Мужчина пожирал глазами лишь царицу, которая пусть на нес-
колько часов, но будет ему принадлежать - напрасно извивались в
сложнейших движениях полуобнаженные танцовщицы. Он жаждал ее, он
не представлял уже, как мог раньше жить, не зная ее, ради нее
можно и умереть!
Царица улыбнулась ему, отставила драгоценный кубок и встала.
Скинула халат и присоединилась к девушкам. Музыканты за перего-
родкой словно почувствовали это, музыка стала громче и сладос-
трастней. Дельарам извивалась в дивном танце - он не в силах был
оторвать от нее глаз. И он не понял даже, куда и когда исчезли
девушки и как царица оказалась в его объятиях. Он стоял посреди
зала, дрожа от вожделения, и держал ее за восхитительную талию,
подвластную его рукам, и утопал в ее бездонных гипнотизирующих
глазах.
- Возьми меня, - чуть слышно прошептала она своими прелес-
тными губами, и мужчина с жадностью впился в них, потеряв послед-
ние крохи рассудка.
Царица закрыла в вожделении глаза и выскользнула у него из
рук, распластавшись на ворсистом роскошном ковре. Он упал на ко-
лени пред ней, покрывая жадными жаркими поцелуями точеные плечи и
тонкую лебединую шею. Грудь женщины вздымалась часто в страстном
прерывистом дыхании, вгоняя кровь в мужское достоинство, застав-
ляя его наливаться сталью, распирая плотную материю шаровар. Она
обхватила молодого человека руками и с силой вжала голову его в
податливые холмы своей груди. Он задыхался от счастья. Она подня-
лась с ковра, срывая в нетерпении с себя сковывающие одежды, от-
крывая восхищенным глазам нового мужа белый плоский живот и зак-
рытое густыми черными волосами от нескромных глаз потаенное мес-
то, вожделенное для любого мужчины. Тонкий батист рубашки разор-
вался под ее чрезвычайно длинными и крепкими ногтями, покрытыми
позолотой, и он, успев поразиться огромным багряным набухшим сос-
кам царицы, впился в один из них губами, забыв обо всем на свете.
Забыв, что это его последняя ночь в жизни, - кроме этого подвлас-
тного сейчас ему тела, он не желал знать больше ничего. В порыве
страсти он чуть сильнее сжал сосок зубами и царица сладостно зас-
тонала об боли и страсти. Жадные нетерпеливые руки ее стаскивали
с него шаровары, пытаясь найти вожделенный мужской орган.
Он провел рукой по трепетной и гладкой коже живота ее, рука
спустилась по внутренней стороне бедра и обожглась о жаркую влаж-
ность нежных тайных губ, ожидавших его. И он вошел со сладким
стоном, чувствуя себя самым счастливым человеком во всем мире.
Дельарам закричала от наслаждения, принимая его в себя и царапая
спину его до крови своими острыми и длинными ногтями.
Но крик ее длился недолго- она разочарованно прикусила губу.
После нескольких резких и страстных движений она ощутила внутри
себя сильную горячую струю, и тело ее очередного любовника без-
вольно обмякло на ней. Он скатился с нее на ковер рядом и засто-
нал от безмерного счастья и истощения.
Царица почувствовала липкую жидкость меж ног, плечи ее брез-
гливо дернулись. Она хотела крикнуть стражу, чтобы отсекли эту
черноволосую курчавую голову с закрытыми в истоме глазами. Но
чувство любовного голода пожирало ее, тело хотело ласки властной
мужской руки, каждая клетка ее великолепного тела жаждала, чтобы
овладели ею.
Она встала, оставив лежать на ковре расслабленное тело оче-
редного, явно не последнего, мужа, пребывающего сейчас на девя-
той сфере небесной. Стянула медленно с себя порванную в лохмотья
тонкую желтую рубашку, провела ладонью по низу живота. Коснулась
пальчиками подрагивающего взбухшего соска, взгляд упал на пер-
стень с диамантом - последний подарок ее несравненного Джавада.
Она улыбнулась с тоской - гордый профиль покойного царя встал
пред ее взором. Она качнула головой, отгоняя видение, золотое
ожерелье на шее ее звякнуло мелодично и тихо. Флейта нежно выво-
дила грустную, щемящую музыку. Эту мелодию так любил слушать Джа-
вад, лаская свою юную жену.
- Что потускнел смарагд горячих уст?
Что аромат волос уже не густ? - грустно прошептала она
свой любимый бейт.
Не торопясь пошла к самому дорогому, что есть у нее: на под-
ставке, покрытой до пола черным бархатом, под хрустальным колпа-
ком лежал амулет, доставшийся ей среди прочего наследства Джава-
да. Крупных размеров мужской фаллос и мошонка, искусно сделанные
из необычного, переливающегося всеми оттенками красного - от неж-
но-розового до багряного, фиолетового и сиреневого - минерала.
- Для чьих очей мое очарованье,
Кто мой попутчик в дальнем караване?
Дельарам не знала, как попал сей предмет к Джаваду, но она
любила это странное произведение искусства. Она часами могла
стоять перед высокой подставкой и смотреть на хрустальный купол.
Иногда амулет вспыхивал ярко-красным светом, и тогда она падала в
изнеможении на пол, вновь ощущая в себе могучий орган покойного
Джавада, извивалась на полу от наслаждения, испытывая необыкно-
венное счастье, которое давно недоступно ей с другими мужчинами.
Ибо валятся все с ног, как и этот вот, что лежит сейчас на полу.
Она даже имени его не знала- зачем оно ей. Он не похож даже на
бледную тень ее ушедшего в мир иной возлюбленного.
- Иди сюда, - властно произнесла она. Голос ее заставил бы
задрожать и мертвого и восстать из могилы. Мужчина одним прыжком
подлетел с ковра и встал на ноги, которые дрожали еще от пережи-
того оргазма.
- Да, госпожа моя, иду.
Он подошел и в недоумении уставился на странный предмет, с
которого не сводила глаз царица.
- Смотри на него, - с едва скрываемым презрением произнесла
Дельарам. - Не отрывай от него взгляда, пока не почувствуешь в
себе силу не упасть расслабленно, едва начав.
Оставив униженного и разозленного мужчину у подставки, она
прошла к своей огромной постели и улеглась на тонкую, нежную,
восхитительно прохладную ткань. Амулет был волшебным - он прида-
вал мужчинам силу, но не настолько, насколько желала ненасытная
Дельарам.
Он очень долго стоял, не в силах отвести взгляда от перели-
вающегося кровавым цветом предмета. Его собственный фаллос посте-
пенно набухал, в жилах вновь заиграла кровь, и вновь безумно за-
хотелось обладать этой своенравной женщиной, распростертой сей-
час на роскошной постели. В окно пробились первые робкие лучи
рассвета.
Он осторожно сел на край постели пред царицей, впитывая в
себя слепящую красоту ее тела, и робко провел по смуглому бедру.
- Не надо, - холодно произнесла Дельарам, не открывая глаз.
Презрение открыто сквозило в ее голосе. - Не трать сил понапрас-
ну, приступай к делу, пока я не позвала стражу.
Он проглотил подбежавший к горлу ком и взобрался неуклюже на
царицу. Она железными холодными пальцами безразлично и уверенно
обхватила его фаллос, оцарапав больно мошонку острыми твердыми
ногтями, отточенными по краям, и вставила его в себя. Мужчина на-
вис над ее нежной грудью своим волосатым черным торсом, упершись
в постель обеими руками, и принялся совершать резкие сильные тол-
чки, стараясь причинить боль этой столь ненавистной и такой же-
ланной красавице. Она равнодушно открыла глаза и уставилась не-
подвижным взглядом в расписной потолок покоя. Мужчина разозлился,
толчки его были сильны и резки, голова ее дергалась от толчков,
но ни искры жизни не мог увидеть он в этих ледяных черных глазах.
Пот его холодными неприятными каплями ударялся в ее грудь.
"Как все нестерпимо скучно - нет в мире второго Джавада. Да-
же в таком темпе он не продержится долго, - думала Дельарам. - И
орган его не столь упруг, не столь могуч, и лицо его обезображен-
но бессильной похотливой гримасой..."
Она вдруг застонала, изогнулась вся дугой, упираясь плечами
в постель, и с силой сдвинула ноги. Он недоуменно открыл глаза и
туманным взглядом посмотрел на сжатые в экстазе карминовые губы
царицы. Рука ее уверенно протиснулась меж прижавшихся друг к дру-
гу тел, и сильные пальцы сомкнулись у основания вонзившегося в ее
лоно органа. Остро наточенные ногти привычно и сильно сомкнулись,
разрывая трепещущую плоть, второй рукой царица властно и беспо-
щадно отталкивала мужчину от себя.
Он закричал - тонко и страшно, от боли и от ужаса. Он понял,
что пришел последний миг его, но он не предполагал погибнуть от
руки царицы, он надеялся умереть как воин - от сабли, что отсе-
чет его голову. И не было у него сил ни душевных, ни физических
сопротивляться этой обольстительной фурии. Кровь брызнула на неж-
ное смуглое тело царицы, предмет гордости неудачливого мужа на
одну ночь остался в чреве ее, а неожиданно для него самого кас-
трированный мужчина схватился руками за кровоточащее место и кор-
чился рядом, пачкая нарядные тонкие ткани. Чего угодно он ожидал,
но только не этого!
Дельарам сжала крепко ноги, чтобы не вывалилось ее приобре-
тение, и набросилась на свою жертву, раздирая острыми ногтями ко-
жу груди его, пытаясь добраться до сердца, впившись губами в гу-
бы его, подавляя животный крик и стараясь задушить несчастного. В
этот момент она испытывала настоящее наслаждение, запах крови за-
менял ей любовный оргазм. Она оторвалась от потерявших цвет губ
мужчины и жемчужными зубами впилась в тщательно выбритую шею,
разрывая в клочья податливую плоть.
Наконец она оторвалась от бездыханного тела, которое покину-
ли последние жизненные силы, и встала с постели, вытирая о свое
нежное тело окровавленные руки. Она медленно подошла к амулету на
покрытом черным бархатом высоком постаменте и опустилась на коле-
ни.
- О всевышний Аллах! - страстно обратила она свои очи в по-
толок. - Услышь мои молитвы, пошли мне мужчину, достойного любви.
Я грешна, я слаба, я погубила моего Джавада. Но сжалься надо
мной, всемогущий и милосердный, избавь меня от невыносимых стра-
даний. Избавь мужчин моего народа от бессмысленной гибели - они
не виноваты, что не могут сравниться с бесподобным Джавадом!
Она выпрямилась во весь рост. В узкие высокие окна зала про-
бивался нежный розоватый свет. Она подошла к огромному зеркалу и
долго стояла перед ним, купаясь в лучах рассвета, - обнаженная,
стройная, с взлохмаченными упрямыми черными волосами и измазан-
ная в крови она была прекрасна и ужасна одновременно. Флейта вы-
водила устало душещипательную проникновенную мелодию. Царица глу-
боко и печально вздохнула.
- Стража! - наконец повелительно крикнула она.
Тяжелые двери тотчас распахнулись, и на пороге появились ее
телохранители с обнаженными саблями в руках.
- Уберите это... - Она махнула брезгливо рукой в сторону
постели, ничуть не стесняясь своей наготы. - И позовите служанок,
пусть вымоют меня.
Стражники с осунувшимися от бессонной ночи лицами привычно
подхватили бездыханное тело, стараясь не смотреть на свою повели-
тельницу. Они потащили очередную жертву к дверям, и вдруг Дельа-
рам случайно перехватила пожирающий ее тело взгляд одного из ох-
ранников. Она резко повернулась в их сторону.
- Ты хочешь меня? - жестко, властно, но в то же время с на-
деждой спросила она.
Охранник выронил в ужасе руки мертвого, и тело со стуком
упало на пол, пачкая кровью дорогой ковер. Стражник грохнулся на
колени и взмолился:
- Пожалей раба своего, солнцеподобная. У меня больная жена и
двое маленьких детишек дома! Я выколю глаза свои за то, что осме-
лились они взглянуть на бесподобную госпожу мою.
- Иди, - властно сказала Дельарам. - Ты вряд ли сильнее, чем
этот. - Она презрительно кивнула на остывающее тело. - И грех ос-
тавлять детей сиротами без нужды. Но чтоб я больше не видела тебя.
Не переставая повторять жалкие и несвязные слова благодар-
ности, стражник подхватил тело несчастного, и охранники поспешно
покинули зал.
Свечи погасли, но за окнами набирал силу прекрасный весен-
ний день. Дельарам подошла к окну и набрала полную грудь чистого
горного воздуха. После непродолжительного беспокойного сна пред-
стоит долгий утомительный день, отягощенный думами о судьбах
страны, о новых фирманах и о войне с соседним Фархадбадом, ибо
требуются новые пленные.
В это время в лучах рассвета к городу подъезжал на велико-
лепном белом коне усталый всадник, дремлющий в седле, но в любое
мгновение готовый выхватить острый двуручный меч, дабы защитить
себя и покарать нечестивцев.
II
Радхаур дружелюбно потрепал по гриве верного Пассесерфа.
Конь послушно остановился у городских ворот. Пассесерф был утом-
лен, за долгое путешествие подковы стерлись, когда-то богатая уп-
ряжь прохудилась. Доспехи коня, как и собственные, впрочем, приш-
лось давным-давно запрятать в укромном месте на берегу широкой
ленивой реки, названия которой Радхаур не знал. И надежды, что он
сумеет найти их, у него не было. Хотя если очень захотеть, то
можно воспользоваться способностями Алвисида. Но после этого
всегда болит голова. Хорошо, что не пришлось прятать в камнях и
единственного надежного друга - меч по имени Гурондоль, не раз
спасавший ему жизнь. Стараниями Хамрая у него была охранная гра-
мота шаха Балсара, при виде ее нечестивцы ворчали, но разрешали
проезд вооруженного христианского рыцаря по своей территории.
Радхаур отер пот со лба и посмотрел на запачканную руку -
давно на его пути не попадалось городов, где можно было бы при-
вести себя в порядок. Его боевая кожаная куртка цвета бычьей кро-
ви от въевшейся в нее пыли, стала серой, а позумент на рукавах из
позолоченного превратился в грязно-черный и отрывался. Сапоги
прохудились, и пора было доставать из мешка новые. Он провел ла-
донью по щеке - семидневная рыжая щетина больно кольнула его. Он
знал, что щетина отнюдь не украшает его, а спутанные грязные бе-
локурые волосы сосульками упираются в плечи. Он развязал стяги-
вающую волосы и прикрывающую голову от знойного восточного сол-
нца алую повязку, встряхнул и перевязал ее. Да, недостойное рыца-
ря зрелище сейчас он из себя представляет. Но не перед неверными
же красоваться, а любимая Рогнеда далеко отсюда, перекатывает
свои прозрачные воды и ждет, когда он в последний раз отразится в
них и отправится в поход за сердцем Алвисида. Чтобы вернуться по-
бедителем и спасти ее от опостылевшего водного плена.
- Куда направляешься, франк? - грубо спросил его неопрятный
стражник, с сизым набухшим носом и ужасающими мешками под глазами.
Рука потянулась к мечу в негодовании, но Радхаур усилием во-
ли сдержал себя. К воротам подошли еще четыре стражника, выгля-
девших весьма солиднее первого. Конечно, убивать неверных, избав-
ляя землю от скверны, - святая обязанность любого благочестивого
рыцаря, но ни в коем случае нельзя забывать о деле, которому он
посвятил последние двенадцать лет. Он ясно чувствовал, что цель
его путешествия рядом, совсем близко, где-то в центре этого аля-
поватого, кичущегося безвкусной роскошью, огромного муравейника
сарацин.
- Я прибыл сюда по особому фирману вашего государя, - ска-
зал Радхаур. Он пытался прочувствовать мысли неверных, но ему это
не удалось - либо он устал за долгую дорогу, что маловероятно,
либо мысли стражников были чересчур путаны и несвязны.
- По какому же делу тебя вызвала царица? - вдруг спросил
шестой сарацин, в богатой пурпурной одежде, который только что
подошел к воротам.
- Если ваша царица захочет объяснить вам дело, по которому я
сюда прибыл, она сделает это, - надменно заявил благородный ры-
царь.
К его удивлению, стражники грубо расхохотались, лица их бы-
ли в этот момент отвратительны Радхауру.
- А он похож на самоубийцу, - надрывался от мелкого против-
ного смеха первый стражник. - Царица будет довольна, ха-ха-ха...
Резко и грубо оборвал их смех человек в богатых одеждах,
прокричав что-то, что Радхаур разобрать не сумел. Да его это не
особо интересовало. Не пропустят по-хорошему - познакомятся с ре-
жущей кромкой его Гурондоля. Шесть человек - пустяк, даже раз-
мяться после утомительного пути не удастся как следует.
Однако его пропустили без эксцессов, содрав за въезд два
дирхема, и Радхаур въехал в узкие извилистые улочки Шахрияра - он
уже прочувствовал в голове одного из стражников название города.
Он услышал дребезжащие неприятные звуки труб и поморщился.
Сарацины так зазывают в свои бани, открывающиеся на рассвете по
древнему их обычаю. В начале путешествия по Востоку Радхаур
польстился на баню в персидском городе и ничего, кроме отвраще-
ния, она у него не вызвала.
1 2 3 4