, что боль на самом деле разрушает иллюзии, и это является подлинным познанием, после чего боль уже не является болью.
КРИШНАМУРТИ: Да, но это всего лишь объяснение. Факт остается фактом: вам причинили боль. Я доверяю вам, но внезапно я обнаруживаю, что вы не оправдали мое доверие: возникает боль. Что стоит за ней?
С.: Моя чувствительность.
КРИШНАМУРТИ: Вы так думаете? Можно ли причинить боль чувствительности?
С. (1): Если только «я» занимает в ней центральное место.
С. (2): В действительности трудность возникает от открытости.
КРИШНАМУРТИ: Именно. А чувствительность — это разум. Когда вы говорите: «Мне больно», что представляет собой «я», которое все время об этом твердит? Хотите ли вы осознать это «я»? Или вы думаете, что здесь нечего познавать? Вы понимаете разницу?
С.: Не могли бы вы еще немного углубиться в этот вопрос?
КРИШНАМУРТИ: Самые разные люди причиняют мне боль по самым разным причинам. Поэтому я сооружаю вокруг себя стену сопротивления, и тут появляетесь вы и говорите: «Изучай ее, наблюдай». Наблюдаю ли я за своим «я», которому причиняют боль, за воспоминаниями? Такое наблюдение приводит к появлению высшего «я» — наблюдателя, которое говорит «Я должен познавать низшее «я». Вы видите ошибочность этого? Вы создаете «я», которое, по вашему мнению, необходимо познавать? Но никакого «я» на самом деле не существует, это всего лишь серия воспоминаний — воспоминаний о пережитой боли. Но вы говорите: «Существует «я», которое я собираюсь познавать». Но что вы хотите познавать? Это всего лишь набор воспоминаний, и познавать здесь совершенно нечего.
С.: Вы хотите сказать, что самопознания не существует?
КРИШНАМУРТИ: Наоборот, это именно то, чем мы сейчас занимаемся — посмотрите, как далеко мы продвинулись в этом самопознании.
С.: В тот момент, когда мы говорим, и я вижу что-то совершенно отчетливо, не возникает никаких проблем. Но впоследствии увиденное мною становится знанием, и мне кажется, что я по-прежнему вижу все совершенно ясно. Тут кто-нибудь приходит и говорит: «Вы ошибаетесь», а я отвечаю: «Неправда, я все вижу», потому что у меня есть воспоминание об этом. Может быть, к ясному видению я стремлюсь только потому, что хочу испытать потом это приятное чувство.
КРИШНАМУРТИ: Это очевидно. Вам причинили боль, вы не хотите ее повторения и потому сопротивляетесь. Что вы будете делать? Зная, что сопротивление препятствует появлению любви, какого бы то ни было сотрудничества, взаимоотношений, что оно мешает общению, как вы с ним поступите?
С.: Необходимо найти такой образ жизни, при котором вы не будете постоянно формировать свой собственный образ.
КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, вы уже создали образ; теперь вы должны не допустить, чтобы к нему еще что-нибудь добавилось. Возникают две задачи, не так ли? Не допустить никаких добавлений к образу и, кроме того, излечить и полностью избавиться от самой болезни. С чего вы будете начинать? Вы послушали мои объяснения — и не устанавливаете с услышанным никакой связи, вот и все.
С.: Нужно все время сохранять очень высокую чувствительность.
КРИШНАМУРТИ: И что это означает?
С.: Что нужно ясно понять, какие факторы оказывают на тебя влияние...
КРИШНАМУРТИ: Нет.
С.: Важно остановить боль.
КРИШНАМУРТИ: Нет. Послушайте, осознавайте все, что вы делаете, думаете и чувствуете.
И если я прошу вас одеться по-другому, не сопротивляйтесь и не вступайте со мной в сражение, пусть мои слова помогут вам что-то осознать. Вам причинили боль, вы возвели вокруг себя линию обороны, но я говорю вам: «Сара, не делайте этого, потому что тем самым вы разрушаете любые формы взаимоотношений с людьми, вы можете остаться несчастной на всю свою жизнь». Интересно, присутствует ли в вашем восприятии моих слов понимание, которое может помочь вам разрушить стену? Или у вас появляется желание ответить: «Нет, кто вы такой, чтобы учить меня, я сам знаю, как мне следует жить». Как вы поступите, зная, что боль и защитные укрепления мешают установлению каких бы то ни было взаимоотношений? Осознаете ли вы, что это в действительности происходит даже сейчас? Что произойдет, если я приду и скажу: «Сара, я думал, что вы красивее, чем вы есть на самом деле»? Вы начнете сопротивляться?
С.: Нет.
КРИШНАМУРТИ: Что же тогда произойдет?
С.: Я буду познавать, но не сопротивляться.
КРИШНАМУРТИ: И как вы потом поступите?
С.: Я постараюсь понять, верно ли то, что вы говорите.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что это означает? У вас нет никаких умозаключений о себе? Вы согласны, что это именно так?
С.: Да, это имеет место прямо сейчас.
КРИШНАМУРТИ: Возьмите свою боль и внимательно ее изучите. Вы знаете, что значит жить без собственного образа?
С.: Мы можем себе это представить.
КРИШНАМУРТИ: Я, конечно, могу представить себе вкуснейшие блюда, но главное, что я хочу все их попробовать! Прежде всего, мы сказали: «Нам больно»; таким образом, мы на самом деле, сохраняя разум и чувствительность, увидели, что построили вокруг себя стену. Поэтому с нашей стороны было бы лицемерием говорить: «Мы будем сотрудничать, мы сделаем что-то вместе». Это во-первых. И во-вторых, как я могу помешать формированию образов? Ибо если у меня есть образ, ему обязательно будет причинена боль.
С.: Разве мы не создаем также образы и других людей?
КРИШНАМУРТИ: Любой образ, который вы создаете, будь то он ваш собственный или чей-то еще, все равно остается образом. Понимаете ли вы сущность этих двух проблем? Первая из них состоит в том, что мои воспоминания о прошлой боли создают защитную стену; и я вижу, что она мешает установлению каких бы то ни было взаимоотношений. Вторая же проблема выражается в вопросе: может ли ум вообще не создавать больше никаких образов? Что мне делать с прошлой болью, с прошлыми образами? Не молчите, я вижу, что вы почти заснули! Как вы поможете мне избавиться от воспоминаний о моей прошлой боли? Мне нужна ваша помощь, и это означает, что я хочу установить взаимоотношения, в которых ничего этого не будет.
С. (1): Вы поможете мне понять, что я испытываю боль, и увидеть, как моя боль начинает противодействие. Следовательно, мне не достаточно поддерживать с вами только лишь поверхностные отношения.
С. (2): Да, но я хочу показать вам, что мне больно.
КРИШНАМУРТИ: Я хочу освободиться от прошлой боли, потому что я вижу очень здраво, на уровне логики и рассудка, что если ум сохраняет воспоминания о боли, он оказывается отрезанным от всего, что его окружает вместо того, чтобы как-то соприкоснуться с миром, я постоянно чего-то боюсь. Вижу ли я все это действительно ясно? Понимаете ли вы это; видите ли вы это столь же отчетливо, как этот стол или стул? Если да, то это означает, что вы уделяете все свое внимание тому, о чем мы здесь говорим, и наблюдаете за развитием этого в себе. Здесь, сейчас вы действительно это делаете, или вы просто лениво на все смотрите, пока ваш ум блуждает где-то еще? Если вы уделите внимание своей прошлой боли, она, несомненно, исчезнет. После этого возникает следующий вопрос: как вы собираетесь не допустить дальнейшее создание образов? Представьте себе, что я говорю вам: «Какой вы умный и сообразительный человек!» или «Вы такой глупец, вы все время находитесь в каком-то полусне». Как вы поступите? Что вы предпримите, чтобы не допустить мгновенного формирования образа после того, как вы услышите мои слова?
С.: Но вы, со своей стороны, также создаете образ обо мне, когда произносите эти слова.
КРИШНАМУРТИ: Конечно же, называя вас глупцом, я сам оказываюсь им! Но я спрашиваю вас, как помешать формированию любых образов, независимо от того, приятные они или мучительные.
С.: Необходимо очень чутко относиться к процессу их создания.
КРИШНАМУРТИ: Помогите мне понять, как этого можно добиться! Если я скажу вам: «Какой вы милый человек», мои слова мгновенно вызовут у вас какую-то реакцию и повлекут за собой появление образа, не так ли? Так как же не допустить этого?
С.: Образ уже есть, он уже создан — достаточно ли нам просто понять, что мы его создали?
КРИШНАМУРТИ: Нет. Необходимо учитывать две вещи: во-первых, прошлое, и во-вторых, предотвращение появления новых образов. Ведь в противном случае мне вновь причинят боль, а я не желаю этого, потому что хочу жить свободно, не окружая себя стенами. Так что же я должен сделать?
С.: Я хочу понять, почему ваши слова либо тешат, либо больно задевают меня.
КРИШНАМУРТИ: В первом случае всему виной удовольствие, во втором — страх.
С.: В чем состоит основа всего этого?
КРИШНАМУРТИ: Вы находитесь в зависимости от моих слов — я не знаю почему, но это именно так. Однако, дело не в том. Как воспрепятствовать формированию этого образа? Вы хотите это узнать? Чем вы заплатите за это?
С.: Своей жизнью.
КРИШНАМУРТИ: Какова ценность этой жизни? — знаете ли вы, сэр, что это значит? Это значит, что вы на самом деле очень серьезны в своем стремлении отказаться от формирования образа о ком бы то ни было, что бы вам ни говорили. Вы хотите этого добиться? Как бы вы стали это осуществлять? Я скажу вам как. Пусть каждый из вас заплатит мне 10 долларов. (Смех.)
С.: Мы не поняли.
КРИШНАМУРТИ: Пожалуйста, следите внимательно. Я уже сказал, что это очень серьезный вопрос, гораздо более важный, чем получение диплома. Вы платите большие деньги за свое образование, полностью это игнорируя. Без этого жизнь не имеет смысла, а вы даже пальцем не пошевельнете, чтобы продвинуться в этом направлении. Другими словами, вы даже не затрачиваете сколько-нибудь значительное количество энергии, чтобы что-то понять. Джимми говорит: «Я посвящу поиску всю свою жизнь», и это значит, что он готов пройти весь путь до конца, чтобы что-то понять. Я сказал ему: «Послушайте, Джимми, вам причинили боль, что дает о себе знать самыми различными способами. Боль возникает из-за того, что у вас есть образ о самом себе, который не хочет этой боли». Вы увидели истину этого. Вы готовы углубиться в проблему, вы поняли заключенную в ней истину и говорите: «Я понял, теперь я знаю, что с этим делать. Когда бы боль ни возникала, я буду все осознавать, буду с предельным внимание относиться к каждому мгновению в те минуты, когда кто-нибудь скажет мне: «Делай так, и не делай по-другому!» Так почему бы вам не сохранить такое же абсолютное внимание, когда вас называют глупцом? Ведь в этом случае вы не создаете никакого образа. Только когда вы утрачиваете внимание, старая привычка заявляет о себе. Ум говорит: «До тех пор, пока существует какое бы то ни было сопротивление, взаимоотношения не имеют смысла». Я вижу это абсолютно отчетливо, не только на уровне слов — я могу до этого дотронуться, я это чувствую. И я говорю, что сопротивление существует из-за моего нежелания испытать боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28