Юлия Латынина: «Только голуби летают бесплатно»

Юлия Латынина
Только голуби летают бесплатно



OCR Leo
«Только голуби летают бесплатно»: Олма-Пресс, Экслибрис; 2004

ISBN 5-94847-454-2 Аннотация Аня не была в России восемь лет из прожитых на свете девятнадцати. Восемь лет она ждала этого звонка от своего отца, Семена Собинова – генерального директора АО «Авиарусь» и самого лучшего на свете мужчины! Но за несколько часов до ее возвращения из Лондона бизнесмен был убит.Теперь дочь руководит компанией и отвечает по долгам отца. Кто стоит за его гибелью? Начатое расследование открывает Ане другую сторону жизни отца. Кто же он был на самом деле – солидный бизнесмен и надежный партнер или убийца и мошенник? Юлия ЛатынинаТолько голуби летают бесплатно Деньги не жизнь. С ними нельзя расставаться так быстро. Ответ члена правительства талибан на просьбу российского бизнесмена вернуть СССР долги Афганистана. Глава первая Москва встретила ее моросящим дождем. В Англии в это время стояла теплая, по-осеннему дивная погода, и в Гайд-парке, куда она любила ходить гулять, на воде плавали крупные утки, а лебеди, подбирающие корм, не разлетались, когда мимо них пробегали утренние любители трусцы.В Москве было сыро и темно, буквы, глядящие со здания аэропорта, пьшали в глубине замасленных луж, и вместо того, чтобы препроводить пассажиров по рукаву прямо в здание аэровокзала, к трапу самолета подали длинный и желтый, как гусеница, автобус. Какая-то немка начала громко возмущаться.– Das ist unmoglisch! – Да это невозможно! (нем.)

– кричала она.У паспортного контроля стояла очередь, человек наверное на двести. У очереди были большие баулы и постные лица. Стоек пограничного контроля было всего четыре, и на двух было написано: «Для лиц, имеющих российские паспорта», а на других – «Для прочих лиц».Она подбежала к началу очереди.– Oh so sorry! – сказала она седовласому джентльмену, переминавшемуся с ноги на ногу у рассекавшей бетонный пол черты. – I have to catch another plane. My daddy is waiting for me in Yakoutsk Ой, извините! Мне надо к другому самолету, мой папа ждет меня в Якутске, (англ.)

.Она улыбнулась, и седовласому джентльмену показалось, что под плохо освещенным потолком зажглась еще одна лампочка.Разумеется, он пропустил ее.Пограничник, проверявший документы, долго изучал ее красненький паспорт, а потом нажал на какую-то кнопку. Она испугалась. Она не была в России восемь лет – восемь лет из прожитых на свете девятнадцати, – и две русские девушки, учившиеся вместе с ней в London School of Economics, рассказывали, что все неприятности в России начинаются тогда, когда какое-то должностное лицо нажимает на кнопку.Когда рядом с ней появилась строгая сорокалетняя дама в черной юбке и белой кофте, она испугалась еще больше. Но дама только сказала:– Вы Анна Семеновна Собинова? Разве вы не слышали объявления? Вас встречают в VTP-зале.Анна с трудом поняла русскую речь.– Me? I?Потом она просияла и чуть не бросилась на шею даме:– Это daddy! – закричала она, – daddy сам приехал меня встретить! Вы увидите, все будет хорошо! Наконец все будет хорошо, я буду с ним, всегда буду с ним!Она влетела в VIP-зал, как шутиха, и завизжала:– Daddy!В зале все было очень чинно. Джентльмен в покойных креслах читал свежий номер «Тайме». Пожилая дама в удобных туфлях на низком каблуке и длинной юбке строчила на компьютере. Молодой человек, потягивая стакан пива, давал по мобильнику последние распоряжения насчет сделки.Посреди зала стоял высокий сухощавый человек, очень старый – лет тридцати шести. У него были светлые волосы и глаза цвета горького шоколада. На нем были дорогой свитер и кожаный плащ от Kenzo, и когда Аня скосила глаза, она заметила, что на правой его руке нет пальцев, кроме большого и указательного. Рядом с беловолосым стояли двое в кожаных куртках.– Daddy! – громко закричала Аня.Она не могла поверить, что отец сам не приехал ее встречать. После восьми лет разлуки! После восьми лет Англии! Когда он приезжал в Англию, он всегда привозил ей игрушки и гулял вместе с ней по Regent Park. Он кормил лебедей и говорил, как опасно в Москве и как хорошо гулять по парку без охраны.В Москве у него всегда была охрана.Еще у него всегда были любовницы.Именно любовницы и были главной причиной, почему жена с дочкой жили в роскошном доме в районе Бельгравии. О, как она завидовала его любовницам! Они были такие красивые, она видела только одну, но они все должны были быть красивыми, первоклассными, потому что отец не признавал некрасивых вещей.Она специально занималась три года шейпингом. Как только ей исполнилось восемнадцать, она заплатила большие деньги за операцию по коррекции зрения, чтобы больше никогда не ходить в ненавистных очках. Она стала ходить в фитнес-клуб и покрасила свои ненавистные темные волосы в пепельно-белый цвет, такой же, какой был у девушки Вики, жившей с отцом в президентском номере Ritz'a.И теперь, когда он ее позвал в Россию, он увидит, что она красивее всех его любовниц.– Daddy!Беловолосый шевельнулся, и Аня внезапно заметила, что волосы его, русые от природы, наполовину седы. До Ани долетели слова его спутника: «Она темненькая и в очках».– Вы Собинова? – спросил беловолосый. И плавным движением, каким полицейские в кино вырывают пистолет, достал из-за спины букет цветов. Белых орхидей. В Англии они стоили сумасшедшие деньги. Интересно, сколько они стоят в России? Ведь они, кажется, под Москвой не растут.– Да. А вы… начальник охраны?Аня не знала, почему она назвала беловолосого человека именно начальником охраны. Наверное, было что-то неуловимое в его позе. Или во взгляде его спутников.– Нет, – сказал человек, – я… акционер. Партнер. Станислав. То есть Стас.Он глядел на Аню и как-то тревожно улыбался.– Какой партнер? – спросила Аня. – У папы… не было никаких партнеров… только один, ну, которого убили. В позапрошлом году.– В России трудно без партнеров, – сказал Стас.Букет каким-то образом оказался в Аниных руках. Он обворожительно пахнул. Аня ткнулась в букет носом, подняла глаза и внезапно увидела, как Стас на нее смотрит: каким-то растерянным и очень жадным взглядом.– А папа сам не мог меня встретить? – обиженно спросила Аня.– Не мог, – ответил Стас, – его убили пять часов назад. * * * Спустя некоторое время – она не помнила, какое, – Аня оказалась на улице. Она стояла перед длинным BMW, блестящим, как кусок каменного угля, и стриженый парень в кожаной куртке придерживал перед ней заднюю дверцу.Стас держал ее за плечи, спокойный и уверенный в себе. Его спутников прибавилось, их стало человек пять или шесть, они стояли, глядя в разные стороны, и глаза их, как локаторы, непрерывно обшаривали отведенный каждому сектор пространства, а чуть поодаль за ними, образуя второй рубеж, стояли несколько человек в иссера-белом камуфляже и с короткими тупорылыми автоматами.Аня села в машину, Стас запрыгнул на заднее сиденье с другой стороны, и BMW рванул с места. Следом за ним покатились два джипа с белыми фарами и серебряными мордами, сверкавшими под каплями дождя.– Куда тебя отвезти, – спросил Стас, – домой или в гостиницу?Аня молчала. У охранника на переднем сиденье была короткая красная шея, и из-под воротника куртки высовывалась толстая золотая цепочка.– Я все поняла, – вдруг сказала Аня, – вы похитители. Мой отец опоздал к самолету, а вы похитили меня и сейчас будете требовать выкуп. Но ведь он жив? А, но ведь он жив?Аня завизжала и вдруг вцепилась в Стаса.– Он жив?Она упала лицом вниз, в кожаное пальто Стаса. От него терпко пахло дорогими сигарами и дорогим одеколоном.– Он заплатит выкуп, слышите, любой выкуп…– Тебя куда отвезти, – повторил Стас, – домой или в гостиницу?– В морг, – сказала Аня, – отвезите меня в морг. Это так называется по-русски, да?Когда машины – черный BMW с мигалкой и джипы сопровождения – остановились у желтого здания где-то на задворках трамвайных путей и больничных дворов, было одиннадцать вечера. Из джипов сопровождения высыпала охрана Стаса и собровцы.Стас остался сидеть в машине, а человек с переднего сиденья вышел и постучал в дверь здания. Аня отвернулась.– Пошли, – сказал Стас, когда охраннник вернулся.Желтые лампы в коридоре морга гудели как шмели, и от гранитных стен несло мертвечиной.Отца выкатили на каталке в маленькую комнатку. В комнатке были застеленный диван и колченогий стол. На столе была разложена газетка, и студент из Первого медицинского ел на газетке колбасу и запивал ее пивом. Каталка не пролезала в дверь, студент оставил колбасу и помог прозектору, а потом вернулся к еде.– Вскрытие было? – спросил Стас.– Не, – ответил студент. – Завтра будут вскрывать. А чего вскрывать-то? Диагноз что ли неясный?Тело отца было в черном мешке, похожем на тот, в котором в Лондоне возят мусор. Прозектор раздернул молнию на мешке, и Аня заглянула внутрь.– Как его убили? – спросила Аня.– Он когда с дачи едет, там такая асфальтовая дорожка, где-то метров семьсот, и не все участки просматриваются. Около выезда на шоссе лежала дохлая собака. Собака была нашпигована взрывчаткой. Погибли трое: Семен, водитель и охранник.Стас и его люди двигались по моргу легко и бесшумно и были более привычны к смерти, чем студент, который ел колбасу.– Похороны послезавтра, – сказал Стас, садясь вместе с ней в машину, – все расходы на мне. Если что, сразу обращайся ко мне за помощью.Кортеж мчался по загородной дороге, ослепляя дальним светом шарахающихся от него ментов. На мгновение мелькнул указатель – Жуковка.– Кто его убил? – спросила Анна. Стас пожал плечами.– Много было желающих… Кстати, со следователями тебе общаться не надо.– Почему? Я ничего не знаю.– Ну вот и не общайся. Это мой дружеский совет, – повторил Стас.Дача отца пряталась в самом дальнем конце узкой дороги, обсыпанной желтыми мокрыми листьями. У ворот дачи был караульный домик, и из него вышел человек в камуфляже и с автоматом.Человек в камуфляже внимательно осмотрел гостей и что-то скомандовал в рацию. Ворота растворились, и Аня увидела заасфальтированный пятачок, освещенный прожекторами, и уходящие ввысь рублевские сосны.BMW медленно покатился по дорожке и остановился у трехэтажного особняка с башенкой и островерхой крышей.На стене прихожей висели две шкуры: медведь – справа, и зебра – слева. Откуда-то громко говорил телевизор, и первой к гостям вышла опрятная полная женщина в переднике и резиновых китайских шлепанцах – видимо, экономка.В гостиной сидела и пила чай красивая девушка в синих джинсах и белом пушистом свитере. Она была года на три старше Ани. У девушки были бездонные синие глаза и шапка темных каштановых волос. Она была тоненькая и высокая, как крик сойки.– О, Стасик! – сказала девушка, вставая. – Вот уж кого не ждали. А это кто – твоя новенькая?Стас усмехнулся. Аня подошла к девушке вплотную. Она была ниже девушки на полголовы.– Вы расписаны? – спросила Аня.– Что?– Вы и мой отец были расписаны?Девушка расхохоталась.– Вон, – сказала Аня.– Что?Аня вцепилась ей в свитер, как коршун в цыпленка.– Вон из моего дома! – завизжала она. Стас прислонился к притолоке и улыбнулся.– Отцовская кровь, – сказал он охраннику.Девушка выдралась из рук Ани и бросилась вверх по лестнице. Аня поймала ее за брючину. Девушка чуть не упала.– Куда? – закричала Аня.– Дура, за вещами!Аня метнулась к столу и схватила там первое, что попало под руку, – двузубую маленькую вилку, которой накалывают маслины.– Вон! Вон немедленно! – закричала она, замахиваясь вилкой.Девушка взвизгнула, как кошка, брошенная под трамвай. Чьи-то крепкие руки обхватили Аню. На одной из них не было пальцев, кроме большого и указательного.– Тише, – сказал Стас, – у девочки убили отца. Миш, отвези Маньку.Маня мышью проскользнула в прихожую. За ней последовал один из охранников Стаса. Стас развернул Аню к себе и стал разгибать ее пальцы.– Все, – сказал Стас, – Маня уехала. Мани здесь больше нет. А вилку отдай. Вилкой человека убивать неудобно.Аня уткнулась в кожаный плащ и зарыдала. * * * Когда Аня проснулась, было уже десять часов утра. Она никогда так поздно не просыпалась. Наверное потому, что в Лондоне было всего семь. Дождь перестал, и сквозь мокрые ноябрьские сосны проглядывало встающее солнце.Было очень странно – папы нет, а солнце по-прежнему всходит.Аня оделась и сошла вниз, в гостиную, а оттуда—в зимний сад. Двери в зимнем саду открывались наружу, Аня толкнулась в них и вышла во двор.Вдалеке дворник сметал с черного асфальта желтые листья, да около ворот маялся охранник с автоматом.Аня подошла к охраннику и спросила:– Вы бандиты?– Не, – удивился охранник, – мы СОБР. А вон те – не СОБР.Аня повернула голову и увидела двух ребят, играющих в футбол. Кажется, вчера они бьши в машине сопровождения.– Их Стас оставил, – добавил охранник, – сказал, чтобы вы без них никуда не ездили.Ребята подошли поближе. При свете дня они были симпатичные и совсем не страшные, только очень уж коротко стриженые. На улице было холодно, и ребята бьши в теплых тренировочных фуфайках и перчатках.– Игорь, – представился тот, что подлинней, – я раньше вашего отца возил, Анна Семеновна, а это у нас Баклажан. Ой, то есть Петя.Второй был совсем смешной, маленький и гибкий, как тринадцатилетний мальчишка, и в перепачканных рукавичках он сжимал футбольный мяч.– Проводите меня, – сказала Аня, – до того места, где его взорвали. Это ведь недалеко?Ребята переглянулись, потом кивнули.На месте, где взорвали отца, бьши иссеченный осколками асфальт и много-много битого стекла. Машину уже увезли, а кровь, наверное, смыл дождь. Пока Аня лазила по кустам, мимо нее проехала белая серебристая «мазда». Игорь и Петя напряглись, но «мазда» чуть притормозила и проехала мимо.Когда Аня вернулась домой, «мазда» стояла на асфальтированном пятачке перед домом, а в гостиной пил чай улыбчивый молодой человек в черном свитере и черных брюках.– Здравствуйте, – сказал человек, – я следователь Арлазов. Николай Арлазов. Вас ведь Машей зовут, если не ошибаюсь?– Меня зовут Аня.– А, ну все равно. Вы давно проживаете с покойным?– Я его дочь.Следователь смутился.– А… э-э…– Я ее вчера выгнала, – сказала Аня, – приехала из Англии и выгнала.– А вы… много времени провели в Англии?– Восемь лет.– И вы восемь лет не видели отца?– Он приезжал в Англию. Пять раз.Отец приезжал чаще. Гораздо чаще. Но виделась она с ним только пять раз.Аня взяла стул и села напротив следователя.– Вы жили с матерью?– Да.– И почему вы приехали сюда?Аня вспомнила вчерашнее предупреждение Стаса – не общаться со следователями. Ну и пусть. Стас ей не отец.– Он попросил меня приехать.– А мать?– Она умерла год назад.– Отец вам написал или позвонил?– Он позвонил. Вчера. Просил меня прилететь. Ну, я поехала в аэропорт и прилетела.– Вы прилетели лондонским рейсом? – спросил следователь.– Нет. Лондонский рейс уже улетел. Я посмотрела, что если я куплю билет во Франкфурт, из Франкфурта успею сделать connection до Москвы. Я прилетела из Франкфурта.Следователь взглянул на нее с внезапным подозрением.– Он позвонил вам домой?– Нет. На мобильный.– И где вы были?– В LSE. London School of Economics.– И вы не заезжали домой?– Нет, я поехала в аэропорт.– Что же он такое вам сказал?– Ничего. Просто попросил приехать.– Простите, Анна Семеновна, но это нелогично. Ваш отец позвонил вам, когда вы были на занятиях. По вашим словам, вы, не заезжая домой, бросились в аэропорт. Багажа у вас с собой нет?– Нет.В Heathrow ее досмотрели очень тщательно, потому что у нее не было багажа.– Ну, вот видите. Вы помчались в аэропорт сломя голову, даже не узнав, не опоздали ли вы на московский рейс, и в результате летели с пересадкой. А вы говорите, что отец вам ни о чем не сказал.– Он просто попросил приехать.Теперь Анна поняла, о чем говорил Стас, когда советовал не разговаривать с полицией. Она рассказала следователю чистую правду. Отец позвонил и попросил ее приехать. У него был совершенно спокойный голос. Он даже не сказал «приезжай немедленно». Он сказал: «Я хотел бы тебя повидать». Она спросила: когда? Он ответил: хоть завтра.Она ждала этого звонка восемь лет. Шесть раз по триста шестьдесят пять дней и два раза по триста шестьдесят шесть. И в каждом дне было двадцать четыре часа, и каждый час она ждала этого звонка. Поэтому она взяла такси и поехала в Хитроу. Следователь никого не ждал восемь лет. И поэтому ему казалось, что отец сказал ей что-то очень важное. Небывалое.Конечно небывалое. Он сказал: «Мне надо тебя видеть».– Вас встречали в аэропорту? – спросил следователь Арлазов.–Да.– Кто?– Не знаю, – ответила Аня, – по-моему, какие-то сотрудники отца. Я… я не помню. Они сразу сказали, что его… больше нет.– Как звали сотрудника?– Я… не помню.Следователь Арлазов смотрел на нее с удвоенным подозрением. Аня поняла, что сделала еще одну глупость. Следователь наверняка узнает, кто привез ее на дачу.
1 2 3