Иногда, если никто не замечает, он задерживает взгляд на ее бедрах и на мгновение представляет себе округлые белые ягодицы мадам Салерн. Ему хочется обхватить их руками, приникнуть к ним и покрыть поцелуями… Но он гонит прочь это видение: мадам Салерн не такая, как все, она порядочная женщина, и за это он ее бесконечно уважает.
Катрин Салерн встает в очередь к окошку для юридических лиц. За те семь лет, что она приходит сюда каждое утро, она давно знает всех в лицо. Ей всегда оказывают самый любезный прием. Особенно этот операционист… Он ее слегка раздражает, но никогда не заставляет ждать.
Катрин Салерн вспоминает: когда ей было пятнадцать, ее отец заболел. Два раза в неделю он ездил на гемодиализ в больницу Макона, и матери было трудно управляться одной с магазином. В дом явились судебные приставы, но директор местного банка отказался дать ей кредит. Не хватало трех тысяч двухсот франков. Эта история стоила отцу жизни. К счастью, мамины двоюродные братья в конце концов помогли ей. И мама смогла и дальше работать, чтобы прокормить себя и дочь. При воспоминании об отце, который умер таким молодым, Катрин Салерн вздыхает. Как бежит время! С тех пор она не любит банкиров, кроме Жана, конечно, смущенно думает она, но он – руководитель высшего звена, а это совсем другое дело.
В половине одиннадцатого Катрин Салерн широко распахивает двери, чтобы проветрить магазин, потом зажигает ароматическую свечу с запахом корицы. Она всегда любила этот запах, он напоминает ей о яблочных пирогах Анриетты. Однажды одна из покупательниц сказала, что в ее магазине пахнет Америкой, потому что там везде используют корицу. Катрин Салерн никогда не была в Америке, но идея ей понравилась. Теперь она каждое утро зажигает ароматическую свечу и продает ароматические смеси.
Вот уже несколько дней Катрин Салерн изготавливает маленькие детские подушечки. Она вышивает на них крестиком буквы и животных, названия которых начинаются с этих букв. Этим утром она корпит над слоном. В магазине так спокойно! Поневоле будешь придумывать себе занятия.
Катрин думает о Виржини, своей дочери. Четырнадцатого марта ей исполнится девятнадцать лет. Уже! Как летит время! Катрин спрашивает себя, что ей подарить. Виржини просила книги из коллекции «Плеяды». Она учится на первом курсе филологического факультета. Она всегда была гуманитарием… Катрин переживает из-за дочери. Та слишком замкнутая. Не то чтобы в семье Салерн все были болтунами, но Виржини такая скрытная… И такая хрупкая! Она еще совсем ребенок! Катрин Салерн пожимает плечами и склоняется над канвой. От кропотливости работы она слегка прикусывает кончик языка. Но в голову ей закрадываются воспоминания, мешая сосредоточиться на вышивании. Мысли ее уносятся на семь лет назад. Рядом с ней идет Жан, он несет ее чемодан. Она возвращается домой после трехнедельного пребывания в клинике Марии-Антуанетты. Ей не терпится увидеть детей, особенно Тома. Но первой она замечает Виржини, сжавшуюся в комочек в углу прихожей. Катрин никогда не видела дочь такой уродливой, с кругами под глазами и слипшимися грязными волосами. Ей кажется, что дочь стала чем-то похожа на свекровь, и это ей неприятно. Катрин хочет ее поцеловать, но никак не может отвести руку Виржини, которой та прикрывает лицо. Катрин берет дочь двумя пальцами за подбородок и внезапно поражается ее испуганному взгляду. «Я кажусь тебе такой страшной?» – спрашивает она.
Только затем она наконец видит Тома. Он, по крайней мере, не изменился! Он улыбается ей, и Катрин приободряется, не удержавшись, однако, от мысли, что Тома больше похож на нее, тогда как Виржини вся в Жана. Катрин Салерн кладет пяльцы на стол. Временами она спрашивает себя, не это ли ее вызванное болезнью отсутствие сделало дочь чуть менее красивой, чуть более тусклой? И такой молчаливой… Но, в конце концов, вздыхает она, зачем задавать себе вопросы, на которые все равно нет ответа? Каждый живет, как ему хочется.
Мадам упорно не хочет замечать, что у малышки нет ни одной подруги. Мальчики же и вовсе внушают ей страх! В ее возрасте я, например, развлекалась уже вовсю! Хотя, если она пошла в мать… Но ведь в детстве она была такой шалуньей, особенно с Мадам. Постоянно разыгрывала ее! И пела целыми днями. Кто бы мог подумать, что она превратится в такую тихоню!
Все началось лет в двенадцать. Мать Месье говорит, что это случилось, когда внучка стала девушкой. Она утверждает, что все дело в гормонах, которые прокисли, как молоко. А из кислого молока ничего хорошего не выходит… Как бы то ни было, малышке каждую ночь снились кошмары. Месье сказал, что это просто капризы. Но я-то знаю, что ей действительно было страшно! Я знаю это, я ведь подменяла Мадам, когда та была совсем без сил, потому что ей приходилось подниматься по семь раз за ночь! И так продолжалось четыре года! К счастью, моя комната находится как раз над ее спальней. Сейчас дела пошли на лад, малышка спит спокойно, но почти не разговаривает. Доктор Гробуа посоветовал Месье отвести ее к психоаналитику, но мать Месье заявила: «У нас в роду не может быть сумасшедших!» Месье перевел взгляд на Мадам. Та опустила глаза. Малышка плачет все меньше и меньше. Доктор Гробуа, очевидно, ошибся. Вероятно, именно поэтому мать Месье больше к нему не обращается.
4
В БАНКЕ Ксавье Бизо мрачен. Он все еще думает о мадам Салерн. По правде говоря, он думает о ней все чаще и чаще. Их сегодняшняя встреча была слишком короткой. Неожиданно собралось много народу, и он не мог сказать ей, что компьютер должен разогреться. К тому же у нее было всего два приходных ордера, а это минутное дело.
Ксавье Бизо решает, что не пойдет на обед. Скажет, что, мол, утром опоздал или что хочет уйти пораньше вечером. В зависимости от настроения начальника. Ксавье Бизо ровесник Катрин Салерн. Он не очень высокий – метр шестьдесят восемь – и скорее худощавый. Брюнет. Его волосы, которые он обычно зачесывает налево на безупречный пробор, всегда выглядят несколько сальными. По утрам глаза его кажутся немного припухшими. Возможно, от спиртного… Или оттого, что он много курит… Или от недосыпания… Или от всего сразу. Сквозь дешевую туалетную воду, которой он пользуется, неизменно пробивается слабый запах пота. Этот запах неотделим от него.
В банке становится тихо, и он наконец может предаться своему любимому занятию. Но тут Ксавье Бизо вспоминает о ягодицах мадам Салерн и его плоть возбуждается. Порой ему даже случается кончить, и в таких случаях он облегчается в туалете. Но он делает это не слишком часто, как правило, раз в месяц. Правда, в последнее время такое бывает с ним гораздо чаще. Однако он всегда ждет, пока останется один, хотя никто за ним особенно и не следит. Но так все равно надежнее: если его застанут за этим занятием, то наверняка уволят. И как тогда он будет видеться с мадам Салерн? Самое ужасное – это отпуск. Но теперь он старается брать отпуск в одно время с ней. Так ее отсутствие кажется ему менее тягостным.
У него, скромного банковского служащего, есть свой секрет: вот уже около четырех лет он подробно изучает счет мадам Салерн. Не счет ее магазина – это неинтересно, – но ее личные расходы. Это позволяет ему ощутить себя ближе к ней, лучше представить ее… Не исключено даже, что он знает ее лучше, чем муж. Ему проще мечтать о ней, зная, например, что каждый третий понедельник месяца она ходит на эпиляцию в косметический салон «Body Studio», который находится на бульваре Мальзерб… Он думает, что она выбрала эту дату, потому что та совпадает с окончанием ее месячных. Он также знает, что каждый раз она тратит разные суммы. Он навел справки о расценках: получается, что эпиляцию ног она делает на каждом сеансе, а подмышек – через раз. Должно быть, у нее не слишком много волос… Она ведь блондинка. Эпиляцию в области бикини она девает лишь накануне отпуска. Вероятно, она не любит удалять волосы в этом месте, ведь там такая нежная кожа… А мадам Салерн очень чувствительная.
Все в мадам Салерн интересует Ксавье Бизо. Он вникает не только в ее расходы на эпиляцию или на парикмахера, к которому она ходит каждый четверг вечером. Отнюдь нет! Ее пристрастия в еде волнуют его не меньше. Так, заметив, что каждые две недели она тратит у мясника от тысячи двухсот до тысячи четырехсот франков, он вывел две важные вещи: во-первых, она замораживает мясо, а во-вторых, Салерны ежедневно едят мясные блюда. Благодаря этим мелким деталям ему временами кажется, что он живет с ней под одной крышей.
Не то чтобы мадам Салерн вызывала у Ксавье Бизо только сексуальные фантазии… Конечно, их она тоже вызывает… Во всяком случае, гораздо чаще, чем его собственная жена. Но, например, о влагалище мадам Салерн он никогда не думает. Он думает о ее теле, о пушке на ногах, который удаляют во время эпиляции, но о влагалище – никогда. Он слишком уважает ее! И потом, он уверен, что мадам Салерн – порядочная женщина и никогда не думает о сексе. Уж он-то это знает, ведь он так хорошо ее изучил! Конечно, у нее двое детей, но это еще ни о чем не говорит! Это было так давно! Один приятель рассказывал ему, что его дед никогда не видел бабушку обнаженной! Когда они занимались сексом, она укрывалась простыней, в которой в определенном месте было проделано отверстие. Может быть, и с мадам Салерн было нечто подобное? Да, дети, это еще ничего не значит. К примеру, его жена всегда готова раздвинуть ноги как перед ним, так и перед теми, кто был до него, потому что с тех пор, как они вместе, заниматься сексом ей приходится нечасто, учитывая, какая она уродливая и морщинистая (даже влагалище у нее в морщинах). Так вот, его жена даже не удосужилась родить ему детей! К тому же она вечно всем недовольна! Нет, к черту, он не будет думать о ней – это портит ему сладкие грезы о мадам Салерн… Член Ксавье Бизо напрягся буквально на секунду и изверг такую крохотную капельку спермы, что даже не было необходимости вытираться. К вечеру все и так высохнет!
Катрин Салерн возвращается домой между половиной восьмого и без четверти восемь. Анриетта в это время на кухне, а дети – у себя в комнате. Жан Салерн всегда приходит ровно в восемь, к вечернему выпуску новостей. Он никогда не опаздывает к началу. Он убирает свой атташе-кейс в большой стенной шкаф в прихожей и садится в обтянутое гранатовым бархатом кресло, которое стоит прямо напротив телевизора. Перед тем как сесть, он подходит к круглому столику красного дерева справа от входной двери и берет с него «Монд». Газету покупает Анриетта. Последние три года у Жана Салерна совершенно нет времени. Раньше он возвращался домой в половине седьмого: в банках обычно заканчивают рано. Но теперь все изменилось, и он возвращается в восемь.
Катрин Салерн тут же идет в свою комнату. Она открывает шкаф и, стоя перед зеркалом, снимает туфли. Затем медленно раздевается, глядя на свое отражение. Но это лишь кажется, что она смотрит на себя, так как на самом деле она думает о совершенно других вещах. День почти закончен. Осталось только поужинать, и можно укладываться в постель. Катрин Салерн постоянно чувствует себя усталой. Даже когда просыпается утром. И это притом что спать она ложится в десять вечера. За исключением, разумеется, тех случаев, когда на ужин приходят гости. Катрин Салерн переодевается в кашемировый свитер и синие полотняные брюки. Надевает домашние туфли, которые ей подарил Тома на День матери. Моет руки и идет на кухню.
Какое счастье, что у них есть Анриетта. Что бы она без нее делала? Катрин приподнимает крышку кастрюли, в которой тушится говядина с морковью, берет деревянную ложку и пробует соус. Затем добавляет щепотку соли и перца. Открывает холодильник, достает из отделения для овощей зеленый лук и нарезает его в салат. Потом снова моет руки. Уже половина девятого.
По давно выработанной привычке, все члены семьи подтягиваются к этому времени в столовую. Только сейчас Салерны здороваются и проводят вместе около часа. Как правило, после ужина Тома уходит. А ведь он единственный, с кем Катрин хотелось бы поговорить подольше, пусть даже о самых незначительных вещах. Но когда Анриетта начинает убирать со стола, Тома, аккуратно причесанный, элегантный и улыбающийся, подходит к матери и целует ее на прощание в лоб. Оставшись одна в столовой, она жалеет, что Тома никогда не приглашает домой своих друзей – она знает их только по именам. Жан к этому времени уже спустился к матери на второй этаж. Виржини занимается. Катрин остается лишь вернуться к себе в комнату. Так и проходят вечера в доме номер 42 бис по улице Токвиль – молчаливо и однообразно. Каждый на свой лад пытается сбежать от скуки, от удушливого ощущения затхлости. За исключением кровных уз, у них нет ничего общего.
5
ТРИ ГОДА назад Месье купил Виржини однокомнатную квартиру, чтобы она жила там, когда подрастет. Но малышка пока не хочет жить одна, предпочитая быть с родителями. Ее по-прежнему мучают страхи. Тогда Месье предложил, чтобы Мадам сдавала эту квартиру, а квартплату тратила на свои расходы. Квартира находится недалеко от магазина Мадам, на улице Сен-Жан-Батист-де-ля-Саль. Мадам сама ее выбирала. Она думала, что в этом квартале молоденькой девушке будет веселее. К тому же так они с дочерью были бы недалеко друг от друга.
Обычно Мадам находит жильцов через Католический институт. Там учатся аккуратные и хорошо воспитанные девушки, которые никогда не приводят к себе молодых людей и вносят плату каждое первое число месяца. Но последняя студентка съехала в середине учебного года, и Католический институт не смог подыскать ей замену. Мадам сказали, что придется ждать до сентября. Однако Мадам очень дорожит своим ежемесячным доходом в три с половиной тысячи франков. Не будет же квартира стоять пустой целых полгода!
Вот так и получилось, что по совету одной из покупательниц Катрин Салерн повесила объявление в Институте политических наук. Ее заверили, что тамошние студенты тоже хорошо воспитаны. Но, поскольку учебный год уже начался, единственным, кто откликнулся на ее объявление, был местный преподаватель. Консьержка показала ему квартиру, а Катрин Салерн поговорила с ним по телефону. Он произвел на нее хорошее впечатление: хотя он и мужчина, но все-таки преподаватель.
Как обычно при смене жильца, консьержка убралась в квартире. Но Катрин Салерн всегда лично забирает из прачечной чистые простыни и полотенца и кладет их аккуратной стопкой у кровати. Она также заполняет холодильник нехитрыми продуктами. Катрин неуклонно придерживается этой традиции, так как ей всегда кажется, что квартиросъемщики – это ее гости, даже если они и платят ей деньги за жилье.
Обычно она приходит в квартиру за час до назначенного времени. Выкладывает содержимое сумки в холодильник и на кухонные полки, ставит в туалет рулоны туалетной бумаги и кладет мыло в мыльницу. Только потом она позволяет себе немного помечтать. У нее никогда не было собственного отдельного жилья. В молодости ей бы очень понравилось жить одной в маленькой квартирке. Она поправляет гравюру, по которой мадам Ру, очевидно, прошлась пыльной тряпкой. Открывает холодильник, придумывая, что бы сейчас съела, если бы была у себя дома. Проводит рукой по английскому сосновому комоду, садится в небольшое кресло у кровати и ждет, скрестив руки на коленях, прибытия постояльца. В какой-то момент она с завистью смотрит на кровать, затем встает и на мгновение вытягивается на ней. Ей тут же становится неудобно, так как она убеждена, что лежать можно только на своей собственной кровати – за исключением, разве что, гостиничной, но ведь сейчас она не в гостинице.
Катрин слышит звонок в дверь и поспешно встает: боже мой, если бы он ее увидел, то что бы подумал? Тыльной стороной ладони она разглаживает покрывало, чтобы не был заметен отпечаток ее тела. Поправляет волосы. Сердце ее бьется сильнее, чем обычно, она смущена – ведь до сих пор среди ее постояльцев не было мужчин. С приветливой улыбкой на губах она открывает дверь. Стоящий перед ней мужчина очень молод. Такого она не ожидала. Ей казалось, что преподаватель должен быть как минимум ее возраста, а этому, судя по всему, нет еще и тридцати.
– Здравствуйте. Мадам Салерн, я полагаю? Меня зовут Оливье Гранше…
– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Катрин Салерн сбита с толку. Она говорит себе, что такой высокий человек просто не поместится в ее крошечной квартирке. И потом, он не студент… Конечно, она это и раньше знала. Но, поскольку он в результате не оказался ни юным студентом, ни профессором средних лет, она не знает, как себя с ним держать… Потому что… Что? Она увидит его всего раз или два, в конце концов, ей с ним детей не крестить. Надо же, она стала говорить, совсем как Анриетта. От будущего жильца приятно пахнет туалетной водой. Катрин неожиданно хочется, чтобы такая же туалетная вода была и у Жана – этот запах будет его молодить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Катрин Салерн встает в очередь к окошку для юридических лиц. За те семь лет, что она приходит сюда каждое утро, она давно знает всех в лицо. Ей всегда оказывают самый любезный прием. Особенно этот операционист… Он ее слегка раздражает, но никогда не заставляет ждать.
Катрин Салерн вспоминает: когда ей было пятнадцать, ее отец заболел. Два раза в неделю он ездил на гемодиализ в больницу Макона, и матери было трудно управляться одной с магазином. В дом явились судебные приставы, но директор местного банка отказался дать ей кредит. Не хватало трех тысяч двухсот франков. Эта история стоила отцу жизни. К счастью, мамины двоюродные братья в конце концов помогли ей. И мама смогла и дальше работать, чтобы прокормить себя и дочь. При воспоминании об отце, который умер таким молодым, Катрин Салерн вздыхает. Как бежит время! С тех пор она не любит банкиров, кроме Жана, конечно, смущенно думает она, но он – руководитель высшего звена, а это совсем другое дело.
В половине одиннадцатого Катрин Салерн широко распахивает двери, чтобы проветрить магазин, потом зажигает ароматическую свечу с запахом корицы. Она всегда любила этот запах, он напоминает ей о яблочных пирогах Анриетты. Однажды одна из покупательниц сказала, что в ее магазине пахнет Америкой, потому что там везде используют корицу. Катрин Салерн никогда не была в Америке, но идея ей понравилась. Теперь она каждое утро зажигает ароматическую свечу и продает ароматические смеси.
Вот уже несколько дней Катрин Салерн изготавливает маленькие детские подушечки. Она вышивает на них крестиком буквы и животных, названия которых начинаются с этих букв. Этим утром она корпит над слоном. В магазине так спокойно! Поневоле будешь придумывать себе занятия.
Катрин думает о Виржини, своей дочери. Четырнадцатого марта ей исполнится девятнадцать лет. Уже! Как летит время! Катрин спрашивает себя, что ей подарить. Виржини просила книги из коллекции «Плеяды». Она учится на первом курсе филологического факультета. Она всегда была гуманитарием… Катрин переживает из-за дочери. Та слишком замкнутая. Не то чтобы в семье Салерн все были болтунами, но Виржини такая скрытная… И такая хрупкая! Она еще совсем ребенок! Катрин Салерн пожимает плечами и склоняется над канвой. От кропотливости работы она слегка прикусывает кончик языка. Но в голову ей закрадываются воспоминания, мешая сосредоточиться на вышивании. Мысли ее уносятся на семь лет назад. Рядом с ней идет Жан, он несет ее чемодан. Она возвращается домой после трехнедельного пребывания в клинике Марии-Антуанетты. Ей не терпится увидеть детей, особенно Тома. Но первой она замечает Виржини, сжавшуюся в комочек в углу прихожей. Катрин никогда не видела дочь такой уродливой, с кругами под глазами и слипшимися грязными волосами. Ей кажется, что дочь стала чем-то похожа на свекровь, и это ей неприятно. Катрин хочет ее поцеловать, но никак не может отвести руку Виржини, которой та прикрывает лицо. Катрин берет дочь двумя пальцами за подбородок и внезапно поражается ее испуганному взгляду. «Я кажусь тебе такой страшной?» – спрашивает она.
Только затем она наконец видит Тома. Он, по крайней мере, не изменился! Он улыбается ей, и Катрин приободряется, не удержавшись, однако, от мысли, что Тома больше похож на нее, тогда как Виржини вся в Жана. Катрин Салерн кладет пяльцы на стол. Временами она спрашивает себя, не это ли ее вызванное болезнью отсутствие сделало дочь чуть менее красивой, чуть более тусклой? И такой молчаливой… Но, в конце концов, вздыхает она, зачем задавать себе вопросы, на которые все равно нет ответа? Каждый живет, как ему хочется.
Мадам упорно не хочет замечать, что у малышки нет ни одной подруги. Мальчики же и вовсе внушают ей страх! В ее возрасте я, например, развлекалась уже вовсю! Хотя, если она пошла в мать… Но ведь в детстве она была такой шалуньей, особенно с Мадам. Постоянно разыгрывала ее! И пела целыми днями. Кто бы мог подумать, что она превратится в такую тихоню!
Все началось лет в двенадцать. Мать Месье говорит, что это случилось, когда внучка стала девушкой. Она утверждает, что все дело в гормонах, которые прокисли, как молоко. А из кислого молока ничего хорошего не выходит… Как бы то ни было, малышке каждую ночь снились кошмары. Месье сказал, что это просто капризы. Но я-то знаю, что ей действительно было страшно! Я знаю это, я ведь подменяла Мадам, когда та была совсем без сил, потому что ей приходилось подниматься по семь раз за ночь! И так продолжалось четыре года! К счастью, моя комната находится как раз над ее спальней. Сейчас дела пошли на лад, малышка спит спокойно, но почти не разговаривает. Доктор Гробуа посоветовал Месье отвести ее к психоаналитику, но мать Месье заявила: «У нас в роду не может быть сумасшедших!» Месье перевел взгляд на Мадам. Та опустила глаза. Малышка плачет все меньше и меньше. Доктор Гробуа, очевидно, ошибся. Вероятно, именно поэтому мать Месье больше к нему не обращается.
4
В БАНКЕ Ксавье Бизо мрачен. Он все еще думает о мадам Салерн. По правде говоря, он думает о ней все чаще и чаще. Их сегодняшняя встреча была слишком короткой. Неожиданно собралось много народу, и он не мог сказать ей, что компьютер должен разогреться. К тому же у нее было всего два приходных ордера, а это минутное дело.
Ксавье Бизо решает, что не пойдет на обед. Скажет, что, мол, утром опоздал или что хочет уйти пораньше вечером. В зависимости от настроения начальника. Ксавье Бизо ровесник Катрин Салерн. Он не очень высокий – метр шестьдесят восемь – и скорее худощавый. Брюнет. Его волосы, которые он обычно зачесывает налево на безупречный пробор, всегда выглядят несколько сальными. По утрам глаза его кажутся немного припухшими. Возможно, от спиртного… Или оттого, что он много курит… Или от недосыпания… Или от всего сразу. Сквозь дешевую туалетную воду, которой он пользуется, неизменно пробивается слабый запах пота. Этот запах неотделим от него.
В банке становится тихо, и он наконец может предаться своему любимому занятию. Но тут Ксавье Бизо вспоминает о ягодицах мадам Салерн и его плоть возбуждается. Порой ему даже случается кончить, и в таких случаях он облегчается в туалете. Но он делает это не слишком часто, как правило, раз в месяц. Правда, в последнее время такое бывает с ним гораздо чаще. Однако он всегда ждет, пока останется один, хотя никто за ним особенно и не следит. Но так все равно надежнее: если его застанут за этим занятием, то наверняка уволят. И как тогда он будет видеться с мадам Салерн? Самое ужасное – это отпуск. Но теперь он старается брать отпуск в одно время с ней. Так ее отсутствие кажется ему менее тягостным.
У него, скромного банковского служащего, есть свой секрет: вот уже около четырех лет он подробно изучает счет мадам Салерн. Не счет ее магазина – это неинтересно, – но ее личные расходы. Это позволяет ему ощутить себя ближе к ней, лучше представить ее… Не исключено даже, что он знает ее лучше, чем муж. Ему проще мечтать о ней, зная, например, что каждый третий понедельник месяца она ходит на эпиляцию в косметический салон «Body Studio», который находится на бульваре Мальзерб… Он думает, что она выбрала эту дату, потому что та совпадает с окончанием ее месячных. Он также знает, что каждый раз она тратит разные суммы. Он навел справки о расценках: получается, что эпиляцию ног она делает на каждом сеансе, а подмышек – через раз. Должно быть, у нее не слишком много волос… Она ведь блондинка. Эпиляцию в области бикини она девает лишь накануне отпуска. Вероятно, она не любит удалять волосы в этом месте, ведь там такая нежная кожа… А мадам Салерн очень чувствительная.
Все в мадам Салерн интересует Ксавье Бизо. Он вникает не только в ее расходы на эпиляцию или на парикмахера, к которому она ходит каждый четверг вечером. Отнюдь нет! Ее пристрастия в еде волнуют его не меньше. Так, заметив, что каждые две недели она тратит у мясника от тысячи двухсот до тысячи четырехсот франков, он вывел две важные вещи: во-первых, она замораживает мясо, а во-вторых, Салерны ежедневно едят мясные блюда. Благодаря этим мелким деталям ему временами кажется, что он живет с ней под одной крышей.
Не то чтобы мадам Салерн вызывала у Ксавье Бизо только сексуальные фантазии… Конечно, их она тоже вызывает… Во всяком случае, гораздо чаще, чем его собственная жена. Но, например, о влагалище мадам Салерн он никогда не думает. Он думает о ее теле, о пушке на ногах, который удаляют во время эпиляции, но о влагалище – никогда. Он слишком уважает ее! И потом, он уверен, что мадам Салерн – порядочная женщина и никогда не думает о сексе. Уж он-то это знает, ведь он так хорошо ее изучил! Конечно, у нее двое детей, но это еще ни о чем не говорит! Это было так давно! Один приятель рассказывал ему, что его дед никогда не видел бабушку обнаженной! Когда они занимались сексом, она укрывалась простыней, в которой в определенном месте было проделано отверстие. Может быть, и с мадам Салерн было нечто подобное? Да, дети, это еще ничего не значит. К примеру, его жена всегда готова раздвинуть ноги как перед ним, так и перед теми, кто был до него, потому что с тех пор, как они вместе, заниматься сексом ей приходится нечасто, учитывая, какая она уродливая и морщинистая (даже влагалище у нее в морщинах). Так вот, его жена даже не удосужилась родить ему детей! К тому же она вечно всем недовольна! Нет, к черту, он не будет думать о ней – это портит ему сладкие грезы о мадам Салерн… Член Ксавье Бизо напрягся буквально на секунду и изверг такую крохотную капельку спермы, что даже не было необходимости вытираться. К вечеру все и так высохнет!
Катрин Салерн возвращается домой между половиной восьмого и без четверти восемь. Анриетта в это время на кухне, а дети – у себя в комнате. Жан Салерн всегда приходит ровно в восемь, к вечернему выпуску новостей. Он никогда не опаздывает к началу. Он убирает свой атташе-кейс в большой стенной шкаф в прихожей и садится в обтянутое гранатовым бархатом кресло, которое стоит прямо напротив телевизора. Перед тем как сесть, он подходит к круглому столику красного дерева справа от входной двери и берет с него «Монд». Газету покупает Анриетта. Последние три года у Жана Салерна совершенно нет времени. Раньше он возвращался домой в половине седьмого: в банках обычно заканчивают рано. Но теперь все изменилось, и он возвращается в восемь.
Катрин Салерн тут же идет в свою комнату. Она открывает шкаф и, стоя перед зеркалом, снимает туфли. Затем медленно раздевается, глядя на свое отражение. Но это лишь кажется, что она смотрит на себя, так как на самом деле она думает о совершенно других вещах. День почти закончен. Осталось только поужинать, и можно укладываться в постель. Катрин Салерн постоянно чувствует себя усталой. Даже когда просыпается утром. И это притом что спать она ложится в десять вечера. За исключением, разумеется, тех случаев, когда на ужин приходят гости. Катрин Салерн переодевается в кашемировый свитер и синие полотняные брюки. Надевает домашние туфли, которые ей подарил Тома на День матери. Моет руки и идет на кухню.
Какое счастье, что у них есть Анриетта. Что бы она без нее делала? Катрин приподнимает крышку кастрюли, в которой тушится говядина с морковью, берет деревянную ложку и пробует соус. Затем добавляет щепотку соли и перца. Открывает холодильник, достает из отделения для овощей зеленый лук и нарезает его в салат. Потом снова моет руки. Уже половина девятого.
По давно выработанной привычке, все члены семьи подтягиваются к этому времени в столовую. Только сейчас Салерны здороваются и проводят вместе около часа. Как правило, после ужина Тома уходит. А ведь он единственный, с кем Катрин хотелось бы поговорить подольше, пусть даже о самых незначительных вещах. Но когда Анриетта начинает убирать со стола, Тома, аккуратно причесанный, элегантный и улыбающийся, подходит к матери и целует ее на прощание в лоб. Оставшись одна в столовой, она жалеет, что Тома никогда не приглашает домой своих друзей – она знает их только по именам. Жан к этому времени уже спустился к матери на второй этаж. Виржини занимается. Катрин остается лишь вернуться к себе в комнату. Так и проходят вечера в доме номер 42 бис по улице Токвиль – молчаливо и однообразно. Каждый на свой лад пытается сбежать от скуки, от удушливого ощущения затхлости. За исключением кровных уз, у них нет ничего общего.
5
ТРИ ГОДА назад Месье купил Виржини однокомнатную квартиру, чтобы она жила там, когда подрастет. Но малышка пока не хочет жить одна, предпочитая быть с родителями. Ее по-прежнему мучают страхи. Тогда Месье предложил, чтобы Мадам сдавала эту квартиру, а квартплату тратила на свои расходы. Квартира находится недалеко от магазина Мадам, на улице Сен-Жан-Батист-де-ля-Саль. Мадам сама ее выбирала. Она думала, что в этом квартале молоденькой девушке будет веселее. К тому же так они с дочерью были бы недалеко друг от друга.
Обычно Мадам находит жильцов через Католический институт. Там учатся аккуратные и хорошо воспитанные девушки, которые никогда не приводят к себе молодых людей и вносят плату каждое первое число месяца. Но последняя студентка съехала в середине учебного года, и Католический институт не смог подыскать ей замену. Мадам сказали, что придется ждать до сентября. Однако Мадам очень дорожит своим ежемесячным доходом в три с половиной тысячи франков. Не будет же квартира стоять пустой целых полгода!
Вот так и получилось, что по совету одной из покупательниц Катрин Салерн повесила объявление в Институте политических наук. Ее заверили, что тамошние студенты тоже хорошо воспитаны. Но, поскольку учебный год уже начался, единственным, кто откликнулся на ее объявление, был местный преподаватель. Консьержка показала ему квартиру, а Катрин Салерн поговорила с ним по телефону. Он произвел на нее хорошее впечатление: хотя он и мужчина, но все-таки преподаватель.
Как обычно при смене жильца, консьержка убралась в квартире. Но Катрин Салерн всегда лично забирает из прачечной чистые простыни и полотенца и кладет их аккуратной стопкой у кровати. Она также заполняет холодильник нехитрыми продуктами. Катрин неуклонно придерживается этой традиции, так как ей всегда кажется, что квартиросъемщики – это ее гости, даже если они и платят ей деньги за жилье.
Обычно она приходит в квартиру за час до назначенного времени. Выкладывает содержимое сумки в холодильник и на кухонные полки, ставит в туалет рулоны туалетной бумаги и кладет мыло в мыльницу. Только потом она позволяет себе немного помечтать. У нее никогда не было собственного отдельного жилья. В молодости ей бы очень понравилось жить одной в маленькой квартирке. Она поправляет гравюру, по которой мадам Ру, очевидно, прошлась пыльной тряпкой. Открывает холодильник, придумывая, что бы сейчас съела, если бы была у себя дома. Проводит рукой по английскому сосновому комоду, садится в небольшое кресло у кровати и ждет, скрестив руки на коленях, прибытия постояльца. В какой-то момент она с завистью смотрит на кровать, затем встает и на мгновение вытягивается на ней. Ей тут же становится неудобно, так как она убеждена, что лежать можно только на своей собственной кровати – за исключением, разве что, гостиничной, но ведь сейчас она не в гостинице.
Катрин слышит звонок в дверь и поспешно встает: боже мой, если бы он ее увидел, то что бы подумал? Тыльной стороной ладони она разглаживает покрывало, чтобы не был заметен отпечаток ее тела. Поправляет волосы. Сердце ее бьется сильнее, чем обычно, она смущена – ведь до сих пор среди ее постояльцев не было мужчин. С приветливой улыбкой на губах она открывает дверь. Стоящий перед ней мужчина очень молод. Такого она не ожидала. Ей казалось, что преподаватель должен быть как минимум ее возраста, а этому, судя по всему, нет еще и тридцати.
– Здравствуйте. Мадам Салерн, я полагаю? Меня зовут Оливье Гранше…
– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Катрин Салерн сбита с толку. Она говорит себе, что такой высокий человек просто не поместится в ее крошечной квартирке. И потом, он не студент… Конечно, она это и раньше знала. Но, поскольку он в результате не оказался ни юным студентом, ни профессором средних лет, она не знает, как себя с ним держать… Потому что… Что? Она увидит его всего раз или два, в конце концов, ей с ним детей не крестить. Надо же, она стала говорить, совсем как Анриетта. От будущего жильца приятно пахнет туалетной водой. Катрин неожиданно хочется, чтобы такая же туалетная вода была и у Жана – этот запах будет его молодить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17