В числе лиц, сочувствовавших Арию, оказался такой выдающийся по уму и положению человек, как епископ Евсевий Никомидийский. На свое письмо к нему Арий получил чрезвычайно ободривший его ответ. После этого письма он отправился в Никомидию и был принят Евсевием очень радушно. Проживая под гостеприимным кровом, Арий привел в систему свои воззрения и изложил их в сборнике Талиа (??????) и, по свидетельству Филосторгия (Филосторгий . Цер. Ист. 11, 2 (Patrologia graeca. t. LXV, с. 465)), кроме того написал «корабельные, мельничные и путевые песни» и другие подобные сочинения и придавал им напевы, «чтобы приятностью напева увлечь людей неопытных к своему нечестию».
Между тем, Евсевий Никомидийский не только дал убежище Арию, но стремился реабилитировать его. События, которые последовали вслед за тем, трудно расположить в строго хронологическом порядке. Ввиду неожиданно разыгравшихся событий, епископ Александр в оправдание своего образа действий по отношению к Арию составил окружное послание и во многих экземплярах разослал его епископам (Феодорит . Ц. История I, 4). Друзья и единомышленники Ария, видя, что их письма к Александру не достигают цели, созвали Собор в Вифинии, вероятно, в 320-ом г., под председательством Евсевия Никомидийского. Этот Собор, как и следовало ожидать, оправдал Ария. Он и его единомышленники были приняты в церковное общение. Этого же от лица Собора добивались и от епископа Александра. Но последний не уступил. Однако, он понимал всю серьезность мер, направленных для оправдания Ария, как то Собор Вифинский и письма, послания разных лиц в защиту Ария. Все это побудило епископа Александра созвать Собор в Александрии в 321-ом г. Он состоял из 100 епископов — египетских и ливийских. Собор осудил Ария. Александр от лица Собора рассылает второе окружное послание к епископам православной кафолической Церкви /Сократ . Ц. История 1, 6. Вопрос о первом и втором послании епископа Александра еще далеко не выяснен. Мы видим первое послание у Феодорита а второе у Сократа. Смотри наш «1-ый Вселенский Собор» стр. 55-56/. Борьба Александра Александрийского с епископами Востока из за Ария стоила ему чрезвычайно дорого и была неравною борьбою. Восточные чрез епископа Евсевия Никомидийского (Ammian. Marcel. XXII, 9) находились в связи с императорским двором Ликиния и пользовались его сочувствием и силою. В посланиях епископа Александра есть указания на насилия, которым он подвергался. «Мы подвергаемся их (т. е. ариан) насмешкам, пишет он, ежедневно воздвигают против нас возмущения и гонения: то влекут нас в судилища, по жалобам беспорядочных женщин… то бесславят христианство» (Феодорит . Ц. История I, 4 (рус. пер. 18)). Вероятно, под давлением придворных влияний, епископ Александр должен был принять в Александрийскую Церковь Ария снова, где его застает письмо Константина Великого.
Прежде чем перейти к изложению истории Никейского Собора, мы считаем нужным упомянуть о предполагаемом Антиохийском Соборе 324 г., «открытом» только в начале ХХ-го века. В 1905 г. знаменитым западным филологом проф. Эд. Шварцем был издан сирский текст с греческим переводом послания неизвестного дотоле Антиохийского Собора к «Александру, епископу Нового Рима». По своему содержанию такое послание могло появиться только до Никейского Собора. Оно есть решительный протест против ереси Ария. Но термины, принятые на 1-ом Никейском Соборе ?? ??? ?????? ??? ?????? и ????????? ?? ????? — в нем отсутствуют, в заключение анафематствуется ересь Ария, а три епископа — сторонники его — Феодот Лаодикийский, Наркисс Неродианский и Евсевий Кесарийский — подвергаются осуждению. На Соборе присутствовало всего 56 епископов. По содержанию это послание, т. е. предполагаемого Антиохийского Собора 324 г. очень сходно с посланием епископа Александра, находящимся у Феодорита (Ц. История 1,4). За подлинность послания, кроме ученого издателя Шварца, высказался известный догматист Зееберг, русские профессора — А. Спасский, Бриллиантов и доцент Дм. Лебедев. Против подлинности документа и исторической возможности Антиохийского Собора 324 г. объявились два знаменитых историка — немецкий Ад. Гарнак и французский А. Дюшен. Вопрос нельзя считать решенным, он остается открытым. Важно то, что о нем не упоминает ни один историк древности; затем, для него трудно найти историческую ситуацию при известных нам фактических обстоятельствах того времени. Царь Константин, в это время бывший уже на Востоке, не только не принял в нем участия, как ранее в донатистских соборах, но даже не вспомянул о нем в письме к епископу Александру и Арию.
Первый Вселенский Собор в Никее в 325-м году.
В конце 322 г. Константин, преследуя сарматов, перешел границы Ликиниевых владений. Последний это принял как casus belli и объявил войну Константину. Решительное сражение произошло при Хризополисе (теперь Кавале), где Ликиний был окончательно разбит, а потом вскоре и сам убит. Осенью 323 г. Константин уже появился в восточной столице Никомодии. Нестроения в Восточной Церкви поглотили на первое время больше всего внимание императора. Сначала у него явился план — примирить враждующие стороны между собой, склонив к единению главных виновников раздора — епископа Александра и пресвитера Ария. В исполнение этого своего намерения он написал письмо епископу Александру и Арию в Александрию. Константин пишет не как богослов, но как высший принципал, снисходительно благожелательный. Касаясь спорного вопроса, Константин говорит: Александр не должен был спрашивать, а Арий отвечать, ибо «подобные вопросы, не предписанные законом (Св. Писанием)… не должны быть допускаемы до слуха простого народа», и продолжает: «Ваш спор начался не по главному (sic !) канону к учению в законе; вы не вводите какого либо нового догмата в богопочтение; сущность мыслей у вас одна и та же (?), так что вы легко можете снова войти в общение». Главным девизом царя, внушаемым спорящим, является in necessariis unitas, in dubiis libertas. «Итак возвратите мне мирные дни и спокойные ночи, чтобы и я, наконец, нашел утешение в чистом свете, отраду в безмятежной жизни» (Евсевий . De vita Const. II, 64-71). С письмом в Александрию был послан епископ Осий. Миссия оказалась выше его сил: примирить споривших ему не удалось. Однако он содействовал решению дела на предстоявшем Никейском Соборе. Согласно Сократу (Сократ. Ц. История III, 7) и Филосторгию (Филосторгий. I, 7), епископы Александр и Осий условились относительно спорных вопросов и отлучения Ария. В Александрии, во время пребывания там Осия, вероятно, был созван местный собор.
Евсевий пишет, что после неудавшейся попытки к примирению сторон: «царь созвал Вселенский Собор почтительными грамотами, приглашая епископов всех стран возможно скорее прибыть в Никею» (De vita Const. с. III, 6). На Собор были приглашены не только епископы из пределов Римской империи, но и из стран и вне её — из Персии и от Скифов (De vita Const. c. III, 7). Число прибывших на Собор епископов определяется не одинаково: по Евсевию свыше 250-ти, по Евстафию около 270-ти, по словам Константина Великого — 300 и свыше 300. Созомен (Созомен 1, 17) указывает круглую цифру в 320. Афанасий Великий в различных местах своих сочинений определяет различно количество собравшихся епископов — 300 и 318. Последнее число стало общепринятым. Его приводят Епифаний, Сократ (1, 8), Амвросий, Геласий, Руфин и Никейский Собор часто называется просто, как Собор 318-ти отцов. Думается, это число обязано своею победою количественному совпадению с цифрою верных рабов Авраама (Быт. 14:14) или мистическому значению греческих букв, изображающих это число ТIИ, т. е. соединение креста (Т) и имени Иисуса. Такое истолкование дал впервые Амвросий Медиоланский. По-видимому, число епископов в разное время соборных заседаний было различно, отсюда и проистекли все разноречия в показаниях историков. Что Арий был позван на Собор, об этом говорит Руфин (I, 1). Большинство из епископов Римского государства принадлежало греческой нации, из латинских было только 7: 1. Осий Кордовский (из Испании); 2. Никазий Дижонский (из Галлии); 3. Цецилиан Карфагенский (из Северной Африки); 4. Домн Стридонский (из Паннонии); 5. Евстафий Миланский; 6. Марк Калаврийский (из Италии) и 7. представители Римского папы Сильвестра два пресвитера — Виктор или Витон и Викентий. Из западных латинских епископов выдавался Осий Кордовский; из греческих заслуживают особенного упоминания епископы апостольских кафедр — Александр Александрийский, Евстафий Антиохийский и Макарий Иерусалимский, потом следует упомянуть двух Евсевиев — Никомидийского и Кесарийского. Затем идут ряды чудотворцев и исповедников: Пафнутий из верхней Фиваиды, Спиридон , епископ острова Кипра, Иаков Низибийский, почитавшийся чудотворцем, способным воскрешать мертвых, Леонтий Кесарийский с пророческим даром, который, пред прибытием на Собор, крестил отца Григория Назианзянина, Потамон Гераклийский с выжженным глазом и подрезанными жилами в коленях, Павел Неокесарийский (из крепости на берегу Евфрата), который, во время Ликиниева гонения, был подвергнут пыткам горячего железа, вследствие чего его руки сделались как бы парализованными, Ипатий Гангрский и — согласно греческим минологиям /Происхождение миней относится к VII-VIII вв. Самая древная праздничная минея, известная нам по имени, относится к IХ-му веку, сирская. Криптофератские минеи дошли до нас от XI и XII веков, а декабрьская от ХIII-го (1266). Архиеп. Сергий , Полный месяцеслов Востока, т. I, 1901. 2-ое изд. Владимир, стр. 32, 201, 205/ — святой Николай от города Миры в Малой Азии, столь известный своею благотворительностью, что даже до сего времени в день памяти его собирают пожертвования на детей. Справедливо говорит Евсевий Кесарийский (De vita Const, с. III, 9) об отцах Собора: «одни были знамениты словом мудрости, другие украшались строгостью жизни и подвижничеством, а иные отличались скромностью нрава», прекрасно присоединяет к тому и Феодорит (Феодорит . Ц. История I, 7): «было много мужей, украшенных делами апостольства; много было и таких, какие, по изречению апостола Павла, носили раны Господа Иисуса на своем теле». Нет ничего удивительного, если, по условиям тогдашнего времени, среди епископов были люди необразованные — и это даже среди отцов Собора /Историк Сократ (I, 8.) с недовольством замечает, что это обстоятельство дало повод Македонскому епископу Сабину называть отцов Собора «простоватыми и поверхностными» и даже «смеяться» над ними/. Самая твердая дата для определения времени созыва Никейского Собора находится у Сократа (Сократ . I, 13 (в самом конце)): «Он (Никейский Собор) состоялся в консульство Павлина и Юлиана, в 20-ый день месяца мая, — это был 636 г. от Александра, царя Македонского». Это выходит 325 г. от Рождества Христова (Проф. Болотов «Лекции по древней Церковной Истории» том IV-ый, 31). Другая дата указана в актах 4-го Вселенского Собора; там стоит 13 день перед календами июля, т. е. 13-го июня. Бароний вычитал у Константинопольского епископа Аттика иную дату, что Собор происходил от 14-го июня до 25-го августа. Все эти указания думают примирить или согласить таким образом: 20-ое мая (по Болотову 22-ое) официальное начало соборных заседаний, император прибыл 13-14-го июня, но уже 19-го июня был составлен символ, а 25-го августа — конец Собора. С 19-го июня до 25-го августа занимались вопросами об устройстве церковной жизни (Hefele. Conciliengeschichte В. I, s. 295-296) — о времени празднования Пасхи, мелетианском расколе, митрополичьих округах и тому подобное. 25-го августа последовало закрытие Собора /О. Зек (Zeitschrift fur Kirchengeschichte. В. XVII, H. 1-2 § 69-70) высказывает оригинальный взгляд, что Собор мог заседать в 325 г. около 2-х месяцев, а окончил свою деятельность в ноябре 327 г. Основание для этого он хочет найти у святого Афанасия, который (в апол. против ариан. LIX) пишет: «не прошло и пять месяцев от конца Собора, как епископ Александр (Александрийский) умер». А смерть епископа Александра обыкновенно относят к 17-му апреля 328 г. В этом своем остроумном, диалектическом использовании источников О. Зек одинок. Его взгляд приводят, но не опровергают/. Время с 20 (22)-го мая до 13-14 июня протекло в предварительных совещаниях. В то время могли принимать участие в них не имевшие епископского сана, простые клирики и даже миряне /Сократ I, 8. Здесь Сократ подчеркивает энергичные выступления молодого Александрийского диакона Афанасия/. Но сообщение Руфина (Руфин I, 3) и Созомена (Созомен I, 18) об участии в них арианствовавших языческих философов — легендарно. Центр рассуждении естественно составляло учение Ария о лице Иисуса Христа. Во время этих совещаний ясно определилось — кто с Арием и кто против него. Количество арианствовавших епископов различными историками определяется различно; из сопоставлений выясняется, что их было 20 (по Филосторгию 22). Из них наиболее влиятельными были — Евсевий Никомидийский, Евсевий Кесарийский, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский, Митрофан Ефесский, Феогнис Никейский, Марий Халкидонский и Павлин Тирский.
В день 14-го июня прибыл император. Епископы были приглашены во внутренние залы дворца. Так как император питал сильную любовь к ораторской литературе, то, по поручению Собора, его приветствовал речью Евсевий Кесарийский /Созомен I, 19. Феодорит же (Ц. История I, 7) замечает, что речь произнес Евстафий Антиохийский. Но здесь он ошибается. Сам же Евсевий Кесарийский замечает (De vita Const. с. III, 2): «Один из епископов, занимавший первое место с правой стороны, встал, приветствовал царя краткою речью»/. Константин отвечал на латинском языке не потому, что он не был сведущ в греческом — он около 10-ти лет провел в Никомидии, — а потому, что ему казался более соответствующим торжественности момента официальный латинский язык (Евсевий. De vita Const. III, 13). После этого император предоставил слово председательствовавшим на Соборе (Ibid. — «????????? ??? ????? ?????????»), то есть митрополитам (?). Вопрос о председателе Собора очень спорный. Обычно называют Осия Кордовского или Евстафия Антиохийского или Евсевия Кесарийского. Но это не отвечает тексту источника. Вероятно так нужно представлять дело. Председательствование принадлежало главным епископам — митрополитам, но за ходом прений наблюдал сам император и руководил ими (Ср. Bernoulli. Hauck. R. Enc. XIV, s. 12). Только благодаря умелому руководству Константина, такой сложный вопрос, как о лице Иисуса Христа, был решен в несколько дней. Феодорит пишет, со слов Евстафия /Феодорит, Ц. История 1, 7. Принято, что арианский символ предложил Евсевий! но какой? Бернулли (у Hauck'a XIV, s. 13) и О. Зекк (Z. КG. XVII, s. 349-350) высказывают мнение, что это был Евсевий Кесарийский/, что ариане первыми предложили свой символ, составленный Евсевием Никомидийским. Но, в нем содержались «хулы» на Сына Божия, то есть, обычные арианские выражения, что Сын Божий есть «произведение и тварь», что было время, когда Сына не было, что Сын изменяем по существу и тому подобное. Такие «хулы» вызывали в членах Собора общее негодование, почти ярость, и арианский символ был разорван (Феодорит I, 7: ??? ????????? ????????? ????????????). Такое отношение к их символу фраппировало ариан, и они должны были, по крайней мере, на время притихнуть, умолкнуть. Тогда отцами Собора были предприняты попытки изложить свою веру в библейских терминах. Ариане охотно соглашались на все тексты, термины или выражения, приводимые православными из библейских книг; но понимали и толковали их по-своему. Так, отцы Собора первоначально остановились на формуле «Сын от Бога». Ариане принимали это говоря, что все от Бога: «из Которого все» (1 Кор. 8:6). По Афанасию (Послание к Африканским епископам. Творения в рус. переводе часть III, 281-282; ср. Феодорит Ц. История I, 8. VI, хотя ср. Созомен. Ц. И. 1,20), правильно веровавшие епископы проектировали такой текст: Слово есть… истинный Бог , как сказал Иоанн (1 Ин. 5:20), сияние славы и образ ипостаси Отчей, как написал Павел (Евр. 1:3); а Евсеевы приверженцы, увлекаемые собственным своим зловерием, говорили друг другу: «согласимся в этом, потому что … и мы называемся образом Божьим и славою Божией»., даже гусеницы и кузнечики именуются «великое войско Мое » (Иоил. 2:25), «и мы свои Богу… Он назвал нас братьями » (Евр. 2:11) и тому подобное. В то время, нужно думать, когда епископы были утомлены оказавшимися бесплодными усилиями, вследствие изворотливости ариан, стараниями формулировать свое исповедание в библейских выражениях в противовес арианам, тогда выступил опять из арианской партии Евсевий Кесарийский, сам повествующий об этом в особом послании к своей Кесарийской пастве. Ариане меняют свою тактику из открытой в скрытую. Теперь показным формальным лейтмотивом арианской партии является желание дать мир Церкви. Это как раз было рассчитано на совпадение с настроением императора и на сочувствие его. С великим искусством удерживая инициативу в собственных руках, ариане предлагают еще иную, новую формулу, свободную от всяких спорных слов и содержащую только общие обоим направлениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Между тем, Евсевий Никомидийский не только дал убежище Арию, но стремился реабилитировать его. События, которые последовали вслед за тем, трудно расположить в строго хронологическом порядке. Ввиду неожиданно разыгравшихся событий, епископ Александр в оправдание своего образа действий по отношению к Арию составил окружное послание и во многих экземплярах разослал его епископам (Феодорит . Ц. История I, 4). Друзья и единомышленники Ария, видя, что их письма к Александру не достигают цели, созвали Собор в Вифинии, вероятно, в 320-ом г., под председательством Евсевия Никомидийского. Этот Собор, как и следовало ожидать, оправдал Ария. Он и его единомышленники были приняты в церковное общение. Этого же от лица Собора добивались и от епископа Александра. Но последний не уступил. Однако, он понимал всю серьезность мер, направленных для оправдания Ария, как то Собор Вифинский и письма, послания разных лиц в защиту Ария. Все это побудило епископа Александра созвать Собор в Александрии в 321-ом г. Он состоял из 100 епископов — египетских и ливийских. Собор осудил Ария. Александр от лица Собора рассылает второе окружное послание к епископам православной кафолической Церкви /Сократ . Ц. История 1, 6. Вопрос о первом и втором послании епископа Александра еще далеко не выяснен. Мы видим первое послание у Феодорита а второе у Сократа. Смотри наш «1-ый Вселенский Собор» стр. 55-56/. Борьба Александра Александрийского с епископами Востока из за Ария стоила ему чрезвычайно дорого и была неравною борьбою. Восточные чрез епископа Евсевия Никомидийского (Ammian. Marcel. XXII, 9) находились в связи с императорским двором Ликиния и пользовались его сочувствием и силою. В посланиях епископа Александра есть указания на насилия, которым он подвергался. «Мы подвергаемся их (т. е. ариан) насмешкам, пишет он, ежедневно воздвигают против нас возмущения и гонения: то влекут нас в судилища, по жалобам беспорядочных женщин… то бесславят христианство» (Феодорит . Ц. История I, 4 (рус. пер. 18)). Вероятно, под давлением придворных влияний, епископ Александр должен был принять в Александрийскую Церковь Ария снова, где его застает письмо Константина Великого.
Прежде чем перейти к изложению истории Никейского Собора, мы считаем нужным упомянуть о предполагаемом Антиохийском Соборе 324 г., «открытом» только в начале ХХ-го века. В 1905 г. знаменитым западным филологом проф. Эд. Шварцем был издан сирский текст с греческим переводом послания неизвестного дотоле Антиохийского Собора к «Александру, епископу Нового Рима». По своему содержанию такое послание могло появиться только до Никейского Собора. Оно есть решительный протест против ереси Ария. Но термины, принятые на 1-ом Никейском Соборе ?? ??? ?????? ??? ?????? и ????????? ?? ????? — в нем отсутствуют, в заключение анафематствуется ересь Ария, а три епископа — сторонники его — Феодот Лаодикийский, Наркисс Неродианский и Евсевий Кесарийский — подвергаются осуждению. На Соборе присутствовало всего 56 епископов. По содержанию это послание, т. е. предполагаемого Антиохийского Собора 324 г. очень сходно с посланием епископа Александра, находящимся у Феодорита (Ц. История 1,4). За подлинность послания, кроме ученого издателя Шварца, высказался известный догматист Зееберг, русские профессора — А. Спасский, Бриллиантов и доцент Дм. Лебедев. Против подлинности документа и исторической возможности Антиохийского Собора 324 г. объявились два знаменитых историка — немецкий Ад. Гарнак и французский А. Дюшен. Вопрос нельзя считать решенным, он остается открытым. Важно то, что о нем не упоминает ни один историк древности; затем, для него трудно найти историческую ситуацию при известных нам фактических обстоятельствах того времени. Царь Константин, в это время бывший уже на Востоке, не только не принял в нем участия, как ранее в донатистских соборах, но даже не вспомянул о нем в письме к епископу Александру и Арию.
Первый Вселенский Собор в Никее в 325-м году.
В конце 322 г. Константин, преследуя сарматов, перешел границы Ликиниевых владений. Последний это принял как casus belli и объявил войну Константину. Решительное сражение произошло при Хризополисе (теперь Кавале), где Ликиний был окончательно разбит, а потом вскоре и сам убит. Осенью 323 г. Константин уже появился в восточной столице Никомодии. Нестроения в Восточной Церкви поглотили на первое время больше всего внимание императора. Сначала у него явился план — примирить враждующие стороны между собой, склонив к единению главных виновников раздора — епископа Александра и пресвитера Ария. В исполнение этого своего намерения он написал письмо епископу Александру и Арию в Александрию. Константин пишет не как богослов, но как высший принципал, снисходительно благожелательный. Касаясь спорного вопроса, Константин говорит: Александр не должен был спрашивать, а Арий отвечать, ибо «подобные вопросы, не предписанные законом (Св. Писанием)… не должны быть допускаемы до слуха простого народа», и продолжает: «Ваш спор начался не по главному (sic !) канону к учению в законе; вы не вводите какого либо нового догмата в богопочтение; сущность мыслей у вас одна и та же (?), так что вы легко можете снова войти в общение». Главным девизом царя, внушаемым спорящим, является in necessariis unitas, in dubiis libertas. «Итак возвратите мне мирные дни и спокойные ночи, чтобы и я, наконец, нашел утешение в чистом свете, отраду в безмятежной жизни» (Евсевий . De vita Const. II, 64-71). С письмом в Александрию был послан епископ Осий. Миссия оказалась выше его сил: примирить споривших ему не удалось. Однако он содействовал решению дела на предстоявшем Никейском Соборе. Согласно Сократу (Сократ. Ц. История III, 7) и Филосторгию (Филосторгий. I, 7), епископы Александр и Осий условились относительно спорных вопросов и отлучения Ария. В Александрии, во время пребывания там Осия, вероятно, был созван местный собор.
Евсевий пишет, что после неудавшейся попытки к примирению сторон: «царь созвал Вселенский Собор почтительными грамотами, приглашая епископов всех стран возможно скорее прибыть в Никею» (De vita Const. с. III, 6). На Собор были приглашены не только епископы из пределов Римской империи, но и из стран и вне её — из Персии и от Скифов (De vita Const. c. III, 7). Число прибывших на Собор епископов определяется не одинаково: по Евсевию свыше 250-ти, по Евстафию около 270-ти, по словам Константина Великого — 300 и свыше 300. Созомен (Созомен 1, 17) указывает круглую цифру в 320. Афанасий Великий в различных местах своих сочинений определяет различно количество собравшихся епископов — 300 и 318. Последнее число стало общепринятым. Его приводят Епифаний, Сократ (1, 8), Амвросий, Геласий, Руфин и Никейский Собор часто называется просто, как Собор 318-ти отцов. Думается, это число обязано своею победою количественному совпадению с цифрою верных рабов Авраама (Быт. 14:14) или мистическому значению греческих букв, изображающих это число ТIИ, т. е. соединение креста (Т) и имени Иисуса. Такое истолкование дал впервые Амвросий Медиоланский. По-видимому, число епископов в разное время соборных заседаний было различно, отсюда и проистекли все разноречия в показаниях историков. Что Арий был позван на Собор, об этом говорит Руфин (I, 1). Большинство из епископов Римского государства принадлежало греческой нации, из латинских было только 7: 1. Осий Кордовский (из Испании); 2. Никазий Дижонский (из Галлии); 3. Цецилиан Карфагенский (из Северной Африки); 4. Домн Стридонский (из Паннонии); 5. Евстафий Миланский; 6. Марк Калаврийский (из Италии) и 7. представители Римского папы Сильвестра два пресвитера — Виктор или Витон и Викентий. Из западных латинских епископов выдавался Осий Кордовский; из греческих заслуживают особенного упоминания епископы апостольских кафедр — Александр Александрийский, Евстафий Антиохийский и Макарий Иерусалимский, потом следует упомянуть двух Евсевиев — Никомидийского и Кесарийского. Затем идут ряды чудотворцев и исповедников: Пафнутий из верхней Фиваиды, Спиридон , епископ острова Кипра, Иаков Низибийский, почитавшийся чудотворцем, способным воскрешать мертвых, Леонтий Кесарийский с пророческим даром, который, пред прибытием на Собор, крестил отца Григория Назианзянина, Потамон Гераклийский с выжженным глазом и подрезанными жилами в коленях, Павел Неокесарийский (из крепости на берегу Евфрата), который, во время Ликиниева гонения, был подвергнут пыткам горячего железа, вследствие чего его руки сделались как бы парализованными, Ипатий Гангрский и — согласно греческим минологиям /Происхождение миней относится к VII-VIII вв. Самая древная праздничная минея, известная нам по имени, относится к IХ-му веку, сирская. Криптофератские минеи дошли до нас от XI и XII веков, а декабрьская от ХIII-го (1266). Архиеп. Сергий , Полный месяцеслов Востока, т. I, 1901. 2-ое изд. Владимир, стр. 32, 201, 205/ — святой Николай от города Миры в Малой Азии, столь известный своею благотворительностью, что даже до сего времени в день памяти его собирают пожертвования на детей. Справедливо говорит Евсевий Кесарийский (De vita Const, с. III, 9) об отцах Собора: «одни были знамениты словом мудрости, другие украшались строгостью жизни и подвижничеством, а иные отличались скромностью нрава», прекрасно присоединяет к тому и Феодорит (Феодорит . Ц. История I, 7): «было много мужей, украшенных делами апостольства; много было и таких, какие, по изречению апостола Павла, носили раны Господа Иисуса на своем теле». Нет ничего удивительного, если, по условиям тогдашнего времени, среди епископов были люди необразованные — и это даже среди отцов Собора /Историк Сократ (I, 8.) с недовольством замечает, что это обстоятельство дало повод Македонскому епископу Сабину называть отцов Собора «простоватыми и поверхностными» и даже «смеяться» над ними/. Самая твердая дата для определения времени созыва Никейского Собора находится у Сократа (Сократ . I, 13 (в самом конце)): «Он (Никейский Собор) состоялся в консульство Павлина и Юлиана, в 20-ый день месяца мая, — это был 636 г. от Александра, царя Македонского». Это выходит 325 г. от Рождества Христова (Проф. Болотов «Лекции по древней Церковной Истории» том IV-ый, 31). Другая дата указана в актах 4-го Вселенского Собора; там стоит 13 день перед календами июля, т. е. 13-го июня. Бароний вычитал у Константинопольского епископа Аттика иную дату, что Собор происходил от 14-го июня до 25-го августа. Все эти указания думают примирить или согласить таким образом: 20-ое мая (по Болотову 22-ое) официальное начало соборных заседаний, император прибыл 13-14-го июня, но уже 19-го июня был составлен символ, а 25-го августа — конец Собора. С 19-го июня до 25-го августа занимались вопросами об устройстве церковной жизни (Hefele. Conciliengeschichte В. I, s. 295-296) — о времени празднования Пасхи, мелетианском расколе, митрополичьих округах и тому подобное. 25-го августа последовало закрытие Собора /О. Зек (Zeitschrift fur Kirchengeschichte. В. XVII, H. 1-2 § 69-70) высказывает оригинальный взгляд, что Собор мог заседать в 325 г. около 2-х месяцев, а окончил свою деятельность в ноябре 327 г. Основание для этого он хочет найти у святого Афанасия, который (в апол. против ариан. LIX) пишет: «не прошло и пять месяцев от конца Собора, как епископ Александр (Александрийский) умер». А смерть епископа Александра обыкновенно относят к 17-му апреля 328 г. В этом своем остроумном, диалектическом использовании источников О. Зек одинок. Его взгляд приводят, но не опровергают/. Время с 20 (22)-го мая до 13-14 июня протекло в предварительных совещаниях. В то время могли принимать участие в них не имевшие епископского сана, простые клирики и даже миряне /Сократ I, 8. Здесь Сократ подчеркивает энергичные выступления молодого Александрийского диакона Афанасия/. Но сообщение Руфина (Руфин I, 3) и Созомена (Созомен I, 18) об участии в них арианствовавших языческих философов — легендарно. Центр рассуждении естественно составляло учение Ария о лице Иисуса Христа. Во время этих совещаний ясно определилось — кто с Арием и кто против него. Количество арианствовавших епископов различными историками определяется различно; из сопоставлений выясняется, что их было 20 (по Филосторгию 22). Из них наиболее влиятельными были — Евсевий Никомидийский, Евсевий Кесарийский, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский, Митрофан Ефесский, Феогнис Никейский, Марий Халкидонский и Павлин Тирский.
В день 14-го июня прибыл император. Епископы были приглашены во внутренние залы дворца. Так как император питал сильную любовь к ораторской литературе, то, по поручению Собора, его приветствовал речью Евсевий Кесарийский /Созомен I, 19. Феодорит же (Ц. История I, 7) замечает, что речь произнес Евстафий Антиохийский. Но здесь он ошибается. Сам же Евсевий Кесарийский замечает (De vita Const. с. III, 2): «Один из епископов, занимавший первое место с правой стороны, встал, приветствовал царя краткою речью»/. Константин отвечал на латинском языке не потому, что он не был сведущ в греческом — он около 10-ти лет провел в Никомидии, — а потому, что ему казался более соответствующим торжественности момента официальный латинский язык (Евсевий. De vita Const. III, 13). После этого император предоставил слово председательствовавшим на Соборе (Ibid. — «????????? ??? ????? ?????????»), то есть митрополитам (?). Вопрос о председателе Собора очень спорный. Обычно называют Осия Кордовского или Евстафия Антиохийского или Евсевия Кесарийского. Но это не отвечает тексту источника. Вероятно так нужно представлять дело. Председательствование принадлежало главным епископам — митрополитам, но за ходом прений наблюдал сам император и руководил ими (Ср. Bernoulli. Hauck. R. Enc. XIV, s. 12). Только благодаря умелому руководству Константина, такой сложный вопрос, как о лице Иисуса Христа, был решен в несколько дней. Феодорит пишет, со слов Евстафия /Феодорит, Ц. История 1, 7. Принято, что арианский символ предложил Евсевий! но какой? Бернулли (у Hauck'a XIV, s. 13) и О. Зекк (Z. КG. XVII, s. 349-350) высказывают мнение, что это был Евсевий Кесарийский/, что ариане первыми предложили свой символ, составленный Евсевием Никомидийским. Но, в нем содержались «хулы» на Сына Божия, то есть, обычные арианские выражения, что Сын Божий есть «произведение и тварь», что было время, когда Сына не было, что Сын изменяем по существу и тому подобное. Такие «хулы» вызывали в членах Собора общее негодование, почти ярость, и арианский символ был разорван (Феодорит I, 7: ??? ????????? ????????? ????????????). Такое отношение к их символу фраппировало ариан, и они должны были, по крайней мере, на время притихнуть, умолкнуть. Тогда отцами Собора были предприняты попытки изложить свою веру в библейских терминах. Ариане охотно соглашались на все тексты, термины или выражения, приводимые православными из библейских книг; но понимали и толковали их по-своему. Так, отцы Собора первоначально остановились на формуле «Сын от Бога». Ариане принимали это говоря, что все от Бога: «из Которого все» (1 Кор. 8:6). По Афанасию (Послание к Африканским епископам. Творения в рус. переводе часть III, 281-282; ср. Феодорит Ц. История I, 8. VI, хотя ср. Созомен. Ц. И. 1,20), правильно веровавшие епископы проектировали такой текст: Слово есть… истинный Бог , как сказал Иоанн (1 Ин. 5:20), сияние славы и образ ипостаси Отчей, как написал Павел (Евр. 1:3); а Евсеевы приверженцы, увлекаемые собственным своим зловерием, говорили друг другу: «согласимся в этом, потому что … и мы называемся образом Божьим и славою Божией»., даже гусеницы и кузнечики именуются «великое войско Мое » (Иоил. 2:25), «и мы свои Богу… Он назвал нас братьями » (Евр. 2:11) и тому подобное. В то время, нужно думать, когда епископы были утомлены оказавшимися бесплодными усилиями, вследствие изворотливости ариан, стараниями формулировать свое исповедание в библейских выражениях в противовес арианам, тогда выступил опять из арианской партии Евсевий Кесарийский, сам повествующий об этом в особом послании к своей Кесарийской пастве. Ариане меняют свою тактику из открытой в скрытую. Теперь показным формальным лейтмотивом арианской партии является желание дать мир Церкви. Это как раз было рассчитано на совпадение с настроением императора и на сочувствие его. С великим искусством удерживая инициативу в собственных руках, ариане предлагают еще иную, новую формулу, свободную от всяких спорных слов и содержащую только общие обоим направлениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82