Возражения у него вызывал возраст Харрисона. Маккартни познакомил их в «Вильсон-холле» в Гарстоне, где «Куорри мен» выступали 8 февраля 1958 года. Леннон не хотел знакомиться с младшим приятелем своего молодого друга. «Джордж был слишком молод, совсем почти ребенок», - говорил Джон.
Однако Харрисона это не отпугнуло. Он посещал каждое выступление ансамбля, восторгался Ленноном (что было главным), соглашаясь с ним во всем, заменял кого-нибудь из участников ансамбля, если те не являлись, и никто толком не заметил, как он стал постоянным участником ансамбля. По мере возрастания профессионального мастерства ансамбля отношение к нему Джима Маккартни становилось все более благожелательным. «Они не просто колотили по струнам, - говорил он, - слушать их становилось все более приятно». Когда они собирались дома, Джим приходил к ним и предлагал использовать его музыкальный опыт, а когда получал отказ, то отправлялся разогревать еду, чтобы покормить их.
Впрочем, для Пола рок-н-ролл не был единственным смыслом жизни. Харрисон в 16 лет бросил школу, не получив никакой квалификации. Леннон частенько выпивал, а после смерти матери стал хулиганить еще больше, и у него не было никаких желаний, кроме как жениться на миллионерше. Пол же продолжал учиться в школе, и отец считал, что он должен оставаться там до тех пор, пока не получит необходимую квалификацию, чтобы можно было «честно жить, имея постоянную работу».
Однако теперешнему Полу сделать это было гораздо труднее, чем тому умному мальчику, который в первый год обучения в «институте» имел хорошую оценку по латыни. Прогулянные дни вместе с нежеланием выполнять домашние работы проделали такие дыры в его образовании, что даже с его способностью мобилизовываться на время экзаменов залатать их было невозможно. Отец расстроился, когда Пол провалил все экзамены, кроме рисования, и был вынужден остаться на второй год.
В одном классе с Маккартни учился Пол Фишер, который сейчас является администратором компании «Форд моторз». Им с Полом случалось вместе покуривать дешевые сигареты, приобретенные в соседней табачной лавке. Делали они это во время перемен за трибунами верхней спортивной площадки. «Институт был благополучным, строгим учебным заведением, и мы должны были носить форму, включая фуражку, - вспоминает Фишер. - Курить запрещалось, но существовала традиция, этакое неписаное правило, по которому старосты держались подальше от этого курительного уголка. Я часто встречал там Маккартни во время перерывов».
В школе Маккартни производил впечатление приятного, обладающего чувством юмора парня. И действительно, он не хулиганил и носил школьную фуражку. По словам Фишера, Пол был «в меру популярен и для его возраста у него был необычайно хороший почерк». Фишер также вспоминает, что у Пола была склонность к рисованию и талант к игре на гитаре. По окончании семестра, когда Пол перед экзаменами занимался в классе для отстающих, ребятам было разрешено устроить концерт для учащихся. Он состоялся в школьном музыкальном классе. Маккартни и Харрисон играли на гитарах, парень по имени Дафф Лоу на пианино, и кто-то подыгрывал на басе, сделанном из чайного ящика.
«Они действительно хорошо играли, особенно Харрисон, говорит Фишер. - В класс набилось тридцать или сорок человек, но, когда остальные ребята услышали музыку, они тоже захотели попасть туда. Некоторые парни пытались с боем прорваться в класс, и мы вынуждены были забаррикадировать дверь». Это было первым нарушением «битлами» общественного порядка.
Летом 1957 года, сразу после пророческой встречи Пола с Ленноном, Джим Маккартни повез сыновей в дом отдыха «Батлинз» в Файли, в Йоркшире, где Пол принял участие в конкурсе. Ведущего программы звали Майк Роббинс, он только что женился на племяннице Джима Маккартни - Бетт. Майк даже не мог себе представить, насколько он оказался прав, когда объявил: «Дамы и господа, время от времени вы встречаетесь с выдающимися музыкальными талантами, и сегодняшняя встреча не является исключением. Итак, поприветствуем молодого человека из Ливерпуля… Пол Маккартни!» Майкл, который за несколько недель до этого сломал руку в бойскаутском лагере, с неохотой согласился помочь брату, и Пол исполнил хит «Эверли бразерс» «Bye Bye Love», а затем свою интерпретацию песни Литтл Ричарда «Long Tall Sally». Публика хорошо приняла Маккартни, и у него появилась первая поклонница - девушка по имени Анжела, приехавшая из Гулля (как выяснилось позже, к большому огорчению Пола, который тайком читал ее письма, адресованные Майклу, Анжела симпатизировала младшему брату).
Однако в этот период Маккартни несколько ослабил занятия музыкой и налег на учебу, что позволило ему со второй попытки сдать четыре экзамена. Майкл говорил: «Пол обошелся без шпаргалок… Просто он всегда умело использовал ситуации и людей, что успешно делает и сейчас». Пол подумывал о том, чтобы оставить школу и устроиться на работу, так как школа «совсем надоела», но в Ливерпуле было мало работы, тем более интересной. А кроме того, отец хотел, чтобы он продолжал учебу. Помня о желании покойной жены, Джим мечтал о том, чтобы их первенец стал учителем. Из уважения к отцу и при отсутствии подходящей альтернативы Пол остался в «институте», перешел в шестой класс и стал на повышенном уровне изучать живопись и английский язык.
На самом деле эта учеба была скорее данью долгу, чем действительным желанием получить образование. Если бы Пол хотел воспитать в себе разумную самодисциплину, необходимую для успешного продолжения учебы, то это помогло бы ему в дальнейшем удержаться от написания довольно слабых стихов к своим песням и таких откровенных неудач, как «Magical Mystery Tour» и «Give My Regards to Broadstreet». Но в то время это мало занимало Маккартни, так как можно было покупать пластинки, разучивать песни, выступать, заводить новых друзей и ухаживать за девушками. Это был большой мир без учебы и книжек, которым молодой парень, как и большинство его сверстников, восхищался.
Джон стал встречаться со студенткой художественного колледжа Синтией Пауэлл, тихой строгой девушкой из Хойлейка, гораздо более престижного района Ливерпуля, чем те, в которых проживали Джон, Пол и, конечно, Джордж. Они стали собираться в «Джекаранде» - одном из тысяч кофейных баров, которые появились в то время по всей Великобритании. Здесь они и познакомились с его владельцем Алланом Уильямсом - коренастым, словоохотливым и энергичным человеком, который как раз начал работать театральным агентом, обслуживающим постоянно появляющиеся рок-группы.
В старомодном доме в викторианском стиле, расположенном в окрестностях Уэст-Дерби, музыканты познакомились с Питом Бестом, чья мать Мона в порыве великодушной материнской любви превратила подвал дома в кофейный бар и танцевальный зал под названием «Касба», где ее сын развлекался со своими сверстниками-подростками. Ансамбль «Куорри мен» стал почти регулярно (у них до сих пор были проблемы с ударником) выступать в этом клубе. Ребята помогли перекрасить помещение, а Синтия расписала стены рисунками в виде паутины.
К этому времени в ансамбле был еще один участник. Его звали Стюарт Сатклифф, он, как и Джон с Синтией, учился в ливерпульском художественном колледже. Его неземная загадочность, худая, хрупкая фигура, сходство с Джеймсом Дином и неизменные темные очки стали для студентов колледжа, а в дальнейшем и для участников ансамбля, образцом для подражания. Леннон, который проявлял живой интерес к людям и идеям, часто оставался ночевать у Сатклиффа в студии (ветхий, закопченный чердак, расположенный недалеко от колледжа), где они пили и разговаривали. Леннон уговаривал его стать полноправным членом ансамбля, и положительное решение Сатклиффа впоследствии стоило ему жизни.
У Сатклиффа был истинный талант художника, он выставил несколько своих картин на конкурс, проводившийся фирмой «Литтлвудз», которая занималась торгово-посылочными операциями и футбольным почтовым тотализатором. Работы Сатклиффа были отмечены премией в 60 фунтов - большая сумма в то предынфляционное время. Леннон уговорил его купить на эти деньги бас-гитару. Харрисон предпочел бы, чтобы он потратил деньги на ударную установку, а Маккартни вообще не хотел, чтобы Сатклифф стал участником ансамбля. Пол не одобрял дружбу Леннона с Сатклиффом, его раздражало, что Стюарт никак не может научиться играть на инструменте, который стоил столько, сколько Джим Маккартни зарабатывал почти за два месяца. Но, кроме этого были и другие серьезные причины, в силу которых Пол и Стюарт не любили друг друга.
Однако Маккартни не обладал правом вето, ведь это все-таки был ансамбль Леннона и им нужен был бас-гитарист, чтобы аккомпанировать соло-гитаре Джона и ритм-гитарам Пола и Джорджа. Ко всем опасениям Маккартни прибавлялся еще и тот факт, что Стюарт, несмотря на свою музыкальную некомпетентность, имел незаурядную внешность и свой стиль. Как объяснял это Питер Бест «это была сильная личность, что главным образом объяснялось его Божьим даром».
Именно Сатклифф придумал название ансамбля. Обыгрывая варианты названия группы Бадди Холли «Crickets» («Сверчки»), он предложил сначала «Beetles» («Жуки»), а затем «Beatals» (от слова «beat» - ритм, удар). Леннон, который всегда был не прочь скаламбурить, превратил это в «Beatles» (комбинация этих слов) «просто ради шутки, чтобы это слово имело отношение к поп-музыке».
Это название не очень понравилось Кейси Джонсу, у которого был собственный ансамбль под названием «Cas and the Casanovas». Он объяснял, что в рок-н-ролле были модны более длинные названия, как например, «Marty Wilde and the Wildcats», «Cliff Richard and the Shadows», «Tommy Steele and the Steelmen» и наиболее популярный в то время в Ливерпуле ансамбль «Rory Storm and the Hurricanes». Джонс сказал, что «The Beatles» - это слишком коротко и просто, и предложил название «Long John and the Silver Beatles». Леннон отказался называться «Long John» [«Лонг Джон» - название фирменного шотландского виски] , но потом ради пользы дела согласился на название «The Silver Beatles», и именно под этим названием они выступили на прослушивании, организованном Ларри Парнсом, в новом, только что открывшемся клубе Аллана Уильямса «Blue Angel».
Человек сомнительной репутации даже по непритязательным меркам антрепренерства в области поп-музыки, Парнc был в то время наиболее значительной фигурой в британской поп-музыке. В районах новостроек и в портовых притонах он набирал симпатичных солистов с ярко выраженным сексапилом и давал им имена типа Пауэр или Фьюри [Эти псевдонимы можно перевести как «сила» и «ярость»] . В этот раз он приехал из Лондона, чтобы развлечься и подобрать группу музыкантов для Билли Фьюри, который в то время был постоянным участником передачи «Oh Boy!» и вообще одной из крупнейших рок-звезд в стране. Когда майским днем 1960 года Парнс пришел в клуб «Blue Angel» на прослушивание групп для предстоящего турне Фьюри, среди соискателей оказался и ансамбль «The Silver Beatles».
Уильямс, выступивший в роли менеджера, нашел им ударника по имени Томми Мур, который в свои тридцать шесть лет годился им в отцы, но ударник был необходим, и тут уж было не до выбора. Однако по уже сложившейся злой традиции Мур опоздал на прослушивание, и они вынуждены были начать выступление с ударником из «Casanovas» Джонни Хатчинсоном. И только во время десятиминутного перерыва в выступлении в зал вбежал запыхавшийся Томми Мур.
В этот раз «Битлз» не получили работу. По одной версии, Парнс хотел заключить с ними контракт, но без Сатклиффа, который явно был слабым музыкантом. Говорят, что Леннон решительно вступился за друга и отказался от предложения Парнса, что сильно разозлило Маккартни. Как вспоминает Парнс, и это ближе всего к истине, дело было не в Сатклиффе (если большинство солистов не умели петь, то стоило ли обращать внимание на бас-гитариста, который не умел играть?), а в возрасте Мура. Парнса вполне удовлетворило увиденное и услышанное, поэтому через неделю он вернулся и предложил «Битлз» по 18 фунтов каждому за восьмидневное турне по Шотландии с двадцатилетним бывшим подмастерьем плотника по имени Джон Аскью, превращенным Парнсом в певца Джонни Джентла.
Все пришли в восторг - по их мнению, это был большой успех - и находились в состоянии радостного возбуждения. Джордж получил на работе отпуск и взял себе псевдоним Карл - в честь Карла Перкинса, композитора из группы «Blue Suede Shoes». Сатклифф назвался Стюарт де Сталь - в честь русского художника Николаса де Сталя, Леннон остался Джоном Ленноном и усадил Синтию готовить ему шпаргалки для письменных экзаменов. Маккартни, которому всегда нравились внешние эффекты, назвался Полом Рамоном - его привлекало звучание этого имени.
Проблема состояла «лишь» в том, что Маккартни учился в школе и якобы готовился к экзаменам, которые ему предстояло сдавать через несколько дней. На то, что отец разрешит ему отправиться в турне, шансов не было. Но Пол был молод, стоял на пороге совершеннолетия, и его обуревало единственное желание - идти своим собственным путем (в последующие годы эта черта его характера получит яркое проявление). Бывший бойскаут решил эту проблему, прибегнув к обыкновенному обману, И его отец, честный, порядочный и доверчивый настолько, что ожидал этого же от других людей, поверил, когда сын сообщил, что в школе ему предоставили двухнедельный отпуск для отдыха. Пол сказал, что поездка в Шотландию как раз и будет хорошим отдыхом, а к экзаменам он вернется домой. Таким образом, он получил разрешение Джима Маккартни на эту поездку.
Лучше бы Пол остался дома. Это было ужасное турне - 300 миль на автомобиле по дорогам Шотландии. Они выступали и в ратушах, и в захудалых танцзалах, спали в гостиницах, где была только холодная вода, питались в день всего тарелкой супа. Леннон поругался с Сатклиффом и все время проводил в фургоне, придираясь к нему.
Новоиспеченный певец Джентл был, конечно, не чета Фьюри, к тому же гастролерам пришлось выступать в тесных помещениях верхних этажей, потому что в силу экономической выгоды танцевальные залы в нижних этажах предоставлялись более популярным «старым» оркестрам. Деньги кончились, и из «Роял-отеля» в Форресе они сбежали, не уплатив по счету. Однажды вечером Джентл, который сидел за рулем, разбил фургон, и Мур с двумя выбитыми зубами попал в больницу. Леннон вместе с местным антрепренером вытащил его из больничной койки и заставил выступать в «Далримпл-холл» в Фрейзерборо.
Ко всем неприятностям добавилось и то, что местным антрепренерам не нравилась игра ансамбля. Джентл отрицает, что он тоже жаловался на «Битлз», но, когда ансамбль вернулся в Ливерпуль, Ларри Парнс не стал заключать с ними контракт. Пол вернулся в школу, попытался сдать два экзамена, и неудивительно, что сумел сдать только английский язык.
Это было совсем не то, о чем мечтал его отец, и, уж конечно, не то, чего хотела мать. И только один человек увидел просвет в тучах, нависших над ансамблем «Битлз». Этим человеком был Аллан Уильямс. Бум бит-музыки становился все очевиднее, и Уильямс, бывший торговец-разносчик, ухватился за это. Он стал антрепренером двадцати ливерпульских групп, среди которых была «Gerry and the Pacemakers». Знакомством с Парнсом подогрело его интерес к этому бизнесу, хотя в душе он был просто мелким дельцом, который мечтал о многом, но ничего не видел дальше одного фунта, получаемого с десяти, заработанных его клиентами. Лондон был столицей британского шоу-бизнеса, а Ливерпуль - провинциальными задворками, и человек, подобный Уильямсу, был вынужден довольствоваться случайными мелкими сделками, которые удавалось заключить.
В одном из ливерпульских районов, где размещались публичные дома, Уильямс открыл стриптиз-клуб. Когда одна из его артисток по имени Дженис поставила условие, что будет выступать только под музыку, исполняемую оркестром, Аллан пригласил на работу «Силвер битлз». Это была не слишком удачная работа. Воображая себя большой артисткой, Дженис желала раздеваться под музыку Бетховена и Хачатуряна. «Силвер битлз» не могли прочесть ни одной ноты на тех листах, которые она дала им, поэтому в результате компромисса Дженис раздевалась под звуки «It’s a Long Way to Tipperary» и темы из «The Third Man». Как утверждает один из историков «Битлз», «это был самый неудачный период в их карьере».
Было и еще несколько неприятных моментов. Сразу после неудачного турне по Шотландии Мур, не сказав ни слова, ушел из ансамбля. Когда ребята пришли к нему домой, чтобы попытаться уговорить его изменить решение, подружка Томми высунулась из окна и крикнула: «Можете пойти пописать. Он больше не будет играть с вами, у него теперь есть другая работа, в Гарстоне». Так, перебиваясь случайными заработками, играя со случайными ударниками, «Силвер битлз» скатились до самых хулиганских танцевальных залов Ливерпуля, но они никогда не были такими сплоченными, как тогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Однако Харрисона это не отпугнуло. Он посещал каждое выступление ансамбля, восторгался Ленноном (что было главным), соглашаясь с ним во всем, заменял кого-нибудь из участников ансамбля, если те не являлись, и никто толком не заметил, как он стал постоянным участником ансамбля. По мере возрастания профессионального мастерства ансамбля отношение к нему Джима Маккартни становилось все более благожелательным. «Они не просто колотили по струнам, - говорил он, - слушать их становилось все более приятно». Когда они собирались дома, Джим приходил к ним и предлагал использовать его музыкальный опыт, а когда получал отказ, то отправлялся разогревать еду, чтобы покормить их.
Впрочем, для Пола рок-н-ролл не был единственным смыслом жизни. Харрисон в 16 лет бросил школу, не получив никакой квалификации. Леннон частенько выпивал, а после смерти матери стал хулиганить еще больше, и у него не было никаких желаний, кроме как жениться на миллионерше. Пол же продолжал учиться в школе, и отец считал, что он должен оставаться там до тех пор, пока не получит необходимую квалификацию, чтобы можно было «честно жить, имея постоянную работу».
Однако теперешнему Полу сделать это было гораздо труднее, чем тому умному мальчику, который в первый год обучения в «институте» имел хорошую оценку по латыни. Прогулянные дни вместе с нежеланием выполнять домашние работы проделали такие дыры в его образовании, что даже с его способностью мобилизовываться на время экзаменов залатать их было невозможно. Отец расстроился, когда Пол провалил все экзамены, кроме рисования, и был вынужден остаться на второй год.
В одном классе с Маккартни учился Пол Фишер, который сейчас является администратором компании «Форд моторз». Им с Полом случалось вместе покуривать дешевые сигареты, приобретенные в соседней табачной лавке. Делали они это во время перемен за трибунами верхней спортивной площадки. «Институт был благополучным, строгим учебным заведением, и мы должны были носить форму, включая фуражку, - вспоминает Фишер. - Курить запрещалось, но существовала традиция, этакое неписаное правило, по которому старосты держались подальше от этого курительного уголка. Я часто встречал там Маккартни во время перерывов».
В школе Маккартни производил впечатление приятного, обладающего чувством юмора парня. И действительно, он не хулиганил и носил школьную фуражку. По словам Фишера, Пол был «в меру популярен и для его возраста у него был необычайно хороший почерк». Фишер также вспоминает, что у Пола была склонность к рисованию и талант к игре на гитаре. По окончании семестра, когда Пол перед экзаменами занимался в классе для отстающих, ребятам было разрешено устроить концерт для учащихся. Он состоялся в школьном музыкальном классе. Маккартни и Харрисон играли на гитарах, парень по имени Дафф Лоу на пианино, и кто-то подыгрывал на басе, сделанном из чайного ящика.
«Они действительно хорошо играли, особенно Харрисон, говорит Фишер. - В класс набилось тридцать или сорок человек, но, когда остальные ребята услышали музыку, они тоже захотели попасть туда. Некоторые парни пытались с боем прорваться в класс, и мы вынуждены были забаррикадировать дверь». Это было первым нарушением «битлами» общественного порядка.
Летом 1957 года, сразу после пророческой встречи Пола с Ленноном, Джим Маккартни повез сыновей в дом отдыха «Батлинз» в Файли, в Йоркшире, где Пол принял участие в конкурсе. Ведущего программы звали Майк Роббинс, он только что женился на племяннице Джима Маккартни - Бетт. Майк даже не мог себе представить, насколько он оказался прав, когда объявил: «Дамы и господа, время от времени вы встречаетесь с выдающимися музыкальными талантами, и сегодняшняя встреча не является исключением. Итак, поприветствуем молодого человека из Ливерпуля… Пол Маккартни!» Майкл, который за несколько недель до этого сломал руку в бойскаутском лагере, с неохотой согласился помочь брату, и Пол исполнил хит «Эверли бразерс» «Bye Bye Love», а затем свою интерпретацию песни Литтл Ричарда «Long Tall Sally». Публика хорошо приняла Маккартни, и у него появилась первая поклонница - девушка по имени Анжела, приехавшая из Гулля (как выяснилось позже, к большому огорчению Пола, который тайком читал ее письма, адресованные Майклу, Анжела симпатизировала младшему брату).
Однако в этот период Маккартни несколько ослабил занятия музыкой и налег на учебу, что позволило ему со второй попытки сдать четыре экзамена. Майкл говорил: «Пол обошелся без шпаргалок… Просто он всегда умело использовал ситуации и людей, что успешно делает и сейчас». Пол подумывал о том, чтобы оставить школу и устроиться на работу, так как школа «совсем надоела», но в Ливерпуле было мало работы, тем более интересной. А кроме того, отец хотел, чтобы он продолжал учебу. Помня о желании покойной жены, Джим мечтал о том, чтобы их первенец стал учителем. Из уважения к отцу и при отсутствии подходящей альтернативы Пол остался в «институте», перешел в шестой класс и стал на повышенном уровне изучать живопись и английский язык.
На самом деле эта учеба была скорее данью долгу, чем действительным желанием получить образование. Если бы Пол хотел воспитать в себе разумную самодисциплину, необходимую для успешного продолжения учебы, то это помогло бы ему в дальнейшем удержаться от написания довольно слабых стихов к своим песням и таких откровенных неудач, как «Magical Mystery Tour» и «Give My Regards to Broadstreet». Но в то время это мало занимало Маккартни, так как можно было покупать пластинки, разучивать песни, выступать, заводить новых друзей и ухаживать за девушками. Это был большой мир без учебы и книжек, которым молодой парень, как и большинство его сверстников, восхищался.
Джон стал встречаться со студенткой художественного колледжа Синтией Пауэлл, тихой строгой девушкой из Хойлейка, гораздо более престижного района Ливерпуля, чем те, в которых проживали Джон, Пол и, конечно, Джордж. Они стали собираться в «Джекаранде» - одном из тысяч кофейных баров, которые появились в то время по всей Великобритании. Здесь они и познакомились с его владельцем Алланом Уильямсом - коренастым, словоохотливым и энергичным человеком, который как раз начал работать театральным агентом, обслуживающим постоянно появляющиеся рок-группы.
В старомодном доме в викторианском стиле, расположенном в окрестностях Уэст-Дерби, музыканты познакомились с Питом Бестом, чья мать Мона в порыве великодушной материнской любви превратила подвал дома в кофейный бар и танцевальный зал под названием «Касба», где ее сын развлекался со своими сверстниками-подростками. Ансамбль «Куорри мен» стал почти регулярно (у них до сих пор были проблемы с ударником) выступать в этом клубе. Ребята помогли перекрасить помещение, а Синтия расписала стены рисунками в виде паутины.
К этому времени в ансамбле был еще один участник. Его звали Стюарт Сатклифф, он, как и Джон с Синтией, учился в ливерпульском художественном колледже. Его неземная загадочность, худая, хрупкая фигура, сходство с Джеймсом Дином и неизменные темные очки стали для студентов колледжа, а в дальнейшем и для участников ансамбля, образцом для подражания. Леннон, который проявлял живой интерес к людям и идеям, часто оставался ночевать у Сатклиффа в студии (ветхий, закопченный чердак, расположенный недалеко от колледжа), где они пили и разговаривали. Леннон уговаривал его стать полноправным членом ансамбля, и положительное решение Сатклиффа впоследствии стоило ему жизни.
У Сатклиффа был истинный талант художника, он выставил несколько своих картин на конкурс, проводившийся фирмой «Литтлвудз», которая занималась торгово-посылочными операциями и футбольным почтовым тотализатором. Работы Сатклиффа были отмечены премией в 60 фунтов - большая сумма в то предынфляционное время. Леннон уговорил его купить на эти деньги бас-гитару. Харрисон предпочел бы, чтобы он потратил деньги на ударную установку, а Маккартни вообще не хотел, чтобы Сатклифф стал участником ансамбля. Пол не одобрял дружбу Леннона с Сатклиффом, его раздражало, что Стюарт никак не может научиться играть на инструменте, который стоил столько, сколько Джим Маккартни зарабатывал почти за два месяца. Но, кроме этого были и другие серьезные причины, в силу которых Пол и Стюарт не любили друг друга.
Однако Маккартни не обладал правом вето, ведь это все-таки был ансамбль Леннона и им нужен был бас-гитарист, чтобы аккомпанировать соло-гитаре Джона и ритм-гитарам Пола и Джорджа. Ко всем опасениям Маккартни прибавлялся еще и тот факт, что Стюарт, несмотря на свою музыкальную некомпетентность, имел незаурядную внешность и свой стиль. Как объяснял это Питер Бест «это была сильная личность, что главным образом объяснялось его Божьим даром».
Именно Сатклифф придумал название ансамбля. Обыгрывая варианты названия группы Бадди Холли «Crickets» («Сверчки»), он предложил сначала «Beetles» («Жуки»), а затем «Beatals» (от слова «beat» - ритм, удар). Леннон, который всегда был не прочь скаламбурить, превратил это в «Beatles» (комбинация этих слов) «просто ради шутки, чтобы это слово имело отношение к поп-музыке».
Это название не очень понравилось Кейси Джонсу, у которого был собственный ансамбль под названием «Cas and the Casanovas». Он объяснял, что в рок-н-ролле были модны более длинные названия, как например, «Marty Wilde and the Wildcats», «Cliff Richard and the Shadows», «Tommy Steele and the Steelmen» и наиболее популярный в то время в Ливерпуле ансамбль «Rory Storm and the Hurricanes». Джонс сказал, что «The Beatles» - это слишком коротко и просто, и предложил название «Long John and the Silver Beatles». Леннон отказался называться «Long John» [«Лонг Джон» - название фирменного шотландского виски] , но потом ради пользы дела согласился на название «The Silver Beatles», и именно под этим названием они выступили на прослушивании, организованном Ларри Парнсом, в новом, только что открывшемся клубе Аллана Уильямса «Blue Angel».
Человек сомнительной репутации даже по непритязательным меркам антрепренерства в области поп-музыки, Парнc был в то время наиболее значительной фигурой в британской поп-музыке. В районах новостроек и в портовых притонах он набирал симпатичных солистов с ярко выраженным сексапилом и давал им имена типа Пауэр или Фьюри [Эти псевдонимы можно перевести как «сила» и «ярость»] . В этот раз он приехал из Лондона, чтобы развлечься и подобрать группу музыкантов для Билли Фьюри, который в то время был постоянным участником передачи «Oh Boy!» и вообще одной из крупнейших рок-звезд в стране. Когда майским днем 1960 года Парнс пришел в клуб «Blue Angel» на прослушивание групп для предстоящего турне Фьюри, среди соискателей оказался и ансамбль «The Silver Beatles».
Уильямс, выступивший в роли менеджера, нашел им ударника по имени Томми Мур, который в свои тридцать шесть лет годился им в отцы, но ударник был необходим, и тут уж было не до выбора. Однако по уже сложившейся злой традиции Мур опоздал на прослушивание, и они вынуждены были начать выступление с ударником из «Casanovas» Джонни Хатчинсоном. И только во время десятиминутного перерыва в выступлении в зал вбежал запыхавшийся Томми Мур.
В этот раз «Битлз» не получили работу. По одной версии, Парнс хотел заключить с ними контракт, но без Сатклиффа, который явно был слабым музыкантом. Говорят, что Леннон решительно вступился за друга и отказался от предложения Парнса, что сильно разозлило Маккартни. Как вспоминает Парнс, и это ближе всего к истине, дело было не в Сатклиффе (если большинство солистов не умели петь, то стоило ли обращать внимание на бас-гитариста, который не умел играть?), а в возрасте Мура. Парнса вполне удовлетворило увиденное и услышанное, поэтому через неделю он вернулся и предложил «Битлз» по 18 фунтов каждому за восьмидневное турне по Шотландии с двадцатилетним бывшим подмастерьем плотника по имени Джон Аскью, превращенным Парнсом в певца Джонни Джентла.
Все пришли в восторг - по их мнению, это был большой успех - и находились в состоянии радостного возбуждения. Джордж получил на работе отпуск и взял себе псевдоним Карл - в честь Карла Перкинса, композитора из группы «Blue Suede Shoes». Сатклифф назвался Стюарт де Сталь - в честь русского художника Николаса де Сталя, Леннон остался Джоном Ленноном и усадил Синтию готовить ему шпаргалки для письменных экзаменов. Маккартни, которому всегда нравились внешние эффекты, назвался Полом Рамоном - его привлекало звучание этого имени.
Проблема состояла «лишь» в том, что Маккартни учился в школе и якобы готовился к экзаменам, которые ему предстояло сдавать через несколько дней. На то, что отец разрешит ему отправиться в турне, шансов не было. Но Пол был молод, стоял на пороге совершеннолетия, и его обуревало единственное желание - идти своим собственным путем (в последующие годы эта черта его характера получит яркое проявление). Бывший бойскаут решил эту проблему, прибегнув к обыкновенному обману, И его отец, честный, порядочный и доверчивый настолько, что ожидал этого же от других людей, поверил, когда сын сообщил, что в школе ему предоставили двухнедельный отпуск для отдыха. Пол сказал, что поездка в Шотландию как раз и будет хорошим отдыхом, а к экзаменам он вернется домой. Таким образом, он получил разрешение Джима Маккартни на эту поездку.
Лучше бы Пол остался дома. Это было ужасное турне - 300 миль на автомобиле по дорогам Шотландии. Они выступали и в ратушах, и в захудалых танцзалах, спали в гостиницах, где была только холодная вода, питались в день всего тарелкой супа. Леннон поругался с Сатклиффом и все время проводил в фургоне, придираясь к нему.
Новоиспеченный певец Джентл был, конечно, не чета Фьюри, к тому же гастролерам пришлось выступать в тесных помещениях верхних этажей, потому что в силу экономической выгоды танцевальные залы в нижних этажах предоставлялись более популярным «старым» оркестрам. Деньги кончились, и из «Роял-отеля» в Форресе они сбежали, не уплатив по счету. Однажды вечером Джентл, который сидел за рулем, разбил фургон, и Мур с двумя выбитыми зубами попал в больницу. Леннон вместе с местным антрепренером вытащил его из больничной койки и заставил выступать в «Далримпл-холл» в Фрейзерборо.
Ко всем неприятностям добавилось и то, что местным антрепренерам не нравилась игра ансамбля. Джентл отрицает, что он тоже жаловался на «Битлз», но, когда ансамбль вернулся в Ливерпуль, Ларри Парнс не стал заключать с ними контракт. Пол вернулся в школу, попытался сдать два экзамена, и неудивительно, что сумел сдать только английский язык.
Это было совсем не то, о чем мечтал его отец, и, уж конечно, не то, чего хотела мать. И только один человек увидел просвет в тучах, нависших над ансамблем «Битлз». Этим человеком был Аллан Уильямс. Бум бит-музыки становился все очевиднее, и Уильямс, бывший торговец-разносчик, ухватился за это. Он стал антрепренером двадцати ливерпульских групп, среди которых была «Gerry and the Pacemakers». Знакомством с Парнсом подогрело его интерес к этому бизнесу, хотя в душе он был просто мелким дельцом, который мечтал о многом, но ничего не видел дальше одного фунта, получаемого с десяти, заработанных его клиентами. Лондон был столицей британского шоу-бизнеса, а Ливерпуль - провинциальными задворками, и человек, подобный Уильямсу, был вынужден довольствоваться случайными мелкими сделками, которые удавалось заключить.
В одном из ливерпульских районов, где размещались публичные дома, Уильямс открыл стриптиз-клуб. Когда одна из его артисток по имени Дженис поставила условие, что будет выступать только под музыку, исполняемую оркестром, Аллан пригласил на работу «Силвер битлз». Это была не слишком удачная работа. Воображая себя большой артисткой, Дженис желала раздеваться под музыку Бетховена и Хачатуряна. «Силвер битлз» не могли прочесть ни одной ноты на тех листах, которые она дала им, поэтому в результате компромисса Дженис раздевалась под звуки «It’s a Long Way to Tipperary» и темы из «The Third Man». Как утверждает один из историков «Битлз», «это был самый неудачный период в их карьере».
Было и еще несколько неприятных моментов. Сразу после неудачного турне по Шотландии Мур, не сказав ни слова, ушел из ансамбля. Когда ребята пришли к нему домой, чтобы попытаться уговорить его изменить решение, подружка Томми высунулась из окна и крикнула: «Можете пойти пописать. Он больше не будет играть с вами, у него теперь есть другая работа, в Гарстоне». Так, перебиваясь случайными заработками, играя со случайными ударниками, «Силвер битлз» скатились до самых хулиганских танцевальных залов Ливерпуля, но они никогда не были такими сплоченными, как тогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33