— Гм, о чем же мне Вас спрашивать?
— Я хочу вовевать на вашей стороне, а Вы вызвали меня для того, чтобы задать какие-то вопросы. Давайте поговорим на эту тему.
— Черт, Натали! Вы уже мной командовать пытаетесь?
— Ну, тогда вы предлагайте тему для беседы. Вы ведь меня вызвали.
— Хорошо. Почему вы собираетесь воевать в рядах английской армии? Греат Бритаин ведь является капиталистическим государством!
— Ну, во-первых, ваше подразделение, не является регулярным подразделением английской армии. По статусу ваша дивизия является чем-то вроде партизанского формирования и права военнопленных на вас не распространяются…
— То есть, как не является? — возмущенно воскликнули девушки, — У нас есть военная форма, нами командует генерал-майор. По документам мы являемся дивизией. Нам отдают официальные приказы!
— Вы не значитесь в списках английской армии! Вы добровольное формирование. Приказы, которые вам отдают, нигде не фиксируются. Ни в каких официальных документах!
— А это, что по-Вашему? — вскипевшая от вспыхнувшего гнева Валерия продемонстрировала Натали приказ генерала Окинлека, — Это что? Бумажка?
Натали посмотрела на протянутый ей документ и успехнулась:
— Вы внимательно читали данный документ, товарищ… прошу прошения… госпожа генерал-майор? Где исходящий номер? Где учетный номер? Почему Вы демонстрируете мне приказ, а не выписку из приказа? Приказ как известно зашивается в дело приказов в штабе вашей английской армии, а исполнителю отправляется выписка из приказа! Здесь же написано черным по-белому — экземпляр единственный! Кто еще в штабе вашей греат бритаинской армии знает о том, что вам отдан именно такой приказ? Что произойдет, если Вы потеряете этот листок бумаги? Какие у вашего Окинлека доказательства, что вы его получили?
— Но вот же конверт… — попыталась возразить потрясенная и ошарашенная Валерия Коллингвуд, протягивая Натали конверт.
Та, повертела его в руках и фыркнула:
— Ну и где на этом конверте исходящий номер? Где номер, госпожа генерал-майор? Где реестр внутреннего вложения? Кто-нибудь сможет доказать, что здесь находился именно приказ, а не письмо мальчика Жукова на деревню дедушке?
— Но, как же… — на лице Валерии появились слезы, — Но ведь мы на довольствии стоим и получаем и форму, и продукты, и боеприпасы… — она попыталась привести хоть какой-то аргумент.
— Норма довольствия у вас, аккурат в два раза меньше чем у заключенных английских тюрем, и в три раза меньше, чем в регулярной армии. Оружие и боеприпасы, которыми вы воюете, является собственностью правительства Финляндии, и было продано Финляндии в феврале этого года во время советско-финской войны, но не было доставлено адресату из-за окончания этой войны. Военная форма пошита из материала, предназначенного опять же для той же Финляндии.
— Господи! — всхлипнула Валерия, — А девушки, которые сидят рядом со мной? А пополнение, которое нам присылают, а это? — она подергала рукав висящего на стене генерал-майорского кителя, — Это что, тоже фикция?
Натали подошла к плачушей и всхлипывающей Валерии Коллингвуд и приобняла ее за плечи. Увидев ее умоляющие мокрые от слез глаза, ласково погладила по голове и грустно произнесла:
— Как говорил наш великий вождь и учитель товарищ Сталин — "Кадры нужно беречь, ибо кадры решают все". И ты, и те, кто сидят вместе с тобой и воюют это не фикция. Это живые люди. Люди, которые не утратили веры в хорошее — любовь, дружбу и справедливость. Люди, за которых ты, как командир отвечаешь. Но вы, это не те кадры, которые нужны вашим вождям. Вас, — Натали обвела взглядом всех присутствующих, — Не будут беречь. Все решено за вас и без вас. Вы списаны в утиль, как расходный материал. Вы существуете, пока вы вместе и пока вы держите в руках оружие. Как только нарушится один из названных двух пунктов, вас не станет. И ты, Валерия, если тебе дороги, те, кто рядом с тобой, должна беречь и защащать своих людей. Если ты хочешь знать правду, то я скажу ее тебе. Но готова ли ты к ней? Тебе будет очень больно!
— Я хочу знать все! Все до конца! — всхлипнув, произнесла Валерия.
— Хорошо. Дата формирования вашей 14-й лондонской добровольческой бригады, совпадает с официальной датой формирования и начала работы специального лагеря №14, в котором по официальным документам должны содержаться лица, приговоренные к смертной казни за уголовные преступления и военные преступления. Начальником данного лагеря по официальным документам являешься ты, точнее сказать являлась, ибо по тем же официальным документам, ты погибла месяц назад. Сам специальный лагерь по официальным документам был частично разбомблен немецкой авиацией, и группа, приговоренных к смерти, совершила из него побег и находится в розыске. Поэтому тебя официально не существует, а все находящиеся здесь девушки в любой момент могут стать сбежавшими преступницами, подлежащими немедленному уничтожению без суда и следствия.
Приказ о вашем уничтожении был отменен, по причине того, что правительство Греат Бритаина начало тайные переговоры с Германией о капитуляции. Твои нынешние подчиненные потребовались как пушечное мясо, для того, чтобы создать в мире иллюзию, что Греат Бритаин сопротивляется нашествию Германии. Что бы сохранить в глазах английского населения политическое лицо и авторитет. Дескать, мы героически сражались, но нас все жу одолели. Для чего это нужно? Для того, чтобы население оставалось послушным, ибо спустя какое-то время после капитуляции Греат Бритаин и Германия помирятся, станут лучшими друзьями и начнут войну против СССР. Греат Бритаину придется воевать на суше, и не двумя-тремя дивизиями, как раньше, а как минимум сорока-пятьюдесятью. А для этого ему нужно сохранить боеспособную армию. Севернее Манчестера полным ходом формируются новые дивизии, оснащаемые американским оружием, но воевать против Германии они не будут. Воевать будут те, кто обречен на заклание — вы и вам подобные добровольцы. Именно против обреченных добровольческих дивизий и бригад ведут активные действия немцы. Части регулярной армии Греат Бритаина в войне не участвуют — они как вы сами видели, стригут лужайки и развлекаются в тылу.
Воевать вы будете до самого подписания капитуляции, если вас не разгромят раньше. После капитуляции, когда вы сложите оружие, вспомнят о том, что вы «пресутпницы» находящиеся в розыске и вас уничтожат. Или заставят искупить «кровью» — пошлют куда-нибудь в качестве смертников, прокладывать путь для регулярной армии.
— Хм, — попыталась изобразить скепсис Кэт, — А откуда Натали, тебе все это известно? Да еще с такими подробностями?
— Каждый сотрудник или сотрудница посольства является разведчиком, — хмуро пояснила Марта.
Валерия, на несколько секунд впала в прострацию, а затем воскликнула в истерике:
— Но ведь это же подло! Это же… Ведь так же нельзя! Ведь мы живые люди!
— Да, подло, — Натали села рядом с плачущей Валерией, и прижала ее голову к своему плечу, — А как ты хотела? С чего ты решила, что люди всю жизнь творившие подлость, стали вдруг белыми и пушистыми?
— Но ведь сейчас же война! — всхлипнула Валерия, прижимаясь к Натали, и судорожно стискивая пальцами ее больничный халат, — Родине угрожает опасность!
— Для «этих», родина это толстый кошелек, который станет еще толще! И им опасность не угрожает. Что же до остальных… То, как ты сама говорила у каждого равные права, только вот возможности у вас тут в Греат Бритаине далеко не равные, — Натали обняла всхлипывающую Валерию и стала нежно покачивать из стороны в сторону, — Проплачься, тебе сейчас это необходимо. Может быть, я покажусь циничной и жестокой, но чем дольше будет воевать Англия, тем больше шансов у моей Родины успеть подготовиться к войне. Поэтому я и хочу воевать на вашей стороне, чтобы иметь возможность вовремя оценить ситуацию непосредственно на месте и предупредить своих, там, на Родине.
— Значит, мы обречены на смерть? — задала вопрос, вертевшийся у всех на устах Саманта.
— Не думаю. К сожалению, я временно не имею связи со своим руководством, поэтому не могу сказать, что именно мне порекомендуют. Возможно множество вариантов от политических — формирования из здесь присутсвующих временного правительства Греат Бритаина, до военных — партизанской войны, или обороны насмерть до последнего человека. Возможен вариант и с эвакуацией. Вы должны понимать, что любые рекомендации, которые я получу из центра будут очень циничны и даже бесчестны, ведь речь будет идти о безопасности моей Родины — СССР — и вас, здесь сидящих, будут использовать в интересах именно СССР.
— То есть, ты нас вербуешь? — вскинула вверх брови Кэт, — Ты нас вербуешь воевать за большевиков?
— Пока еще нет. Просто я считаю, что лучше честно и заранее предупредить, что у меня в этом деле есть интересы. Тем, кто честен, люди больше доверяют. Если я поучу указание на вербовку, то я именно вербовкой и займусь. Но для этого мне нужно установить связь со своими.
— А если в твоем СССР посчитают, что нас нужно уничтожить? Ты станешь помогать немцам? — не унималась Кэт.
— Такой приказ может отдать только тот, кто желает поражения моей Родине, и такой приказ выполнятся не будет, ибо это будет приказ врага народа. К сожалению, у нас в СССР еще немало таких, кто мечает о возрождении эксплуатароского строя. Ну вот, — грустно улыбнулась Натали, — Опять начала агитацию, а ведь обещала не проводить.
— И что нам делать? — спросила Марта, — В ожидании получения тобой инструкций?
— Держаться вместе и не выпускать из рук оружия.
— А что нам делать с приказом об отступлении? — вспомнила Саманта.
— А на это у Вас есть командир! Приказы которого нужно выполнять, — кивнула глазами Натали на всхлипывающую на ее плече Валерию, — И сейчас командира нужно успокоить и привести в нормальное состояние, — она стала целовать заплаканные глаза Валерии, и что-то нежно шептать на ухо.
— У вас в СССР разрешена однополая любовь? — удивленно воскликнула Кэт, глядя на то, что начала делать Натали.
— Нет. Для мужчин она запрещена и уголовно преследуется, а для женщин она не запрещена, но и официального разрешения тоже нет. Ее нет официально, но люди живут, если другим не мешают и не кричат об этом на каждом углу. Живи тихо, строй активно социализм, а твоя личная жизнь — это твои проблемы. Что касается меня, то меня этому учили при подготовке по специальности. После же недавних событий, о которых вы знаете, у меня временное отвращение к общению с мужчинами, — Натали, продолжила целовать Валерию, и начала поглаживать ее по бедру.
— А… — попыталась задать очередной вопрос Кэт, но Саманта на нее шикнула, и сказала, что с вопросами лучше прерваться и нужно помочь Валерии утратить утраченное душевное спокойствие. Девушки подсели к Натали и к командиру и стали активно участвовать в процессе. Понятно, что их тоже не оставили в покое, и спустя какое-то время все собравшиеся дарили друг другу ласку и наслаждение. А потом, они лежали в молчании, обнявшись, отдыхая от пережитых вспышек любовной страсти.
— Несколько аморально и противоречит идеям социализма, но мне понравилось, — поделилась впечатлениями Натали, — впрочем, после пережитого в борделе, жить с мужчиной мне вряд ли когда-нибудь захочется. Видимо придется привыкать к таким интимным отношениям.
Валерия, голова которой покоилась на плече у Натали, нежно водя ногтем указательного пальца по ее груди, тихо спросила:
— А если тебе скажут, там, в СССР, что мы должны героически погибнуть?
— Безвестная гибель безвестных героинь никому не нужна, — подумав, ответила Натали, — героическая гибель имеет смысл только в том случае, если есть много свидетелей. Независимых свидетелей. Например, гражданская война в Испании, за которой наблюдал весь мир. Кадры решают все! Антифашисты нужны живыми и сражающимися. Только тогда они приносят реальную пользу. В конце концов, я ведь тоже не железная, — Натали повернулась и поцеловала Валерию, — и помню, кто меня спас от смерти. Поэтому предлагаю надеятся на лучшее. Если же предложенный вариант будет слишком бесчеловечным — у меня есть поле для маневра и самостоятельных решений. Я могу «потерять» инструкции, или действовать исходя из новых обстоятельств. Так что давай Валерия не грустить, а заниматься делом.
— Делом…, - Валерия Коллингвуд прижалась к груди Натали, — Да, пожалуй. Только теперь решения принимать труднее. Умножающий знания, как говриться умножает свою скорбь. Мы получили приказ отступать, а теперь я и не знаю что с ним делать. А еще этот авианалет…
— А концлагеря в Эдинбурге? — подала голос Клара, — Мы что, это так и оставим?
— Какие концлагеря? — насторожилась Натали.
— В Эдинбурге всех женщин, предпочитающих однополую любовь, согнали в концлагерь, а еще сажают в тюрьмы и лагеря всех женщин, у которых юбка не достает до земли.
— И вы еще мне тут говорите про необходимость большевистской агитации? — хмыкнула Натали, — У нас в СССР…
— Тысячи женщин, одетых в купальники участвуют в публичных выступлениях на праздниках в вашей столице, — перебила ее Кэт, — А тут…
— Именно, — кивнула, улыбнувшись, Одинцоффа.
— Значит, идем на Эдинбург, — подвела итог Валерия, — Только вот когда? Мы планировали выйти сегодня ночью, но потом все как всегда перемешалось…
— Господи, там что-то движется! — вскричала Моника, после того, как перевернулась с затекшего правого бока на левый бок, — Что-то очень тяжелое! Какие-то тягачи с прицепами!
— Ну, когда все это закончится! — всхлипнула Валерия. Все девушки повскакивали с топчанов и устремились к перископам. Однако рассмотреть что-либо в наступившей темноте им не удалось. Посовещавшись, решили выйти на свежий воздух. Однако толку от этого было мало — от противника их отгораживала уже набившая оскомину, поросшая кустарником и деревьями гряда, плюс к этому в низине между грядой и первой линией траншей висел густой как сметана туман. Моника легла на живот и «прислушалась» к вибрациям земли. Потом встала и сообщила:
— За грядой шесть каких-то мощных тягачей с прицепами. И еще дюжина поменьше. Плюс какие-то грузовики с пехотой — численностью около полка. Марку тягачей и грузовиков — определить не смогла, раньше мне такие не встречались — Моника покраснела.
Все вопросительно посмотрели на Сару Мазелевич. Та пожала плечами и встала прислушиваясь. Постояв минуты две в тишине, она сообщила:
— Движки, судя по характерному стуку клапанов и типу глушителей французские. Точно! Грузовики с четырехцилиндровыми двигателями "Рено 85" по тридцать восемь лошадиных сил. Тягачи — здесь сложнее — двигатели «Гочкиса» 1938 и 1935 года шестицилиндровые по сто двадцать и семьдесят пять лошадиных сил. А вот что на тягачах пока не слышно, но подгоняют их к проходам в гряде.
— Черт! Это Вишисткий легион СС "Париж", — уверенно заявила Марта. Видимо не весь, вторая часть наверняка переброшена на наш левый фланг. Знать бы еще, что эти лягушатники предпримут! Наверняка им в ведомстве Геббельса мозги промыли, что они будут мстить Греат Бритаину за Столетнюю войну и Орлеанскую Деву. Будут воевать как оглотелые. Нужно артиллерию помощнее калибром перебросить на передовую — у их бронетехники очень толстая броня — 47-мм пехотными пушками Виккерса и кампфвагенканонами KwK 30 калибра 20 мм их не остановить.
— Но мы же так ее и не освоили в обращении! — резонно возразила Валерия.
— Черт! Придется осваивать по ходу дела!
— Господи! — воскликнула Сара Мазелевич, услышав рев новых двигателей, — Они атакуют! Шары! Шесть шаров B1bis, с 6-цилиндровыми карбюраторными двигателями «Рено» мощностью 180 л. с., и двенадцать шаров S-35 с 8-цилиндровыми, V-образными, четырехтактными, жидкостного охлаждения двигателями SOMUA, мощностью 190 л. с.!
— Они что рехнулись? — изумилась Марта, что они увидят в тумане и ночью?
— Мы их тоже не увидим, пока они не подойдут к линии траншей, — всавила свое слово Натали, кивнув на густой туман, — А если откроем заградительный огонь, то они будут стрелять на вспышки наших выстрелов!
— Я все-таки дам команду насчет артиллерии! Пускай, хоть панцерабверканоны подтянут к передовой, — воскликнула Марта, и забежала внутрь КП дивизии.
Рев двигателей французских шаров становился все громче, и Моника схватив свою винтовку "Ли Мэтфорд" побежала занимать огневую позицию.
— Мне дадут сегодня оружие или где? — вспомнила Натали.
— Какое тебе нужно? — спросила Джоана.
— Что нибудь против этих шаров!
— Сейчас принесу, — Джоана побежала по траншее в темноту.
— Они развернулись строем фронта! — раздался крик Моники, после чего она открыла огонь из "Ли Мэтфорда". Но, судя по тому, как она чертыхалась, что-то у нее не ладилось — все французские шары продолжали приближаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53