- Нет.
Она часто заморгала, стараясь сдержать слезы, но у нее не получалось. Потрясение было слишком сильным, Адель тихо заплакала. Она почувствовала внутри себя какую-то ужасающую пустоту не только моральную, но и физическую. За то время, пока она была беременна, Адель привыкла, что теперь она больше не одна, что внутри нее есть еще одна жизнь, ради которой она должна противостоять всем, которую она должна защищать. Да, бывали моменты, когда Адель сожалела о своем скором материнстве, не раз она в сердцах тяготилась его существованием. Но Адель ни разу не подумала избавиться от него. С самого первого дня, как она узнала, и до последнего она была готова принять малыша и стать ему хорошей матерью. А теперь его не стало. Так неожиданно, так внезапно. Впрочем, к этому все равно нельзя было бы подготовиться. Адель сама чудом осталась в живых, врачи много дней боролись за ее жизнь.
Адель вдруг подумала, что, наверное, это все к лучшему, что значит так распорядилась судьба, и теперь у нее есть шанс с Патриком. Она взглянула на него и встретилась с ледяным взглядом непроникновенных черных глаз. Она понимала, что он знает все о ней и ее малыше. Ей показалось, что Патрик смотрит на нее с презрением и отвращением. Как Адель могла любить этого человека? Как она могла подумать, что он полюбит ее? Малыш был единственным утешением для нее, а теперь и его не стало. Подобные мысли вызвали у Адель приступ рыданий.
Патрик смотрел на нее не так, как на обычную пациентку. Ему было очень жаль ее, он понимал, что Адель сейчас переживала самое страшное горе, смерть ребенка, пусть еще не родившегося. Он невольно думал о Рене, с ней могло случиться все, что угодно. За ней нужно было следить, чтобы не дай Бог, не произошло подобного.
В палате висела гнетущая тишина, которая даже не нарушалась плачем. Все было так тихо: тихое сочувствие, молчаливая боль. Патрик не мог там оставаться, его это слишком тяготило, он не знал, что ему сделать, чтобы поддержать Адель, утешить. Единственным утешением для нее могла сейчас стать семья, ее любящая мать.
- Я позову вашу маму... - нерешительно сказал Патрик.
Ее голубые глаза взметнулись на него со страхом и мольбой:
- Нет, - одержимо закачала она головой. - Они сразу войдут сюда, мой муж не должен знать о... вы сами понимаете.
Она больше не чувствовала ни стыда, ни смущения перед тем, что Патрик был в курсе всех ее дел. Сейчас он был ее союзником, единственным, кто знал все правду. И Адель знала - он не предаст ее. Хоть он и не был на ее стороне, но против нее он тоже не был.
- Мне надо успокоиться, тогда пусть они и входят. Побудьте здесь еще, пожалуйста, если, конечно, вы не торопитесь.
- Все в порядке, я пробуду здесь столько, сколько вы пожелаете.
Патрик подошел ближе к кровати и взялся за ее спинку. Он был расстроен. В палате снова повисло молчание. Адель смотрела в окно. Там светило почти что весеннее солнце, такое яркое и мечтательное, что ей на мгновение показалось, что она проснулась и кошмарный сон отступил прочь, давая свободу новому дню. Но тело болело, не давая забыть о себе ни на минуту.
- Патрик, скажите, - она судорожно взглотнула, - я смогу еще иметь детей?
Патрик выругался про себя. Ему захотелось курить. Сейчас он добьет ее окончательно. И этого не избежать. И ответ, и молчание будут равны. Она все равно поймет. Что же делать? Он отпустил спинку, подошел ближе к Адель и сел на край кровати. Уже только одно это движение показалось Адель подозрительным, отчего сердце невольно сжалось. Она продолжала смотреть ему прямо в глаза, не давая шанса избежать ответа.
- Я не могу дать вам точный ответ. Это не в моей компетенции.
- Что? - выдохнула она. - Скажите, мне надо знать. Какова вероятность?
- Шансы ничтожны, - выпалил он и замер в ожидании ее реакции.
Лицо ее даже не изменилось, и так слишком много страданий было отображено на нем. Она некоторое время сидела неподвижно, как мраморная статуя, а потом из самой глубины ее вырвался такой стон, за которыми последовали громкие рыдания, что Патрик наклонился к ней и обнял. Это единственное, чем он мог помочь ей. Адель сразу прижалась к нему, спрятав лицо на груди. Как ей было хорошо в этих сильных руках. Они были такие теплые и осторожные, они как будто обволакивали Адель. Она сходила с ума, такого не могло быть, неужели стоило произойти такому кошмару, чтобы Бог сжалился над ее бедною любовью.
Адель пробыла в больнице долгое время. Врачи никак не хотели отпускать ее, боясь, что могут быть осложнения. Они ежедневно подвергали ее бесконечным анализам и процедурам. Все время, что Адель находилась в больнице, Патрик очень опасался за ее жизнь и здоровье. Он был с ней мил, но холоден, потому что он не чувствовал к ней ничего, кроме жалости и сострадания. С этих пор он перестал рассматривать ее только как бывшую начальницу из неугодного прошлого, он впервые за все время их знакомства увидел в ней женщину, беспомощную и слабую, но в то же время сильную духом и готовую идти навстречу судьбе.
Сама Адель так про себя не думала. Выйдя из больницы, она не знала, как продолжать свою жизнь дальше. Она снова приступила к преподаванию в колледже, получила от Этьенна бумаги на развод и, подписав их, стала свободной и независимой. Этьенн ничего не узнал о том, что произошло с Адель и о потерянном ребенке, потому что она не хотела говорить ему об этом. Адель была уверена, что Этьенн не только не понял бы ее страданий, но и стал бы даже осуждать ее за безрассудство.
Адель продолжала жить. Первое время она совсем никого не хотела видеть, никого, кроме Патрика. Она замечала за собой, что вот уже в очередной раз прогуливается у дверей скорой помощи, или снова, возвращаясь домой от родителей, заворачивает на знакомую улочку. Адель ни разу не видела Патрика, он ее тоже, зато ее появления не остались тайной для Малу. Сидя на своей веранде вместе с Шоном, она была практически незаметна, тем более для рассеянной Адель. Для молодой матери все стало ясно еще в день Рождества, однако теперь она все больше и больше вникала в детали данного дела.
- Люк, ты помнишь женщину, которая приходила к Патрику на Рождество? однажды за ужином спросила Малу своего мужа.
- Да, конечно, она не так давно выписалась из больницы, - ровно ответил Люк.
- Как это выписалась?
Малу по-детски уставилась на мужа в полном недоумении, а сама потянулась за солью. Она пока ничего не понимала.
- Ну да, выздоровела и выписалась. Милая, что же здесь непонятного?
- А что с ней было? - она начала солить свой салат.
- У нее была внематочная беременность с разрывом трубы. Тяжелый случай, но она выкарабкалась благодаря Патрику.
Малу слушала, и ее крупные глаза становились все больше и больше. Она была поглощена тем, что говорил ей Люк, а потому не замечала, что все еще добавляет соль в свою тарелку. То, что она слышала настолько ее волновало, что она не подметила даже то, что Шон начал разбрызгивать из чашки свое фруктовый йогурт.
- Так это он привез ее? - не унималась Малу. - Вот теперь мне все понятно.
- Что именно, Шерлок Холмс? -улыбнулся Люк.
- Ты знаешь, еще в первую встречу мне показалось, что между ней и Патриком что-то есть. А теперь я на все сто уверена.
Глаза Малу снова загорелись, она отодвинула тарелку в сторону и наклонилась поближе к Люку, как будто намеревалась сообщить ему страшную тайну.
- Эта женщина часто гуляет по нашей улице. Она так медленно идет, и ничего вокруг себя не замечает. Я однажды хотела с ней поздороваться, но она, посмотрев на меня в упор, даже не подала виду, что заметила меня.
- Ты, наверное, придумываешь. Патрик мне о ней ничего не говорил.
- Да он вообще ни о чем не говорит, - воскликнула Малу, вставая со стула. - Я не удивлюсь, если это был его ребенок.
Теперь настало время Люка удивляться. Воображение его молодой жены явно сегодня удивляло. Он знал, что она любит тайны, на которые постоянно искала ответы, но сегодня она поражала его. Безусловно, Люк знал, что Адель была беременна не от Патрика. В тот день, когда он ее привез, ему было плохо. Старое навалилось на него с новой силой, и ему необходимо было выговориться. Патрик говорил. Он говорил много, как на исповеди, ничего не утаивая. Слова с силой выходили из него. Он так долго все это копил в себе, что не мог контролировать свой рассказ. Впервые в жизни Патрик был откровенен: он не лукавил, не кривил душой. На его лице не было ни тени издевки или сарказма. Это был настоящий Патрик. И этот Патрик заставлял Люка беспокоиться о нем.
Уже поздно вечером Патрик иссяк. Он был совсем без сил. Выговорившись, он выгреб из всех уголков своей души все чувства, кроме одного - сожаления. Патрик чувствовал, что зря поддался своей слабости. Но пути назад не было.
Люк все сейчас отлично помнил, а поэтому с полной уверенностью заявил жене, что это был ребенок не Патрика.
- И вообще, добавил он, мы опаздываем в театр. Сейчас уже Патрик и Мишель придут, а ты не одета, и няни все нет...
- Ой, Шон, - Малу только теперь заметила, что ее сын был весь вымазан клубничным йогуртом. Он сидел на своем высоком стульчике и махал ложкой. Ну сынок, я теперь точно из-за тебя опоздаю...
- Дорогая, иди одевайся, а я его сам вымою и здесь уберу.
Малу только скрылась в спальне, как появились Мишель и Патрик, оба элегантно одетые и в хорошем расположении духа. Вечер обещал быть интересным и приятным.
В театре было много народу, каждый хотел посмотреть премьеру. Сначала Мишель не отходила от Патрика, а потом никто даже не заметил, как она куда-то исчезла. Она, даже будучи маленькой, редко спрашивала разрешения, а теперь и подавно. Патрик не мог ей ни запретить что-либо, ни переубедить ее. Вот и сейчас он воспринял ее исчезновение, как очередную выходку, не требующую ни капли внимания.
Когда пьеса закончилась, Патрик попрощался с Малу и Люком и направился в гардероб за своим пальто. Он ждал, пока его принесут, и рассматривал людей, которые мелькали перед его глазами взад и вперед. Вдруг в другом конце холла он заметил Мишель. Она стояла с каким-то высоким брюнетом. Он обнимал ее.
Патрику сразу показалось, что он уже где-то видел того мужчину, а когда тот повернулся, то Патрик сразу узнал мужа Адель, который с самой первой их встречи стал ему ужасно неприятен. Но что Мишель делала с ним? Даже при первом взгляде на них было понятно, что между этими людьми не только дружеские отношения.
Патрик тут же ушел, однако на следующий же день нашел сестру и все ей рассказал про то, что ее ухажер женат на ее же преподавателе. Мишель, казалось, совсем не была удивлена, что Этьенн был женат, но ее поразила новость о том, кто была его жена. Разумеется, Мишель не собиралась молчать, а потому плоды ее разговора с Этьенном обнаружились уже на следующий день.
Адель возвращалась с работы усталая и неудовлетворенная: новый день опять не принес ни облегчения, ни встречи с Патриком. Ей начало казаться, что он избегает ее. Если раньше он часто приезжал за Мишель, то теперь вот уже в течение более месяца, он не появлялся у колледжа. Как обидно. Все ожидания и мечты в пустую. Кому они нужны? "Да мне и нужны, - подумала Адель. - Если бы я не ждала, то давно свихнулась". Она медленно поднималась по лестнице - лифт не работал вот уже почти неделю, поэтому такие пешие переходы всегда наводили на Адель тоску. У самой двери она на мгновение задержалась, доставая ключи. Проходя в квартиру, она не сразу заметила, что вслед за ней вошел какой-то мужчина.
- Господи, Этьенн, - подскочила Адель, - ты меня до смерти напугал.
- И я рад этому, - угрожающе начал он. - Потому что ты так подготовилась к тому, что будет дальше... Сука! Ты нагуляла ребенка и даже не сказала мне об этом.
Этьенн был разъярен. Он с силой захлопнул за собой дверь и направился в комнату. Адель стояла в дверях и не хотела его пускать, но ей пришлось отступить под его натиском - он буквально втолкнул ее.
- И кто же отец этого ублюдка?
Адель вздрогнула от такой грубости. Человек, которого она любила, сейчас резал по живому. Он не понимал, что потеря ребенка все еще остро ощущалась Адель.
- Какое это теперь имеет значение? - спокойно спросила она, усаживаясь в кресло. - Его больше нет.
- Мало того, что ты куда-то исчезла, даже не предупредив меня, ты еще мне и изменила... или это был мой ребенок?
Этьенн понизил голос и впился глазами в усталое лицо Адель. Что он хотел услышать? Они были уже в разводе, теперь не было смысла требовать объяснений. Но он был взбешен, ему хотелось орать на нее за то, что она сделала. Этьенну было все равно, с кем Адель ему изменила, еще будучи его женой, его выводил из себя сам факт неверности.
- Это не твой ребенок, - Адель вскочила с кресла. Теперь и в ее глазах горело пламя презрения. - И вообще, как ты смеешь требовать от меня верности, когда сам изменял мне с моей лучшей подругой!!!
Этьенн не сразу нашел, что сказать, а потому Адель продолжала:
- Убирайся отсюда, я презираю тебя за то, что ты разрушил мою дружбу с Кристиной. Я рада, что мы наконец-то развелись. Я избавилась от тебя, я свободна, - кричала Адель, ядовито и горько улыбаясь. - Пошел вон!
Громко захлопнув за ним дверь, Адель сползла по стене на пол, обхватила голову руками и заплакала.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11