- Если хочешь, могу сделать лечебный массаж, разгоняющий кровь.
Последний раз такой разгон застоявшейся крови стоил ей работы и чуть не пустил по миру.
- Нет, спасибо. Аспирин уже начал действовать.
- Что ж, предложение остается в силе, и можешь не беспокоиться, я не собираюсь к тебе приставать.
Об этом она даже не подумала, а зря. Может, это какая-нибудь тонкая уловка? Такой мужчина, как Стоун, способен усыпить бдительность наивной девочки. Запудрить мозги такой, как она - для него раз плюнуть.
Опять ты за свое, Патрисия! Он спас тебе жизнь и ведет себя как настоящий джентльмен. И чем он виноват, что ты потихоньку теряешь голову? Кроме того, такие мужчины не страдают от недостатка внимания. Наверняка в его жизни есть женщина, и не одна.
- Я об этом не думала. А если начнешь приставать...
В его глазах зажглись лукавые огоньки.
- Что ты сделаешь тогда? Такого оборота она не ожидала. Ясно, хочет над ней посмеяться, издевается или зондирует почву, проверяя, насколько она легкая добыча.
- Но ты не начал.
- А ты представь.
Ну уж нет! В подобной ситуации воображение не лучший друг.., она и так не могла долго заснуть, настолько ее растревожило его присутствие, взгляды, нечаянные прикосновения...
Патрисия уже нафантазировала, как нежится в его руках, отвечая на поцелуи. Но хуже всего то, что она, скорее всего, так бы и поступила, вздумай он по-настоящему к ней пристать.
Ни один человек, знавший Патрисию достаточно близко, не поверил бы, что она способна на такую пылкость. Но.., они не знали Стоуна. Его магнетизм, обаяние, улыбка и исходящая от него мужская сила могли покорить и не такую твердыню, какой воображала себя Патрисия.
Не удивительно, что он умудрился за сутки завоевать доверие и обольстить своей откровенной грубоватой повадкой девушку, всегда предпочитавшую утонченных поклонников.
И что из этого вышло!
Бесконечные часы изнурительной работы над созданием фирмы по бухгалтерскому делу пошли насмарку. С чем она осталась? Обручальное кольцо с цирконием вместо бриллианта да застрявший в канаве автомобиль.
Правда, еще оставалась надежда, что его удастся продать и какое-то время продержаться на вырученные деньги, пока не подвернется работа. Если вера в свои силы не покинет ее окончательно...
- Так ты собираешься отвечать на мой вопрос?
- Думаю, будет лучше, если я воздержусь. Он пожал плечами.
- Тогда вопрос полегче. Ты долго пробудешь в наших местах?
- Я планировала неделю.
- Ты сможешь продлить свой отпуск?
- Ммм, вообще-то я ищу работу.
- И давно?
- Да нет, недавно. - Голос Патрисии предательски дрогнул. - Пожалуй, я последую твоему совету и найду себе какую-нибудь книжку.
Обсуждать потерю работы не было никакого желания. Слезы подступали к горлу всякий раз, стоило ей коснуться этой темы. Этими слезами она могла поделиться лишь с одним человеком - своей бабушкой, хотя старушка вряд ли ей поможет, но покой в ее любящих, добрых руках она на время обретет.
Конечно, она бы могла найти покой и в руках Стоуна... Но сможет ли молодая, полная энергии женщина думать о покое в таких руках?
Глава 3
- Как ты думаешь, мы замерзнем, если приоткроем ставни? - Патрисия совсем извелась от сидения в полумраке.
- Нас просквозит, еще, не дай бог, простудишься.
- Я соскучилась по свету.
- Чувствуешь себя пленницей?
Патрисия кивнула.
Стоун оделся и вышел. Оказавшись на улице, мужчина открыл ставни на двух окнах с фасада сторожки.
Патрисия выглянула в окно - и ахнула, такой красотищи она давно не видела: сквозь причудливые узоры на стеклах виднелись ослепительно белые "сугробы" облаков и в молочном тумане, скрывавшем границу между небом и землей, хитросплетение черных веток, будто обложенных ватой. В воздухе танцевали снежинки.
Царившее кругом безмолвие словно загипнотизировало девушку. Впервые с тех пор, как она узнала о предательстве своего бывшего жениха, в ее душе воцарился покой. Пусть жизнь сплошной кошмар, но здесь она в полной безопасности. Оказывается, снег ее защитник, а не тюремщик, а сторожка, - убежище от внешнего мира. Патрисия сделала несколько глубоких вдохов, как бы исполняя какое-то дыхательное упражнение.
Перспектива зализать свои раны в тишине и спокойствии показалась весьма заманчивой, однако сперва надо было решить некоторые финансовые проблемы, а главное - забыть все обиды и предательство. Забыть и этакого ловкача, который обобрал ее до нитки, а потом бросил...
В окне мелькнул Стоун с охапкой хвороста и дров, и Патрисия пошла открывать ему дверь.
- Благодарю, - сказал Стоун, отряхивая снег с сапог.
Патрисия закрыла за ним дверь и вернулась к окну, продолжая вспоминать свое недавнее горестное прошлое, но что-то в душе ей говорило: ты уже все забыла, ты молода, хороша, умна - вперед! Постепенно успокаиваясь под умиротворяющий треск ломаемых Стоуном сучьев, она не сразу услышала, что он к ней обращается.
- А в Аризоне много снега? Патрисия обернулась.
- А как ты узнал, что я из Аризоны?
- По номерам.
- Я из Финикса. И снег у нас выпадает не часто. - Патрисия снова уставилась в окно. - Какая здесь красота!
- Вот поэтому я и люблю эти места.
- А здесь часто падает снег?
- Часто, но недолго; к тому же у нас есть снегоочиститель.
- А тебе приходилось раньше пережидать здесь непогоду?
- Прошлой зимой я провел здесь неделю.
- Ты был совсем один?
- Да.
- Ужасно. Мне кажется, вдвоем легче переносить вынужденное заточение вроде этого, правда? - Она обернулась. Мужчина подошел ближе, скользнул взглядом по ее губам и посмотрел ей в глаза.
- Правда. И хорошо, что здесь оказалась именно ты? Ты это хотела сказать?
Сердце девушки учащенно забилось: он читает ее тайные мысли! Его взгляд снова остановился на ее губах, еще мгновение.., еще шаг.., и она в его объятиях.
Треск разгорающихся в камине дров вовремя остановил девушку.
- Не совсем. Я имела в виду не обязательно себя.
- Если бы ты знала, о чем я помышлял последние несколько минут, ты бы взяла свои слова обратно, - многозначительно улыбнулся он.
Патрисия быстро отвернулась к окну. Его скользящий по ее губам взгляд волновал, не давая ей покоя. Может, он хотел ее поцеловать? Их взаимное тяготение очевидно!
Не размышляя, она круто повернулась и посмотрела ему в лицо:
- Так объясни. Или боишься? - Она не была уверена, что он будет откровенен, но ошиблась.
- Понимаешь, все это время я думаю о том, как ты целуешься, а в последние несколько минут решил проверить это на деле.
Патрисия прикусила нижнюю губу. Так пусть попробует!
- Я никогда не целовалась с бородатыми. - Она была так взволнована, что не отдавала себе отчет, зачем вообще это говорит. Наверное, потому, что эта мысль была самой скромной из ее фантазий. Да как ты можешь даже думать об этом? Ведь ты его совсем не знаешь, пыталась она собрать остатки благоразумности и хоть как-то взять себя в руки.
Стоун провел рукой по бороде.
- Обычно я отпускаю ее зимой, с ней теплее и лицо не мерзнет. Она совсем не такая грубая и колючая, как кажется, - успокоил он, приблизившись к девушке, и, взяв ее руку, провел ею по своей щеке.
Патрисия затаила дыхание. Он прав. Она совсем не грубая, решила она, представив, как его борода касается ее щек.., и, скользнув по груди.., спускается ниже...
Кончики ее пальцев затрепетали, с трудом преодолевая желание дотронуться до его пухлой нижней губы.
Патрисия посмотрела Стоуну в глаза. Они потемнели и засияли пронзительной голубизной. Она была готова полюбить его за одни только эти удивительные и такие добрые глаза.
- Почему? - Она отвела взгляд.
- Почему она не такая колючая, как кажется?
- Почему ты хотел поцеловать меня?
- А ты хотела, чтобы я сделал это? Девушка отдернула руку и попятилась.
- Разве я об этом просила? Стоун улыбнулся.
- Об этом не надо просить, все написано у тебя на лице.
- Если честно, то я и сама не знаю. - Она хотела было соврать, но все же сказала правду.
Мужчина отошел к кровати, - Тебя кто-нибудь ждет в Аризоне? Патрисия покачала головой.
- Я была помолвлена, но все закончилось в один день. Я потеряла жениха и работу.
- Одно как-то связано с другим?
- Да, но я не хочу об этом говорить. Стоун повел плечами.
- Как хочешь.
- А там, на ранчо, у тебя кто-нибудь есть?
- Нет, я вдовец. - Его лицо мгновенно опечалилось.
- Извини, что напомнила, но я не знала.., в таком возрасте...
- Прошло уже два года.
Интересно, как это случилось? Долго ли они прожили вместе? Эти и многие другие вопросы крутились в голове девушки. Задавать их было бестактно и неприлично. Возможно, он сам расскажет... Когда-нибудь, Итак, он свободен. Но, осознавая почему, Патрисия была рада: в конце концов, можно флиртовать, не испытывая угрызений совести.
Конечно, ее вопрос несколько охладил пыл мужчины.., как некстати она проявила любопытство к его личной жизни.
Стоун провел по бороде рукой, касаясь места, где только что побывали ее пальцы.
- Можно сыграть в карты, в шкафу есть колода. Впрочем, если, конечно, ты хочешь читать...
- Можно попробовать, хотя я знаю мало карточных игр.
Стоун предложил играть в криббидж, и поскольку Патрисия никогда не играла в эту игру, он взялся ее обучать. Надо отдать ему должное, учитель был он знающий и терпеливый. Патрисия с удовольствием отдавалась игре, его обаянию, все больше проникаясь мыслью, что, наверное, он такой же знающий и терпеливый в постели.
- Кланси уютный маленький городок. Как зовут твою бабушку, может, я ее знаю? - поинтересовался он, перетасовывая колоду.
- Дороти Уинстон.
- Дороти Уинстон? Та самая миссис Уинстон что преподавала в старших классах школы Кланси?
- Да, она работала учительницей.
- Она вела у нас английский.
Перед глазами девушки возник образ старшеклассника Стоуна. Можно поспорить на что угодно, он и тогда был заядлым сердцеедом.
- К сожалению, я не училась у бабушки, хотя и мечтала. Она была хорошей учительницей?
- Самой лучшей. Единственным предметом в школе, доставлявшим мне истинное удовольствие, был английский. - Губы Стоуна растянулись в радостной улыбке. Именно там я и познакомился с Вэл.
Обязательно расспрошу бабушку про Стоуна, тут же решила Патрисия. Конечно, вряд ли это что-то изменит в их отношениях, зато, может быть, узнаю, какой тип женщин предпочитает Стоун. Впрочем, лучше бы мне этого не знать.
Они не успели оглянуться, как за окнами стемнело.
- В обратный путь лучше пуститься до наступления сумерек, - сказала она.
- Пусть сначала окончится буран. Я же тебе говорил, мы не проедем, пока не подтает. Светло будет или нет, не имеет значения.
Окончив игру и поужинав, Стоун вышел на улицу и закрыл ставни. Какое-то время молодые люди сидели на противоположных концах тахты, уткнувшись в свои книги.
- Все время забываю спросить: что означают буквы С и Г над дверью? спросила Патрисия.
- Это название нашей компании: "Скотоводческое ранчо Барон Гаррет".
- Барон и Гаррет или титулованная особа?
- Он называл себя бароном, а в тысяча восемьсот девяностом, когда он впервые сюда приехал, никому бы не пришло в голову усомниться, назовись он хоть королем Англии. На ранчо висит его портрет. Высокий блондин с аристократическими чертами.
- А возможно вообще проверить, был ли он и в самом деле бароном?
- В этом я абсолютно уверен. Вэл хотела этим заняться, но так и не успела.
- Твоя жена?
- Да. Я еще над ней подтрунивал, упрекая в том, что ее интерес к моей родословной возник лишь потому, что она хотела называться баронессой.
- Барон был твоим родственником?
- Он был моим прапрадедом.
Вчера он не назвал своей фамилии. Стоун Гаррет - отличная фамилия для ковбоя и очень ему к лицу.
- Ты старший сын старшего сына?
- Единственный сын единственного сына.
- Тогда, должно быть, ты тоже барон? И мне следует называть тебя милордом?
Слегка язвительная ухмылка тронула его губы, и сердце Патрисии тревожно забилось.
- Зови меня, как тебе заблагорассудится. Главное, не забывай, что ты моя гостья и я должен тебя развлекать.
Девушка подавила нервный смех. Она боялась, что ему уже надоело играть роль равнодушного хозяина и он решил перейти к развлекательной программе, дразня ее воображение.
Неожиданно ей в голову пришла какая-то ерунда. Она представила себя куртизанкой в викторианском платье с передником и в шляпе, готовой выполнять любые его прихоти, не смея ослушаться... Очевидно, ее лицо выглядело столь озадаченным, что Стоун перестал улыбаться.
- Прости, если я тебя задел, - извинился он.
Надо отшутиться и поскорей вернуться к книге. Иначе она бросится в его объятия и потребует обещанный еще днем поцелуй.
Но Стоун тоже не мог сосредоточиться на чтении и то и дело поглядывал на девушку, которая, облокотившись на руку и свесив голову, прислонилась к спинке тахты и, похоже, задремала. Открытая книга так и осталась лежать перед ней.
Свет ярко горевших ламп создавал вокруг девушки светящийся нимб, а розоватые отблески огня из камина играли на нежных чертах ее лица.
Стоун все более возбуждался: вид девушки вызывал в нем острое чувственное влечение. Первоначальный легкий интерес сменила пылкая страсть. Целый день он пытался совладать с собой, и сейчас его тело готово было разорваться от неутоленного желания.
Кстати, о боли. Если Патрисия не перевернется, то наверняка проснется с больной шеей, подумал Стоун. Тихонечко приблизившись к спящей девушке, он заботливо поправил ее спальник и подушку. Но поза ее оставалась неудобной, и немного погодя он попытался ее поднять. Но она, сонно промурлыкав что-то себе под нос, лишь зарылась поглубже в подушку. Тогда Стоун продел под нее руки и понес к кровати. Девушка совершенно обмякла в его руках, и это как бы отдающееся тело заставило его забыть все на свете. Весь наэлектризованный, он выругался, кляня свой порыв, заставивший его взять ее на руки.
Он осторожно положил ее на спальник и стянул ботинки. Ее золотисто-рыжие волосы разметались по белой наволочке подушки. Спящая она напоминала ему спустившегося на землю ангела. Интересно, с кем она была помолвлена? Наверняка какой-нибудь денди с Уолл-стрит. Представляю, как она встречала его у дверей с бокалом белого вина, неторопливо развязывая ему галстук.
Она так и не рассказала ему о причине разрыва, но сколько страдания было в ее глазах! Что бы там между ними ни произошло, но это ее здорово задело. Интересно, долго ли они были вместе?
Хотя он едва ее знал, но был уверен, что мужчина, позволивший ей уйти, круглый дурак. Эта девушка заслуживает лучшего.
Надо признать, она держится молодцом. Честно говоря, он приготовился слушать ее нытье и жалобы. Вспоминая, как она внимательно оглядела свое временное жилище, Стоун усмехнулся. Конечно, она не привыкла к такому жилью, видно, что девушка хорошо воспитана, изнежена и сторожка ее шокирует, но в этом есть свои прелесть и обаяние, которые ему импонируют.
Так он стоял и разглядывал спящую девушку. Внезапно она открыла глаза и испуганно огляделась.
- Ты заснула прямо на тахте, и я перенес тебя сюда, - объяснил он.
- Спасибо, - поблагодарила она слегка охрипшим со сна голосом.
Патрисия посмотрела на него сонным взглядом, и легкая улыбка тронула ее соблазнительные губы. Какие они, должно быть, вкусные, ее губы! В голове у него стучало, мысли путались.
До сих пор он находил в себе силы сдерживаться, но насколько его еще хватит?
Глава 4
Никакой, даже самый удивительный сон не сравнится с созерцанием склонившегося над ней Стоуна.
Перед глазами все поплыло. Патрисия сдержала томный стон, когда осознала причину. Он пытался ее поцеловать.
У него теплые губы.., нет, горячие.., по сравнению с холодным воздухом в сторожке. Они хранят вкус утреннего кофе. А тело пропиталось запахом дыма. Мягкая борода приятно щекотала ее щеки.
В полудреме Патрисия ответила на его поцелуй. Придвинувшись к самому краю постели, девушка обвила руками его шею и притянула поближе к себе. Слегка приоткрыв губы, чтобы лучше ощутить его вкус.
Сердце учащенно забилось, когда Стоун принялся поддразнивать ее губы своим языком. Он продолжал искушать ее до тех пор, пока она не начала делать то же самое. Он постепенно проникал все глубже и глубже, заводя девушку и заставляя ее тело извиваться от наслаждения.
О таком поцелуе она даже не мечтала. Ее тело пронзила упоительная дрожь.
Руки запутались в его волосах. Таких мягких.., гораздо мягче, чем кажется, думала она.., снова и снова теребя их руками.
Наконец Стоун закончил свой упоительный поцелуй, выпрямился во весь рост и посмотрел на нее. Тусклый свет ламп скрывал выражение его лица.
- Мне следует извиниться? - проговорил Стоун, убирая за ухо прядь волос.
- Только в том случае, если ты действительно сожалеешь, - ответила Патрисия, нежно припав щекой к его руке.
- Ни капельки. А ты?
Рассудком она отрицала случившееся, но чувства призывали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12