Он чувствовал над собой и под
собой раскинувшиеся ярусы металла, где-то в самом низу работали
медленные транспортеры, было слышно слабое чмоканье
гидравлической системы, а из глубины сорокаметровой шахты
всплывала струя холодного чистого воздуха от кондиционеров
машинного отделения.
Двое из шлюзовой команды открыли им дверь. Рохан проверил
положение захватов и прижим маски. Джордан и Бланк вошли за
ним, а потом плита тяжело заскрежетала под шагами робота.
Раздался пронзительный, протяжный свист воздуха, втягивающегося
внутрь корабля. Открылся наружный люк. Аппарель для машин
находилась четырьмя этажами ниже. Чтобы спускаться вниз, люди
пользовались малым подъемником, выдвинувшимся из обшивки. Его
решетчатая ферма упиралась в вершину бархана. Клеть подъемника
была открыта со всех сторон. Воздух был немного холоднее, чем
внутри "Непобедимого". Они вошли в клеть вчетвером, магниты
отключились, и они плавно спустились с высоты одиннадцати
этажей. Рохан машинально проверял состояние обшивки: не
очень-то часто случается осматривать корабль снаружи.
"Да, поработал", - подумал он, разглядывая бороздки от
метеоритных ударов. Местами плиты обшивки утратили блеск,
словно разъеденные сильной кислотой.
Лифт, кончив свой короткий полет, мягко осел на песчаную
волну. Люди спрыгнули и тотчас провалились выше колен. Только
робот, предназначенный для работы в заснеженных местах,
шествовал смешным, утиным, но уверенным шагом на своих
карикатурно расплющенных ступнях. Рохан приказал ему
остановиться, а сам с Джорданом и Бланком тщательно, насколько
это было возможно снаружи, осмотрел устья кормовых дюз.
- Им не помешает небольшая шлифовка и продувка, -
пробормотал он.
Только выйдя из-под кормы, он увидел, какую огромную тень
отбрасывает корабль. Словно широкая дорога, тянулась она через
холмы, освещенные уже заходящим солнцем. В правильности
песчаных волн было особое спокойствие. Их впадины были залиты
голубыми тенями, верхушки розовели в сумерках, и этот мягкий
румянец напоминал Рохану краски, которые он видел когда-то в
детской книжке с картинками. Такой он был неправдоподобно
нежный. Рохан медленно переводил взгляд от бархана к бархану,
находя все новые оттенки золотистого пламени. Дальше краски
становились бурыми, их рассекали серпы черных теней, и,
наконец, сливаясь в желто-серую пелену, они обволакивали грозно
торчащие плиты голых вулканических скал.
Рохан все стоял и смотрел, а его товарищи - без спешки,
движениями, ставшими в результате многолетнего навыка
автоматическими, производили обычные измерения, набирали в
маленькие контейнеры пробы воздуха и песка, переносным зондом,
бур которого поддерживал арктан, определяли радиоактивность
грунта. Маска прикрывала только нос и рот, глаза и голова были
открыты, так как Рохан снял легкий защитный шлем. Он
чувствовал, как волосы трогает ветер, как на лице оседают
мельчайшие зернышки песка, как, щекоча, они забиваются между
пластиковой кромкой маски и щекой. Беспокойные порывы ветра
играли штанинами комбинезона, огромный словно опухший,
солнечный диск, на который можно было смотреть безнаказанно
целые секунды, торчал теперь за самой макушкой звездолета.
Ветер протяжно свистел, силовое поле не задерживало движения
газов, поэтому Рохан не мог угадать, где встает из песка
невидимая стена. Ширь, раскинувшаяся перед ним, была мертвой,
как будто никогда не ступала сюда нога человека, как будто не
эта планета поглотила корабль с экипажем в восемьдесят человек,
корабль класса "Непобедимого", - огромный опытный
космопроходец, способный в доли секунды развить мощность в
миллиарды киловатт, преобразовать ее в энергетические поля,
которые не пробьет никакое материальное тело, сконцентрировать
в уничтожающее излучение с температурой звезд, способное
обратить в прах горную цепь или высушить море. И все-таки он
пропал здесь, этот могучий стальной организм, построенный на
Земле, плод многовекового развития технологии, исчез непонятным
образом, без следа, без сигнала SOS, словно растворился в рыжей
однообразной пустыне.
"И весь этот континент выглядит так же", - подумал Рохан.
Он помнил это хорошо. Видел с высоты оспины кратеров и
единственное движение, которое существовало на планете, -
неустанное, медленное движение облаков, тащивших свои тени
через нескончаемую лавину барханов.
- Активность? - спросил Рохан, не оборачиваясь.
- Ноль, ноль-два, - ответил Джордан и поднялся с колен.
Его лицо раскраснелось, глаза блестели. Маска делала голос
невнятным.
"Это значит - меньше, чем ничего, - подумал Рохан. -
Впрочем, они не могли погибнуть от такой грубой неосторожности,
автоматические индикаторы подняли бы тревогу, даже если бы
никто не позаботился о контрольном стереотипе".
- Атмосфера?
- Азота семьдесят восемь процентов, аргона два, двуокиси
углерода ноль, метана четыре, остальное кислород.
- Шестнадцать процентов кислорода?! Это точно?
- Точно.
- Радиоактивность воздуха?
- Практически ноль.
Странно! Столько кислорода! Рохан подошел к роботу,
который тотчас же поднес к его глазам кассету с индикаторами.
"Может, пробовали обойтись без кислородных приборов?" - подумал
он, прекрасно понимая, что это невозможно. Правда, время от
времени случалось, что какой-нибудь космонавт, больше других
тосковавший по дому, вопреки приказам, снимал маску -
окружающий воздух казался таким чистым, таким свежим - и
отравлялся. Но такое могло случиться с одним, максимум с
двумя...
- Закончили?
- Да.
- Возвращайтесь.
- А вы?
- Я еще останусь. Возвращайтесь, - повторил он
нетерпеливо.
Ему хотелось побыть одному. Бланк закинул за плечи
связанные за ручки контейнеры. Джордан подал роботу зонд, и они
пошли, тяжело увязая в песке; арктан шлепал за ними, так
похожий сзади на человека в маскарадном костюме.
Рохан подошел к крайнему бархану. Вблизи он увидел
выступающий из песка раструб эмиттера, одного из создававших
защитное силовое поле. Не столько для того, чтобы проверить
существование поля, сколько из какого-то детского каприза он
зачерпнул горсть песку и бросил ее вверх. Песок полетел
струйкой и, как бы наткнувшись на невидимое наклонное стекло,
вертикально осыпался на землю.
У него просто руки чесались снять маску. Он хорошо знал
это чувство. Выплюнуть пластмассовый мундштук, сорвать зажимы,
наполнить грудь воздухом, затянуться им до самого дна легких...
"Расклеился я", - подумал Рохан и медленно вернулся к
кораблю. Пустая клеть подъемника ждала его, платформа мягко
погрузилась в бархан, а ветер успел за несколько минут покрыть
металл тоненьким слоем песка.
В главном коридоре пятого отсека он взглянул на стенной
информатор. Командир был в звездной каюте. Рохан поднялся
наверх.
- Одним словом - идиллия? - суммировал астрогатор его
слова. - Никакой радиоактивности, никаких спор, бактерий,
плесени, вирусов, ничего - только кислород... Во всяком случае,
пробы нужно высадить в питательную среду...
- Уже в лаборатории. Может быть, жизнь развивается тут на
других континентах, - заметил Рохан неуверенно.
- Сомневаюсь. Инсоляция за пределами экваториальной
области очень невелика: вы видели толщину ледовых шапок на
полюсах? Ручаюсь, что там минимум восемь, если не все десять
километров ледовой коры. Скорее, уж океан - какие-нибудь
водоросли, - но почему жизнь не вышла из воды на сушу?
- Нужно будет в эту воду заглянуть, - сказал Рохан.
- Слишком рано спрашивать наших ученых, но планета
кажется мне старой
- этому трухлявому яйцу миллиардов шесть лет. Впрочем, солнце
тоже довольно давно вышло из периода активной деятельности. Это
почти красный карлик. Да, отсутствие жизни на суше странно.
Особый род эволюции, которая не переносит суши. Ну, ладно. Это
бы объяснило присутствие кислорода, а не исчезновение
"Кондора".
- Какие-нибудь формы жизни... Какие-нибудь подводные
существа, которые создали цивилизацию там, на дне, - подсказал
Рохан.
Они оба смотрели на большую карту планеты, в Меркаторовой
проекции, очень неточную, так как она была сделана на основании
полученных еще в прошлом веке данных автоматических зондов. На
ней были показаны лишь контуры основных континентов и морей,
границы полярных шапок и несколько самых больших кратеров. В
сетке пересекающихся меридианов и параллелей под восьмым
градусом северной широты виднелась обведенная черным кружком
точка
- место, где сел "Непобедимый". Астрогатор нетерпеливо
передвинул бумагу на столе.
- Вы в это сами не верите, - обрушился он на Рохана. -
Трессор был не глупее нас... Он бы не поддался никаким
подводным... Чушь. А впрочем, даже если бы в воде и развились
разумные вещества, одной из первых задач было бы освоение суши.
Ну, скажем, в скафандрах, наполненных водой... Совершенная
чушь, - повторил он, не для того чтобы окончательно уничтожить
концепцию Рохана, а потому, что думал уже о чем-то другом.
- Постоим здесь некоторое время... - сказал он наконец и
прикоснулся к нижнему краю карты, которая с легким шелестом
свернулась и исчезла в глубине одной из полок большого
стеллажа. - Подождем и посмотрим...
- А если ничего?.. - спросил Рохан осторожно. - Поищем
их?
- Рохан, будьте благоразумны. Шестой звездный год, и
такое... - Астрогатор искал нужное определение, не нашел и
заменил его небрежным жестом. - Планета величиной с Марс. Как
их искать? Я имею в виду "Кондор",уточнил он.
- М-да... Грунт железистый, - неохотно согласился Рохан.
Действительно, анализы показали большое содержание окислов
железа в песке. Значит, ферроиндукционные индикаторы здесь
бесполезны. Не зная, что сказать, Рохан умолк. Он был убежден,
что командир найдет в конце концов какой-нибудь выход. Не
вернутся же они с пустыми руками, без всяких результатов. Он
ждал, глядя на насупленные кустистые брови Хорпаха.
- Честно говоря, я не верю, что ожидание в течение сорока
восьми часов что-нибудь нам даст, однако инструкция этого
требует, - внезапно признался астрогатор. - Садитесь-ка, Рохан.
А то вы стоите надо мной как укор совести. Регис - самое
нелепое место, какое только можно себе вообразить. Верх
бесполезности. И за каким чертом послали сюда "Кондор"?..
Впрочем, не будем о том, что уже случилось...
Хорпах остановился. Как обычно, когда бывал в плохом
настроении, он стал разговорчив, втягивал в спор и даже
позволял некоторую фамильярность, что всегда было немного
небезопасно, так как в любой момент он мог закончить разговор
какой-нибудь резкостью.
- Короче говоря, так или иначе мы должны что-то сделать.
Знаете что?.. Выведите-ка несколько малых фотозондов на
экваториальную орбиту. Но чтобы это была максимально точная
окружность, и на небольшой высоте. Километров так семьдесят.
- Это еще в пределах атмосферы, - запротестовал Рохан. -
Они сгорят через несколько десятков витков...
- Пусть горят. Но до этого сфотографируют что смогут. Я
бы даже посоветовал шестьдесят километров. Сгорят, возможно,
уже на десятом витке, но только снимки, сделанные с такой
высоты, могут что-нибудь дать. Вы знаете, как выглядит
звездолет с высоты ста километров, даже в лучший телеобъектив?
Булавочная головка рядом с ним покажется горным массивом.
Сделайте это сейчас... Рохан!!!
На этот окрик навигатор обернулся уже от двери. Командир
бросил на стол протокол с результатом анализа:
- Что это? Что за идиотизм? Кто это писал?
- Автомат. А в чем дело? - спросил Рохан, стараясь
говорить спокойно, потому что и в нем начал нарастать гнев.
"Будет теперь ворчать!" - подумал он, подходя умышленно
медленно.
- Читайте. Здесь. Вот здесь...
- Метана четыре процента...- прочитал Рохан и ошеломлено
остановился.
- Метана четыре процента, а? А кислорода шестнадцать? Вы
знаете, что это? Взрывчатая смесь! Может быть, вы мне
объясните, почему вся атмосфера не взорвалась, когда мы
садились на бороводороде?
- Действительно... не понимаю... - пробормотал Рохан. Он
быстро подбежал к пульту наружного контроля, засосал в датчики
немного воздуха и, пока астрогатор в зловещем молчании
прохаживался по рубке, смотрел, как анализаторы старательно
постукивают стеклянными сосудами.
- Ну и что?
- То же самое. Метана четыре процента... кислорода
шестнадцать... - сказал Рохан.
Правда, он не понимал, как это возможно, однако
почувствовал удовлетворение: по крайней мере Хорпаху не в чем
теперь его упрекать.
- Покажите-ка... Хм... Метана четыре, м-да... А, к
дьяволу, ладно. Рохан, зонды на орбиту, а потом прошу прийти в
маленькую лабораторию. В конце концов для чего у нас ученые?!
Пускай поломают себе головы...
Рохан спустился вниз, взял двух ракетных техников и
повторил им распоряжение астрогатора. Потом вернулся во второй
отсек. Здесь размещались лаборатории и каюты специалистов. Он
прошел мимо ряда узких впресованных в металл дверей с
табличками: "Г.И.", "Г.Ф", "Г.Б". Двери маленькой лаборатории
были широко открыты; сквозь монотонные голоса ученых время от
времени пробивался бас астрогатора. Рохан остановился у порога.
Здесь собрались все "главные" - главный инженер, биолог, физик,
врач - и все технологи из машинного. Астрогатор сидел молча под
программирующим устройством настольной счетной машины, а
оливковый Модерон со сплетенными руками, маленькими, как у
девушки, говорил:
- Я не специалист в химии газов. Во всяком случае, это,
вероятно, не обычный метан. Энергия связей другая. Разница лишь
в сотых, но есть. Он реагирует с кислородом только в
присутствии катализаторов, и то неохотно.
- Какого происхождения этот метан? - спросил Хорпах. Он
вертел пальцами.
- Углерод в нем, во всяком случае, органического
происхождения. Это немного, но нет сомнения...
- Есть изотопы? Какой возраст? Как стар этот метан?
- От двух до пятнадцати миллионов лет.
- Ну и точность!
- У нас было всего полчаса времени. Пока мы ничего больше
не можем сказать.
- Доктор Гастлер! Откуда появляется такой метан?
- Не знаю.
Хорпах поочередно оглядел своих специалистов. Казалось, он
сейчас взорвется, но он вдруг усмехнулся.
- Друзья, вы люди опытные. Мы летаем вместе не первый
день. Прошу высказать свое мнение. Что мы должны сейчас делать?
С чего начинать?
Поскольку никто не спешил взять слово, биолог Юппе, один
из немногих, кто не боялся раздражительности Хорпаха, сказал,
спокойно глядя командиру в глаза:
- Это не обычная планета класса суб-дельта 92. Если бы
она была такой, "Кондор" бы не погиб. Поскольку на его борту
были специалисты не хуже и не лучше, чем мы, наверняка можно
сказать только одно - их знаний оказалось недостаточно, чтобы
избежать катастрофы. Отсюда предложение: мы должны продолжать
действовать по процедуре третьей степени и исследовать сушу и
океан. Думаю, что нужно начать геологическое бурение и
одновременно заняться здешней водой. Все остальное было бы
гипотезами, а в этой ситуации мы не можем позволить себе такой
роскоши.
- Хорошо. - Хорпах стиснул зубы. - Бурение в границах
силового поля - не проблема. Этим займется доктор Новик...
Главный геолог кивнул головой.
- Что касается океана... Как далеко береговая линия,
Рохан?
- Около двухсот километров... - ответил навигатор,
совершенно не удивившись, что командир знает о его присутствии,
хотя и не видит его: Рохан стоял в нескольких шагах за его
спиной, у двери.
- Немного далековато. Но не будем трогать корабль.
Возьмите столько людей, сколько сочтете необходимым. Рохан.
Фитцпатрика или еще кого-нибудь из океанологов и шесть
энергоботов резерва. И отправляйтесь на берег. Работать будете
только под силовой защитой; никаких прогулок по воде, никаких
погружений. Автоматами тоже прошу не разбрасываться - их у нас
не слишком много. Ясно? Можете приступать. Да, еще одно.
Здешний воздух пригоден для дыхания?
Врачи пошептались между собой.
- В принципе да... - сказал наконец Стормонт, но без
особой убежденности.
1 2 3 4