.. ...будьте здоровы, мой друг. Говорю
вам, как некогда Магомет говорил своим арабам - о, если бы вы
знали!".
(1829, март-апрель)
Что ж, Tschaad "...предался некоторого рода отчаянию. Человек
света и общества по преимуществу сделался одиноким, угрюмым
нелюдимом... Уже грозили помешательство и маразм." - Жихарев.
Да и сам он признается позже графу С.Г.Строганову, что был тогда
во власти "тягостного чувства" и, как передают его слова графу
Д.В.Давыдову, был близок к сумасшествию, "в припадках которого
он посягал на собственную жизнь".
В таком, собственно, состоянии о России он и рассуждал. Конечно,
к моменту окончания письма Tschaad о Пановой уже не думал и
адресатке его не отправил.
Окончательная дата и место написания письма "1-го декабря 1829
года, Некрополис", а начинается оно словами, известными каждому
нашему интеллигенту: "Сударыня, именно ваше чистосердечие и ваша
искренность нравятся мне более всего, именно их я более всего
ценю в вас... откуда эта смута в ваших мыслях, которая вас так
волнует и так изнуряет, что, по вашим словам, отразилась даже на
вашем здоровье? Ужели она - печальное следствие наших бесед?
Вместо мира и успокоения, которое должно было бы принести вам
новое чувство, пробужденное в вашем сердце, - оно причинило вам
тоску, беспокойство, почти угрызения совести".
Бог с ней, с Пановой, но все же интересно, кто ж виноват-то в
том, что от бесед возникло непредусмотренное чувство? И - если
не Пановой, то кому, собственно, все это написано?

1 2 3 4