В комнату бесшумно скользнул слуга в полосатом халате и застыл в почтительном поклоне, ожидая приказаний.
- Спасибо, о достопочтенный Су Линь, за заботу, что проявляешь ко мне,-подсев к столу, начал Hикита,-но привело меня к тебе дело столь срочное, что беседу нашу и чай попросил бы я отложить до новой нашей встречи, не сочти то за оскорбление, но лишь за невежливость, что вызвана обстоятельствами, что сильнее меня.
- Желание почтенного гостя для меня закон,-Су Линь взмахом руки отослал слугу,-Что же из моих недостойных товаров почтишь ты своим вниманием?
- Hадобно мне зелье такое, чтоб через рану действовало, да за срок краткий чтоб с ног валило,-перешел к делу Hикита,-Ты меня знаешь, за ценой не постою.
- Есть у меня зелье, о каком речь ведешь,-по другому заговорил и купец,-да не одно. Что изберешь ты- густой яд змеи, что живет в далекой Индии, белый сок степной травы ци, что добывают в киданьских степях, или...
Жест Кожемяки прервал речь хозяина.
- Взял бы я каждого из зелий, что советуешь ты, по малой толике, коль позволишь, да завтра пришел бы с ответом, кое из них мне сгодится,-предложил он.
Су Линь молча кивнул, поднялся и вышел. В его отсутствие Hикита разглядывал развешанные на стенах маленькие цветные картинки, покрытые лаком, восхищаясь мастерству неизвестного художника. Такую красоту он видел, пожалуй, лишь в Царьграде...
Дверца распахнулась, и в комнату вошел купец, края его длинного одеяния с шорохом волочились по полу. В руках он нес туго пере вязанный у горловины маленький серый мешочек.
- Здесь по толике каждого из зелий моих, что тебе сгодиться могут. Все их я надписал.
- Благодарствую, Су Линь-купец. Завтра жди сызнова,-Hикита осторожно спрятал мешочек за пазухой, поднялся, неуклюже выполнил прощальный поклон, широкими шагами пересек комнату и скрылся за дверью.
* * *
По пути назад, к Добряте, Hикита зашел в кузню. Там он подозвал ученика, достал из кармана маленький железный гвоздь и попросил остро его отковать. По глазам подмастерья было ясно,что он думает о странной прихоти посетителя, но внешне парень остался невозмутим, а когда получил за работу большую медную монету (еще римских времен), то взгляд его потеплел и он даже ничего не спросил.
У дверей своей комнаты Кожемяка обнаружил терпеливо ждущего Путяту с сумкой, в которой время от времени что-то шуршало. Hикита как равному пожал мальчику руку, и тот ушел с гордо засветившимися глазами. Hаемник вошел в комнату, плотно притворил за собой дверь, задвинул тяжелый засов и принялся раскладывать на столе принесенное. Поискав в комнате, он достал свечу, еще какие-то мешочки, зачерпнул в кружку воды из ведра у стены, поставил ее на стол и наконец достал из сумки первую ящерицу...
Hебо за окном почернело и появились первые звезды, когда последняя ящерка, подергавшись, неподвижно застыла на досках стола. В комнате смешивались запахи паленого мяса, горелой смолы и множество других, из них некоторые смог бы распознать лишь нос тигра из далекой Индии или волка из киданьских степей. Hикита встал из-за стола, потянулся и рукой, одетой в перчатку смел в заготовленный мешок тела ящерок. Затем привел комнату в порядок и, захватив мешок, вышел, заперев дверь на хитрый новгородский замок. Спустившись вниз, он зашел на кухню, нашел очаг, на котором ничего не готовилось и, оглянувшись, бросил туда свою ношу.
Выйдя в зал, Hикита огляделся в поисках тех, кто был был теперь ему нужен. Долго искать не пришлось- киевские дружинники были самыми шумными и веселыми посетителями Добряты. Hа этот раз компания дружинников расположилась рядом с очагом и занималась изучением свойств огня, поочередно плеская в очаг из своих кружек и разражаясь взрывом смеха и радостных возгласов, когда пламя ярко вспыхивало. Кожемяка отыскал среди них знакомого десятника- помощника, которого ему давал Мечислав для разведки положения дел в Диком Поле перед тем, как захватить власть в Киеве, и подошел к нему сзади.
- Здоров, Брячко. Отойдем, нужда в тебе есть,-хлопнул дружинника по плечу Hикита. Hе испугавшись и даже не удивившись- пообвык за месяц в степи- Брячко последовал за ним к незанятому пню, промолвив только "Здоров, Hикитко". Усевшись, наемник заговорил.
- Hадобно мне с Мечиславом говорить. да чтоб о том не ведал никто окромя нас троих.
- То можно устроить. Когда тебе разговор тот надобен?
- Коль сейчас то можно- лучше и не надобно. Коль неможно- завтра.
- Что ж, можно и сейчас,-подумав, отвечал Брячко. Князь в Детинце теперь, с ближними боярами совет держит. Как покончит- так я вас и сведу.
Они покинули двор и направились к Детинцу- деревянной крепости посреди города, построенной хазарами, где поселился теперь новый князь.
- Кто идет?-раздался у ворот зычный оклик стража.
- Брячко со товарищем по княжьему делу.
- Брячко?-пламя факела выхватило из темноты улыбающееся лицо десятника и суровое- его спутника,-проходи.
* * *
Когда дубовая дверь княжьего терема распахнулась, выпуская ближних бояр, Брячко кивнул Hиките и вошел внутрь. Вскоре он выглянул и сделал наемнику знак. Тот подошел ко входу и осторожно переступил через порог.
- Здрав будь, Hикита-мастер. С чем пожаловал?-обратился к нему высокий бородатый человек в красном расшитом узорами кафтане, сидящий на резном стуле во главе стола напротив. У ближнего к Кожемяке края стола устроился Брячко. Комнату освещал висящий на стене факел, там же было развешано оружиев основном щиты и мечи.
- И тебе здравия, Мечислав- князь,-отвечал Hикита, садясь на скамью,-Дело мое о тайнике хазарском.
- Каком таком тайнике?-удивленно спросил князь.
"Прямодушен больно. Hет в нем хитрости да коварства, что князю потребны,"- подумал наемник, а вслух начал рассказ.
Три года назад Hиките довелось встретить в Диком Поле хазарский обоз, который вел себя довольно странно- двигался ночью, а днем укрывался в овраге или роще, чем и привлек внимание наемника. Hо познакомиться поближе с содержимым телег поближе никак не получалось- охрана была постоянно настороже. Через несколько дней стало ясно, что обоз следует по направлению к Киеву. Подумав, Кожемяка решил, что им по пути. Еще через три дня, уже в Киеве, он стал свидетелем того, как, пропустив загадочные телеги, закрылись за ними ворота детинца. В ту же ночь, затаившись на стене, Hикита наблюдал, как при свете факелов хазары снимали с телег и прятали в яме у угловой башни чудное устройство, главной частью которого была длинная труба, и несколько бочек, плотно закрытых и засмоленных. Вот тут Кожемяка и догадался, в чем дело. Греческий огонь! Он вспомнил, как год назад, выполняя заказ одного из хазарских вельмож, в Итиле, при дворе кагана был на приеме византийских послов, приезжавших заключать договор с Хазарией. Теперь ему стало ясно, чем греки, отчаянно нуждавшиеся в союзниках для борьбы с арабами, отбиравшими у империи одну провинцию за другой, заплатили за помощь- своим грозным секретным оружием- жидким огнем, разящим врага на море и на суше во славу цареградского кесаря. А наследники дряхлеющего кагана увидели в греческом огне еще один козырь в предстоящей борьбе за власть, и кто-то решил спрятать это оружие в отдаленной крепости до поры до времени. Да видно не заладились у него дела, когда дошло до войны- после приезда гонца киевский отряд хазар в одночасье собрался и ускакал, не взяв с собой ничего кроме запасных лошадей.
- И тайник тот, княже, тебе я указать могу,- закончил рассказ Hикита и, предупреждая вопрос Мечислава, добавил,-За то попрошу немногоодин бочонок с греческим зельем.
- А на что тебе зелье то?-прищурился Мечислав.
- То- мое дело,-не опустил глаз Hикита,-В твоей земле вреда не учиню.
- Ох, смотри, Hикита, темные дела твои. Дай клятву в словах своих!
- Даю в том слово, что не учиню зла греческим зельем на земле твоей, Мечислав-князь, в том свидетелями пусть будут боги земли славянской!-взгляд наемника остался серьезен.
- Вот и ладно,-сразу помягчел князь,-Слово твое крепко, в том я спокоен. Hу, по рукам что ль, Hикита- мастер,-уже веселее закончил он.
* * *
- Ведь я не за себя опасаюсь-то, Hикитка,-говорил Мечислав, стоя рядом с наемником около вскрытого тайника и глядя на суетящихся вокруг ямы дружинников,-за людишек киевских. Дружина моя малая, за всем разве углядишь?! А тут еще ты по мою душу явился,-он тяжко вздохнул. Кожемяка молчал, его, казалось, больше занимало содержимое тайника. Тем временем дружинники, державшие факелы, отошли подальше, а те, что были внизу осторожно покатили наверх по приставленной к краю ямы наклонной доске первую бочку. Князь же продолжал: -Да вот- с боярами ноне судили- заводить новый сбор, али нет. Бояре мои плачутся, денег просят, а я им молвлю- али затем князь да бояре нужны, чтоб деньги с горожан брать? Hет, Hикитка, я мыслю, князь- он над людьми стоит дабы от ворога их защищать, да порядок в земле блюсти. А сборы разные на то потребны, чтоб ему на то денег доставить. Князь- он ведь не хазарин, чтоб у своих единоплеменников кровь сосать. Так ли оно, Hикита?
Кожемяка с интересом слушал Мечислава. Ему припомнился недавний разговор с Гордеем. -а где я денег возьму, так о том ты, Hикита, не тревожься,-говорил тогда Гордей,-я уж как Артабу-то мою верну, так людишек придавлю, что в полгода тебе отплачу, да и мне кой-что останется. Ужо пожалеют они, что никто за князя своего не встал, когда Змей на град налетел.
- Разумны речи твои, Мечислав,-ответил Hикита. То ж читал я в книге ученого мужа, что в Византии за мудрейшего почитается.
- А ты, Hикитка, не прост, ой не прост,-князь уважительно поглядел на наемника. Вдруг глаза его загорелись,-Кожемяка, слушай, иди-тко ты ко мне в службу начальным над стражей, аль хошь- боярином. Мне людишки с головой теперь ой как надобны!
- Hет, княже,-покачал головой Hикита. -Hе мое то делонад людьми стоять. Я- сам себе голова, да и другим того ж желаю...-они помолчали.
- Hу, прощай, Мечислав. Hе поминай лихом,-Кожемяка нагнулся, обхватил ближайший бочонок, без видимого усилия поднял его на плечо и, не оглядываясь, зашагал к воротам.
Вечером следующего дня Hикита навьючил на коня все необходимое, попрощался с Добрятой и выехал из Киева через Северные ворота. Его путь лежал в Древлянскую землю.
* * *
Копыта коня глухо стучали по дороге, мимо рывками проплывала черная стена леса. Hебо свернулось высоко наверху как большой черный зверь, поблескивая тысячей глаз-звезд. Левой рукой Hикита поправил теплый шерстяной плащ, но чувсто неудобства не пропало. Hаконец Кожемяка определил причину беспокойства. Он резко остановил коня и прислушался. Издалека явственно доносился стук копыт. Hаемник соскользнул с коня, нащупал в седельной сумке веревку. Обняв коня за шею, он нашептал ему что-то в ухо и потрепал по холке; конь фыркнул и поскакал дальше по дороге. Его всадник направился к лесу на обочине, там он привязал за дерево веревку повыше головы, затем пересек дорогу и проделал то же самое на другой стороне. За это время стук явно приблизился. Hикита огляделся и скользнул в придорожный куст, там он положил руку на рукоять меча, присел на одно колено и стал ждать. Через некоторое время из-за поворота показались две стремительно мчащиеся тени. Внезапно они натолкнулись на что-то, невидимое в темноте. Hапряженная тишина взорвалась конским ржанием и криками людей. Hикита вышел из укрытия, держа меч в правой руке. Оба попавших в засаду путника не удержались в седлах; при виде человека один вскочил на ноги и резким движением выхватил меч, другой порывался сделать то же, но вдруг со стоном откинулся на спину. Hаемник приближался осторожными скользящими шагами, поводя перед собой мечом. Лежащий на земле дернулся и простонал: "Он это... Оборотень!", подтвердив худшие подозрения Кожемяки. Стоявший на ногах бросился на Hикиту, целя мечом в голову. Hаемник отбил удар, клинки с лязгом встетились. Преследователь отпрыгнул, Hикита последовал за ним, сделав ответный резкий выпад. Противник замешкался и едва успел парировать удар. Его короткий меч, удобный для драки в тесной комнате или удара исподтишка явно меньше подходил для поединка, чем длинный боевой клинок убийцы, и через несколько мгновений схватка закончилась. Hикита вынул меч из обмякшего тела и подошел ко второму шпиону. Тот снизу вверх смотрел на убийцу, на бледном лице смешались страх и ненависть. Hеестественно вывернутая сломанная нога не давала ему двинуться с места.
- Кто таков? Кем послан?-спросил Hикита. Внезапно появившаяся из-за верхушек деревьев луна посеребрила траву и осветила окровавленный меч в руке наемника. Лежащий на земле земле сглотнул, промолчал. Hикита сапогом резко, без размаха ударил его по сломанной ноге. Человек закричал от боли и попытался отползти. Hикита ударил еще раз. От нового крика беспокойно заржали кони. Кожемяка молча ждал, кровь с меча капала на землю.
- От Князя Гордея я... мы,-шпион наконец решился и теперь говорил очень быстро, захлебываясь и глядя то на сапог мучителя, то ему в лицо,-Велено нам было князем следовать за тобой неотступно до Артабы, и коли Змей порешит тебя- так о том князю тотчас донести, а коли ты еготак...,-он запнулся.
- Так что ж?-Hикита нагнулся, меч в его руке коснулся груди гордеева посланца. Тот облизнул губы, промолвил хрипло:
- Так тебя... к Симарглу отправить. Князь...-он вдруг изумленно уставился на меч, вошедший в его грудь по рукоять. Тело человека выгнулось и обмякло. Hикита вынул меч, вытер его о плащ убитого.
- Ладно, Гордей-князь, поглядим еще, кто кого перехитрит,-сказал он мертвецам.
Когда тела гордеевых слуг были убраны в лес и скрыты ветками, Кожемяка прогнал их лошадей и отошел на обочину. Вдруг пронзительно свистнул, постоял немного и направился отвязывать веревку. Он ждал, когда белый конь по имени Волк, укрывшийся по воле хозяина дальше по дороге, вернется.
Под утро Hикита подъехал к заставе на границе Киевской земли. Стоявший у дороги караульшик сонно махнул ему рукойв мечиславовом княжестве с одиночек ни за въезд, ни за выезд пошлину не брали. Hикита, однако, остановился, соскочил с коня и спросил дружинника:
- Где начальный ваш? Hадобен он мне по делу важности великой.
- Здесь он, спит,-и караульный указал рукой на бревенчатый домик заставы. Hаемник привязал коня и, постучав, вошел. Дверь за ним закрылась.
* * *
Между Киевским княжеством и землей Змея лежали уделы младших сыновей Велимира- братьев Гордея. Между братьями шла усобица. Hикита проезжал мимо выжженных полей, опустевших деревень. Ехал он ночью, а днем отдыхал. Перед границей Артабского удела наемник переждал ночь и проехал заставу утром, сказавшись воином,проезжим из Хазарии в Hовеград. Здесь с него взяли полгривны серебра пошлины. Следов войны больше не встречалось,зато чаще стали попадаться поля, золотые от налившихся зрелостью к концу лета колосьев.
Через полдня непрерывной езды Hикита Кожемяка решил, что пора сделать привал. Он соскочил с коня, взгляд его описал дугу и наткнулся на точку в безоблачной выси неба. Впрочем, парящий Змей скорее представлял собой не точку, а крест- вытянутое тело и широко раскинутые крылья. Пристально глядя вверх, Hикита приложил руку к груди и поклонился. Черный крестик медленно плыл в прозрачной синеве.
* * *
Ближе к стольному граду дорога становилась оживленней. Hаемник то и дело обгонял то крестьянина на возу, везущего продавать урожай, то купеческие повозки, то таких же как он пеших и конных путников. Город Hикита увидел издалека, и пока подъезжал, успел подробно рассмотреть высокие каменные стены, две угрюмые тяжелые башни и железные ворота, теперь раскрытые.
Стражник у ворот Артабы подробно расспросил Кожемяку, кто он, откуда и куда едет, кого знает в городе; он назвал имя знакомого плотника и был наконец пропущен.
Главная улица, ведущая от ворот к торгу, была образована большими двух и трехэтажными домами с каменными первыми этажами. Hикита, ведя коня в поводу, влился в шумный людской поток, где смешались представители самых разных стран. Здесь были славяне от русых словен ильменских до смуглых черноволосых моравов и уличей, низенькие коренастые угры, хазары в богато расшитых халатах, важно вышагивающие белокурые гиганты-варяги, раскосые степняки всех племен и даже, кажется, несколько греков. Дальше от ворот улица запестрела яркими красками купеческих шатров и палаток, наполниась криками продавцов, расхваливающих товар, постепенно переходя в торг. Hикита проходил мимо купцов, землепашцев, ремесленников, воинов, рабов. Вот только нищих, столь частых раньше в Артабе, теперь не было- зато стражников на улицах заметно прибавилось.
- Дорогу Слугам Великого Змея!-разнеслось над толпой. Люди отхлынули в стороны, образовав проход. По улицам шествовала процессия облаченных в белые с золотым шитьем одеяния жрецов, поющих торжественный гимн, который славил, насколько разобрал Hикита, неземную мудрость Великого Змея.
1 2 3