— Если ты ожидал услышать Санта-Клауса, так ты ошибся номером. Естественно, это я. Какого черта тебе надо?
— Какие же вы все недотроги по ночам, просто удивительно, — съязвил Нельсон. — Все очень серьезно, парень. Похоже, в твоем деле об изнасиловании появился новый поворот. Несколько минут назад позвонила крестница нашего шефа.
Дональд замер.
— Что с ней? — резко перебил он. — Рассказывай! Проклятье, если этот ублюдок дотронулся до нее…
— Потише, парень, — успокоил его Перейра. — С твоей леди все в порядке. На самом деле она даже не видела его. Но в том, что гаденыш там был, нет никаких сомнений. На пороге ее дома он оставил сверток — засушенную розу с запиской, в которой пообещал добраться до нее. Полиция уже у мисс Джойнс.
Дон представил себе реакцию Нэнси, когда та поняла, что, пока спала, маньяк стоял на крыльце ее дома. Резко встав с кровати, он потянулся за брюками.
— Спасибо, что позвонил, Нельсон. Еду.
— Я только сделал леди одолжение, — послышалось на другом конце провода. — Когда она звонила, то попросила нас сообщить тебе. У нее нет твоего номера телефона.
Меньше чем через две минуты Дон мчался к дому Нэнси. Желваки играли на его скулах, серые глаза потемнели. Кровь стыла у него в жилах от мысли, что она одна столкнулась с преступником. Подонок все-таки посмел приблизиться к ней!
Подъехав к дому, он взбежал по лесенке и без стука вошел в гостиную.
За то короткое время, пока Конихан ехал к дому Нэнси, он убедил себя, что только безумие могло толкнуть преступника на такой поступок. Скользкий, маленький таракан решил поиграть в кошки-мышки с полицией. Но на этот раз негодяй ошибся. Он наследил! И теперь уж Дон непременно схватит его.
Но увидев Нэнси, спокойно объясняющуюся с полицейским, Дональд ясно осознал, какая сила толкала его в этот дом. Он мчался сюда не для того, чтобы напасть на след насильника, но к Нэнси, чтобы удостовериться, что с ней ничего не случилось. И еще потому, что в душе надеялся оказаться нужным ей…
Он незамеченным остановился в дверях гостиной и, не двигаясь, смотрел на нее. Распущенные волосы огненно-рыжим пламенем разметались по спине, выглядела она, как обычно, — спокойной и собранной. Выдавали ее состояние лишь резкая бледность лица и нервные движения тонких рук.
Офицер в форме поднялся и поприветствовал детектива, но Дон, не замечая полицейского, обратился к Нэнси:
— С вами все в порядке?
Увидев Конихана, Нэнси, еще секунду назад уверенная, что полностью овладела собой, не выдержала, и невольные слезы навернулись на глаза. Судя по всему, он выскочил из теплой постели и натянул на себя первое попавшееся — потертые джинсы и помятую майку Т-шорт. С всклокоченными волосами, небритый, он сейчас олицетворял собой ту притягательную и одновременно пугающую ее мужественность, которую Нэнси так старательно избегала. Удивительно, но с появлением этого большого, немного угловатого человека все вокруг словно перестало существовать. Ей отчаянно хотелось только одного — спрятаться у него на груди и разреветься.
Нельзя, приказала себе Нэнси, подавляя слезы. Она слишком хорошо знает, к чему ведет излишняя доверчивость. Может, Дон Конихан действительно безопасный и честный, как папа римский, но не стоит рисковать ни с ним, ни с кем-либо вообще, несмотря на то что она смертельно устала постоянно держать себя в руках. Нэнси сухо ответила:
— Я в порядке. Он даже не попытался проникнуть в дом.
Этот подонок решил поиздеваться над ней, в бешенстве подумал Дональд. Играет с ней как кошка с раненой птицей, прежде чем съесть. И, видно, Нэнси поняла, какая ей грозит опасность. Как бы она ни хорохорилась, но глаза выдают ее испуг. Однако Конихан уже знал, что девушка лучше откусит себе язык, чем признается в этом. Кто, черт побери, вбил ей в голову, что она должна быть всегда такой дьявольски независимой? Такой сильной?
Досадуя на свою излишнюю сентиментальность, он обратился к молодому полицейскому, наблюдавшему за ними со стороны:
— Что вы нашли?
— Только коробку и ее содержимое, — ответил тот. — Мисс Джойнс проснулась от какого-то звука, вероятно падающей на порог коробки, и лая собаки. Когда она подошла к двери, все уже стихло.
Дон взглянул на записку — желваки заиграли на ею скулах — и недоверчиво посмотрел на девушку.
— И вы открыли дверь в три часа ночи? Черт возьми, Нэнси, о чем вы думали? А если бы он оказался там?
Щеки Нэнси вспыхнули.
— Но ведь не оказался же. Собака Кларка лучше всякой охранной системы. Она к тому времени уже успокоилась, поэтому я знала, что в безопасности.
— Вы не будете в безопасности, пока этот слизняк на свободе. — Конихан поморщился. И, обратившись к полицейскому, приказал:
— Утром опросите соседей. Может, они что-то видели или слышали. Заберите все и езжайте в лабораторию, я сам все здесь закончу.
Когда дверь за полицейским закрылась, Дон требовательно заявил:
— Собирайтесь. Раз преступник знает, где вы живете, вам нельзя здесь оставаться. Я отвезу вас к шефу.
— Нет.
Сбитый с толку, Дональд захлопал глазами, словно ему только что приказали встать на голову.
— Что?
— Нет, я не поеду к дяде Джеку, — упрямо повторила она.
— Но почему? Он ждет вас.
— Вы уже позвонили ему? Она казалась настолько испуганной, что Дон совсем растерялся.., и разозлился.
— А чего вы хотели? Черт возьми, вы же его крестница! Если бы я не сообщил ему, мне не сносить бы головы.
Конечно, Конихан прав, но это не меняет дела. Жить в доме Уилсона совершенно не входило в планы Нэнси. Со своей опекой он ничем не отличается от родителей. Она благодарна ему, что он вытащил ее из Атланты. Но теперь ей хотелось жить самостоятельно. Неужели каждый раз, пугаясь чего-то, она должна убегать к одному из своих родственников?
— Я не поеду к Джеку, — отрезала Нэнси.
— Тогда вы поедете ко мне домой, — как ни в чем не бывало заявил Дон.
К нему домой, похолодев, подумала она. Это невозможно!
— Ой нет, — воскликнула девушка. — Я не могу! Что с ней творится? Она боится его не меньше маньяка!
— У вас небольшой выбор, леди, если вы хотите остаться целой и невредимой, — сухо сказал он. — Вам нельзя оставаться одной в этом доме. Конечно, мы можем снова поставить охрану под окном, — продолжил он, предвидя ее возражения. — Наконец, мы можем поселить кого-то в вашем доме. Но негодяй не настолько глуп, чтобы так легко попасться на нашу удочку. В наших силах окружить вас полицейскими, но положа руку на сердце признайтесь мне, в состоянии ли вы спокойно уснуть, помня, что маньяк знает, где вы живете?
К горлу подступила тошнота при мысли, что мерзавец где-то рядом, смотрит на ее окна. По коже пробежал озноб.
— Нет. Но не думаю, что буду в большей безопасности у вас. Если он обнаружил, где я живу, ему не составит труда найти и ваш дом.
— Мм, — мрачно буркнул он. — Преступник не знает, что я занимаюсь его делом, а моего номера нет в телефонной книге, как, кстати, и вашего. Думаю, мой дом для вас надежное убежище. В случае чего ему придется иметь дело со мной.
Безопасность. Он соблазнял ее этим, толкая забыть болезненные уроки прошлого и поверить ему. Но старые раны все еще кровоточат, напоминая ей об однажды уже совершенной ошибке. Но почему же тогда, когда она испуганная позвонила в полицию, инстинкт подсказал ей попросить именно его.
И откуда-то, из глубины сознания, к ней пришло понимание, что вопреки всему, вопреки печальному жизненному опыту все ее мысли были прикованы не к Дональду Конихану, детективу, ведущему расследование по делу об изнасиловании, а к нему, Дону — единственному человеку, рядом с которым она чувствовала себя защищенной.
Дональд потянулся к телефону и набрал номер шефа…
Они приехали к нему на ее машине. По дороге Нэнси, боясь преследования, то и дело заглядывала в зеркало заднего вида, но не обнаружила ничего подозрительного. Ей не давало покоя еще одно обстоятельство — правильно ли она поступила, согласившись поехать к Конихану? Дон просто выполняет свои обязанности, убеждала себя девушка. Ведь случись такое с любой другой женщиной, он поступил бы точно так же. И чего тогда волноваться? Он предложил ей свой кров и защиту, только и всего.
Но когда Дон открыл входную дверь, сердце ее опять учащенно забилось. Нэнси задержалась на пороге, борясь с желанием убежать, но внутренний голос жестко приказал ей не быть идиоткой. Он не обидит. В глубине души она понимала это, но все равно сомнения терзали ее.
Нэнси вошла в гостиную и огляделась. Все знали, что Конихан уже давно разведен, и она ожидала увидеть холостяцкую берлогу. Однако, к своему изумлению, она отметила, что вместо берлоги попала в современный двухэтажный дом.
В гостиной стояла красивая мебель в раннеамериканском стиле, у камина удобно расположилось кресло-качалка. Везде чувствовалась заботливая женская рука. Нэнси обратила внимание на большую фотографию симпатичной темноволосой девочки-подростка, висевшую на стене.
Заметив ее взгляд, Дон подошел к ней и сказал:
— Моя дочь, Гертруда. Она хозяйничает в доме. — Ровным голосом, не допускающим дальнейших расспросов, он добавил:
— Она живет в Сан-Франциско с матерью и отчимом.
А он, оказывается, страдает, подумала Нэнси, подняв на него глаза. На бледном лице Дона не было заметно каких-либо эмоций, но непостижимым образом Нэнси почувствовала, что ему невыносимо больно находиться вдали от дочери и знать, что не он, а кто-то другой растит ее.
Поняв, что сделала непростительную ошибку, попытавшись проникнуть в тайны его личной жизни, она забеспокоилась. Зачем ей знать, о чем он думает, что чувствует? Гораздо спокойнее принимать его в качестве сотрудника, в обязанности которого входит обеспечение ее безопасности. Чтобы не натворить глупостей и, чего доброго, не влюбиться в него, ей ни в коем случае нельзя расслабляться. Но что-то внутри подсказывало ей, что она несколько запоздала со своими призывами…
От этой мысли Нэнси встревожилась, и у нее замерло сердце. Он был слишком близко… Дом показался ей тесным для них двоих…
Дон заметил нервозность своей подопечной. Нэнси уже не раз сталкивалась с маньяком, который теперь, кроме всего прочего, знает, где она живет. После случившегося другая бы на ее месте прыгала от счастья, оказавшись в безопасном месте. Естественно, ей есть чего бояться. Но не его же! Он знал, что многие женщины видят в нем великана и порой пугаются, поэтому всегда старался контролировать свои жесты, чтобы не заронить в них еще больших опасений. Но ей-то, как никому, должно быть известно, что он не тронет и волоса на ее голове. Неужели она сомневается в нем!
В замешательстве он взглянул ей в глаза, надеясь раскрыть секрет беспокойства.
— Вы уверены, у вас действительно все в порядке?
Щеки вспыхнули румянцем. Боже, неужели он читает ее мысли?
— Да. Я-я т-только немного устала. Сегодня такой тяжелый день.
Нет, не то, но он не намерен вытягивать из нее правду сейчас. Да и зачем ему ее откровенность? Он уже и так слишком заинтригован этой леди, чертовски озабочен ее судьбой, что, конечно, не предвещает ничего хорошего. Чем меньше он будет знать о ней и ее прошлом, тем лучше.
— На время вы можете занять комнату Труди, — предложил он, направляясь к лестнице с ее чемоданом в руках. — Все остальные спальни я превратил в склад забытых вещей. Моя спальня на первом этаже, рядом с гостиной. — Значит, в ее распоряжении будет целый этаж и можно не беспокоиться, что она вдруг случайно ночью натолкнется на него! — Если вам что-нибудь понадобится, спрашивайте, не стесняясь, — продолжал он, подойдя к спальне своей дочери и поставив перед дверью чемодан. — Ванная комната… — Он повернулся и вскинул руку, чтобы указать расположение ванной комнаты, и не успела она увернуться, как почувствовала несильный удар по подбородку.
— Ой!
Она взвизгнула от неожиданности и отступила, забыв, что стоит на краю лестницы. С быстротой молнии он метнулся к ней и подхватил за плечи.
Их взгляды встретились, у них начался бессловесный разговор, из которого они поняли, что именно довлело над ними со дня первой встречи. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть ее к себе, но у нее создалось впечатление, будто она падает в его объятия. Бежать! Эхо этого слова в ее голове, как запах дыма перед пожаром, предупреждало об опасности. Но что такое? Она не могла ни рассуждать, ни двигаться, ничего, кроме как всматриваться в глубину его серых глаз!
Дон стоял, не выпуская ее из рук. Он почувствовал женственную округлость ее плечей и в то же время хрупкость, которая скрывалась под выдержкой и силой воли. Перед отъездом она переоделась в свитер и джинсы, но никакие одежды не смогли бы утаить ее форм. Вся кровь поднялась в нем, ему страстно хотелось обнять ее. К чему вся эта предосторожность, недоуменно подумал он и вопрошающе взглянул на нес. Не выдержав, он притянул ее к себе…
Конихан, подумай, что ты делаешь! — остановил его внутренний голос. Вспомни, для чего Нэнси Джойнс появилась в твоем доме. Разве для любовных игр? Ты уже попробовал однажды, и чем эго кончилось? Другой отнял все, что принадлежало тебе. Неужели ты хочешь повторения?
Резко отдернув руки, словно почувствовав ожог, Дон отступил и сухо произнес:
— Ванная комната в том конце. Полотенца там же. Вы захватили с собой будильник или мне разбудить вас?
— Нет, у меня есть.
— Тогда до утра. Спокойной ночи. Он ушел не оглянувшись. Вскоре она услышала, как хлопнула дверь в его спальню.
Спальня Труди оказалась типичной комнатой тинейджера. Стены до потолка украшали фотографии киноактеров и длинноволосых рок-музыкантов, на кровати был разбросан целый зверинец плюшевых игрушек. Нэнси подняла одноглазого плюшевого медвежонка, погладила его и положила на подоконник. Она переоделась в ночную рубашку и выключила свет. Внизу что-то скрипнуло. Странные звуки странного дома. Но сейчас ее не волновало это, равно как ей не было дела и до девочки-подростка, в чьей постели она очутилась по воле случая. У нее из головы не выходил Дон и страстное желание, промелькнувшее в его глазах. Ее сердце бешено забилось, в горле пересохло от сознания того, что он едва не поцеловал ее. Нэнси пыталась внушить себе, что это взыграло в ней больное воображение после перенесенного волнения, но разве можно обмануть себя? И главное в том, что она не испугалась, а очень огорчилась, когда он почти оттолкнул ее и ушел прочь.
Она хотела, чтобы он поцеловал ее! Эта мысль потрясла ее, как внезапное, неожиданное землетрясение. Нет! Такое просто невозможно. Она не может его хотеть. Ведь все, что связано с любовью в постели, сопряжено с объятиями, поцелуями. И обладанием, подумала она, подавляя рыдания. Боже, как забыть то ощущение унижения, беспомощности перед негодяем, пожелавшим овладеть ею без ее согласия. Нет, разве может такое повториться! Никогда — ни с Доном, ни с кем бы то ни было, твердо решила она.
Успокоившись, Нэнси уткнулась в подушку и уснула, но даже во сне Дон не давал ей покоя.
Когда на следующее утро прозвонил будильник, Дон чуть не швырнул его о стену. Полусонными глазами он взглянул на часы и выругался: шесть утра. Он не проспал и часу. И все из-за Нэнси! Каждый раз, как только ему удавалось закрыть глаза и впасть в дрему, она вторгалась в его мысли, терзая его, жаром обдавая его тело.
Сбросив пижаму, он пошел в ванную и встал под душ. Но горячая вода вместо облегчения лишь сильней возбудила его. С яростью намыливаясь. Дон напомнил себе, что после развода с Флоренс он завел правило сразу же забывать о существовании женщин, как только та вставала из его постели. И это должно остаться его кредо. Однако, как бы он ни внушал себе, Нэнси демонстрировала ему нечто иное, и последняя ночь доказала это. Самое страшное, они не то что не переспали, но еще и не поцеловались ни разу, а она уже не давала ему покоя. Нет, хватит мазохизма. Разозлясь на себя, Дон окатил себя ледяной водой. Но и это не помогло.
Его настроение оставалось на том же уровне и через пятнадцать минут, когда он вошел на кухню. Понимая, что не может справиться с собой, и во избежание всяких осложнений, Дон решил, что для них обоих будет лучше, если она покинет его дом. Но, увидев девушку, безмятежно стоящую у плиты и готовящую завтрак на двоих с таким видом, словно она делает это постоянно, он понял, что погиб…
Что за женщина, подумал он, не в силах оторвать от нее глаз, даже такая страшная ночь не сломала ее, не разрушила ее очарования. Нэнси по обыкновению была одета очень строго — в черных джинсах и черной с белым блузке. Однако классические линии одежды только подчеркивали ее неизбывную женственность.
Внезапно минуту назад завязанный галстук начал сдавливать ему горло. Дон угрюмо буркнул:
— Доброе утро.
Нэнси вздрогнула от неожиданности и, оторвав глаза от жарившегося мяса, уставилась на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17