Здесь выложена электронная книга Высокая вода венецианцев автора по имени Рубина Дина. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Рубина Дина - Высокая вода венецианцев.
Размер архива с книгой Высокая вода венецианцев равняется 174.28 KB
Высокая вода венецианцев - Рубина Дина => скачать бесплатную электронную книгу
Рубина Дина
Высокая вода венецианцев
Рубина Дина
ВЫСОКАЯ ВОДА ВЕНЕЦИАНЦЕВ
Ренате Мухе
Она догадалась за несколь-ко мгновений до того, как Юрик взял в руки протокол рентгеновского исследования. Просто: вдруг поняла. Такое с ней изредка случалось за игрой в преферанс, она внезапно понимала - видела - карты в прикупе.
Собственно, плохое заподозрила она раньше, когда конверт со снимками не выдали на руки. И сейчас, сидя на кушетке в ординаторской, отметила, как завис в руке у Юрика этот, подробно исписанный, листок, отделился, обозначился роковой вестью.
Он продолжал всматриваться в написанное, как будто мог вычитать что-то еще, опровергающее, намекающее на некий чудовищный розыгрыш... В эти несколько секунд она смотрела в его лицо жадно, отчаянно, пытаясь уцепиться за взгляд, как цепляется побелевшими пальцами за карниз подоконника человек, выпавший из окна восьмого, скажем, этажа.
- Кутя, - проговорил он наконец (она бессознательно отмечала движения твердых бледных губ столько лет знакомого лица), - тут такое дело... Он видит единичный метастаз в легком... Значит, будем искать источник... будем обследоваться... Завтра "построгаем" тебя на "сити", и... речь, видимо, пойдет об операции... ну, сама понимаешь...
Хорошенькую они тут себе взяли моду - сообщать пациенту диагноз. Проклятая этика западной медицины... Впрочем, он и не смог бы от нее ничего скрыть... Слишком прямо смотрит в глаза, молодец, выбрал достойный тон - озабоченный, но без паники... такое профессиональное спокойствие. Наверняка трусит. Он и на контрольных всегда был абсолютно как бы спокоен, особенно когда не знал темы.
Разумеется, ее звали не Кутей. Это была школьная кличка. Во втором классе, осенью она приволокла щенка с улицы - мокрого и дрожащего. Носилась с ним по школе весь день, тиская и подвывая: "к-у-утя, к-у-у-тя..." Щенка назвали Артуром, он вырос в громадного пса и прожил в семье шестнадцать лет, застав еще ее дочь, которой тоже уже...
Да, а кличка осталась.
Стоп, но ведь это может быть ошибкой. Мало ли чего видит там этот парень. Подумаешь - рентген!
- Это может быть ошибкой! - сказала она, рывком подавшись к нему с кушетки и по-прежнему жадно следя за его губами. - Юрик, мы знаем миллион таких случаев. Скажем, туберкулез... Его часто путают с...
- Да-да, - сказал он, - да, конечно!
И не выдержал. Обнял, крепко прижал к себе, - это была единственная возможность укрыться от ее истошно орущих глаз, - и повторил:
- Кутя, Кутя... только не дрейфь, все будет хорошо... Найдем источник, прооперируем...
Она оттолкнула его, ударила кулаком в грудь, закричала:
- Какого черта вы суете мне под нос ваш вонючий диагноз! Ублюдки! Зачем мне знать, что я скоро подохну?!
Бросилась прочь от него к двери, но сразу вернулась, вцепилась в отвороты халата:
- Миша! ничего! не должен! знать! Ты понял? Ничего!
На Юрика жалко было смотреть. Он совершенно растерялся.
- Но это нельзя, нельзя! Тебя надо срочно обследовать! Завтра ты должна быть здесь, на компьютерной томографии... Успокойся! - он сильно сжал ее руки. - Кутя, черт бы меня побрал... Подожди, я отпрошусь, отвезу тебя домой.
- Отпусти меня на неделю, - сказала она, задыхаясь, - дай неделю!
- Исключено.
- Пять дней! - крикнула она. - Дай продышаться!
С детства никогда не мог он устоять против ее характера. И это знали они оба...
- ... но в понедельник, в восемь ты должна быть здесь!
- ... и насчет Миши... ты понял?
- Ну, хорошо, - измученно согласился он, - но в понедельник, в восемь...
...вдруг она обнаружила себя на скамейке с банкой "дайет-колы" в руке. Значит, вышла из здания клиники, подошла к киоску... протянула деньги... что-то сказала... ей дали сдачу... И все это - минуя сознание?!
Стоп! Так можно черт-те до чего дойти...
Она огляделась. Несколько молоденьких кружевных акаций образовывали скверик... На скамейке напротив девушка, из религиозных, читала карманный молитвенник, шевеля губами...
Солнечный иерусалимский полдень, третье ноября, вторник... Жизнь, в сущности, кончена... Да-да, будет, конечно, и пятнадцатое, и двадцать пятое ноября... Не исключено, что будет какое-нибудь шестое апреля, но уже из окна комнаты, - уголок, скажем, неба, если повернуть голову на подушке... Какие-то мечущиеся мысли: надо звонить куда-то - куда? Сообщить кому-то - кому? О чем? Что-то важное доделать - что?
Что могло быть важнее и окончательнее того, о чем она узнала пять минут назад? И откуда идиотское ощущение, что даже это - не конец? А что же?
На что ты надеешься и какие эксперименты собираешься проводить там, на небесных мышах?
Кстати, о мышах.
Она отыскала в сумке телефонную карточку, на обороте которой был напечатан текст национального гимна. Карточка изрядно попользована. Ничего, на две минуты хватит. Она зашла в ближайшую телефонную будку и набрала номер лаборатории.
- Юля, слушай внимательно, я с улицы, и карточка тает. - Это было необходимое вступление. Общительную аспирантку Юлю следовало нейтрализовать с первого вздоха. - У меня серия рассчитана на неделю, осталось три дня, а мне необходимо исчезнуть. Молчи! Слушай! Я знаю, что ты колоть не сможешь, но упускать нельзя ни в коем случае. Так попроси Володю с третьего этажа, он знает, он заколет. Это лысые, те, что сидят в блоке двенадцать. Образцы в холодильнике слева, на полке... Поняла?
Юля вскинулась что-то объяснять, спрашивать, извиняться...
- Юля, цыц! У меня кончается карточка. Тебе все ясно. Два слова - как там дела?
И Юля, вымуштрованная ею, как солдат на плацу, ответила, что и полагалось отвечать:
- Все хорошо, они умирают!
И оглушенная этой фразой, этим привычным их девизом, минуты три она стояла в телефонной будке, не в силах повесить трубку на рычаг.
...и вновь застала себя на той же скамейке... Да что ж ты, как коза на привязи, освоившая свой безопасный ареал - лужок, с уже изглоданными кустиками, - возвращаешься и возвращаешься к знакомой скамейке... Проклятье! Откуда это малодушие, эта дрожь, этот детский липкий ужас!
- Ну, умрешь! - громко сказала она вслух. - И черт с тобой. А ты как думала? Моцарт умер, а ты будешь вечно живая?
И Моцарт, подумала она, и Моцарт, и кое-кто еще, и кое-кто другой, о чем не учат в школе...
Она сидела в своей привычной позе: лодыжка согнутой левой ноги на колене правой. Дурацкая студенческая поза, пора изживать, доктор Лурье. Да ничего уже не пора... из-жи-вать. Ибо вот, ты прожила свою жизнь, так и не сменив потертых джинсов на что-то поприличнее. Доктор Лурье.
По тому, как руке стало жарко (солнце переместилось влево), она поняла, что сидит так, по-видимому, уже долго, рассматривая свою загорелую щиколотку сквозь припыленную кожаную плетенку босоножки. Лак на ногтях пооблупился, надо бы снять и покрыть свежим. Она положила ладонь на эту - свою и как бы уже не совсем свою ( а чью еще? что за новый хозяин объявился вдруг в ее, целиком ей принадлежащем, теле?) - тонкую щиколотку еще молодой женщины. Да-да, тридцать девять, хороший возраст... Хороший возраст для неконтролированного деления раковых клеток.
Немедленно встать!
Она поднялась со скамейки...
Теперь куда же? Хорошо, что есть время до вечера, пока Миша придет с работы и спросит - была ли она у Юрика и что, тот считает, делать с ее вечными бронхитами...
Она сглотнула воздух. Уже несколько раз с того момента, когда, не глядя в листок, исписанный рентгенологом, она вдруг увидела диагноз, - несколько раз за утро - плотно ощутимый комок ледяного бабьего ужаса взмывал из желудка к горлу и застревал так, что приходилось сглатывать.
Нет, нет, все вздор! Сотни людей излечиваются. Ну, не излечиваются - тебе ли не знать! - под... подлечиваются. Во всяком случае, еще какое-то количество лет живут дальше, работают, любят, путешествуют...
Путешествуют...
Минут через двадцать она уже сидела в кресле перед столом, за которым ее знакомый турагент Саша элегически перебирал клавиатуру компьютера, невнимательно - так казалось со стороны - поглядывая на экран. На самом деле Саша был профессионалом и видел все.
- Вот, например, - сказал он лениво, - Амстердам, сто девяносто девять, послезавтра.
- Не годится! Я же сказала, Саша, мне надо уехать сегодня.
На людях, - и она это с удивлением отметила, - ей стало гораздо легче. Мир вокруг нее восстанавливался, собирался, как пазл, заполнялся голосами, звуками улицы, разумными действиями людей. Мир был прекрасно обустроенным, привычным уютным обиталищем, цельной картиной, в которой и она была значительной и необходимой деталью, а значит, не могла не существовать и впредь.
- Ага! - вдруг воскликнул Саша с явным удовольствием мастера, любующегося результатом своих усилий. Он даже ласково прошелся ладонью по клавиатуре, как по холке любимой призовой кобылы. - Вот то, за чем я охочусь! Добро пожаловать в Венецию!
- А там не холодно сейчас? - спросила она, уже понимая, что - конечно, конечно - Венеция! Именно Венеция! Как она могла жить до сих пор, ни разу не быв в Венеции!
- А что там - карнавал?
- Да нет, - сказал Саша, - карнавал же в феврале. Но сейчас огромные скидки на билеты. Осень, не сезон, возможны наводнения... Возьмите куртку. Я попытаюсь заказать номер в недорогой гостинице в центре, есть такая - "Аль Анжело", прямо на площади Святого Марка.
А она уже вцепилась в эти, так сладко звучащие имена, уже поплыла им навстречу, уже поверила, что все будет хорошо, сейчас, немедленно и навсегда.
- Черт возьми, Саша! - воскликнула она. - А вы знаете, что в институте два года подряд я брала факультатив итальянского? Да-да! Ни черта, правда, не помню, но где-то у меня валяются учебник и словарь... Мне нравится этот поворот событий, - сказала она решительно. - Мне... ми пьяче. Ми пьяче, Саша!
- Ну, вот видите, как славно, - сказал Саша, сам донельзя довольный. - Я заказываю... Вы успеваете. А билет вас будет ждать в аэропорту, на стойке регистрации.
...Дома она столкнулась с дочерью, хотя надеялась, что успеет улизнуть, оставив веселую извинительную записочку. Впрочем, подумала она, так даже лучше. Миша не будет настолько потрясен и испуган ее необъяснимым отъездом, если сейчас удастся запудрить мозги ребенку.
Она зашла в ванную, включила воду и распустила волосы, что всегда требовало некоторых усилий: неимоверное количество заколок и шпилек держало в каком-то пристойном порядке ее густые длинные волосы редчайшего природного цвета - темно-золотистой меди, того благородного пурпурного оттенка, который невозможно назвать ни рыжим, ни красным, ни просто каштановым... Разделась и встала под душ.
- Ну, что сказал Юрик? - спросила дочь, заглядывая.
- Да так, ерунда... - сказала она, намыливая губку.
- А конкретней?
Дочь унаследовала ее характер, въедливый, настырный, пунктуальный.
- Отвали, - коротко попросила мать, задергивая клеенчатую шторку.
Странно, что дочь - студентка второго курса университета - в это время дня оказалась дома. Не иначе, как опять поссорилась с приятелем, этим вялым ничтожеством с бескостным рукопожатием. Девочка утверждает, что он талантлив. Как может быть талантливым человек студенистый, словно устрица? Ее так и подмывало спросить у дочери - чем он трахается? Но Миша, со своим извечным благородством, всю жизнь унимал хулиганские поползновения жены.
- Слушай... - она накинула халат, завязала мокрый узел волос (серия привычных, почти бессознательных круговых движений пальцев по вколачиванию шпилек и заколок в усмиренного, свернутого кольцами удава на затылке). Одолжи мне пару свитерков, я тут сбегу от вас дней на пять в более умеренные широты.
- Куда это? - удивилась дочь.
- Не твое дело, - спокойно отозвалась она.
- Ого! - дочь смотрела на нее с тревожным восхищением. - Уж не романчик ли ты закрутила, бабуля?
Между ними была разница в девятнадцать лет. Наглая девка, подумала мать с горьким удовольствием, а вслух повторила коротко:
- Не твое дело!
Дочь помогла ей собрать небольшую дорожную сумку, делая вид, что все о'кей, задавая попутно вполне бытовые вопросы: "А махровый халат берешь? Нет, он тяжелый, положи тот голубой, шелковый", - пытаясь скрыть свое замешательство. Дочь была ее точным повторением - поразительная копия, с материнской походкой, теми же подростковыми ухватками, той же манерой сидеть, задрав ногу на ногу. Вот только цветом волос пошла в Мишу и носила короткую светлую стрижку, и поэтому была совершенно иной женщиной.
- Но у тебя же эксперимент, - вспомнила дочь. - Кто закончит? Юля?
- Да нет, у Юли же аллергия на мышей. Есть там один, с третьего этажа... Ничего, справятся, не маленькие.
... - Я вам факсовать буду, - пообещала она, когда водитель маршрутки уже вызванивал ее вниз, к подъезду, - р-романтические эпистолярии...
- Ты что, и телефона не оставишь? - спросила дочь с явной уже тревогой.
Тогда она чмокнула своего единственного ребенка, что случалось крайне редко, и сказала:
- Вот дура, кто ж в таких случаях телефон оставляет!
Дочь внимательно смотрела на нее.
- Но ты отца-то, надеюсь, не бросишь? - спросила она, кривой усмешкой демонстрируя свойский - как бы - юморок. На самом деле совершенно была обескуражена ситуацией.
Ничего, ничего. Лучше так, чем...
- Может, и брошу! - задорно крикнула она, садясь в такси и захлопывая дверцу.
И уже внутри, откинувшись на сиденье, расслабив опустошенное лицо: брошу, милые. Я всех вас скоро брошу.
В десятом часу вечера она вышла из здания венецианского вокзала к причалу, где, - как ей объяснили в поезде, - должна была сесть на речной трамвай или, как здесь говорили, - вапоретто - номер один.
Еще в самолете, полистав прихваченный из дому старый институтский учебник итальянского, она обнаружила, что помнит почти все. А что не помнила, то сразу и восстановила. Дедово наследство: его феноменальная память на даты, научные факты, имена и иностранные языки. Любопытно, что оба его сына, люди даровитые, не унаследовали этой цирковой, как говорила бабка Рита, памяти. А вот внуки, и она, и покойный двоюродный брат (классическое третье поколение), - оба в детстве любили демонстрировать раз прочитанную и тотчас выпаленную наизусть страницу книги.
В поезде она даже заговорила с пожилым учителем физики из Милана и, к удивлению своему, выяснила, что вполне прилично объясняется, а понимает почти все. Но тут сказывались и семь лет музыкальной школы с итальянскими терминами в нотах, и ее сносный французский.
Минут тридцать она стояла на ступенях вокзала, пытаясь совладать с собой, шагнуть и начать жить в этом, театрально освещенном светом лиловых фонарей, сумеречном мире, созданном из бликов темной колыхающейся воды, из частокола скользких деревянных свай с привязанными к ним гондолами и катерками, на фоне выхваченных слабым светом невидимой рампы дворцов, встающих из воды...
И позже, когда все-таки, пересилив себя, взяла билет и ступила на палубу вапоретто (словно взмыл занавес и оркестр вкрадчивым пицикатто струнных заиграл музыку пролога чудной таинственной пьесы, главным действующим лицом которой она себя сразу обозначила), - позже, на каждом повороте канала, - едва из сырого тумана выплывал новый, мягко подсвеченный, смутно-кружевной, с черными провалами высоких венецианских окон дворец, или вдруг вырастал и черной тенью проплывал над головой мост Риальто, - сердце ее беззащитно взмывало, губы приоткрывались, выдавливая тихий стон восторга, и она падала, падала, как в детстве в Луна-парке, в сладко холодящую живот пропасть...
Она стояла у поручня, возле матроса, который на частых остановках ловко набрасывал на деревянную сваю канат, мгновенно вязал морской узел, подтягивая вапоретто к причалу, и через минуту, когда одна толпа вываливалась на набережную, другая торопливо заполняла палубу, так же ловко развязывал узел, трамвайчик отчаливал.
- Вам какая остановка нужна? - вдруг спросили рядом по-русски. Она повернула голову. Девушка, тот простенький российский тип, который ни с каким иным не спутаешь. На туристку не тянет. Такие в прежние времена стояли за прилавком в овощном отделе.
- Как вы поняли, что я русская? - спросила она.
- Ничего себе! - рассмеялась та. - Вы ж, как вошли у вокзала, все стонете и, извините, материтесь... И бледная такая. Я думаю - может, помочь надо...
- Спасибо, я примерно знаю, куда мне. Площадь Сан-Марко.
- Ну, еще две остановки... Вы в первый раз, да? Это видно. А я здесь подрабатываю в одной семье, детей смотрю. Знаете, ко всему привыкаешь. Все примелькается...
...На Сан-Марко вапоретто опустел почти полностью, и она вместе с толпой и за толпой пошла по мосткам, потом куда-то направо по набережной, натыкаясь взглядом на четырехцветные шутовские колпаки с бубенцами и маски, напяленные жизнерадостными туристами, ...и вдруг попала в огромную залу под черным небом, под колоннады, мягко и театрально освещенные холодным светом фонарей и теплым оранжево-желтым светом из открытых дверей ресторанов...
И пошла на свет этого праздника, вдоль витрин с горячей ослепляющей лавиной цветного венецианского стекла, вдоль переливов пурпурно-золотого, лазурного, кипяще-алого, янтарно-изумрудного.
Высокая вода венецианцев - Рубина Дина => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Высокая вода венецианцев автора Рубина Дина дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Высокая вода венецианцев у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Высокая вода венецианцев своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Рубина Дина - Высокая вода венецианцев.
Если после завершения чтения книги Высокая вода венецианцев вы захотите почитать и другие книги Рубина Дина, тогда зайдите на страницу писателя Рубина Дина - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Высокая вода венецианцев, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Рубина Дина, написавшего книгу Высокая вода венецианцев, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Высокая вода венецианцев; Рубина Дина, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн