— Обратись к этому человеку. Я с ним переговорю. Уверен, он найдет для тебя работу.
Джулия взглянула на карточку.
— Деспуа? Но он один из лучших модельеров Лондона! Я никогда не решусь обратиться к нему.
— Чепуха! Если он примет тебя, то только потому, что ты этого заслуживаешь. — Он помолчал. — Ты увидишь своего отца завтра утром?
— Да.
— Тогда я позвоню.
До конца своих дней Джулии не забыть своей последней встречи с отцом. За те недели, что прошли с его ареста, жизнерадостный человек с военной выправкой превратился в старика, чья шаркающая походка и нервно трясущиеся руки говорили о ночах, полных терзаний. Джулии казалось, что она выдержала бы что угодно, только не вид этих рук с синими прожилками, дрожащих на крышке стола на протяжении всего их разговора.
Они с матерью в тот же день вернулись в Ламмертон, чтобы начать надрывающую сердце работу — упаковку своих личных вещей и подготовку к аукциону. Тех немногих слуг, которые были наняты так недавно, уже рассчитали, и дочь с матерью остались в доме одни, если не считать старой няни Джулии.
Когда паковать осталось совсем немного, Джулия решила отправиться в Лондон искать квартиру. Она безостановочно ходила по агентствам, по квартирам, которые ей предлагали посмотреть, но большинство были или слишком дорогими, или дешевыми и такими унылыми, что она о них и подумать не могла. Наконец она остановила свой выбор на меблированной квартирке в Бейсуотере, хотя одно сравнение трех просто обставленных комнат с тем, что она знала в прошлом, заставило ее сердце сжаться.
Тем не менее она вернулась в гостиницу, чувствуя себя немного спокойнее. Она уже направлялась к лифту, когда ее окликнул дежурный. Она подошла, и он протянул ей несколько записок — все от Конрада Уинстера с просьбой связаться с ним как можно скорее.
Она тотчас почувствовала, что произошла катастрофа. Бросившись к телефону, она набрала номер. Он ответил сразу же, как будто ждал ее звонка.
— С твоим отцом несчастье, — сказал он без всякой подготовки. — У него был сердечный приступ. Твоей матери позвонил один из тюремных инспекторов, а она связалась со мной. Где ты?
— В гостинице.
— Я сейчас буду.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он приехал, а на самом деле меньше пятнадцати минут. Один взгляд на его лицо делал все слова ненужными.
— Боюсь, у меня плохие известия, Джулия.
— Это значит…
— Да. Твой отец умер сегодня днем.
Она покачнулась, но он поддержал ее.
— Извини, что я сказал тебе об этом так прямо, но что толку тянуть.
— Понимаю, — прошептала она. — Но вот только… так ужасно, что он умер в одиночестве… и в тюрьме.
— Знаю. — Уинстер больше ничего не добавил, но посмотрел на нее с глубоким сочувствием. — Я отвезу тебя домой. Ты, наверное, хочешь быть с матерью.
Джулия приняла его предложение с благодарностью. Конрад остался ждать в холле, а она поднялась к себе в номер, чтобы поспешно сложить вещи.
Девушка заговорила, только когда Лондон остался позади, и первые ее слова были об обвинителе Найджеле Фарнхэме.
— Если бы не он, отец был бы жив. Все эти ужасные вещи, которые он говорил, не могли не убедить присяжных. — Минуту Джулия помолчала, а потом продолжила: — Я никогда не думала, что могу возненавидеть кого-нибудь так, как ненавижу его! Если бы я могла хоть как-то отомстить за отца, я бы сделала это.
— Не надо себя так мучить. Он просто выполнял свой долг.
— Он сделал больше, чем требовал долг, — сказала она холодно.
Уинстер не ответил, и Джулия замкнулась в молчании, которое длилось, пока они не приехали в Ламмертон.
Следующие дни были кошмаром. Уинстер настоял на том, чтобы остаться в Ламмертоне на весь мучительный период похорон сэра Хьюго и последовавшего за ними аукциона. Джулии казалось, что она не выдержала бы, если бы он не стоял надежной стеной между нею и унижением, которое ее ждало. Сэра Хьюго объявили банкротом, выручка от аукциона пошла на то, чтобы хоть в какой-то мере возместить потери акционеров. Когда все расчеты были закончены, у них с матерью осталась только крохотная ежегодная рента. Она могла бы пополнить те доходы, которые Джулия надеялась получать, работая, но на нее невозможно было прожить.
Уинстер пришел в ужас, когда увидел, где они намереваются поселиться. Ему не понравился сам дом, не одобрил он и хозяйку квартиры. Но Джулия не хотела ничего слышать против добрейшей миссис Купер: под ее флегматичной манерой держаться скрывалось золотое сердце.
Крокусы, которые эта женщина посадила в цветочные ящики на окне гостиной своих новых жильцов, уже начали выпускать первые зеленые ростки, когда Джулия и ее мать наконец переехали на Кэмбриен-Терес. Бледные стрелки, пробивающиеся сквозь грунт к свету, казались символом существования самой Джулии: она покинула дом с его ощущением любви и надежной защиты и начинала новую жизнь в мире, который представлялся ей незнакомым и пугающим. Она не могла не думать, что ее попытки утвердиться в этом мире и зарабатывать на жизнь могут быть обречены, как и недолгое существование нежных цветков, распускавшихся на ее глазах.
Глава 2
Хотя Джулии не хотелось опять принимать помощь Уинстера, она знала, что ей необходимо срочно найти работу, и решила, что глупо было бы не воспользоваться его рекомендацией.
Не без трепета она вошла в высокий элегантный дом на Гровнор-стрит, где серебряно-золотую дверь охранял швейцар в серой ливрее. Ее провели по широкой лестнице, застеленной серебристо-серым ковром, туда, где за столом в алькове сидела хорошенькая девушка.
— Доброе утро, мадам. Что вам угодно?
— У меня назначена встреча с месье Деспуа. Я мисс Трэффорд.
Девушка исчезла и вернулась через минуту, полная любопытства. Она решила, что прекрасно одетая молодая леди — их новая покупательница, и была изумлена, когда Деспуа пригласил ее в свой кабинет, где он никогда не принимал клиентов.
Впервые увидев знаменитого модельера, Джулия была потрясена. У него была внешность спортсмена, а не человека, составившего себе состояние умелым обращением с тканями. Высокий, широкий, он, казалось, заполнял собой весь кабинет — и не только телом, но и своей личностью. Он пристально посмотрел на нее, и она сразу же пожалела, что имела нахальство обратиться к нему. К чему такому человеку работник без всякого опыта?
— Пожалуйста, присядьте, мисс Трэффорд. — Деспуа говорил медленно и четко, с небольшим, явно не французским, акцентом. Он подождал, пока она уселась, и продолжил: — Вы дочь сэра Хьюго Трэффорда, не так ли?
— Да. Мистер Уинстер был другом моего отца. Я познакомилась с ним во время… суда.
— Пройдите сюда, мисс Трэффорд, — сказал он отрывисто, — я на вас посмотрю. Оставьте жакет на стуле.
Джулия послушалась, и Деспуа стал пристально ее разглядывать. В солнечном свете, проникавшем в окна, не было видно ни одного изъяна на ее нежном заостренном лице. Ставшие чуть глубже за последние три месяца впадины под скулами придавали своеобразие классическим чертам ее лица.
— Остановитесь в центре комнаты и медленно повернитесь, — скомандовал он, наблюдая, как она выполняет его указания. — У вас превосходная фигура, — сказал он. — Я люблю, чтобы мои манекенщицы были высокими и изящными.
— У меня нет опыта, — выпалила она.
— Это очевидно. — Он улыбнулся. — Но вы от природы грациозны и умеете носить одежду.
— Значит, вы берете меня?
— Да. Мне пригодится еще одна девушка. Но работа нелегкая, и вам многому предстоит научиться. — Он подошел к своему столу, нацарапал что-то на листке бумаги и протянул его Джулии. — Приходите в следующий понедельник в девять. Войдите в последнюю дверь на лестничной площадке и поднимитесь к мадам Анжеле. Будете работать под ее началом. — Он протянул ей руку. — Удачи вам, мисс Трэффорд. Надеюсь, вам у нас понравится.
Она помедлила.
— Не знаю, согласитесь ли вы… но я предпочла бы, чтобы здесь не знали моего настоящего имени. Я сейчас пользуюсь девичьей фамилией моей матери — Тревелиан.
— Как хотите.
— Спасибо.
Она уже держалась за ручку двери, когда снова услышала его голос, в котором теперь звучал смех:
— Вы не спросили, какое у вас будет жалованье, мисс Тревелиан.
Она быстро обернулась:
— Я совсем забыла.
— Научитесь быть более деловой! Поначалу это будет чисто номинальное жалованье, которое увеличится, когда вы начнете показывать модели.
Она поблагодарила его, а потом, попрощавшись, спустилась вниз по лестнице, чувствуя себя почти счастливой.
В понедельник она пришла в салон на четверть часа раньше назначенного срока. Ее очень тревожило, какой окажется мадам Анжела. Опасения, что ее начальница будет неумолимым тираном, оказались беспочвенными: мадам Анжела была очаровательной дружелюбной женщиной чуть старше сорока, с темными выразительными глазами, пикантным личиком и по-птичьи быстрыми движениями.
Джулия прошла за ней в комнату, где масса женщин толпилась вокруг манекенщиц. Ее представили каждой, и две девушки понравились ей сразу же: Джеки Фентон — стройная, живая, с чуть вздернутым носом и ярко-рыжими волосами — и Стелла Берне — белокурая и миниатюрная. Главная манекенщица Клер Северн — высокая белокурая блондинка с большими серыми глазами — не вызвала у Джулии ни малейшего чувства симпатии.
Она посмотрела на новенькую презрительно и едва снизошла до приветствия, а потом и вовсе стала ее игнорировать. Но Джулия была так заинтересована всем происходящим, что невежливости Клер не заметила. Несколько следующих недель она только смотрела, как девушки примеряли наряды весенней коллекции, которые им предстояло показывать.
Все это время Джулия продолжала встречаться с Уинстером, и очень скоро поняла, что он рассчитывает с ее стороны на нечто большее, чем простая дружба. Но она все еще находилась под впечатлением случившегося, и в ее душе не было места другим чувствам. Она стала избегать встреч с ним. Понимая, что пока она не в состоянии ответить на его любовь, Конрад терпеливо ждал своего часа.
За три дня до начала демонстрации весенней коллекции Джеки, которая несколько дней жаловалась на боли в боку, попала в больницу с приступом аппендицита.
— Где мы теперь найдем манекенщицу! — рычал Деспуа. — Неужели она не могла подождать со своим аппендицитом до конца демонстрации!
Он расхаживал по комнате, надеясь найти ответ, и тут заметил Джулию, которая ползала по ковру, подбирая булавки. Глаза его блеснули, и, щелкнув пальцами, он дал ей знак подняться.
— Переоденьтесь, — скомандовал он. — И возвращайтесь сюда. Я намереваюсь использовать вас.
Следующие три дня были для Джулии кошмаром, и, вспоминая о них, она удивлялась, как ей удалось сохранить внешнее спокойствие.
Саму демонстрацию она вообще не помнила. У нее в памяти осталось только, как она поспешно сдергивает с себя одно платье, чтобы сразу же натянуть следующее. Джулия заставила себя не замечать лиц, которые поворачивались к ней, когда она входила в раздушенный салон, и смотрела поверх голов покупателей с неподвижным как маска лицом.
К ее изумлению, ее оставили манекенщицей и после выздоровления Джеки. Месяцы шли, и она удивительно быстро приспособилась к новой жизни.
Как-то утром одна из их постоянных покупательниц пришла посмотреть подвенечное платье, которое на демонстрации коллекции показывала Клер Северн. Клер в тот день опоздала и, войдя в уборную, увидела, что Джулия уже надела платье и собирается выйти в салон.
Обычно бледное лицо Клер вспыхнуло.
— Сними его! — потребовала она.
— Мадам Анжела просила меня его показать, — негромко ответила Джулия.
— Нечего тут изображать из себя мисс Невинность! Ты метишь на мое место с первого дня! Думаешь, наконец добилась своего? Ну так нет, ваша светлость, или мне обращаться к тебе «достопочтенная»?
— Что вы хотите сказать?
— Ты думаешь, я не знаю, что ты — мисс Трэффорд? — Голос Клер сочился ядом. — Почему ты делаешь вид, что тебе нужно работать? Что, папочка украл недостаточно денег, чтобы содержать тебя?
Джулия отпрянула, словно ее ударили, а Клер поглядела на нее еще язвительнее.
— Думала, никто не знает твоего настоящего имени, а?
— Кто вам сказал?
— Слышала, как ты говорила с Деспуа, когда первый раз явилась сюда.
— Видно, подслушивание — один из ваших талантов, — парировала Джулия.
— Это лучше, чем воровство!
Взяв себя в руки, Джулия хотела было пройти мимо, но Клер, вне себя от ярости, грубо схватила ее за плечо. Послышался треск, и богато расшитый воротник оторвался от корсажа, роняя на ковер жемчужины и камни. В этот момент Деспуа, раздраженный медлительностью Джулии, вошел в уборную посмотреть, что случилось. Одного взгляда на девушек было достаточно, чтобы он все понял. Разразившись проклятиями, он бросился вперед и вытолкнул обеих в примерочную, громко зовя мадам Анжелу. Он ничего не сказал Клер, пока Джулия с аккуратно приколотым на место воротником не вышла из комнаты. Когда она вернулась, Деспуа был один.
— Клер уволена, — сказал он отрывисто. — Вместе вы работать не смогли бы. Я должен был понять это раньше.
— Но она — ваша лучшая манекенщица!
Он резко развел руки:
— У меня не было выбора. Девушка, которая может бездумно уничтожить такое произведение искусства, как мое подвенечное платье… — Ему не хватило слов. — Нет! Ее надо было уволить!
— Но она всегда была центральной фигурой на показе ваших коллекций, — запротестовала Джулия.
— А теперь это будет кто-то другой, — немедленно отозвался Деспуа. — И на этот раз брюнетка. Девушка утонченная и в то же время простая. Вы!
Об осенней коллекции Деспуа говорил весь Лондон и Париж, а Джулию фотографировали так часто, что не проходило ни дня, чтобы в какой-нибудь газете ни появился ее снимок. Деспуа сохранил ее фамилию в секрете, и все знали ее как Джульетту. Ради рекламы она появлялась в его туалетах на премьерах спектаклей и кинофильмов и получала приглашения от многочисленных молодых людей, которых свет считал выгодными женихами: они были бы счастливы появиться с ней на людях. Но она отказывала большинству из них, опасаясь встретить кого-нибудь, кто знал ее прежде — до суда.
Однажды в декабре, ближе к вечеру, вернувшись в примерочную после показа моделей, она увидела записку, в которой ее просили немедленно связаться с больницей Святого Георгия. Чувствуя, что ее во второй раз ожидает потрясение, которое она однажды уже пережила, Джулия поспешила туда. В приемной ее встретил один из дежурных врачей.
— Вашу мать на переходе сбила машина, — сказал он тихо. — Она получила серьезную травму.
— Насколько серьезную?
Мгновение он колебался.
— Боюсь, она не переживет этой ночи.
Онемев, Джулия молча уставилась на него. Судьба опять играла с ней жестокую шутку, отнимая последнего человека, который был ей дорог.
— Ничего нельзя сделать? — спросила она.
— Нет. Мне очень жаль, но она безнадежна. У нее слишком обширные внутренние повреждения. Она не перенесет операции.
— Я могу ее видеть?
— Конечно. Но она без сознания.
Молча Джулия прошла за ним в лифт, а потом наверх, в палату. Врач провел ее в угол, отгороженный ширмами. Как он и сказал, ее мать была в коме. И Джулия опустилась рядом с ней на стул, неотрывно глядя на закрытые глаза и серое лицо. Последняя слабая надежда на то, что мать поправится, покинула ее, и она поняла, что еще несколько часов — и все будет кончено.
В полночь мать забеспокоилась. Вызвали ночную сестру и Джулию попросили подождать в коридоре. Она бессильно прислонилась к стене, готовясь к тому, что — она знала — было неизбежным. Но когда сестра вышла к ней с полным сочувствия лицом, самообладание покинуло Джулию, и она разрыдалась.
— Мы не можем позвать к вам кого-нибудь из ваших друзей? — спросила сестра.
Джулия покачала головой:
— Я не хочу никого видеть.
— Вам не следует оставаться одной. Вы живете неподалеку?
Джулия снова покачала головой:
— Я жила… с матерью. — Она старалась сдержать рыдания. — Не беспокойтесь обо мне. Со мной ничего не случится.
Как робот она добралась до дому, но, встретившись лицом к лицу с миссис Купер, опять не выдержала. Она плакала не только о настоящем, но и о прошлом, о всех тех страданиях, которые выпали на долю ее матери.
— Она ведь не мучилась, — утешила ее миссис Купер, — по крайней мере хоть это хорошо.
— Она уже и так перенесла столько мучений, — с горечью сказала Джулия. — Вы даже представить себе не можете сколько!
Миссис Купер неловко погладила Джулию по голове.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — нараспев проговорила она, — но постарайся не принимать это слишком близко к сердцу. Твоя мать не была счастлива — она не привыкла к такой жизни.
— Но мы были вместе! — воскликнула Джулия.
— Но когда тебя не было дома, я часто слышала, как она плачет.
Хотя это было слабым утешением, но все же слова миссис Купер немного умерили горе Джулии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17