Иоганн Блох
История проституции


Иоганн Блох

История проституции

ПРЕДИСЛОВИЕ К ЭЛЕКТРОННОМУ ИЗДАНИЮ

Книга эта – одна из самых интересных, которые мне доводилось читать. Перед нашими глазами проходит не просто история проституции, нет: мы видим историю взаимоотношений полов во всём её историческом многообразии. Подобных книг мне известно не так много.
К сожалению, книга не была завершена. Да и мог ли автор предполагать, какие формы примет проституция в новом времени? Легализация проституции в некоторых европейских странах и явление «сексуального рабства», «рабов» для которых с избытком поставляют организованные преступные группировки из стран третьего мира, Восточной Европы и стран бывшего СНГ – лишь единичные события на фоне колоссальных перемен, свидетелем которых Иоганну Блоху не довелось быть. Думаю, что указанные явления находятся в прямой связи с описываемыми в книге процессами.
Оригинальный вариант книги (составление и оформление, оригинал-макет) был подготовлен фирмой «Браск». Книга была издана фирмой «РИД» в 1994 году тиражом 50 000 экземпляров (ISBN-85089-049-1).
Должен отметить, что в процессе подготовки электронного издания мне пришлось исправить большое количество орфографических и пунктуационных ошибок, существовавших в оригинальном издании. Хочется надеяться, что данный вариант книги будет свободен хотя бы от них. В книге также были нарушены правила типографики, связанные с расстановкой кавычек-елочек (которые не исправлялись) и длинными тире в числовых диапазонах, которые я по возможности заменил на короткое тире.
В данном варианте книги отсутствуют также иллюстрации, отчасти потому, что мне лень с ними возиться, отчасти оттого, что внедрение иллюстраций в этот файл привело бы к его дополнительному увеличению в размере (я полагаю, мегабайт до 20) и сделало бы затруднительным его распространение. Собственно, иллюстрации эти не несут информативной нагрузки, и являются сборником гравюр на обсуждаемые темы, фотографий различных предметов и снимками скульптур упоминаемых в книге персон.

ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ
Вопросы нравственности, в сочетании с интимной стороной жизни, с физическим и духовным здоровьем общества всегда интересовали людей. Именно этим, по-видимому, следует объяснять неизбывное любопытство широкой публики к проблемам свободной и продажной любви, к представителям этого ремесла – «самой древней профессии в мире» – и к генезису проституции как социального явления вообще.
Наше поколение, наряду с политическими катаклизмами, потрясшими общество, пережило и великую нравственную революцию, разрушившую установленную мораль, не оставившую, казалось бы, никаких недоговоренностей, никаких тайн в сфере самых сокровенных человеческих взаимоотношений. На наших глазах родилось новое отношение к сексу как к спорту, как к бизнесу, как к одной из обыкновеннейших сторон бытия, ничем не отличающейся от других… А интерес к «древнейшей профессии» не исчезает. Почему?
Чтобы попытаться ответить на такой вопрос, надо отступить назад. Окинуть взглядом историю общества и места, роли в нем интересующего явления, а потом постараться сделать самостоятельный вывод.
Сделать это современному читателю-соотечественнику непросто. Как и другие общественные пороки, проституция не может похвастаться обилием исследований и публикаций на русском языке. В социалистическом обществе она была объявлена «родимым пятном капитализма» и велено было считать, что ее не существует. Но стоило отпустить поводья цензуры, как проституция, наряду с другими «запрещенными» социальными явлениями, тут же появилась на арене общественной жизни.
Задумав издать серию книг «История нравов», мы, после «Дьявола» А. В. Амфитеатрова и «Истории сношений человека с дьяволом» М. А. Орлова, взялись за подготовку книги «История проституции» И. Блоха, переведенной с немецкого языка и изданной в Санкт-Петербурге в 1913 году, и еще одного сборника под тем же названием, объединяющим работы отечественных и зарубежных авторов и являющегося логическим продолжением труда И. Блоха.
С самого начала издатели столкнулись с целым рядом трудностей: немецкие исследователи всегда славились научной добросовестностью и дотошностью, но прошло много лет.
Изменился стиль повествования, другим стал язык произведений, предназначенных для широкого читателя. Понизился уровень образованности, и потому многие имена, термины и понятия оказались незнакомы современному читателю. Возникла проблема редактирования. Немецкие тексты с их фразами, длиной в полстраницы, с обстоятельными повторами каждой мысли, кажутся сегодня невероятно растянутыми, а переводы их – устаревшими и часто неуклюжими. Возникла вторая проблема – сокращения.
И все-таки мы старались относиться к тексту как можно бережнее и позволяли себе вмешиваться лишь «в букву», а не в смысл, стараясь не нарушить при этом и «аромат эпохи».
Проделанная редакторская работа, разумеется, не означает нашего стремления адаптировать текст или убрать из него нечто неудобочитаемое. В том не было нужды. Целомудрие авторов XIX века на фоне привычной уже для нас «свободы» слов, взглядов и деяний служит надежной гарантией даже для такой непростой темы, как проституция.
В качестве иллюстраций мы постарались подобрать рисунки, гравюры и фотографии произведений выдающихся художников всех времен и народов, большинство которых, как правило, мало известны русскому читателю.
О том, насколько интересной получилась наша работа, судить вам, читателям этой книги.

ВВЕДЕНИЕ

Проституция представляет проблему, основа которой может быть выражена в простой и ясной формуле, но чтобы проникнуть в сущность этого явления, понять причину его тысячелетнего существования и безнадежность всех применяемых до сих пор методов борьбы с ним и найти новые средства этой борьбы, нужно представить себе, что проституция – голова Януса, одно лицо которого обращено к природе, а другое – к культуре.
Связь проституции как социального явления с культурой и цивилизацией бросается в глаза даже самому поверхностному наблюдателю. Вместе с тем, сущность ее осталась почти не затронутой прогрессом. И неизменно-примитивное в ней в течение тысячелетий стоит против культуры как нечто ей в основе чуждое и враждебное, или, во всяком случае, не слившееся с ней. Вопрос в том, не достаточно ли одного этого биологического корня проституции, чтобы объяснить ее живучесть и бесплодность борьбы с ней.
Кто рассматривает проституцию только как результат несоответствия между половым влечением и возможностью вступления в брак, тот касается лишь поверхности проблемы или видит одну ее сторону. Правильнее обозначать этот биологический фактор проституции как реакцию против подавления культурой первобытной потребности в более свободной половой жизни, как последний видимый пережиток примитивной сексуальности, оставшийся после того, как прогрессирующее развитие культуры, путем превращения энергии, поглотило и использовало для своих целей наиболее значительную часть ее в форме «половых эквивалентов» (Блох).
Но, с другой стороны, тот факт, что проституция представляет специфически человеческое явление, которому нет аналогии в животном мире, указывает, что она – исконный продукт культуры, в частности особого строя общественной жизни и связанного с ним порядка половых отношений. И этот социальный корень проституции точно так же можно проследить очень далеко в глубь веков, до начала формирования общественных групп.
Но в то время как биологические причины проституции по природе своей просты и элементарны и до сих пор сохранили примитивный характер, социальные причины ее, по мере возрастающей дифференциации культуры и общественной жизни, становились все разнообразнее и сложнее, чем и объясняется трудность построения действительно научной этиологии проституции. Факторы, благоприятствующие развитию современной проституции, представляют составную часть того, что известно под именем социального вопроса. Однако последний заключает в себе вопрос половой, то есть социальные формы проявления и социальное урегулирование полового инстинкта. А проституция представляет центральную проблему полового вопроса.
Таким образом, если проституция в глубочайшей основе своей и связана с первобытным, примитивным биологическим инстинктом, то в социальном отношении она, безусловно, представляет болезненный общественный процесс антисоциального и антигигиенического характера, словом – большое зло, которое, однако, иногда называют необходимым.
При более глубоком исследовании – как это изложено в настоящем сочинении – выясняется основное различие обоих факторов проституции, содержащихся в выражении «необходимое зло». Дело в том, что «необходимое», то есть примитивный инстинкт, проявляющийся с первобытной принудительной силой, не связано с проституцией узами естественной необходимости и могло бы найти себе удовлетворение и помимо ее. Собственно же зло проституции, то есть ее дурная, разрушительная сторона, при ближайшем изучении оказывается простым пережитком античной культуры, который совершенно не согласуется с нашей культурой, действует на нее как инородное тело и исчезнет в тот момент, когда новая культура современного человека, теперь видимая еще только в ее начатках, окончательно освободится от культуры антично-средневековой.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРОСТИТУЦИИ
Со времен древности люди делали попытки дать точное и ясное определение понятия «проституция». Но уже большое число этих попыток и тот факт, что определения юристов, медиков, социологов и моралистов частью сильно расходятся между собой, доказывает, что точное ограничение содержания слов «проституция» и «проститутка» весьма затруднительно.
Прежде всего, понятие о проституции должно быть ограничено genus homo. Проституция существует только у человека, творца культуры и общественного порядка. Это было известно уже древним. Так, Овидий (43 до н.э. – ок. 18 н.э.) пел:

Шлюха готова с любым спознаться за сходные деньги,
Тело неволит она ради злосчастных богатств.
Все ж ненавистна и ей хозяина жадного воля –
Что вы творите добром, по принужденью творит.
Лучше в пример для себя неразумных возьмите животных.
Стыдно, что нравы у них выше, чем нравы людей.
Платы не ждет ни корова с быка, ни с коня кобылица,
И не за плату берет ярку влюбленный баран.
Рада лишь женщина взять боевую с мужчины добычу,
За ночь платят лишь ей, можно ее лишь купить.
Торг ведет состояньем двоих, для обоих желанным, -
Вознагражденье ж она все забирает себе.
Значит, любовь, что обоим мила, от обоих исходит,
Может один продавать, должен другой покупать?
И почему же восторг, мужчине и женщине общий.
Стал бы в убыток ему, в обогащение ей?
(Любовные элегии. 1; 10. Пер.С.Шервинского)

Первый организатор проституции, Солон (между 640 и 635 – ок. 559 до н.э.), покупал женщин и предлагал их «в общее пользование, готовых к услугам за внесение одного обола» (около 7 коп. на нынешние деньги).
Это старейшее определение проституции уже отмечает ее главнейшие признаки: отдача себя многим, часто меняющимся лицам («в общее пользование»), полное равнодушие к личности желающего того мужчины («готовых к услугам») и отдача себя за вознаграждение («за один обол»). Да и самое слово «проститутка», приписываемое обыкновенно римлянам, встречается уже в упомянутом сообщении о первом организованном Солоном публичном доме, причем проститутки обозначаются в этом отчете как существующие в борделе для продажи («prostasai»). Римское слово «prostate» – продаваться публично, проституироваться – так же, как и существительное «prostibulum» – образовалось, следовательно, из слов «продажная девка», «проститутка».
Но если законодательство Солона дало, таким образом, первую и самую ценную основу для точного определения проституции и проститутки, то у римлян мы находим для этого гораздо более богатый материал. Здесь продажная женщина получила различные весьма характерные названия. Это можно видеть уже в комедиях Плавта (сер. III в. до н.э. – ок. 184 до н.э.), написанных еще по греческим образцам. Он упоминает «guaes-tuosa»: одна из тех, которые охотно зарабатывают (guaestuosa), тело свое питают при помощи тела.
Кроме «guaestuosa», Плавт употребляет еще для проституток названия «meretrix» (от слова «merere» – зарабатывать, именно непотребством), «prostibulum» (от «prostare» – стоять перед публичным домом), «proseda» (от «prosedere» – сидеть перед публичным домом).
Грамматик Ионий Марцелл (IV в. н.э.) определяет разницу между meretrix, или menetrix, и prostibulum: первая занимается своим ремеслом в более приличных местах и в более приличной форме – она остается дома и отдается только в темноте ночной, между тем как prostibulum день и ночь стоит перед борделем.
Здесь мы имеем первое определение свободной, или тайной проституции и проституции публичных домов, определение же Солона относилось только к последней. Тем самым понятие о проституции в отношении к низшей форме ее – гетеры не причислялись сюда – расширилось. Meretrices смотрели с презрением на prostibula и prosedae, клиенты которых рекрутировались из низших слоев народа и из рабов.
Коротко, но вполне исчерпывающе определяет характер проститутки одна надпись на стене Помпеи: «Люцилла извлекала выгоду из своего тела».
Величайшее значение для более точного определения проституции и отличия ее от других форм внебрачных половых сношений имеют знаменитые определения и исследования римского права, прежде всего – Ульпиана. Выводы его находятся в Дигестах Юстиниана . Они гласят:
«Публичным непотребством как ремеслом занимается не только та, которая проституируется в доме терпимости, но и та, которая бесстыдно продает себя – как это обыкновенно бывает – в увеселительном кабачке или в другом месте. Но под словом «публично» мы разумеем «всем и каждому, то есть без выбора» – следовательно, не такую женщину, которая отдалась, нарушив супружескую верность, или благодаря насилию, а такую, которая живет наподобие девки из публичного дома. А потому о женщине, которая имела половые сношения за денежное вознаграждение с одним или двумя мужчинами, нельзя еще сказать, что она публично занимается непотребством как ремеслом». С другой стороны, существует мнение, что и та женщина должна быть причислена к проституткам, которая публично отдается многим и без вознаграждения.
Весьма любопытно, что римские юристы получение платы за половой акт еще не рассматривали как проституцию. Они придерживались того мнения, что денежное вознаграждение не составляет сущность проституции, что оно не столь позорно, как эта последняя, а зависит лишь от отношений между мужчиной и женщиной. Как человек, повидавший и свет, и людей, Ульпиан знал, как часто женщина, занимающая зависимое общественное положение, старается получить какие-нибудь преимущества за то, что она отдается, нисколько не поступаясь при этом своей «честью» и не опасаясь, что потеряет уважение общества и что ее не будут больше считать «честной женщиной». Не существует ли у пассивной в половом отношении женщины глубокой физиологической склонности требовать от мужчины эквивалента за жертву, которую она приносит ему, неограниченно отдаваясь его любовным ласкам? Не распространена ли такая форма «продажности» женщины гораздо больше, чем проституция?
Существует характерный анекдот, прекрасно
иллюстрирующий взгляды римских юристов, что половые сношения за вознаграждение не относятся обязательно к проституции, а бывают часто и помимо ее.
«Если желаешь руководить людьми, – говорил Фридрих Великий, – то главное – знать их вкусы, взгляды и слабости. Слабости есть у всех нас. Моя бабушка из Ганновера спросила однажды французского посланника, чем объяснить, что француженку так легко соблазнить?
– Ваше Величество, – ответил он, – бриллианты!
– Но кто же продаст себя за бриллианты?
– Ну, за сто тысяч талеров!
– Отвратительно – за деньги!
– За красивое жемчужное ожерелье!
– Прошу вас, маркиз, ради Бога, перестаньте!
У моей бабушки было большое пристрастие к жемчугам. Это была ее страсть. Видите ли, таковы все люди.»
Не считая вознаграждение само по себе существенным для понятия проституции, Ульпиан не причисляет к проституткам ни содержанку одного мужчины, ни галантную даму полусвета, получающую содержание, деньги и подарки от нескольких известных любовников, и не применяет к ним понятие «публичной» женщины.
1 2 3 4 5 6 7