Несколько секунд мы смотрели друг на друга, ощетинившись. Потом он взял себя в руки, извинился и принялся целовать меня как сумасшедший.
Когда я проснулась среди ночи, он стоял у окна и курил сигарету. Он стоял ко мне спиной, но в его поникшей фигуре было что-то до отчаяния тоскливое.
С болезненной тоской я размышляла о том, почему он счел необходимым звонить какой-то женщине в первый день своего медового месяца и с таким мстительным удовольствием сообщать ей о своей женитьбе.
Замужество, как я обнаружила за время нашего медового месяца, может быть, и вправду ложе из роз, но зато у этих роз шипов предостаточно.
Не то чтобы я меньше любила Рори, скорее наоборот, но жить с ним было нелегко. Во-первых, я никогда не могла угадать, в каком он будет настроении через пять минут. Длительные периоды мрачности чередовались с фейерверками страсти, за которыми следовали периоды прострации, когда он сидел часами, наблюдая игру солнечных лучей на платанах за нашими окнами.
Бывали и внезапные вспышки безудержного гнева — в шикарном ресторане он швырнул тарелкой с пюре в пролетавшую муху.
Мне также пришлось привыкать к тому, что все смотрели на Рори, а не на меня. Я не могла часами охорашиваться перед зеркалом, чтобы состязаться с элегантными француженками. Если Рори вдруг решал куда-то выйти, приходилось вылетать из постели в душ под его раздраженное ворчание — «на кой черт тебе вся эта косметика?».
Наша повседневная совместная жизнь была напряженной. У меня не было ни минуты побрить под мышками или подкрасить у корней волосы. Он много работал. Мне очень хотелось, чтобы он нарисовал меня, и я то и дело откидывала назад волосы, чтобы выставить напоказ свое лицо, но его больше интересовали морщинистые старики и старухи, сидящие в парижских кафе. Надо признать, его зарисовки были исключительно удачны.
Глава 4
Как-то мы сидели в кровати после одного из этих обильных французских ленчей, когда в дверь вдруг заколотили.
— Что за черт? — сказала я.
— Горничная взбесилась! — Рори крикнул по-французски что-то очень неприличное.
Стук не смолкал.
— Быть может, это полиция? — Рори встал и натянул брюки.
Сквозь туман легкого опьянения я видела его взъерошенные темные волосы и широкие загорелые плечи.
Ругаясь, он открыл дверь. На пороге стояла красавица.
— Cheri, — воскликнула она, захлебываясь от восторга. — Bebe, я знала, что ты здесь. Клерк внизу был сама деликатность. Он решительно отказался мне что-нибудь сообщить.
Обняв Рори за шею, она расцеловала его в обе щеки.
— Нехороший мальчик, — продолжала она с сильным французским акцентом. — Удрал, женился и — никому ни слова. Подумай только, сколько ты бы мог получить свадебных подарков!
Рори в одно и то же время и раздражался, и потешался.
— Вообще-то это моя мама, — наконец сумел вставить он.
— О Боже, — пискнула я. — Какой уж… я хочу сказать, как чудесно. Здравствуйте.
Недурной способ познакомиться со свекровью — сидя голой в постели, прикрываясь одной только простыней и приветливой улыбкой.
— Это Эмили, — сказал Рори.
Красавица бросилась ко мне и заключила меня в объятия.
— Какая вы хорошенькая, — сказала она. — Мне очень приятно. Я все время говорила Рори: найди себе симпатичную жену и остепенись. Я уверена, с вами он будет счастлив и будет наконец хорошо себя вести.
— Я постараюсь, — пролепетала я.
Она выглядела потрясающе — пышная, цветущая, с огромными синими глазами: рыжеватая крашеная блондинка с изумительными ногами и огромным количеством драгоценностей. Сразу было видно, откуда у Рори такая сногсшибательная внешность.
Одно веко было у нее ярко-лиловое, а другое — изумрудно-зеленого цвета.
— Я только что была у Диора на примерке и попробовала их новую косметику. Очень миленький оттенок зеленого, разве нет?
— Где Бастер? — спросил Рори.
— Будет попозже. Он пошел выпить с друзьями.
— Врет он все, — сказал Рори. — Откуда у него взялись друзья?
— Ну, ну, будь умницей, cheri! — Она хихикнула. — Бастер — мой второй муж, — объяснила она мне. — Гектор, отец Рори, был мой первый. Когда я вышла за Бастера, Рори сказал мне: «Ты стала лучше выбирать мужей, maman, но ненамного». Ах, mon Dieu, я и забыла, такси все еще ждет. У нас нет денег. Мы знали, что у тебя найдется, Рори, ты теперь богатый. Позвони управляющему — пусть он расплатится.
Рори взглянул на нее с раздражением, но потом засмеялся и взял трубку. Он говорил так быстро, что я ничего не поняла.
— И скажи им, пусть пришлют шампанского. По меньшей мере две бутылки. Я хочу выпить за здоровье моей невестки. Вы должны звать меня Коко, — обратилась она ко мне.
Поймав взгляд Рори, я с трудом удержалась от смеха. Ситуация выходила из-под контроля.
Позже, когда принесли шампанское, Рори сказал:
— Как это у тебя нет денег? Папа тебя неплохо обеспечил.
— Ну конечно, милый. Только нам пришлось установить в замке центральное отопление, а то бы мы умерли от холода.
— А еще отделать сауну и спортивный зал.
— Ну конечно, милый, Бастер привык ко всему самому лучшему. И он еще охотится четыре или пять раз в неделю. А на все это нужны деньги. Мы никак не можем решить, стоит ли оставаться на зиму на Иразе. — Она повернулась ко мне. — Я надеюсь, вам понравится наш остров, cheri, хотя зимы там ужасные и такая скука, все время одни и те же люди и все эти овцы. Бастер поэтому и встречается сейчас со своим другом.
— Почему это — поэтому?
— Он хочет договориться насчет покупки самолета. Бастер надеется приобрести его дешево. Тогда мы сможем сбегать оттуда в Лондон, в Париж или на Ривьеру когда захотим.
Рори возвел глаза к небу.
— Он нам нужен, милый, — сказала Коко умоляющим тоном.
— Кто тебе сказал, что мы здесь?
— Марина. Она позвонила мне в Канн и сообщила новости.
— Стерва, — сказал Рори.
— Кто такая Марина? — спросила я.
— Марина Маклин, — сказала Коко. — Во всяком случае, бывшая Маклин. Теперь она Марина Бьюкенен. Она только что вышла замуж за Хэмиша Бьюкенена. Он ужасно богат и больше чем вдвое ее старше. Она тоже живет на острове. Я видела ее перед отъездом, Рори. Вид у нее не очень счастливый, какой-то сумасшедший. Она потратила целое состояние на туалеты и драгоценности.
— Так всегда бывает, когда муж тебе в дедушки годится, — произнес Рори без всякого выражения.
— Хэмиш тоже выглядит ужасно, — продолжала Коко. — Отрастил волосы, не ест мяса, танцует современные танцы — старается не отстать от Марины. С виду постарел лет на двадцать. Впрочем, Марина не стоит сочувствия. Как это говорится в поговорке, сама стелила постель, в ней ей и спать.
— А теперь она собирается влезть в чужую, — сказал Рори.
— А вот и Бастер.
— Я должна одеться, — жалобно простонала я.
— Ради Бастера никто не одевается, — возразил Рори.
Появившийся Бастер Макферсон принадлежал к тому типу мужчин, от которого моя мать сошла бы с ума. Блондин, со сверкающими голубыми глазами, он походил на героя из детской книжки. Зубы у него были как у кинозвезды.
Это был совершенно не мой тип. У него не было кошачьей грации Рори, но на Коко он явно производил впечатление. Хотя она выглядела от силы на тридцать пять, ей было, наверное, под пятьдесят, а Бастер был лет на десять ее моложе.
— Поздравляю, ребятки, — сказал Бастер. В полумраке спальни он старался рассмотреть меня под простыней. — Можно поцеловать новобрачную?
— Нет, — сказал Рори. — Ты с Бастером поосторожнее, Эмили. У него как раз критический период.
Бастер бросил на него недобрый взгляд, налил себе шампанского и сел.
— Ах, медовый месяц, — повторял он, качая головой.
— Ты купил самолет? — спросил Рори.
— Я полагаю, да.
Коко раскудахталась от восторга.
— Где же ты его посадишь? На главной улице? — раздраженно спросил Рори.
— У нас на острове есть теперь маленькая взлетно-посадочная полоса, — поспешила ответить Коко. — Я забыла тебе сказать, милый, Финн Маклин вернулся.
Глаза Рори сузились.
— Куда он теперь свой нос сует?
— Он бросил свою шикарную практику на Харли-стрит и вернулся на Иразу в качестве главного врача всех соседних островов, — сказал Бастер. — Он убедил Управление здравоохранения Шотландии перестроить под больницу старый дом при церкви и купить самолет, чтобы он мог летать с одного острова на другой.
— Наш летучий доктор, — сказал Рори. — За каким чертом он вернулся?
— Мне кажется, он просто хотел уехать из Лондона, — заметил Бастер. — Они с женой разошлись.
— Меня это не удивляет, — пожал плечами Рори. — Ни одна женщина в здравом уме его бы не потерпела.
— Финн Маклин — старший брат Марины, — объяснила мне Коко. — Они, видите ли, не ладят с Рори. Финн и с отцом Рори был не в ладах — он постоянно обвинял его в том, что тот грабит своих арендаторов.
— Спесивый сукин сын, — сказал Рори. — Он тебе не понравится, Эмили.
— Мне-то он, пожалуй, нравится, — задумчиво сказала Коко. — Обходительным его не назовешь, но зато он настоящий мужчина.
Да, подумала я, на Иразе не соскучишься. Непредсказуемая Марина с престарелым мужем; Рори, враждующий с «настоящим мужчиной», Финном Маклином, да еще Бастер с Коко, водевильная парочка.
— Миленький отель, — сказала Коко, нюхая мои духи. — Ты нам с Бастером не можешь снять здесь номер, Рори?
— Не могу. Я, между прочим, провожу здесь медовый месяц и хотел бы хотя бы на это время обойтись без вашего участия.
Глава 5
Две недели спустя Рори овладело беспокойство, и он решил вернуться в Англию. Мы прилетели в Лондон и остановились в «Ритце». Должна сказать, мне нравилось быть богатой — такое блаженство, когда не нужно смотреть на цены в меню.
Мы сидели за ужином. Я смаковала восхитительный десерт, Рори, заканчивающий вторую бутылку вина, мрачно глядел в окно на Грин-парк, где желтые листья, кружась, облетали с черных мокрых ветвей платанов.
Внезапно он подозвал официанта.
— Принесите счет, — сказал он и добавил, обращаясь ко мне, — кончай этот отвратительный пудинг, мы сегодня едем домой.
— Но мы же зарезервировали здесь номер, — возразила я.
— Не имеет значения. Если мы поторопимся, успеем на ночной экспресс.
— Но сегодня пятница, мы не достанем билеты.
— Хочешь пари? — предложил он.
Мы помчались на такси по опустевшим уже улицам и приехали на Юстонский вокзал за пять минут до отправления поезда.
— Мест нет, — сказали нам в кассе.
— Что я тебе говорила? — заворчала я. — Будем спать в вагоне для скота.
— Кончай скулить, — сказал Рори, осматривая помещение вокзала. Неожиданно его взгляд упал на приближавшуюся к нам автоматическую багажную тележку. Рори поднял руку. Управлявший тележкой парень был настолько поражен, что затормозил и с изумлением наблюдал, как Рори громоздит на тележку чемоданы.
— Ты соображаешь, что ты делаешь, приятель?
— Платформа номер пять, экспресс в Глазго, вагон первого класса, — сказал Рори.
— А больше тебе ничего не нужно?
— Давай, давай, — спокойно сказал Рори, — а то мы опоздаем.
Он влез на тележку и втянул меня за собой.
— Нельзя, — шептала я в ужасе, — нас арестуют.
— Замолчи, — рявкнул Рори. — Поехали, не весь же вечер нам тут торчать.
Что-то особенное в манере Рори, сочетание высокомерия и уверенности, что малейшее его желание будет тут же выполнено, ломало всякое сопротивление. Ворча, что его за это уволят, парень двинул тележку с места.
— А побыстрее нельзя? — холодно спросил Рори.
Водитель скосил глаза на пятифунтовую банкноту в его руке.
— Не получишь ни пенни, если мы опоздаем.
Мы набрали скорость и без задержки вылетели на платформу. Когда мы оказались у спального вагона, двери закрывались.
— Погрузи багаж, — сказал Рори водителю и небрежной походкой подошел к проводнику, проверявшему в последний раз списки пассажиров.
Я держалась в стороне, ожидая неминуемого скандала.
— Очень сожалею, у нас полно, сэр, — услышала я голос проводника.
— А разве из «Ритца» не звонили? — Голос Рори приобрел надменно-уничижительный аристократический тон.
— Боюсь, что нет, сэр.
— Безобразие. Ни на кого положиться нельзя. Это ваши тут, должно быть, забыли передать.
Проводник съежился под его ледяным взглядом. Сняв фуражку, он поскреб себе затылок.
— Ну и что вы собираетесь делать по этому поводу? Я возвращаюсь из свадебного путешествия, моя жена устала. Мы забронировали купе, а вы мне теперь заявляете, что продали наши билеты кому-то другому.
Проводник взглянул в мою сторону, я поспешила зайти за стоящую рядом телефонную будку.
— Право же, не знаю, что и сказать, сэр.
— Если вы дорожите своей работой, постарайтесь что-нибудь сделать.
Двумя минутами позже взбешенную пожилую пару в пижамах переводили в другой вагон.
— Я очень сожалею, сэр, — говорил проводник.
— Ты бы мог отблагодарить его, — сказала я, любуясь великолепием купе.
— Эту публику не благодарят, — отвечал Рори, стягивая с себя галстук.
Глава 6
До парома, на котором нам предстояло переправиться на Иразу, мы добирались на машине. Я поглядывала на согнувшегося над рулем Рори. Он гнал так, словно все демоны ада преследовали его по пятам. Мрачное облако легло на его прекрасное лицо. Его настроение ухудшалось с каждым часом.
Наконец мы подъехали к парому. Под темно-серым небом с грохотом, стоном и ревом вздымались огромные волны, с грязной пеной на гребне.
— Здравствуйте, мистер Бэлнил, — приветствовал Рори человек у пристани. — Жаль, что вы не привезли с собой погоду получше. На Иразе уже шесть недель льет дождь, так что даже чайки надели дождевики.
Во время переправы небо еще больше потемнело, в воздухе похолодало, и чаек носило ветром, как старое тряпье.
Боюсь, что Шотландия не по мне, подумала я, когда мы тряслись по узким дорогам. Между скалами виднелось угрюмое море.
Слева возвышался в тумане огромный величественный замок.
— Неплохой загородный домик, — сказала я.
— Там живут Бастер и Коко, — сказал Рори, — а мы здесь.
Я полагаю, некогда это был дом замкового привратника — довольно большой двухэтажный каменный дом, увитый плющом и окруженный заброшенным одичавшим садом.
Я начала цитировать Суинберна, но Рори бросил на меня такой взгляд, что я сразу же умолкла.
Я также сочла за благо не отпускать шуточек о том, как молодую жену обычно вносят в дом на руках. Рори был в ужасном напряжении, как будто ожидал, что каждую минуту может произойти нечто страшное.
Его ожидания оправдались. Я в жизни не видела такого беспорядка: разбитые бутылки, опрокинутые лампы, перевернутые столы, разбросанные по полу стаканы, повсюду пыль и паутина. Спальни походили на полные окурков пепельницы, внутренность холодильника — на доисторическую растительность, а на зеркале кто-то написал помадой «Прощай навсегда».
В доме была огромная студия, гостиная, где стены были сплошь заставлены книгами, две спальни наверху, кухня и ванная; все в жутком виде.
— О Боже, — сказал Рори, — я же просил мать найти кого-то убираться.
— Ничего, лет сто-двести — и все будет в порядке, — сказала я.
— Я не желаю, чтобы ты возилась тут как Белоснежка. Сегодня мы ночуем в замке, а завтра я найду кого-нибудь.
В спальне я выглянула из окна. Вид был фантастический. Дом возвышался прямо над морем на восьмиметровом утесе.
— Надеюсь, что часто падать нам не придется, — сказала я и вдруг заметила на постели цветы в целлофановом пакете.
— Посмотри, кто-то все-таки вспомнил о нас.
Но я тут же в ужасе замолчала, увидев, что это был похоронный венок из лилий. В конверте лежала карточка с черной каймой с надписью: «Добро пожаловать домой, мои милые».
— Чудовищно, — сказала я дрожащим голосом. — Кто бы это мог сделать?
Рори взял карточку.
— Какой-нибудь шутник, у которого на меня зуб.
— Но это ужасно.
— И совершенно не имеет значения. — Он порвал карточку и, открыв окно, выбросил венок, который, покружившись в воздухе, рухнул на скалы.
Я с изумлением взглянула ему в лицо, вдруг вспыхнувшее каким-то непонятным злорадством.
— Иди ко мне, — сказал он неожиданно мягко.
Притянув меня к себе, так что моя голова оказалась у него на плече, он одной рукой сжимал мою руку, а другой гладил плечо.
Улыбнувшись, он обхватил длинными пальцами мою кисть там, где отчаянно бился пульс.
— Бедная крошка, — прошептал он. — Пошли. — Он потянул меня в соседнюю пустую комнату с огромным окном, выходившим на дорогу, и начал меня целовать.
— Не задернуть ли шторы? — пробормотала я. — Нас видно с дороги.
— Ну и что? — прошептал он.
Вдруг я услышала на улице шум колес. Быстро повернувшись, я увидела, как мимо пронесся синий «Порше». В огромных глазах сидевшей за рулем рыжеволосой женщины были ненависть и отчаяние.
Мне понравилась жизнь в комфорте и великолепии замка, и я с удовольствием познакомилась с Вальтером Скоттом. Так звали черного Лабрадора Рори, жившего во время его отсутствия у егеря. Это был очаровательный пес, добродушный, прожорливый и не так хорошо воспитанный, как хотелось бы Рори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Когда я проснулась среди ночи, он стоял у окна и курил сигарету. Он стоял ко мне спиной, но в его поникшей фигуре было что-то до отчаяния тоскливое.
С болезненной тоской я размышляла о том, почему он счел необходимым звонить какой-то женщине в первый день своего медового месяца и с таким мстительным удовольствием сообщать ей о своей женитьбе.
Замужество, как я обнаружила за время нашего медового месяца, может быть, и вправду ложе из роз, но зато у этих роз шипов предостаточно.
Не то чтобы я меньше любила Рори, скорее наоборот, но жить с ним было нелегко. Во-первых, я никогда не могла угадать, в каком он будет настроении через пять минут. Длительные периоды мрачности чередовались с фейерверками страсти, за которыми следовали периоды прострации, когда он сидел часами, наблюдая игру солнечных лучей на платанах за нашими окнами.
Бывали и внезапные вспышки безудержного гнева — в шикарном ресторане он швырнул тарелкой с пюре в пролетавшую муху.
Мне также пришлось привыкать к тому, что все смотрели на Рори, а не на меня. Я не могла часами охорашиваться перед зеркалом, чтобы состязаться с элегантными француженками. Если Рори вдруг решал куда-то выйти, приходилось вылетать из постели в душ под его раздраженное ворчание — «на кой черт тебе вся эта косметика?».
Наша повседневная совместная жизнь была напряженной. У меня не было ни минуты побрить под мышками или подкрасить у корней волосы. Он много работал. Мне очень хотелось, чтобы он нарисовал меня, и я то и дело откидывала назад волосы, чтобы выставить напоказ свое лицо, но его больше интересовали морщинистые старики и старухи, сидящие в парижских кафе. Надо признать, его зарисовки были исключительно удачны.
Глава 4
Как-то мы сидели в кровати после одного из этих обильных французских ленчей, когда в дверь вдруг заколотили.
— Что за черт? — сказала я.
— Горничная взбесилась! — Рори крикнул по-французски что-то очень неприличное.
Стук не смолкал.
— Быть может, это полиция? — Рори встал и натянул брюки.
Сквозь туман легкого опьянения я видела его взъерошенные темные волосы и широкие загорелые плечи.
Ругаясь, он открыл дверь. На пороге стояла красавица.
— Cheri, — воскликнула она, захлебываясь от восторга. — Bebe, я знала, что ты здесь. Клерк внизу был сама деликатность. Он решительно отказался мне что-нибудь сообщить.
Обняв Рори за шею, она расцеловала его в обе щеки.
— Нехороший мальчик, — продолжала она с сильным французским акцентом. — Удрал, женился и — никому ни слова. Подумай только, сколько ты бы мог получить свадебных подарков!
Рори в одно и то же время и раздражался, и потешался.
— Вообще-то это моя мама, — наконец сумел вставить он.
— О Боже, — пискнула я. — Какой уж… я хочу сказать, как чудесно. Здравствуйте.
Недурной способ познакомиться со свекровью — сидя голой в постели, прикрываясь одной только простыней и приветливой улыбкой.
— Это Эмили, — сказал Рори.
Красавица бросилась ко мне и заключила меня в объятия.
— Какая вы хорошенькая, — сказала она. — Мне очень приятно. Я все время говорила Рори: найди себе симпатичную жену и остепенись. Я уверена, с вами он будет счастлив и будет наконец хорошо себя вести.
— Я постараюсь, — пролепетала я.
Она выглядела потрясающе — пышная, цветущая, с огромными синими глазами: рыжеватая крашеная блондинка с изумительными ногами и огромным количеством драгоценностей. Сразу было видно, откуда у Рори такая сногсшибательная внешность.
Одно веко было у нее ярко-лиловое, а другое — изумрудно-зеленого цвета.
— Я только что была у Диора на примерке и попробовала их новую косметику. Очень миленький оттенок зеленого, разве нет?
— Где Бастер? — спросил Рори.
— Будет попозже. Он пошел выпить с друзьями.
— Врет он все, — сказал Рори. — Откуда у него взялись друзья?
— Ну, ну, будь умницей, cheri! — Она хихикнула. — Бастер — мой второй муж, — объяснила она мне. — Гектор, отец Рори, был мой первый. Когда я вышла за Бастера, Рори сказал мне: «Ты стала лучше выбирать мужей, maman, но ненамного». Ах, mon Dieu, я и забыла, такси все еще ждет. У нас нет денег. Мы знали, что у тебя найдется, Рори, ты теперь богатый. Позвони управляющему — пусть он расплатится.
Рори взглянул на нее с раздражением, но потом засмеялся и взял трубку. Он говорил так быстро, что я ничего не поняла.
— И скажи им, пусть пришлют шампанского. По меньшей мере две бутылки. Я хочу выпить за здоровье моей невестки. Вы должны звать меня Коко, — обратилась она ко мне.
Поймав взгляд Рори, я с трудом удержалась от смеха. Ситуация выходила из-под контроля.
Позже, когда принесли шампанское, Рори сказал:
— Как это у тебя нет денег? Папа тебя неплохо обеспечил.
— Ну конечно, милый. Только нам пришлось установить в замке центральное отопление, а то бы мы умерли от холода.
— А еще отделать сауну и спортивный зал.
— Ну конечно, милый, Бастер привык ко всему самому лучшему. И он еще охотится четыре или пять раз в неделю. А на все это нужны деньги. Мы никак не можем решить, стоит ли оставаться на зиму на Иразе. — Она повернулась ко мне. — Я надеюсь, вам понравится наш остров, cheri, хотя зимы там ужасные и такая скука, все время одни и те же люди и все эти овцы. Бастер поэтому и встречается сейчас со своим другом.
— Почему это — поэтому?
— Он хочет договориться насчет покупки самолета. Бастер надеется приобрести его дешево. Тогда мы сможем сбегать оттуда в Лондон, в Париж или на Ривьеру когда захотим.
Рори возвел глаза к небу.
— Он нам нужен, милый, — сказала Коко умоляющим тоном.
— Кто тебе сказал, что мы здесь?
— Марина. Она позвонила мне в Канн и сообщила новости.
— Стерва, — сказал Рори.
— Кто такая Марина? — спросила я.
— Марина Маклин, — сказала Коко. — Во всяком случае, бывшая Маклин. Теперь она Марина Бьюкенен. Она только что вышла замуж за Хэмиша Бьюкенена. Он ужасно богат и больше чем вдвое ее старше. Она тоже живет на острове. Я видела ее перед отъездом, Рори. Вид у нее не очень счастливый, какой-то сумасшедший. Она потратила целое состояние на туалеты и драгоценности.
— Так всегда бывает, когда муж тебе в дедушки годится, — произнес Рори без всякого выражения.
— Хэмиш тоже выглядит ужасно, — продолжала Коко. — Отрастил волосы, не ест мяса, танцует современные танцы — старается не отстать от Марины. С виду постарел лет на двадцать. Впрочем, Марина не стоит сочувствия. Как это говорится в поговорке, сама стелила постель, в ней ей и спать.
— А теперь она собирается влезть в чужую, — сказал Рори.
— А вот и Бастер.
— Я должна одеться, — жалобно простонала я.
— Ради Бастера никто не одевается, — возразил Рори.
Появившийся Бастер Макферсон принадлежал к тому типу мужчин, от которого моя мать сошла бы с ума. Блондин, со сверкающими голубыми глазами, он походил на героя из детской книжки. Зубы у него были как у кинозвезды.
Это был совершенно не мой тип. У него не было кошачьей грации Рори, но на Коко он явно производил впечатление. Хотя она выглядела от силы на тридцать пять, ей было, наверное, под пятьдесят, а Бастер был лет на десять ее моложе.
— Поздравляю, ребятки, — сказал Бастер. В полумраке спальни он старался рассмотреть меня под простыней. — Можно поцеловать новобрачную?
— Нет, — сказал Рори. — Ты с Бастером поосторожнее, Эмили. У него как раз критический период.
Бастер бросил на него недобрый взгляд, налил себе шампанского и сел.
— Ах, медовый месяц, — повторял он, качая головой.
— Ты купил самолет? — спросил Рори.
— Я полагаю, да.
Коко раскудахталась от восторга.
— Где же ты его посадишь? На главной улице? — раздраженно спросил Рори.
— У нас на острове есть теперь маленькая взлетно-посадочная полоса, — поспешила ответить Коко. — Я забыла тебе сказать, милый, Финн Маклин вернулся.
Глаза Рори сузились.
— Куда он теперь свой нос сует?
— Он бросил свою шикарную практику на Харли-стрит и вернулся на Иразу в качестве главного врача всех соседних островов, — сказал Бастер. — Он убедил Управление здравоохранения Шотландии перестроить под больницу старый дом при церкви и купить самолет, чтобы он мог летать с одного острова на другой.
— Наш летучий доктор, — сказал Рори. — За каким чертом он вернулся?
— Мне кажется, он просто хотел уехать из Лондона, — заметил Бастер. — Они с женой разошлись.
— Меня это не удивляет, — пожал плечами Рори. — Ни одна женщина в здравом уме его бы не потерпела.
— Финн Маклин — старший брат Марины, — объяснила мне Коко. — Они, видите ли, не ладят с Рори. Финн и с отцом Рори был не в ладах — он постоянно обвинял его в том, что тот грабит своих арендаторов.
— Спесивый сукин сын, — сказал Рори. — Он тебе не понравится, Эмили.
— Мне-то он, пожалуй, нравится, — задумчиво сказала Коко. — Обходительным его не назовешь, но зато он настоящий мужчина.
Да, подумала я, на Иразе не соскучишься. Непредсказуемая Марина с престарелым мужем; Рори, враждующий с «настоящим мужчиной», Финном Маклином, да еще Бастер с Коко, водевильная парочка.
— Миленький отель, — сказала Коко, нюхая мои духи. — Ты нам с Бастером не можешь снять здесь номер, Рори?
— Не могу. Я, между прочим, провожу здесь медовый месяц и хотел бы хотя бы на это время обойтись без вашего участия.
Глава 5
Две недели спустя Рори овладело беспокойство, и он решил вернуться в Англию. Мы прилетели в Лондон и остановились в «Ритце». Должна сказать, мне нравилось быть богатой — такое блаженство, когда не нужно смотреть на цены в меню.
Мы сидели за ужином. Я смаковала восхитительный десерт, Рори, заканчивающий вторую бутылку вина, мрачно глядел в окно на Грин-парк, где желтые листья, кружась, облетали с черных мокрых ветвей платанов.
Внезапно он подозвал официанта.
— Принесите счет, — сказал он и добавил, обращаясь ко мне, — кончай этот отвратительный пудинг, мы сегодня едем домой.
— Но мы же зарезервировали здесь номер, — возразила я.
— Не имеет значения. Если мы поторопимся, успеем на ночной экспресс.
— Но сегодня пятница, мы не достанем билеты.
— Хочешь пари? — предложил он.
Мы помчались на такси по опустевшим уже улицам и приехали на Юстонский вокзал за пять минут до отправления поезда.
— Мест нет, — сказали нам в кассе.
— Что я тебе говорила? — заворчала я. — Будем спать в вагоне для скота.
— Кончай скулить, — сказал Рори, осматривая помещение вокзала. Неожиданно его взгляд упал на приближавшуюся к нам автоматическую багажную тележку. Рори поднял руку. Управлявший тележкой парень был настолько поражен, что затормозил и с изумлением наблюдал, как Рори громоздит на тележку чемоданы.
— Ты соображаешь, что ты делаешь, приятель?
— Платформа номер пять, экспресс в Глазго, вагон первого класса, — сказал Рори.
— А больше тебе ничего не нужно?
— Давай, давай, — спокойно сказал Рори, — а то мы опоздаем.
Он влез на тележку и втянул меня за собой.
— Нельзя, — шептала я в ужасе, — нас арестуют.
— Замолчи, — рявкнул Рори. — Поехали, не весь же вечер нам тут торчать.
Что-то особенное в манере Рори, сочетание высокомерия и уверенности, что малейшее его желание будет тут же выполнено, ломало всякое сопротивление. Ворча, что его за это уволят, парень двинул тележку с места.
— А побыстрее нельзя? — холодно спросил Рори.
Водитель скосил глаза на пятифунтовую банкноту в его руке.
— Не получишь ни пенни, если мы опоздаем.
Мы набрали скорость и без задержки вылетели на платформу. Когда мы оказались у спального вагона, двери закрывались.
— Погрузи багаж, — сказал Рори водителю и небрежной походкой подошел к проводнику, проверявшему в последний раз списки пассажиров.
Я держалась в стороне, ожидая неминуемого скандала.
— Очень сожалею, у нас полно, сэр, — услышала я голос проводника.
— А разве из «Ритца» не звонили? — Голос Рори приобрел надменно-уничижительный аристократический тон.
— Боюсь, что нет, сэр.
— Безобразие. Ни на кого положиться нельзя. Это ваши тут, должно быть, забыли передать.
Проводник съежился под его ледяным взглядом. Сняв фуражку, он поскреб себе затылок.
— Ну и что вы собираетесь делать по этому поводу? Я возвращаюсь из свадебного путешествия, моя жена устала. Мы забронировали купе, а вы мне теперь заявляете, что продали наши билеты кому-то другому.
Проводник взглянул в мою сторону, я поспешила зайти за стоящую рядом телефонную будку.
— Право же, не знаю, что и сказать, сэр.
— Если вы дорожите своей работой, постарайтесь что-нибудь сделать.
Двумя минутами позже взбешенную пожилую пару в пижамах переводили в другой вагон.
— Я очень сожалею, сэр, — говорил проводник.
— Ты бы мог отблагодарить его, — сказала я, любуясь великолепием купе.
— Эту публику не благодарят, — отвечал Рори, стягивая с себя галстук.
Глава 6
До парома, на котором нам предстояло переправиться на Иразу, мы добирались на машине. Я поглядывала на согнувшегося над рулем Рори. Он гнал так, словно все демоны ада преследовали его по пятам. Мрачное облако легло на его прекрасное лицо. Его настроение ухудшалось с каждым часом.
Наконец мы подъехали к парому. Под темно-серым небом с грохотом, стоном и ревом вздымались огромные волны, с грязной пеной на гребне.
— Здравствуйте, мистер Бэлнил, — приветствовал Рори человек у пристани. — Жаль, что вы не привезли с собой погоду получше. На Иразе уже шесть недель льет дождь, так что даже чайки надели дождевики.
Во время переправы небо еще больше потемнело, в воздухе похолодало, и чаек носило ветром, как старое тряпье.
Боюсь, что Шотландия не по мне, подумала я, когда мы тряслись по узким дорогам. Между скалами виднелось угрюмое море.
Слева возвышался в тумане огромный величественный замок.
— Неплохой загородный домик, — сказала я.
— Там живут Бастер и Коко, — сказал Рори, — а мы здесь.
Я полагаю, некогда это был дом замкового привратника — довольно большой двухэтажный каменный дом, увитый плющом и окруженный заброшенным одичавшим садом.
Я начала цитировать Суинберна, но Рори бросил на меня такой взгляд, что я сразу же умолкла.
Я также сочла за благо не отпускать шуточек о том, как молодую жену обычно вносят в дом на руках. Рори был в ужасном напряжении, как будто ожидал, что каждую минуту может произойти нечто страшное.
Его ожидания оправдались. Я в жизни не видела такого беспорядка: разбитые бутылки, опрокинутые лампы, перевернутые столы, разбросанные по полу стаканы, повсюду пыль и паутина. Спальни походили на полные окурков пепельницы, внутренность холодильника — на доисторическую растительность, а на зеркале кто-то написал помадой «Прощай навсегда».
В доме была огромная студия, гостиная, где стены были сплошь заставлены книгами, две спальни наверху, кухня и ванная; все в жутком виде.
— О Боже, — сказал Рори, — я же просил мать найти кого-то убираться.
— Ничего, лет сто-двести — и все будет в порядке, — сказала я.
— Я не желаю, чтобы ты возилась тут как Белоснежка. Сегодня мы ночуем в замке, а завтра я найду кого-нибудь.
В спальне я выглянула из окна. Вид был фантастический. Дом возвышался прямо над морем на восьмиметровом утесе.
— Надеюсь, что часто падать нам не придется, — сказала я и вдруг заметила на постели цветы в целлофановом пакете.
— Посмотри, кто-то все-таки вспомнил о нас.
Но я тут же в ужасе замолчала, увидев, что это был похоронный венок из лилий. В конверте лежала карточка с черной каймой с надписью: «Добро пожаловать домой, мои милые».
— Чудовищно, — сказала я дрожащим голосом. — Кто бы это мог сделать?
Рори взял карточку.
— Какой-нибудь шутник, у которого на меня зуб.
— Но это ужасно.
— И совершенно не имеет значения. — Он порвал карточку и, открыв окно, выбросил венок, который, покружившись в воздухе, рухнул на скалы.
Я с изумлением взглянула ему в лицо, вдруг вспыхнувшее каким-то непонятным злорадством.
— Иди ко мне, — сказал он неожиданно мягко.
Притянув меня к себе, так что моя голова оказалась у него на плече, он одной рукой сжимал мою руку, а другой гладил плечо.
Улыбнувшись, он обхватил длинными пальцами мою кисть там, где отчаянно бился пульс.
— Бедная крошка, — прошептал он. — Пошли. — Он потянул меня в соседнюю пустую комнату с огромным окном, выходившим на дорогу, и начал меня целовать.
— Не задернуть ли шторы? — пробормотала я. — Нас видно с дороги.
— Ну и что? — прошептал он.
Вдруг я услышала на улице шум колес. Быстро повернувшись, я увидела, как мимо пронесся синий «Порше». В огромных глазах сидевшей за рулем рыжеволосой женщины были ненависть и отчаяние.
Мне понравилась жизнь в комфорте и великолепии замка, и я с удовольствием познакомилась с Вальтером Скоттом. Так звали черного Лабрадора Рори, жившего во время его отсутствия у егеря. Это был очаровательный пес, добродушный, прожорливый и не так хорошо воспитанный, как хотелось бы Рори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15