Трошин Геннадий
В Тихом озере
Геннадий Трошин
В Тихом озере
Пробудившееся утро постепенно разгоняло ночную темень. В прибрежных зарослях камыша и осоки стало светлее... Уже без труда можно было различить ярко-зеленые стебли и листья растений, личинок насекомых, прилепившихся к ним. Здесь, под широкими листьями кувшинок, и расположилась в засаде Травянка, где цвет ее спины, зеленовато-серых боков почти сливался с цветом подводных зарослей. Затаившись и чутко улавливая малейшее движение воды, она зорко следила высокопосаженными выпуклыми глазами за тем, что делалось вокруг, и вспоминала не столь далекие добрые времена, когда сюда стайками собирались не только мальки, но и рыбешки покрупнее, чтобы полакомиться личинками и водорослями. Сейчас их с каждым днем становилось все меньше и меньше. Многие ушли по протоке в соседнее Глубокое озеро, других съела она сама и Голубое Перо, оставшиеся последними щуками в этом Тихом озере.
"Пора собираться и мне, - думала Травянка. - Тут скоро будет голодно, а впереди мрачная осень, студеная зима. В таком маленьком озерце не выживешь".
Травянка прежде жила в Глубоком озере. Там были закоряженные омуты, обширные подводные луга и леса, где сновали многочисленные стайки плотвы, окуней, а в иле копошились жирные караси. Она так бы и не знала ни о большой реке, ни о Тихом озере, если бы не огромное половодье, которое соединило нынешней весной родные места не только с рекой, но и с этим неизвестным озером. Ведь щуки обычно не общаются с сородичами. Каждая живет сама по себе и при случае не прочь закусить даже своей родственницей.
Тогда, по весне, и пожаловал вместе с подругой Голубое Перо. В отличие от крупных и черных донных щук, живущих в омутах на большой глубине, и мелких зеленоватых травянок, предпочитающих прибрежные травы, они были желто-янтарные, под цвет песка, и вызвали немалое любопытство у озерного щучьего племени.
Речные пришельцы важно пересекли Глубокое озеро и подались в протоку. Недолго раздумывая, Травянка поплыла следом за ними. Ей так хотелось, чтобы Голубое Перо обратил на нее внимание, но он даже не посмотрел в ее сторону. Выметав в траве Тихого озера икру, подруга вместе с Голубым Пером засобиралась в обратный путь.
"Глупые, - с сожалением смотрела на них Травянка. - Они и не знают, что оставили икру далеко от берега на бугре. Вода же вот-вот схлынет, и икра высохнет".
Так оно и случилось. Через несколько дней бугор обнажился и на нем запировали птицы. Травянка в это время стояла у зарослей камыша и подстерегала добычу. Нет, она не рыскала по озеру в поисках стаек мальков, как в детстве. Зачем затрачивать столько сил! Да к тому же крепких и здоровых рыбешек не так-то просто было поймать. Куда проще схватить больных или слабых.
Травянка до сих пор помнит, как потом в стороне остановилась лодка, в которой находились люди. С ними Травянке уже до этого приходилось сталкиваться не раз. Прошлым летом люди проявились у Глубокого озера, залезли в воду и пошли вдоль берега, волоча за собой какую-то вытянутую паутину из тонких, почти незаметных для глаз нитей. Это коварная паутина подхватила Травянку и потащила вместе с другой рыбой. Хорошо, что на пути встретилось затонувшее корявое дерево. Паутина запуталась в нем, расползлась, и Травянка вырвалась на свободу. А люди после этого больше не заходили в воду. Они сидели на берегу и подбрасывали плотвичкам и окуням червячков, схватив которых, рыбешки почему-то выскакивали из воды и оказывались в руках человека.
"Интересно, что задумали на этот раз люди?" - размышляла тогда она.
Рядом послышался всплеск, заставивший Травянку насторожиться. Мимо, виляя из стороны в сторону, поплыла рыбешка. Травянка напряглась для броска, но в это время рыбешка как-то странно упала на траву, зацепила ее хвостиком, потянула за собой. Нет, тут явно что-то не то. И чешуя блестит слишком ярко, так и слепит глаза.
Рыбка исчезла, и вместо нее появилась другая, но уже значительно дальше, у того самого места, где стоял с подругой Голубое Перо. С каким проворством и удалью метнулся тогда к рыбке Голубое Перо! Травянка даже позавидовала могучему броску речного красавца. Но дальше произошло совсем непонятное. Маленькая рыбка почему-то оказалась сильнее и вдруг поволокла его прямо к лодке. Напрасно Голубое Перо бросался из стороны в сторону, выпрыгивал из воды и тряс головой, чтобы выплюнуть ее. Рыбка держала его крепко. Подруга Голубого Пера испугалась и кинулась наутек из Тихого озера. Только ее и видели. А Голубое Перо тем временем уже очутился в руках человека. Это он, оказывается, подстроил с рыбкой такую каверзу. Но и сам оказался не опытным. Схватил Голубое Перо за жабры, и это спасло речного пришельца. Ведь жабры у него, как и у любой щуки, были острые, с зазубринами. Не удержал человек Голубого Пера, упустил в воду.
После этого случая Голубое Перо долго стоял у подводного ключа и залечивал раны. Травянка думала, что он, поправившись, уйдет из Тихого озера, но Голубое Перо остался. И, что самое удивительное, постепенно начал менять окраску. Бока из янтарных стали чуть зеленоватыми, потемнела спина. Он, видимо, очень проголодался, пока был у ключа, и отправился искать засаду, чтобы подкараулить добычу. Эту засаду он облюбовал в зарослях роголистника и бесполезно простоял там несколько предрассветных зорь.
"Чудак, - думала про Голубое Перо Травянка. - Сразу видно, что речной житель. Разве здесь добывают пищу?"
Травянка хорошо знала озерные леса и пастбища. В роголистнике нечего делать. В его листьях имеется что-то такое, что отпугивает личинок насекомых. А где нет личинок, там нет и мальков, которые ими питаются. К тому же, когда роголистник цветет, тонкая пыльца попадает на жабры и засоряет их, становится трудно дышать. И уж совсем не следует подходить к густым зарослям элодеи, этой водяной чумы, в которой вообще редко встретишь какую рыбешку.
Иное дело уруть или рдест! На них всегда множество разных насекомых. Вот где в любое время так и крутятся рыбешки, лакомятся.
"А может быть, Голубое Перо перепутал роголистник с урутью? - поглядывала на него Травянка. - Ведь уруть похожа на роголистник, только у нее более мягкие стебли. Подсказать бы ему. Но он стоит такой гордый! Не подступишься. Кто знает, что у него на уме".
Впрочем, вскоре Голубое Перо и сам стал разбираться в подводных лесах и пастбищах не хуже Травянки. Жизнь, она ведь кого угодно научит, а нужда заставит. Беззаботно прожили они здесь большую часть лета. Друг другу не мешали. Только держались на всякий случай подальше при встречах. Так спокойнее.
...Травянка посмотрела в сторону, где у лощинки, в которую превратилась протока, стоял Голубое Перо.
"Уж не задумал ли покинуть Тихое озеро раньше меня? - встревожилась она. Он тоже, наверное, понял, что здесь делать больше нечего и зимой несдобровать. Надо перекусить и, пожалуй, трогаться в путь".
Травянка, еще не видя, почувствовала, как приближается добыча. Из-за осоки показалась похожая на плотву крупная красноперка. Она без сомнения направлялась к стеблям кувшинки, покрытых слизью личинок, которую так любила обсасывать. Травянка что есть силы ударила хвостом и, ринувшись к красноперке, схватила ее поперек туловища. Толчками развернув добычу, она медленно начала заглатывать ее с головы. Красноперка оказалась сильной и сопротивлялась отчаянно, но не было еще такой рыбешки, которая бы могла вырваться из пасти Травянки. Ведь острые зубы у нее загнуты внутрь и подвижны в гнездах, чтобы легче удерживать пойманную добычу.
Проглотить всю красноперку Травянка не смогла - велика оказалась. Хвост так и остался торчать из сомкнутой пасти. Но это не волновало. Сначала переварится в желудке голова, а потом дойдет очередь и до хвоста. Теперь можно не беспокоиться о пище целую неделю. Травянка ушла в глубь подводных зарослей и задремала, сытая и довольная.
Пробудилась она от шума, который доносился со стороны лощинки. Солнце уже стояло высоко, пригревало воду. Шум насторожил Травянку, она выглянула из укрытия. В лощинке, ведущей из Тихого озера в Глубокое, поднимая во все стороны брызги, с криками суетились маленькие человечки. Через некоторое время оттуда ошалело выскочил Голубое Перо, метнулся к середине озера и устало опустился на дно. На него было жалко смотреть. Бедняга весь был перепачкан черным илом, тиной и тяжело дышал.
"Он пытался удрать в Глубокое озеро, - догадалась Травянка, - но ему помешали эти маленькие человечки. Теперь они станут подкарауливать нас в лощинке. Значит, перебираться следует только ночью..."
Но ни этой, ни следующей ночью она так и не собралась в путь. Слишком тяжело было двигаться с набитым нишей желудком, к тому же почему-то не хотелось уходить из Тихого озера без Голубого Пера. А он по-прежнему стоял у самого дна, вялый и равнодушный. Видно, крепко помяли его маленькие человечки.
Лишь через неделю Травянка почувствовала себя легко и ощутила голод. Все утро она провела в засаде, надеясь подкрепиться какой-нибудь рыбешкой перед дальней дорогой, но так и не дождалась. В Тихом озере ее больше не было. Когда в воде стало темно, Травянка выбралась из укрытия на середину озера, поодаль обогнула место, где стоял Голубое Перо, давая понять, чтобы он следовал за ней. Но он не понял или не захотел понять. Даже не пошевелил плавниками.
"Не хочет - не надо", - обиделась Травянка и поплыла к лощинке.
Путь, по которому она весной попала в Тихое озеро, теперь нельзя было узнать: всюду тина, трава, и воды осталось настолько мало, что она едва покрывала спину. Задевая брюшком дно, Травянка медленно и упорно продвигалась вперед, пока не уткнулась головой в песчаный бугорок, перегораживающий лощинку. Она изогнулась, с силой оттолкнулась хвостом, чтобы перескочить неожиданно возникшее препятствие, и очутилась в вязком иле. Дальше не видно было никакой воды. Одна земля, покрытая низкой, колючей травой. Путь в Глубокое озеро, в которое так стремилась Травянка, был отрезан.
Травянка мгновенно почувствовала, как сухой воздух обжег жабры. Переворачиваясь с боку на бок, она исступленно забороздила плавниками и хвостом ил, чтобы выкопать под собой ямку. Скорее, скорее! Иначе конец!.. Когда силы были уже на исходе и стало нечем дышать, в ямку набралась спасительная вода, покрыла сохнущие жабры.
"Дальше не пробиться. Придется возвращаться в Тихое озеро", - придя в себя, в отчаянии подумала Травянка и, передохнув, рванулась назад через ненавистный бугор. Скользя в траве, она с трудом выбралась из лощинки и в изнеможении опустилась на дно у знакомых зарослей, вся в ссадинах и грязная от ила. Теперь ей было понятным состояние и настроение Голубого Пера. Как хорошо, что все произошло с ней не днем, а ночью. Иначе бы несдобровать: непременно бы подстерегли люди или расклевали вороны.
А дни между тем становились все короче и короче. Солнце хотя и светило, но уже не так ярко, как летом, и совсем не грело начавшую светлеть воду. Над озером появились тонкие паутинки с крохотными паучками. Паучки опускались на камышовые метелки, стрелки осоки и, посидев, снова выпускали тонкие серебристые нити, которые подхватывал ветерок и уносил странников неизвестно куда. По утрам над водой все чаще стлался густой белый туман. С восходом солнца с камыша и осоки скатывались холодные чистые капли, и тогда вода около берегов начинала звенеть, будто шел дождь.
Личинки насекомых постепенно перебирались с огрубевших стеблей растений вниз, зарывались в мягкий ил. Да и сами растения меняли свою окраску. Они бурели, свертывались, опускались на дно. Лишь камыш и осока, сменив цвет, упорно торчали из воды и, когда начинался ветер, о чем-то без умолку шептались. Может быть, они шептались о Травянке и Голубом Пере, которые одни остались в Тихом озере и не знали, что их ждет впереди.
В солнечные дни Травянка подстерегала у берега лягушек и ими утоляла все возрастающий голод. Голубое Перо сначала брезгливо косился, но потом и сам начал охотиться за квакушками. Однако это продолжалось недолго. С наступлением холодов и лягушки исчезли, зарылись в ил. У берегов стало неуютно и сиротливо.
Однажды в предрассветную рань, когда Травянка размышляла над своей незавидной судьбой, она вдруг почувствовала, что сбоку кто-то незаметно подкрадывается к ней. Уж не ондатра ли пожаловала? Или водяная крыса? Травянка изогнулась, проворно отпрянула в сторону. Мимо с раскрытой пастью пролетел Голубое Перо, разбрызгивая воду могучим, отороченным желтой каймой хвостом. Глаза его горели злым холодным блеском.
"Ах, нахал! Ну, погоди! Еще неизвестно, кто кого съест!" - рассвирепела Травянка.
И они стали охотиться друг за другом. Подстерегать, гоняться до полного изнеможения. Порой доводилось даже схватываться вплотную, но ожесточенная борьба ни тому, ни другому не приносила успеха. Слишком равные были силы.
Солнце теперь показывалось реже. Сверху временами падали белые мухи-снежинки. Иногда их становилось так много, что в озере даже днем наступали сумерки. Голубое Перо неожиданно присмирел, отошел к середине озера и там затих, как после возвращения из лощинки. Да и у Травянки пропало всякое желание продолжать охоту. К усталости, которая охватила ее, прибавилась грусть. Захотелось мирно, дружески побеседовать с Голубым Пером, развеять тоску. Ведь он такой же одинокий, как и она сама, в этом затерянном маленьком озере.
Она миролюбиво приблизилась к Голубому Перу, стала рядом.
- Скоро зима, - печально сказал он, будто они никогда и не ссорились. - Я в эту пору всегда уже забирался в глубокую яму за перекатом. Там не страшны самые лютые морозы. Стоишь себе, бывало, возле какой-нибудь коряги, а под тобой в иле лежат сомы. И нисколечко их не боишься. Летом они бы не потерпели, а тут спят, как убитые. Еды вокруг тебя сколько угодно. И плотва, и окуни, и ерши. Выбирай, кого пожелаешь... Хорошо в реке.
- В нашем Глубоком озере тоже было привольно, - вздохнула Травянка. - А главное - тихо. В реке, наверное, шумно? Лодки всякие тарахтят, загрязняют воду.
- Это верно. Шуму много, - согласился Голубое Перо. - Но мы к этому привыкли.
И он снова принялся вспоминать про большую реку, ее раздолье. Про то, как однажды чуть не угодил в сеть к рыбакам, как перехитрил зимой обжору налима.
Им было о чем рассказать друг другу. И они беседовали каждый день, поднявшись из глубины, когда светило неяркое солнце. Когда же становилось холодно, опускались на дно и дремали, едва шевеля плавниками.
Потом озеро сковал прочный лед, укрыл снег и стало темно, как ночью. Тихое к тому времени обмелело, и Травянка с Голубым Пером больше не покидали середины озера, на дне которого по-прежнему бил родник.
Как-то в страшную духоту, когда уже обоим стало почти нечем дышать, около берега послышался звон льда и появились широкие отдушины, через которые на дно хлынул свет.
"Что бы это могло быть? Ведь до весны еще далеко?" - терялись в догадках Травянка и Голубое Перо.
Превозмогая слабость, они направились к отдушине. На льду находились люди, отчетливо доносились их голоса. Люди черпали ил и промывали его, вылавливая мотыль. Красненькие червячки, потревоженные людьми, извивались в воде, вызывали аппетит. Травянка с Голубым Пером принялись торопливо подбирать их. Хотя и не ахти какая, но это была все же пища. Изредка попадались им даже юркие, с небольшими глазками и усиками на мягких губах вьюны, которые жили в иле и прежде были недоступны.
Травянка и Голубое Перо не верили своему счастью. Люди приходили за мотылем почти каждый день, обновляя отдушины. Около них теперь всегда имелся корм, а когда люди уходили и муть отстаивалась, можно было вволю наслаждаться насыщенной свежестью водой.
Однажды утром их застал у отдушины человек. Травянка с Голубым Пером отпрянули от кромки льда.
- Я видел щук! Зеленую и желтенькую! Они стояли вот здесь, - возбужденно закричал человек подошедшим людям.
- Разве водились когда-нибудь зимой в Тихом озере щуки?! Такого еще не бывало. Не иначе, почудилось. Очки нужно тебе сменить. Подбери посильнее, засмеялись они.
Это произошло уже незадолго до весны, когда Травянка и Голубое Перо, чувствуя ее приближение, лишились сна и покоя. За неделю лед разбух, распался, и по лощинке из Глубокого, озера хлынула долгожданная вода. К Травянке, откуда ни возьмись, подскочили запыхавшиеся, похожие на нее, ухажеры. Голубое Перо надеялся, что она рассердится и погонит прочь этих непрошеных, самонадеянных нахалов, но ничего подобного не произошло. Травянка шевельнула плавниками и медленно поплыла с внезапно появившимися пришельцами из Тихого озера.
И тогда Голубое Перо двинулся за ними. Он все еще надеялся, что Травянка обернется и позовет его с собой.

1