..
Но горечь утрат не сутулит наши плечи. Враг получил должное возмездие. Разбойничья армия фашистской Германии разгромлена. Над рейхстагом пламенеет победный стяг нашей Родины. Воины наших доблестных Вооруженных Сил, в том числе и авиаторы 335-й штурмовой авиационной дивизии, воспитавшей четырех генералов, 27 полковников, около 40 Героев Советского Союза, с честью выполнили свой патриотический и интернациональный долг. Они уверены, что и молодое поколение будет достойно своих отцов и старших братьев. Ему есть с кого делать жизнь и есть что защищать.
В мирные дни
За делами незаметно минуло почти шесть лет. Осень 1953 года... В войсках началась подготовка к учениям. В процессе этой работы офицеры и генералы познакомились с новинками специальной отечественной и зарубежной литературы. Мое внимание привлекла статья, в которой говорилось, что авиация стран блока НАТО на совместных учениях в 1952 году сделала 3800 самолето-вылетов. Это внушительная цифра.
Наступил срок проверки мобильности и боеспособности войск, их умения вести наступательные и оборонительные операции в условиях горной, труднопроходимой местности. В первый день учений после артиллерийской и авиационной обработки оперативно-тактической глубины "противника" танковые и механизированные части ринулись вперед. Авиация расчищала им путь, подавляя отдельные узлы сопротивления (пушки и пулеметы).
Впервые в практике ВВС Советской Армии мы использовали реактивные самолеты-истребители в качестве штурмовиков. Одиночно и группами атаковали они наземные цели в ущельях и каньонах и почти вертикально взмывали вверх. Позже наш опыт был распространен во многих частях авиации.
Нам поставили задачу высадить воздушный десант в горах, на небольшой равнине, окруженной с трех сторон глубокими каньонами. Колонна военно-транспортных самолетов взяла курс на площадку десантирования, находившуюся на высоте более 2 тысяч метров. Неожиданно ветер резко изменил направление. Приказываю флагману группы изменить курс на 9 градусов.
Все с волнением ожидаем, как произойдет высадка десанта. От его действий зависит успех операции. Даю команду на выброску парашютистов. От фюзеляжа ведущего самолета отделилась точка. "Прыгнул командир десанта",-подумал я. Точка увеличивалась в размерах. Пора открывать парашют! Четыреста... Двести... Сто метров до земли. Парашют не раскрылся... Можно было понять наше состояние.
Через минуту небо вспыхнуло белыми куполами. Десант приземлился в указанном районе. А с запада, километрах в пяти от нас, шли фронтовые реактивные бомбардировщики. Они бомбили войска "противника", которые намеревались отрезать и уничтожить воздушный десант.
Все шло своим чередом. Но мысль о том, что первый парашютист разбился, не давала покоя, сердце сжималось до боли. К счастью, никакого чрезвычайного происшествия не произошло: на парашюте был выброшен упакованный инструмент для производства земляных работ.
Маршал Советского Союза Л. А. Говоров, проверявший учения, вызвал меня на свой КП. Он внимательно наблюдал за высадкой воздушного десанта. Первое, о чем он меня спросил, - это о неудачном прыжке парашютиста. Я объяснил, что произошло.
- Молодцы десантники. Хорошо действовали и ваши бомбардировщики, генерал, - сказал Л. А. Говоров.
На разборе учений маршал дал высокую оценку выучке войск округа. Он отметил, что все задачи авиация решила успешно. Но больше всего я радовался тому, что наши экипажи совершили гораздо больше вылетов, чем авиация НАТО в 1952 году. В этом заслуга летчиков, штурманов, стрелков-радистов, техников и авиаспециалистов, пришедших на смену фронтовикам. Они продемонстрировали высокое боевое мастерство, приобрести которое им помог опыт Великой Отечественной войны.
Изо дня в день авиаторы повышали свое мастерство, настойчиво преодолевая трудности. А трудностей было немало. Одна из них - овладение высотными полетами в горной местности.
Майор Кондрашов вел свой самолет над горами. И вдруг погода резко изменилась. Заштормило море, тучи нависли над самыми гребнями пенистых волн. Разразилась гроза.
Командный пункт работал с предельной напряженностью. На индикаторе кругового обзора то исчезала среди помех, то вновь появлялась отметка от самолета Кондрашова. О том, чтобы произвести посадку на каком-нибудь из ближайших аэродромов, не могло быть и речи. Гроза бушевала на десятки километров окрест. На мгновение яркий свет молнии осветил причудливый контур горного хребта. Мы видели, как ураган выкорчевал деревья на его склонах.
Грозовой фронт как бы преследовал летчика. Штурман-оператор поминутно сообщал высоту:
- Восемь тысяч метров... Девять...
Кто-то тревожно спросил:
- Вырвется ли Кондрашов из грозовой облачности?
В темной комнате светился зеленовато-голубой экран. Его холодный свет магически притягивал к себе взгляды присутствовавших. Вдруг на экране радиолокатора появились всплески. Самолет на высоте 11 тысяч метров! Невероятно большой потолок для того времени.
Гроза утихала. Небо прояснялось. Выдержав испытание в борьбе со стихией, майор Кондрашов доложил, что достиг высоты 11400 метров, и, резко развернувшись, пошел на свою базу.
Этот своего рода экспериментальный полет стал достоянием всех летчиков. Теперь грозовая облачность над горами была не страшна для авиаторов: они знали, что летно-тактические данные современного самолета позволяют преодолевать большие высоты.
Тридцать лет прослужил я в авиации. Тридцать лет вместе с боевыми друзьями ходил воздушными походами. И вдруг...
Обстоятельства сложились так, что три дня и три ночи подряд я вынужден был находиться на КП. Затем сразу же, без отдыха, поднялся в воздух. Так надо было.
Сначала полет проходил нормально. Но при заходе на посадку я почувствовал, что теряю силы. "Все, отлетался", - мелькнула в голове тревожная мысль...
По заключению компетентной военно-медицинской комиссии я навсегда расстался с небом. Но с боевыми друзьями и соратниками встречаюсь и переписываюсь до сих пор.
Нас всегда объединяла общность целей и мыслей. С разными характерами приходили в дивизию люди. Но вскоре они обретали черты лучших воинов соединения, становились настоящими воздушными бойцами. В них развивалось чувство войскового товарищества, коллективизма. В этом большая заслуга наших политработников, партийных и комсомольских организаций. Они умело разъясняли задачи, поставленные партией и правительством по защите Отечества и разгрому гитлеровцев. Они сплачивали и цементировали коллектив. Дружба, рожденная в боях, никогда не потускнеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Но горечь утрат не сутулит наши плечи. Враг получил должное возмездие. Разбойничья армия фашистской Германии разгромлена. Над рейхстагом пламенеет победный стяг нашей Родины. Воины наших доблестных Вооруженных Сил, в том числе и авиаторы 335-й штурмовой авиационной дивизии, воспитавшей четырех генералов, 27 полковников, около 40 Героев Советского Союза, с честью выполнили свой патриотический и интернациональный долг. Они уверены, что и молодое поколение будет достойно своих отцов и старших братьев. Ему есть с кого делать жизнь и есть что защищать.
В мирные дни
За делами незаметно минуло почти шесть лет. Осень 1953 года... В войсках началась подготовка к учениям. В процессе этой работы офицеры и генералы познакомились с новинками специальной отечественной и зарубежной литературы. Мое внимание привлекла статья, в которой говорилось, что авиация стран блока НАТО на совместных учениях в 1952 году сделала 3800 самолето-вылетов. Это внушительная цифра.
Наступил срок проверки мобильности и боеспособности войск, их умения вести наступательные и оборонительные операции в условиях горной, труднопроходимой местности. В первый день учений после артиллерийской и авиационной обработки оперативно-тактической глубины "противника" танковые и механизированные части ринулись вперед. Авиация расчищала им путь, подавляя отдельные узлы сопротивления (пушки и пулеметы).
Впервые в практике ВВС Советской Армии мы использовали реактивные самолеты-истребители в качестве штурмовиков. Одиночно и группами атаковали они наземные цели в ущельях и каньонах и почти вертикально взмывали вверх. Позже наш опыт был распространен во многих частях авиации.
Нам поставили задачу высадить воздушный десант в горах, на небольшой равнине, окруженной с трех сторон глубокими каньонами. Колонна военно-транспортных самолетов взяла курс на площадку десантирования, находившуюся на высоте более 2 тысяч метров. Неожиданно ветер резко изменил направление. Приказываю флагману группы изменить курс на 9 градусов.
Все с волнением ожидаем, как произойдет высадка десанта. От его действий зависит успех операции. Даю команду на выброску парашютистов. От фюзеляжа ведущего самолета отделилась точка. "Прыгнул командир десанта",-подумал я. Точка увеличивалась в размерах. Пора открывать парашют! Четыреста... Двести... Сто метров до земли. Парашют не раскрылся... Можно было понять наше состояние.
Через минуту небо вспыхнуло белыми куполами. Десант приземлился в указанном районе. А с запада, километрах в пяти от нас, шли фронтовые реактивные бомбардировщики. Они бомбили войска "противника", которые намеревались отрезать и уничтожить воздушный десант.
Все шло своим чередом. Но мысль о том, что первый парашютист разбился, не давала покоя, сердце сжималось до боли. К счастью, никакого чрезвычайного происшествия не произошло: на парашюте был выброшен упакованный инструмент для производства земляных работ.
Маршал Советского Союза Л. А. Говоров, проверявший учения, вызвал меня на свой КП. Он внимательно наблюдал за высадкой воздушного десанта. Первое, о чем он меня спросил, - это о неудачном прыжке парашютиста. Я объяснил, что произошло.
- Молодцы десантники. Хорошо действовали и ваши бомбардировщики, генерал, - сказал Л. А. Говоров.
На разборе учений маршал дал высокую оценку выучке войск округа. Он отметил, что все задачи авиация решила успешно. Но больше всего я радовался тому, что наши экипажи совершили гораздо больше вылетов, чем авиация НАТО в 1952 году. В этом заслуга летчиков, штурманов, стрелков-радистов, техников и авиаспециалистов, пришедших на смену фронтовикам. Они продемонстрировали высокое боевое мастерство, приобрести которое им помог опыт Великой Отечественной войны.
Изо дня в день авиаторы повышали свое мастерство, настойчиво преодолевая трудности. А трудностей было немало. Одна из них - овладение высотными полетами в горной местности.
Майор Кондрашов вел свой самолет над горами. И вдруг погода резко изменилась. Заштормило море, тучи нависли над самыми гребнями пенистых волн. Разразилась гроза.
Командный пункт работал с предельной напряженностью. На индикаторе кругового обзора то исчезала среди помех, то вновь появлялась отметка от самолета Кондрашова. О том, чтобы произвести посадку на каком-нибудь из ближайших аэродромов, не могло быть и речи. Гроза бушевала на десятки километров окрест. На мгновение яркий свет молнии осветил причудливый контур горного хребта. Мы видели, как ураган выкорчевал деревья на его склонах.
Грозовой фронт как бы преследовал летчика. Штурман-оператор поминутно сообщал высоту:
- Восемь тысяч метров... Девять...
Кто-то тревожно спросил:
- Вырвется ли Кондрашов из грозовой облачности?
В темной комнате светился зеленовато-голубой экран. Его холодный свет магически притягивал к себе взгляды присутствовавших. Вдруг на экране радиолокатора появились всплески. Самолет на высоте 11 тысяч метров! Невероятно большой потолок для того времени.
Гроза утихала. Небо прояснялось. Выдержав испытание в борьбе со стихией, майор Кондрашов доложил, что достиг высоты 11400 метров, и, резко развернувшись, пошел на свою базу.
Этот своего рода экспериментальный полет стал достоянием всех летчиков. Теперь грозовая облачность над горами была не страшна для авиаторов: они знали, что летно-тактические данные современного самолета позволяют преодолевать большие высоты.
Тридцать лет прослужил я в авиации. Тридцать лет вместе с боевыми друзьями ходил воздушными походами. И вдруг...
Обстоятельства сложились так, что три дня и три ночи подряд я вынужден был находиться на КП. Затем сразу же, без отдыха, поднялся в воздух. Так надо было.
Сначала полет проходил нормально. Но при заходе на посадку я почувствовал, что теряю силы. "Все, отлетался", - мелькнула в голове тревожная мысль...
По заключению компетентной военно-медицинской комиссии я навсегда расстался с небом. Но с боевыми друзьями и соратниками встречаюсь и переписываюсь до сих пор.
Нас всегда объединяла общность целей и мыслей. С разными характерами приходили в дивизию люди. Но вскоре они обретали черты лучших воинов соединения, становились настоящими воздушными бойцами. В них развивалось чувство войскового товарищества, коллективизма. В этом большая заслуга наших политработников, партийных и комсомольских организаций. Они умело разъясняли задачи, поставленные партией и правительством по защите Отечества и разгрому гитлеровцев. Они сплачивали и цементировали коллектив. Дружба, рожденная в боях, никогда не потускнеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18