– Если дом взорвется, рухнет прямо на ваш телек, – проходя мимо, заметил Блинков-младший. Они с Санта-Барбарой друг друга терпеть не могли.
– Зелен еще старших учить, – ответила пенсионерка и отодвинула свой драгоценный телевизор сантиметров на десять по лавочке. Болонка тявкнула.
Дверь Санта-Барбариного подъезда распахнулась, и оттуда вдруг вышла мама. В руках у нее была картонная коробка.
– Бомба! – ахнула Санта-Барбара и героически закрыла собой болонку с телевизором.
Не заметив Митьку, мама отвернулась и придержала дверь ногой. И потянулись, потянулись люди с такими же коробками. В распахнутую дверь было видно, что они поднимаются по лестнице из подвала. Последним шел Пал Петрович и ворчал:
– Меня-то зачем вызвали? Грузчиком?
Тут баллистик увидел Блинкова-младшего и закивал, сверкая непокрытой лысиной:
– Дима, Дима, как я рад!
Мама обернулась и наконец заметила единственного сына.
– А я не рада, – мрачно сказала она. – Тебе было приказано дома сидеть!
У Пал Петровича стало такое обиженное лицо, как будто мама прикрикнула на него, а не на Митьку. Он хотел что-то сказать, но поскользнулся по наледи на своих больных ногах и упал. Картонная коробка полетела на асфальт. Санта Барбара вскрикнула басом и прижала к себе болонку. Из раскрывшейся коробки вылетела Никитина сумка и еще какое-то тряпье. Блинков-младший бросился к эксперту, но тот уже сам вскочил и, натянуто улыбаясь, отряхивал колени.
– Не лютуй, Ольга Борисовна, – как ни в чем не бывало сказал он. – Ну, вышел парень воздухом подышать. Дима у тебя умненький-благоразумненький. Не станет же он совать нос туда, где прищемить могут!
Судя по всему, мама уже рассказала Пал Петровичу о своих опасениях.
Человек с миноискателем обошел сугроб на окруженном веревками участке и перебрался на другую сторону тротуара.
– Пойду в машину. Ноги зябнут, – пожаловался эксперт.
– Иди лучше к нам, погрейся, – предложила мама. – Заодно и этого Шерлока отведешь. Чаю попьете. Иди, обманщик! – «Обманщик» относился, понятно, уже к Блинкову-младшему.
– Это почему я обманщик?! – возмутился Митек. – Я тебе позвонил на службу!
– И сразу – во двор?! Вот допрыгаешься, заставлю звонить каждые пятнадцать минут!
– Разойдитесь, сыщики! – сказал Пал Петрович и, подхватив Блинкова-младшего под руку, заскакал рядом с ним своей странной походкой. – Ну, показывай, где живешь.
С Пал Петровичем было интересно. По дороге он рассказал Митьке, как однажды снимал дачу в деревне, а там случилось преступление. Местный милиционер не знал, как снять отпечатки пальцев, и Пал Петрович помог ему, не имея под рукой ничего нужного.
Сначала эксперт сжег кусок резины, собрал копоть на стекло, соскоблил, и получился мельчайший порошок. Теперь нужно было нанести порошок на дверную ручку, за которую брался преступник. Это делается большой мягкой кисточкой, как у художников, а милиционер смог достать только малярную, из щетины. Ладно. Пал Петрович взял вместо кисточки пучок человеческих волос и проявил отпечатки. А сохранить их было нечем! Для этого годится прозрачная липкая лента, но в деревне такой не нашлось. Пал Петрович выпросил у одной модницы лак для волос и в несколько слоев напшикал его на отпечатки. А потом надрезал пленочку засохшего лака и снял вместе с отпечатками. В таком виде их отправили в город, и там по ним установили преступника.
– Самое трудное было найти пучок волос, – заключил Пал Петрович, поглаживая себя по лысине.
Митек в ответ рассказал, как придумал вставить бумажную трубочку в дыры, пробитые пулей в стекле. И как они с Иркой обыскивали стройку – ведь он тогда думал, что стрелял снайпер. И про перевернутое ведро, на котором кто-то сидел у окна и ел булочку.
– А почему ты решил, что булочку? – заинтересовался эксперт.
– А там кусок полиэтиленки валялся, как раз от булочки.
– И ты не подобрал?! На нем же пальчики должны были остаться, пальчики! – Пал Петрович ужасно огорчился из-за Митькиного промаха. – А если бы версия со снайпером подтвердилась? Дима, нельзя оставлять после себя недоделанные дела! Бывает, криминалисты даже пыль с места преступления собирают, а ты полиэтилен бросил!
Разговор продолжался на кухне. Блинков-младший заварил чаю, и они сидели и беседовали, и Митек грыз баранки, а Пал Петрович размачивал.
– А зачем вам Никитино тряпье? – спрашивал Блинков-младший.
– Я только эксперт, – пожав плечами, говорил Пал Петрович. – Если найдут гильзу, я проведу экспертизу. А тряпки отдадут химикам, и они скажут, что на них, допустим, следы цемента, или угля, или женской косметики. Но мы обычно не знаем, зачем это нужно. Версии выдвигают те, кто ведет расследование.
Блинков-младший сомневался, что тряпки помогут расследованию. На них могли быть следы чего угодно, ведь Никита собирал их в помойке.
– А зачем гильзу искать? – спросил он. – Пуля же есть!
– Для уверенности. Знаешь, сколько дел развалилось в суде из-за мелочей?! Найдут преступников, найдут пистолет, найдут Никиту. Он скажет: «Они в меня стреляли». Следователь должен доказать, что было покушение на убийство. А для этого – доказать, что стреляли в Никиту, а не просто так, что стреляли именно эти люди именно из этого пистолета. На суде адвокат преступников возьмет да и скажет: «Что это за пулю вы подсовываете? Почему ее не вынули из стены подвала, а изъяли у какого-то несовершеннолетнего Блинкова? Кто знает, откуда он ее взял?» Судья и засомневается. А у нас будет второе доказательство: гильза с места преступления.
– Выходит, мне не поверят, а преступникам поверят?! – оскорбился Блинков-младший.
– Это не игра в «веришь – не веришь», а закон! – торжественно произнес Пал Петрович. – Дура лекс сэд лекс, что по латыни означает «суров закон, но это закон».
– Вот именно, дура! – буркнул Блинков-младший. – Я бы вообще всех этих адвокатишек запретил. Ничего себе, преступников выручают!
– А представь, – сказал Пал Петрович, – идешь ты вечером по улице и видишь: впереди двое спорят. Вдруг один падает, а другой убегает. Ты бросаешься к упавшему, а у него в груди нож. Хочешь помочь, посадить его поудобней. Да еще, может, не знаешь, что нож в ране трогать нельзя, и вынимаешь, думая, что так человеку будет легче. В этот момент подъезжает патрульная машина, и тебя застают с ножом в руке. А раненый умирает, не приходя в сознание. Как считаешь, понадобится тебе в суде защитник?
– Все равно, – сказал Блинков-младший, – честному человеку адвокат не нужен. Правда всегда всплывает.
– Да, почти всегда. Но часто слишком поздно, – печальным голосом заметил эксперт.
Пришла мама и опять набросилась на единственного сына: почему он тортом Пал Петровича не угостил? От вчерашнего торта осталось больше половины. Он лежал в холодильнике, и Митек о нем просто забыл, а то бы, конечно, угостил эксперта. Но сейчас он разозлился, потому что мама весь день к нему придиралась. И ляпнул:
– Мой торт, кого хочу, того и угощаю!
Не успел он договорить, как уже понял, что сдуру плюнул в душу хорошему человеку. Пал Петрович ему – и патрон с надписью, и разные истории, а он торта пожалел. Хотя и не пожалел вовсе, а просто так получилось, язык повернулся так, но уже ничего не объяснишь!
– Гильзу-то нашли? – ровным голосом спросил баллистик.
Мама, тоже как ни в чем не бывало, сказала, что нет и уже вряд ли найдут, что она дала команду сворачиваться, пойдемте, Пал Петрович, машина ждет, Пал Петрович.
На Блинкова-младшего они не смотрели. Повернулись и пошли.
– А я еще двойку по «лит-ре» получил! – выкрикнул им вслед Митек.
Глава ХIII. ПОД ДОМАШНИМ АРЕСТОМ
Из вредности Блинков-младший стал есть свой торт столовой ложкой и ел, пока не затошнило. А потом долго смотрел на школу просто потому, что на нее выходило окно.
Вокруг школы была ограда из стальных прутьев. Справа – сад, слева – спортивная площадка, где летом играли в футбол и в баскет, а зимой заливали каток. Площадка тоже была за высоченной оградой из сетки. Из окна, сверху, это здорово смахивало на зоопарк: большой вольер, а внутри еще один, поменьше. Блинков-младший так смотрел, смотрел, и до него начало доходить…
Раньше он считал, что школьная ограда – от посторонних. Но какой человек в здравом уме пойдет в школу, если может не ходить?! С другой стороны, медведь в зоопарке тоже имеет причины считать, что его ограда – от посторонних. Он сидит в своем вольере, никого не трогает, а публика его дразнит и кидается не всегда булочками. Так что должен думать медведь? Наверное, он даже рад, что защищен от посторонних надежной крепкой оградой. Ему в голову не приходит, что он живет в неволе. И, конечно, сторожа его не разубеждают. Они говорят: «Какой большой и опасный мир за твоей оградой, медведь! Какой ты еще слабенький и глупый, медведь! Как мы боимся за тебя, медведь!»
Или не ЗА тебя, а ТЕБЯ?!
Этот мир строили взрослые, и тебе в нем досталось то место, которое отвели они, – за оградой. Надень шарфик, учи уроки, погляди сначала налево, потом направо, это кино тебе рано смотреть, не целуйся у контрразведки. Никто не желает тебе зла. Все ждут не дождутся, когда ты выйдешь во взрослый мир. Все делают вид, что не они тебя загнали за решетку, а просто так устроена жизнь. (Кем? Тобой, что ли?!) Тебя учат решать задачки, которые были решены, еще когда писался учебник, поэтому твои решения никому не нужны. Тебе дарят настоящий патрон, только выстрелить им нельзя, потому что им уже выстрелили. Все в твоей жизни совсем как всамделишное, только игрушечное. А если ты хочешь жить не понарошку, а на самом деле, если хочешь принести пользу, они за тебя боятся!
Позвонили в дверь.
Блинков-младший подумал, что, может быть, мама поняла кое-какие вещи про своего единственного сына и вернулась с полдороги, чтобы поговорить. Он пулей вылетел в прихожую, не заглядывая в глазок, распахнул дверь и…
– Хаюшки, Блин! Шнурки в стакане? – пробасил князь Голенищев-Пупырко-младший, сосед сверху, блинковский одноклассник и дважды второгодник.
– На работе, – автоматически ответил Блинков-младший. Он растерялся. Можно было по пальцам перечесть случаи, когда Князь заходил к нему или он – к Князю. Они не дружили никогда, зато дрались почти всю жизнь. Правда, в последнее время гораздо реже.
Князь вошел, и у него под ногой сразу что-то хрустнуло.
– Свет включи. Чуть не звезданулся из-за тебя.
Блинков-младший включил свет и посмотрел под ноги Князю. На полу валялась мамина выходная туфля на тонком каблуке. То есть сейчас она была уже отдельно от каблука. Как раз то, чего Митьке не хватало вдобавок к сегодняшней двойке и ссоре с мамой.
Князь, само собой, не заметил такую мелочь. Он по-хозяйски прошел в Митькину комнату, плюхнулся на Митькин диван и увидел компьютер.
– Ого, я секу, ты «пентюхом» обзавелся?
– Два года уже., – сказал Блинков-младший. Примерно столько Князь у него не был.
– Хау мач?
– Двести.
– Не крути поганку, Блин, у тебя один монитор на двести тянет.
– Двести мегагерц, – объяснил Блинков-младший, – а сколько стоит, не знаю.
– А где это написано?
Блинков-младший понял, что Князь хочет сравнить его компьютер со своим, и подсказал:
– Это тактовая частота. Обычно в окошечке циферки зажигаются.
– Безандестенд. У меня одни лампочки зажигаются.
– Светодиоды, – поправил Блинков-младший. – В компьютере лампочек нет.
– Блин, по-моему, ты давно не огребал, – заметил Князь, уязвленный Митькиной компьютерной грамотностью. – Ботанов никто не любит. По-соседски тебе советую, Блин, будь проще, и народ к тебе потянется.
– Проще, как веник или как шланг? – спросил Блинков-младший, прикидывая, что без драки, пожалуй, не обойдется. Ну и пусть. Может, на душе легче станет.
– Проще, как я, – самодовольно ответил Князь. Балбес он был редкостный. – Ладно, Блин, я чего пришел-то. Правда бабка бакланит, что в третьем корпусе, в подвале, бомбы делали?
Блинков-младший сразу вспомнил, как дворовые пенсионерки с жадностью глазели на контрразведчика с миноискателем.
– Ага, авиационные. Самозаводящиеся, с лазерным поджигом.
– Что, конкретно? Авиационные?
– Шучу. Я не больше твоего знаю, – сказал Блинков-младший. Чувство юмора не входило в число скромных достоинств Князя, поэтому разыгрывать его было неинтересно.
– Блин, вот что мне не в кайф, это когда меня лечат! – взвился Князь. – Не больше моего он знает! А чья мать шмоном командовала?
– Ну и что? Думаешь, она мне все говорит?
– Плохо, Блин. Шнурков надо приручать и одомашнивать, – назидательно заметил Князь. – Мои мне все говорят.
– Про что? Как торговля идет?
Князь откинулся на спинку дивана и свысока посмотрел на Блинкова-младшего.
– Между прочим, неплохо идет: шнурки седьмой киоск прикупили. Думаешь, только в ЧК тайны? Коммерческая тайна, Блин, она бабок стоит!
Митек молчал. У Князя была редкостная способность за пять минут надоедать на всю оставшуюся жизнь.
– Значит, ты безандестенд?
– Ага. Безандестенд, тормоз, здравствуй-дерево, неврубон, без понятия, – попытался ответить на все дальнейшие вопросы Блинков-младший.
– И насчет Никиты?
– А что насчет Никиты?
– Блин, я что-то не просеку, ты стремаешься или конкретно безандестенд?
Объясняться с Князем было все равно, что с инопланетянином. Причем язык этого инопланетянина ты понимаешь без словаря и сам стараешься говорить понятно. Но при этом ни до него, ни до тебя не доходит что-то главное. Может, потому, что вы живете разной жизнью, а может, потому, что думаете с разной скоростью. Нет, разговаривать с Князем было решительно невозможно. С ним можно было только базлать, спикать и трекать, в крайнем случае бакланить.
– Фиг ли мне стрематься? Шнурков, что ли? – в нос произнес Блинков-младший.
Князь оживился.
– Да не, Блин, я секу, что ты крутой пельмень. Догони: у нас же склад в соседнем подвале, а тут бомба! Мои черепа и бакланят: канай к Блину, врубись, что за бомба, может, надо товар выносить. Они чекиста конкретно застремались.
– Какого чекиста? – спросил Блинков-младший.
– А к тебе не подъезжал, что ли? Хотя к тебе – на фига? Тебя мать и так аскнет.
Понемногу Блинков-младший вытянул у Князя подробности. Оказалось, по квартирам ходил контрразведчик (похоже, не один) и расспрашивал жильцов, что им известно о Никите.
Кому как, а Митьке сразу стало ясно, что контрразведчики ушли ни с чем. Едва ли кто-нибудь из жильцов не то что любил поболтать с Помойным Консультантом о его житье-бытье, а хотя бы раз взглянул на него прямо. Так Никита и остался для всех чем-то вроде механизма при мусорном ящике – без фамилии, без лица и без возраста. Торчащий из бороды нос и глаза под косматой челкой могли принадлежать и молодому человеку, и старикану лет сорока.
Словом, контрразведчики зря потратили время. При этом они всех переполошили сначала миноискателем, потом своими расспросами. По двору пополз слух, что в подвале найдена мастерская, в которой делали бомбы. А заправлял всем Никита – вовсе не бомж, а террорист, давший страшную клятву не мыться и не бриться до полной победы.
– Круто, – заметил Блинков-младший, разобравшись в невнятных объяснениях Князя. – Только на самом деле не было ни мастерской, ни бомб.
– А в чем тогда фишка? – удивился Князь.
– Никому не скажешь? – начал тянуть время Блинков-младший. Он еще сам не решил, в чем фишка. Говорить правду Князю было нельзя… И тут его осенило: – Ты знаешь, что у нас во дворе давали квартиры контрразведчикам?
Князь красноречиво повел рукой, мол, еще бы не знать, когда я в такой квартире и сижу.
– Так вот, один принес домой микропленку с секретными документами. – Митек понизил голос. Князь слушал, разинув рот. Он уже начинал верить. – А микропленка была спрятана в гильзу. Вот в такую…
Блинков-младший взял со стола подаренный Пал Петровичем патрон и для наглядности вынул из гильзы пулю. Как он и думал, она держалась слабо; гильза была пустая, и оттуда пованивало пороховой гарью.
– В такую? – шепотом переспросил Князь.
– Да, в точно такую же. А жена этого контрразведчика убиралась и ее выбросила. Он кинулся искать в мусоропроводе, а там уже ничего нет.
– Я просек! – заорал Князь. – А Никита в помойке тараканил!
– Да! – подхватил Блинков-младший. – Контрразведка ищет гильзу и Никиту заодно. Может, он ее увел, а может, малявки.
– Ну, зеркально, ей ножки приделали, – согласился Князь. – Эта микропленка небось крутых бабок стоит.
– Она совсем махонькая, под капсюлем спрятана. Выковыривать нельзя, засветишь, – предупредил Блинков-младший. – А кто ее найдет, тому сразу орден!
– Свистишь! – довольным голосом выдохнул Князь.
– Ага, – поддакнул Блинков-младший, – и контрразведчики специально приезжали, чтоб тебе насвистеть.
Князь мечтательно смотрел в потолок.
– Блин, а денежную премию к ордену отстегивают?
– По-моему, нет. Но, во-первых, настоящие ордена не из алюминия, а какие из серебра, какие из золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16