он заручился поддержкой албанцев и сербов и стал уже грозить Фессалонике. Палеолог начал наступление; он отвоевал Македонию, вторгся в Албанию и нанес деспоту и его союзникам кровавое поражение в долине Пелагонии (1259). Таким образом, успехи Никейской империи привели Эпирский деспотат к гибели. Спустя некоторое время Палеолог завершил свое дело отвоеванием Константинополя.
В 1261 г. он перешел Геллеспонт и отнял у латинян, все их владения вне столицы. Против венецианцев, которые, хотя и с некоторым опозданием, поняли необходимость защищать Константинополь, он чрезвычайна ловко обеспечил себе союз с их соперниками генуэзцами, обещав им по договору, заключенному в Нимфее 126 (1261), пожаловать на Востоке все те привилегии, которыми пользовались их соперники. Отныне достаточно было благоприятного случая, чтобы столица попала в руки византийцев. 25 июля 1261 г. один из полководцев Палеолога, воспользовавшись тем, что венецианский флот только что покинул Золотой Рог, стремительным и удачным ударом овладел городом. Балдуину II оставалось только бежать в сопровождении латинского патриарха и венецианских поселенцев; 15 августа 1261 г. Михаил Палеолог торжественно вступил в Константинополь и в храме св. Софии возложил на свою голову императорскую корону. Казалось, что Византийская империя вновь возродилась при национальной династии Палеологов, которой предстояло управлять Византией в продолжение почти двух столетий.
V
АХЕЙСКОЕ КНЯЖЕСТВО.
Другие латинские государства, вызванные к жизни четвертым крестовым походом, не исчезли одновременно с Константинопольской империей. Не говоря о Венеции, еще долгое время сохранявшей свою колониальную империю и островные сеньории, основанные ее гражданами, Афинское герцогство под управлением фамилии Деларош существовало до 1311 г., и хотя после разгрома при Цефисе оно перешло под власть каталонцев (1311-1333), а затем к флорентийским герцогам из фамилии Аччайоли (1333-1456), - оно все же никогда более не досталось византийцам. Ахейское княжество под управлением трех Виллардуэнов - Жоффруа I, основателя династии, и его сыновей Жоффруа II и Вильгельма (1209-1278) - стало к этому времени еще более цветущим. Несмотря на свою чисто феодальную организацию и на создание там в результате франкского завоевания двенадцати бароний, страна под умелым управлением своих государей была в течение всего XIII в. одним из самых богатых государств латинского Востока. Финансы находились в превосходном состоянии; армия славилась "лучшей кавалерией в Европе"; спокойствие было полным; согласие с греческими подданными не 127 оставляло желать ничего лучшего. Двор Андравиды был, как говорит один хронист, "более блестящим, чем дворы самых крупных королей". Французское влияние при нем было всемогущим: "по-французски там говорили так же хорошо, как в Париже". В любопытной книге "Морейская хроника" оживает это общество, состоявшее из настоящих французских рыцарей. По всему Пелопоннесу, в Акрокоринфе и Клемуци, в Каритене и Мистре, в Каламате и Майне еще и поныне можно встретить развалины мощных феодальных крепостей, некогда построенных французскими хозяевами страны. И, несомненно, влияние, которое оказывала отдаленная Франция XIII в. на эту греческую страну, завоеванную оружием и так быстро ассимилировавшуюся, остается одним из любопытнейших явлений византийской истории.
Поражение при Пелагонии, где Вильгельм Виллардуэн был взят в плен Михаилом Палеологом, имело для Ахейского княжества печальные последствия. Чтобы возвратить себе свободу, франкский государь должен был по договору 1262 г. уступить грекам Монемвасию, Майну и Мистру. Таким образом, византийцы снова вступили в Пелопоннес. В период правления женщин и иностранцев - государей из Анжуйского и Наваррского домов, - наступивший после смерти Виллардуэна (1278), они быстро укрепились в стране и при помощи туземного населения основали там в XIV в. Морейский деспотат, оказавшийся одним из интереснейших государств в период упадка Византии. И все же на Востоке оставалось много латинских поселений, порожденных четвертым крестовым походом. Несмотря на отвоевание Константинополя, несмотря на успехи Михаила Палеолога в Эпире и в Ахайе, это обстоятельство оставалось источником постоянных забот для восстановленной империи Палеологов и причиной ее неоспоримой слабости. 128
Глава VIII
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРИ ПАЛЕОЛОГАХ
(1261 - 1453)
I. Положение Византийской империи в 1261 г.- II. Правление Михаила VIII Палеолога (1261-1282).- III. Византийская империя при последних Палеологах (1282-1453).- IV. Византийская культура в эпоху Палеологов.
I
ПОЛОЖЕНИЕ ВИЗАНТИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В 1201 г.
Империя в том виде, в каком она была восстановлена при новой династии Палеологов, нисколько не походила на монархию, в которой некогда царствовали Комнины. В Азии Трапезундская империя владела большей частью провинций по побережью Черного моря и являлась независимым государством, которое все более и более изолировалось от Византии и до середины XV в. существовало совершенно независимо от нее. В Европе Эпирский деспотат занимал юг Албании и некоторую часть Этолии; Неопатрасское герцогство, или Великая Валахия, занимало Фессалию, Локриду, Фотиду. Наряду с этими греческими государствами в центральной Греции существовало латинское Афинское герцогство, в Пелопоннесе - латинское Морейское княжество. Венецианцы по-прежнему господствовали над большей частью островов Архипелага; генуэзцы владели Хиосом 129 и имели важные колонии на Анатолийском побережье и вдоль всех берегов Черного моря. Восстановленная Византийская империя охватывала лишь три группы территорий: в Азии - владения бывшей Никейской империи; в Европе - Константинополь с Фракией и частью Македонии с главным городом Фессалоникой; наконец, - некоторые острова, как Родос, Лесбос, Самофракия и Имброс. И бок о бок с этой империей, уменьшенной территориально, слабой в военном и финансовом отношении, росли мощные и сознающие свою силу молодые государства, стремившиеся оспаривать у Византии ту гегемонию, которой она некогда обладала.
В XIII в. таким государством была вторая Болгарская империя на Балканах, в XIV в. - Великая Сербия Стефана Душана. Но прежде всего это были азиатские турки, грозная опасность со стороны которых возрастала с каждым днем. Далеко ушло то время, когда Константинополь был центром восточного мира и восточной культуры.
II
ПРАВЛЕНИЕ МИХАИЛА VIII ПАЛЕОЛОГА
(1261-1282)
Восстановить Византийскую империю в ее целости и в былом великолепии можно было только чудом. Михаил VIII (1261 -1282) попытался осуществить это чудо; и хотя ему не удалось полностью воплотить в жизнь свои грандиозные планы, тем не менее поставленная им перед собой цель, его практические дарования и гибкий ум делают его последним значительным императором Византии.
С момента своего вступления на престол Михаил VIII обнаружил намерение отвоевать как у греков, так и у латинян все провинции, захваченные ими у империи. Он вступил во франкскую Морею (конец 1261 г.); отнял Янину у эпирцев (1265), часть Македонии у болгар (1264), большое количество островов Архипелага у венецианцев; он отразил дерзкие посягательства генуэзцев; наконец, он восстановил в сербской и болгарской церкви власть византийского патриарха. Но очень 130 скоро он столкнулся с враждебностью Запада. Действительно, ни папа, ни Венеция отнюдь не отказывались от намерения восстановить Латинскую империю; Карл Анжуйский, новый государь обеих Сицилий, наследник прав императора Балдуина II согласно договору, заключенному в Витербо (1267), сюзерен Ахейского княжества вследствие женитьбы своего сына на наследнице Виллардуэна, имел еще более честолюбивые планы в отношении Востока. Он завоевал Корфу (1267), Диррахий и побережье Эпира (1272), принял титул короля Албании и заключил союз со всеми врагами империи - болгарами, сербами, князем Великой Валахии.
В этот критический момент только изумительная ловкость Михаила Палеолога помешала созданию коалиции всего Запада против Византии. Используя беспокойство папы, не желавшего допустить чрезмерного роста могущества Карла Анжуйского, подавая надежду на осуществление постоянной мечты римских первосвященников о восстановлении власти Рима над греческой церковью, он заключил с Григорием X на Лионском соборе (1274) соглашение, которое вновь подчинило восточную церковь папе. За это Михаил VIII добился обязательства, что у него не станут оспаривать Константинополь, что на Востоке у него руки будут совершенно свободными и что ему даже позволят сражаться там с латинянами. И действительно, с 1274 г. он начал наступление в Эпире против войск Анжуйской династии, вторгся в Фессалию, где осадил Неопатрас (1275), разбил венецианцев на Эвбее и начал удачные действия в Ахайе, где смерть Вильгельма Виллардуэна (1278) значительно ослабила франкское княжество.
К несчастью, непрекращавшаяся вражда византийцев с Римом пресекла эти успешные действия. Михаил VIII силой навязал византийскому духовенству союз с Римом; вместе с патриархом Иоанном Векком (1275) он хотел насильственным путем осуществить его. В результате он только вызвал раскол в православной церкви, а антагонизм между двумя мирами, который он надеялся уничтожить, стал еще более острым и грозным.
С другой стороны, Карл Анжуйский, чрезвычайно недовольный всем происходящим, не сложил оружия. 131 Он преобразовал форму своего господства в Эпире (1278), вновь привлек на свою сторону папу (1281) и вместе с Римом и Венецией организовал с целью восстановления Латинской империи лигу, к которой из ненависти к Михаилу VIII примкнули сербы, болгары и даже греки из Фессалии и Эпира. Византийский император был со всех сторон окружен врагами. При Берате он разбил войска Карла Анжуйского; чтобы сокрушить анжуйцев, он вызвал "сицилийскую вечерню" (март 1282 г.). Таким образом Михаил VIII нанес поражение Западу; но, может быть, уделяя чрезмерное внимание латинянам, он недопустимо пренебрегал турецкой опасностью, которая росла в Малой Азии, и сербской опасностью, подымавшейся в Европе. Религиозное возбуждение, некогда допущенное в империи, было другой причиной ее слабости. Казалось, что правление Михаила VIII знаменовало для империи начало возрождения; за ним, однако, последовал быстрый и неизбежный упадок.
III
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРИ ПОСЛЕДНИХ ПАЛЕОЛОГАХ
(1282-1453)
Мы видим этот упадок при преемниках Михаила VIII - его сыне Андронике II (1282-1328), государе образованном, красноречивом, покровительствовавшем литературе и очень благочестивом, но безнадежно слабом и бездарном в государственных делах, и при его внуке Андронике III (1328-1341), умном, но легковесном и буйном прожигателе жизни; мы видим этот упадок в период длительного царствования Иоанна V (1341-1391), несмотря на энергичную политику такого замечательного государя, каким оказался узурпатор Иоанн VI Кантакузин (1341-1355), несмотря на высокие достоинства следующего императора, сына Иоанна V, Мануила II (1391-1425), выдающегося государя, о котором было справедливо сказано, что "в лучшие времена он спас бы империю, если бы только ее еще можно было спасти". Но империю нельзя было спасти. Иоанн VIII (1425-1448), Константин Драгас (1448- 1453) были не в силах ни остановить упадок империи, 133 ни воспрепятствовать ее гибели; последний император мог лишь героически погибнуть на валу своей столицы, взятой штурмом. Гибель империи не могли предотвратить те выдающиеся люди, которые не раз занимали императорский престол в течение этих полутора столетий: события были сильнее их воли; внутренние и внешние причины гибели были неизлечимы.
Внутренние причины упадка. Гражданские войны. Пред лицом внешней опасности, угрожавшей империи, было необходимо, чтобы она сохраняла единство, спокойствие и силу. Эпоха Палеологов, напротив, была полна восстаний и гражданских смут. Против Андроника II поднялся его внук, будущий Андроник III, которого старый император намеревался лишить законных прав на престол; и в течение многих лет (1321-1328) война, прерываемая преходящими перемириями, опустошала империю и привела наконец к захвату Константинополя восставшими и к свержению Андроника II. В период регентства Анны Савойской и малолетства Иоанна V Палеолога Иоанн Кантакузин провозгласил себя императором (1341), и на шесть лет (1341-1347) византийский мир разделился на две части: аристократия стояла за узурпатора, народ за законную династию, пока в конце концов в результате предательства столица не оказалась в руках нового претендента. В период правления Иоанна Кантакузина (1347-1355) интриги Иоанна V Палеолога, за которым новый император сохранил долю власти, постоянно волновали монархию и привели к новому восстанию, свергнувшему Иоанна Кантакузина. Затем последовали столкновения Иоанна V с его сыном Андроником (1376) и с внуком Иоанном (1391), и в результате этим последним удалось на короткое время лишить старого императора престола. Весьма важно то обстоятельство, что в продолжение этой борьбы противники без всяких угрызений совести призывали к себе на помощь всех врагов империи - болгар, сербов, турок, щедро платя за их поддержку деньгами и даже землями и открывая таким образом двери тем кто мечтал о разрушении монархии. Всякое патриотическое чувство, даже всякое представление о политических задачах и интересах исчезли в столкновении этих исступленных честолюбцев. 133
Социальные и религиозные раздоры. Социальный и религиозный антагонизм еще более увеличивали бедствия, проистекавшие от гражданских неурядиц. К середине XV века по всей империи прокатилась волна социальных революций: низшие классы восставали против родовой и денежной аристократии. В продолжение семи лет (1342-1349) движение зилотов вызывало восстания, ужасы и кровопролития в Фессалонике, втором по значению городе империи. Город превратился в совершенно независимую республику, шумная история которой является одним из наиболее интересных эпизодов в жизни Византийской империи XIV в.; Иоанну Кантакузину лишь с большим трудом удалось в конце концов восстановить порядок и мир в восставшем против него городе.
Религиозная борьба, порожденная прежде всего вековой враждой между византийцами и латинянами, еще больше увеличивала разруху. Михаил VIII, исходя из политических соображений, считал благоразумным сблизиться с Римом и восстановить единство церкви; это вызвало такое серьезное недовольство, что первой заботой его преемника Андроника II было установить мир с православным духовенством путем отказа от соглашения с папой. Разумеется, это еще более усилило антагонизм между латинянами и греками. Он нашел свое отражение даже внутри самой империи - в конфликте между сторонниками и противниками соединения церквей. Это возбуждение поддерживалось яростной полемикой, понемногу превращавшей всякую симпатию к идеям латинян в подлинное предательство по отношению к родине. В этих условиях малейший повод развязывал вражду византийского национализма против Запада. Именно это послужило причиной течения, на первый взгляд чисто богословского, которое называют движением исихастов и которое в течение десяти лет (1341 - 1351) волновало и разделяло империю. В этом движении, которое казалось плодом странных мечтаний нескольких афонских монахов, в действительности противостояли друг другу дух византийский и дух латинский: восточный мистицизм, который представляли исихасты и их защитник Григорий Палама, и латинский рационализм, приверженцами которого были некие Вар-134лаам и Акиндин, воспитанные на Фоме Аквинате и опытные в схоластической диалектике. Вскоре после того как Кантакузин стал на сторону Афона, а Анна Савойская на сторону Варлаама, борьба приняла политическую окраску.
Так обстояли дела в момент, когда Иоанну V (1369) и затем Мануилу II (1417) пришлось по политическим соображениям возобновить переговоры с Римом, а Иоанн VIII, чтобы предотвратить турецкую опасность, предпринял отчаянную попытку: император лично явился в Италию (1437) и на Флорентийском соборе подписал с Евгением IV унию, которая полагала конец разделению церквей (1439). Так же, как и Михаил VIII, он столкнулся с ожесточенной непримиримостью православного духовенства и народа, уверенных, что, несмотря на все обещания, латиняне преследовали лишь одну цель: "уничтожить город, расу и имя греков". Тщетно пытались Иоанн VIII и его преемник Константин XI навязать унию силой: возмущение кипело даже под сводами святой Софии (1452). Накануне гибели Константинополя по всему городу бушевали страстные споры между сторонниками и противниками унии и находились люди, заявлявшие, что они "предпочли бы видеть в Византии турецкий тюрбан, чем папскую митру".
Финансовые и военные бедствия. Ко всему этому добавлялось бедственное состояние финансов. Несмотря на фискальный гнет, в стране, совершенно разоренной войной, поземельный налог приносил в казну совершенно недостаточные средства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
В 1261 г. он перешел Геллеспонт и отнял у латинян, все их владения вне столицы. Против венецианцев, которые, хотя и с некоторым опозданием, поняли необходимость защищать Константинополь, он чрезвычайна ловко обеспечил себе союз с их соперниками генуэзцами, обещав им по договору, заключенному в Нимфее 126 (1261), пожаловать на Востоке все те привилегии, которыми пользовались их соперники. Отныне достаточно было благоприятного случая, чтобы столица попала в руки византийцев. 25 июля 1261 г. один из полководцев Палеолога, воспользовавшись тем, что венецианский флот только что покинул Золотой Рог, стремительным и удачным ударом овладел городом. Балдуину II оставалось только бежать в сопровождении латинского патриарха и венецианских поселенцев; 15 августа 1261 г. Михаил Палеолог торжественно вступил в Константинополь и в храме св. Софии возложил на свою голову императорскую корону. Казалось, что Византийская империя вновь возродилась при национальной династии Палеологов, которой предстояло управлять Византией в продолжение почти двух столетий.
V
АХЕЙСКОЕ КНЯЖЕСТВО.
Другие латинские государства, вызванные к жизни четвертым крестовым походом, не исчезли одновременно с Константинопольской империей. Не говоря о Венеции, еще долгое время сохранявшей свою колониальную империю и островные сеньории, основанные ее гражданами, Афинское герцогство под управлением фамилии Деларош существовало до 1311 г., и хотя после разгрома при Цефисе оно перешло под власть каталонцев (1311-1333), а затем к флорентийским герцогам из фамилии Аччайоли (1333-1456), - оно все же никогда более не досталось византийцам. Ахейское княжество под управлением трех Виллардуэнов - Жоффруа I, основателя династии, и его сыновей Жоффруа II и Вильгельма (1209-1278) - стало к этому времени еще более цветущим. Несмотря на свою чисто феодальную организацию и на создание там в результате франкского завоевания двенадцати бароний, страна под умелым управлением своих государей была в течение всего XIII в. одним из самых богатых государств латинского Востока. Финансы находились в превосходном состоянии; армия славилась "лучшей кавалерией в Европе"; спокойствие было полным; согласие с греческими подданными не 127 оставляло желать ничего лучшего. Двор Андравиды был, как говорит один хронист, "более блестящим, чем дворы самых крупных королей". Французское влияние при нем было всемогущим: "по-французски там говорили так же хорошо, как в Париже". В любопытной книге "Морейская хроника" оживает это общество, состоявшее из настоящих французских рыцарей. По всему Пелопоннесу, в Акрокоринфе и Клемуци, в Каритене и Мистре, в Каламате и Майне еще и поныне можно встретить развалины мощных феодальных крепостей, некогда построенных французскими хозяевами страны. И, несомненно, влияние, которое оказывала отдаленная Франция XIII в. на эту греческую страну, завоеванную оружием и так быстро ассимилировавшуюся, остается одним из любопытнейших явлений византийской истории.
Поражение при Пелагонии, где Вильгельм Виллардуэн был взят в плен Михаилом Палеологом, имело для Ахейского княжества печальные последствия. Чтобы возвратить себе свободу, франкский государь должен был по договору 1262 г. уступить грекам Монемвасию, Майну и Мистру. Таким образом, византийцы снова вступили в Пелопоннес. В период правления женщин и иностранцев - государей из Анжуйского и Наваррского домов, - наступивший после смерти Виллардуэна (1278), они быстро укрепились в стране и при помощи туземного населения основали там в XIV в. Морейский деспотат, оказавшийся одним из интереснейших государств в период упадка Византии. И все же на Востоке оставалось много латинских поселений, порожденных четвертым крестовым походом. Несмотря на отвоевание Константинополя, несмотря на успехи Михаила Палеолога в Эпире и в Ахайе, это обстоятельство оставалось источником постоянных забот для восстановленной империи Палеологов и причиной ее неоспоримой слабости. 128
Глава VIII
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРИ ПАЛЕОЛОГАХ
(1261 - 1453)
I. Положение Византийской империи в 1261 г.- II. Правление Михаила VIII Палеолога (1261-1282).- III. Византийская империя при последних Палеологах (1282-1453).- IV. Византийская культура в эпоху Палеологов.
I
ПОЛОЖЕНИЕ ВИЗАНТИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В 1201 г.
Империя в том виде, в каком она была восстановлена при новой династии Палеологов, нисколько не походила на монархию, в которой некогда царствовали Комнины. В Азии Трапезундская империя владела большей частью провинций по побережью Черного моря и являлась независимым государством, которое все более и более изолировалось от Византии и до середины XV в. существовало совершенно независимо от нее. В Европе Эпирский деспотат занимал юг Албании и некоторую часть Этолии; Неопатрасское герцогство, или Великая Валахия, занимало Фессалию, Локриду, Фотиду. Наряду с этими греческими государствами в центральной Греции существовало латинское Афинское герцогство, в Пелопоннесе - латинское Морейское княжество. Венецианцы по-прежнему господствовали над большей частью островов Архипелага; генуэзцы владели Хиосом 129 и имели важные колонии на Анатолийском побережье и вдоль всех берегов Черного моря. Восстановленная Византийская империя охватывала лишь три группы территорий: в Азии - владения бывшей Никейской империи; в Европе - Константинополь с Фракией и частью Македонии с главным городом Фессалоникой; наконец, - некоторые острова, как Родос, Лесбос, Самофракия и Имброс. И бок о бок с этой империей, уменьшенной территориально, слабой в военном и финансовом отношении, росли мощные и сознающие свою силу молодые государства, стремившиеся оспаривать у Византии ту гегемонию, которой она некогда обладала.
В XIII в. таким государством была вторая Болгарская империя на Балканах, в XIV в. - Великая Сербия Стефана Душана. Но прежде всего это были азиатские турки, грозная опасность со стороны которых возрастала с каждым днем. Далеко ушло то время, когда Константинополь был центром восточного мира и восточной культуры.
II
ПРАВЛЕНИЕ МИХАИЛА VIII ПАЛЕОЛОГА
(1261-1282)
Восстановить Византийскую империю в ее целости и в былом великолепии можно было только чудом. Михаил VIII (1261 -1282) попытался осуществить это чудо; и хотя ему не удалось полностью воплотить в жизнь свои грандиозные планы, тем не менее поставленная им перед собой цель, его практические дарования и гибкий ум делают его последним значительным императором Византии.
С момента своего вступления на престол Михаил VIII обнаружил намерение отвоевать как у греков, так и у латинян все провинции, захваченные ими у империи. Он вступил во франкскую Морею (конец 1261 г.); отнял Янину у эпирцев (1265), часть Македонии у болгар (1264), большое количество островов Архипелага у венецианцев; он отразил дерзкие посягательства генуэзцев; наконец, он восстановил в сербской и болгарской церкви власть византийского патриарха. Но очень 130 скоро он столкнулся с враждебностью Запада. Действительно, ни папа, ни Венеция отнюдь не отказывались от намерения восстановить Латинскую империю; Карл Анжуйский, новый государь обеих Сицилий, наследник прав императора Балдуина II согласно договору, заключенному в Витербо (1267), сюзерен Ахейского княжества вследствие женитьбы своего сына на наследнице Виллардуэна, имел еще более честолюбивые планы в отношении Востока. Он завоевал Корфу (1267), Диррахий и побережье Эпира (1272), принял титул короля Албании и заключил союз со всеми врагами империи - болгарами, сербами, князем Великой Валахии.
В этот критический момент только изумительная ловкость Михаила Палеолога помешала созданию коалиции всего Запада против Византии. Используя беспокойство папы, не желавшего допустить чрезмерного роста могущества Карла Анжуйского, подавая надежду на осуществление постоянной мечты римских первосвященников о восстановлении власти Рима над греческой церковью, он заключил с Григорием X на Лионском соборе (1274) соглашение, которое вновь подчинило восточную церковь папе. За это Михаил VIII добился обязательства, что у него не станут оспаривать Константинополь, что на Востоке у него руки будут совершенно свободными и что ему даже позволят сражаться там с латинянами. И действительно, с 1274 г. он начал наступление в Эпире против войск Анжуйской династии, вторгся в Фессалию, где осадил Неопатрас (1275), разбил венецианцев на Эвбее и начал удачные действия в Ахайе, где смерть Вильгельма Виллардуэна (1278) значительно ослабила франкское княжество.
К несчастью, непрекращавшаяся вражда византийцев с Римом пресекла эти успешные действия. Михаил VIII силой навязал византийскому духовенству союз с Римом; вместе с патриархом Иоанном Векком (1275) он хотел насильственным путем осуществить его. В результате он только вызвал раскол в православной церкви, а антагонизм между двумя мирами, который он надеялся уничтожить, стал еще более острым и грозным.
С другой стороны, Карл Анжуйский, чрезвычайно недовольный всем происходящим, не сложил оружия. 131 Он преобразовал форму своего господства в Эпире (1278), вновь привлек на свою сторону папу (1281) и вместе с Римом и Венецией организовал с целью восстановления Латинской империи лигу, к которой из ненависти к Михаилу VIII примкнули сербы, болгары и даже греки из Фессалии и Эпира. Византийский император был со всех сторон окружен врагами. При Берате он разбил войска Карла Анжуйского; чтобы сокрушить анжуйцев, он вызвал "сицилийскую вечерню" (март 1282 г.). Таким образом Михаил VIII нанес поражение Западу; но, может быть, уделяя чрезмерное внимание латинянам, он недопустимо пренебрегал турецкой опасностью, которая росла в Малой Азии, и сербской опасностью, подымавшейся в Европе. Религиозное возбуждение, некогда допущенное в империи, было другой причиной ее слабости. Казалось, что правление Михаила VIII знаменовало для империи начало возрождения; за ним, однако, последовал быстрый и неизбежный упадок.
III
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРИ ПОСЛЕДНИХ ПАЛЕОЛОГАХ
(1282-1453)
Мы видим этот упадок при преемниках Михаила VIII - его сыне Андронике II (1282-1328), государе образованном, красноречивом, покровительствовавшем литературе и очень благочестивом, но безнадежно слабом и бездарном в государственных делах, и при его внуке Андронике III (1328-1341), умном, но легковесном и буйном прожигателе жизни; мы видим этот упадок в период длительного царствования Иоанна V (1341-1391), несмотря на энергичную политику такого замечательного государя, каким оказался узурпатор Иоанн VI Кантакузин (1341-1355), несмотря на высокие достоинства следующего императора, сына Иоанна V, Мануила II (1391-1425), выдающегося государя, о котором было справедливо сказано, что "в лучшие времена он спас бы империю, если бы только ее еще можно было спасти". Но империю нельзя было спасти. Иоанн VIII (1425-1448), Константин Драгас (1448- 1453) были не в силах ни остановить упадок империи, 133 ни воспрепятствовать ее гибели; последний император мог лишь героически погибнуть на валу своей столицы, взятой штурмом. Гибель империи не могли предотвратить те выдающиеся люди, которые не раз занимали императорский престол в течение этих полутора столетий: события были сильнее их воли; внутренние и внешние причины гибели были неизлечимы.
Внутренние причины упадка. Гражданские войны. Пред лицом внешней опасности, угрожавшей империи, было необходимо, чтобы она сохраняла единство, спокойствие и силу. Эпоха Палеологов, напротив, была полна восстаний и гражданских смут. Против Андроника II поднялся его внук, будущий Андроник III, которого старый император намеревался лишить законных прав на престол; и в течение многих лет (1321-1328) война, прерываемая преходящими перемириями, опустошала империю и привела наконец к захвату Константинополя восставшими и к свержению Андроника II. В период регентства Анны Савойской и малолетства Иоанна V Палеолога Иоанн Кантакузин провозгласил себя императором (1341), и на шесть лет (1341-1347) византийский мир разделился на две части: аристократия стояла за узурпатора, народ за законную династию, пока в конце концов в результате предательства столица не оказалась в руках нового претендента. В период правления Иоанна Кантакузина (1347-1355) интриги Иоанна V Палеолога, за которым новый император сохранил долю власти, постоянно волновали монархию и привели к новому восстанию, свергнувшему Иоанна Кантакузина. Затем последовали столкновения Иоанна V с его сыном Андроником (1376) и с внуком Иоанном (1391), и в результате этим последним удалось на короткое время лишить старого императора престола. Весьма важно то обстоятельство, что в продолжение этой борьбы противники без всяких угрызений совести призывали к себе на помощь всех врагов империи - болгар, сербов, турок, щедро платя за их поддержку деньгами и даже землями и открывая таким образом двери тем кто мечтал о разрушении монархии. Всякое патриотическое чувство, даже всякое представление о политических задачах и интересах исчезли в столкновении этих исступленных честолюбцев. 133
Социальные и религиозные раздоры. Социальный и религиозный антагонизм еще более увеличивали бедствия, проистекавшие от гражданских неурядиц. К середине XV века по всей империи прокатилась волна социальных революций: низшие классы восставали против родовой и денежной аристократии. В продолжение семи лет (1342-1349) движение зилотов вызывало восстания, ужасы и кровопролития в Фессалонике, втором по значению городе империи. Город превратился в совершенно независимую республику, шумная история которой является одним из наиболее интересных эпизодов в жизни Византийской империи XIV в.; Иоанну Кантакузину лишь с большим трудом удалось в конце концов восстановить порядок и мир в восставшем против него городе.
Религиозная борьба, порожденная прежде всего вековой враждой между византийцами и латинянами, еще больше увеличивала разруху. Михаил VIII, исходя из политических соображений, считал благоразумным сблизиться с Римом и восстановить единство церкви; это вызвало такое серьезное недовольство, что первой заботой его преемника Андроника II было установить мир с православным духовенством путем отказа от соглашения с папой. Разумеется, это еще более усилило антагонизм между латинянами и греками. Он нашел свое отражение даже внутри самой империи - в конфликте между сторонниками и противниками соединения церквей. Это возбуждение поддерживалось яростной полемикой, понемногу превращавшей всякую симпатию к идеям латинян в подлинное предательство по отношению к родине. В этих условиях малейший повод развязывал вражду византийского национализма против Запада. Именно это послужило причиной течения, на первый взгляд чисто богословского, которое называют движением исихастов и которое в течение десяти лет (1341 - 1351) волновало и разделяло империю. В этом движении, которое казалось плодом странных мечтаний нескольких афонских монахов, в действительности противостояли друг другу дух византийский и дух латинский: восточный мистицизм, который представляли исихасты и их защитник Григорий Палама, и латинский рационализм, приверженцами которого были некие Вар-134лаам и Акиндин, воспитанные на Фоме Аквинате и опытные в схоластической диалектике. Вскоре после того как Кантакузин стал на сторону Афона, а Анна Савойская на сторону Варлаама, борьба приняла политическую окраску.
Так обстояли дела в момент, когда Иоанну V (1369) и затем Мануилу II (1417) пришлось по политическим соображениям возобновить переговоры с Римом, а Иоанн VIII, чтобы предотвратить турецкую опасность, предпринял отчаянную попытку: император лично явился в Италию (1437) и на Флорентийском соборе подписал с Евгением IV унию, которая полагала конец разделению церквей (1439). Так же, как и Михаил VIII, он столкнулся с ожесточенной непримиримостью православного духовенства и народа, уверенных, что, несмотря на все обещания, латиняне преследовали лишь одну цель: "уничтожить город, расу и имя греков". Тщетно пытались Иоанн VIII и его преемник Константин XI навязать унию силой: возмущение кипело даже под сводами святой Софии (1452). Накануне гибели Константинополя по всему городу бушевали страстные споры между сторонниками и противниками унии и находились люди, заявлявшие, что они "предпочли бы видеть в Византии турецкий тюрбан, чем папскую митру".
Финансовые и военные бедствия. Ко всему этому добавлялось бедственное состояние финансов. Несмотря на фискальный гнет, в стране, совершенно разоренной войной, поземельный налог приносил в казну совершенно недостаточные средства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18