Мне присвоили уже звание майора и знаешь за что? За то что я сумел разоблачить заговор против нашей республики. Старая вонючка Али работал на вас. Не строй глупую рожу, он работал на КГБ. Теперь известно, он тебя подстраховывал. Ты был у него игрушкой в руках. Он попался на снарядах, которые ты привез ему из бункера. Твой дружок Джим случайно узнал, кто устроил нападение на грузовик и рассказал мне об этом на вечере у Лолы.
- Мансур, ты пьян. Лучше убирайся от сюда.
- А что ты мне сделаешь? Я уже не герой-танкист, а переведен работать в контрразведку. Мы уже допрашивали Али с пристрастием и он много чего рассказал. Жалко, что твоя любовница Дорри ускользнула за границу, мы бы ее тоже раскололи. Я к тебе пришел по делу. Мне нужен чемоданчик. Вы с Дорри его украли. Я сумел найти феллаха, который тебе чемоданчики вскрыл. Так что гони его с документами мне и за это... я милостиво тебя пристрелю. Зачем тебе мучиться. Ты же солдат.
- Иди, ты...
- Но я могу тебя пристрелить и так. У меня полная уверенность, что документы здесь. И служанку твою я пристрелю тоже, зачем лишний свидетель. Все будет сделано, как несчастный случай.
Мансур вытащил пистолет.
- Узнаешь?
Я приподнялся на диване. Это был знакомый ТТ, который я когда-то отобрал у дерущихся солдат. Потом я запихнул его в фургон, где ночевал и... забыл.
Все налилось знакомой тяжестью. Я делаю вид, что мне тяжело и подхожу вплотную к Мансуру, упершись грудью в пистолет. Мансур криво ухмыляется. На, гад. Взмах руки и Мансур перелетает через стул и ударяется головой об стенку. Пистолет улетает к двери. Я подхожу к лежащему телу. На шум появилась служанка.
- Что произошло господин?
- Ничего. Сейчас мы выкинем за дверь этого подонка. Помоги мне. Возьми пистолет сунь ему в карман.
- У него кровь?
- Делай что тебе говорят.
Я подхватываю тело и волоку его к двери. Служанка на ходу запихивает пистолет в карман брюк Мансура и успевает открыть входную дверь. Тело катится по ступенькам на землю.
- Может все-таки вызвать скорую помощь? - спрашивает служанка.
- Такие подонки выживают в любой ситуации. Придет в себя. Пошли.
Мы входим в дом.
- Где пилюли?
- Вот, господин.
- Иди, я их опять спрячу.
- Я их обязательно найду, господин.
- Хорошо, иди.
Я не стал их никуда прятать, а просто сунул в маленький часовой карманчик брюк. Теперь возьмемся за руки. Согнуть-разогнуть. Еще раз, еще. Два часа я занимался руками, а потом началось... Меня опять, как высушило. Тело ломило и ныло. Я свалился на диван и служанка меня заботливо закутала пледом. Только через три дня пришел в себя. Меня будила служанка.
- Господин, госпожа приехала.
- Ты опять принял какую-нибудь гадость? - спросила Гамиля.
- Все впорядке.
Я поднялся и пошевелил руками. Они задвигались.
- Смотри.
- Алексасндр, неужели... Не может быть.
Она подскочила и обняла меня. Мне еще было худо, руки еще болели, но я харахорился.
- Теперь и в гости можно. Первую наывестим Шери.
- Конечно.
- Ты очень изменился, Александр. Стал старше, мужественнее. Но больше всего я рада что ты вылечился и стал полноценным человеком. Гамиля, поздравляю. Это конечно чудо.
- Все чудо оказалось в лекарстве.
- Так ты его достал?
- Случайно удалось.
- А где Дорри, я ее что-то давно не видела?
- Она уехала лечиться домой,-сообщила Гамиля.
- Слыхали, Мансур вдруг пошел на повышение, получил майора. А недавно, помоему четыре дня назад, попал в больницу. Кто-то избил его на улице. До сих пор в реанимации.
- Нет. Нам ничего не известно. Я только-что приехала из Александрии.
- Александр, он ведь твой сослуживец. может быть ты заедешь к нему.
- Шери, хорошо что ты назвала нас сослуживцами, а не товарищами. Для меня Мансур подлец, - сказал я.
Женщины стали обсуждать таинственную историю с Мансуром, а я отвел в стороми Салима.
- Салим, ты мне можешь помочь?
- Что в моих силах, Александр, я все сделаю.
Мне нужно снять копии с некоторых документов и потом устроить пресс-конференцию.
- Когда ты сможешь принести эти документы?
- Лучше приходи за ними ты. Это необычные документы и за них можно поплатиться жизнью.
- Вот как? Значит говоришь это необычные документы. А что тогда будет с тобой, с Гамилей после того как ты расскажкшь о них журналистам?
- Незнаю. Но когда ты прочтешь эти бумаги, ты поймешь, кто-то должен выступить перед общественностью и рассказать правду об этих настоящих и будущих жудких войнах. Ты прошел испытания пленом и наверняка не хочешь повторения и вот чтобы не было этого ужаса я и хочу устроить пресс-конференцию.
- Ты мне задал большую задачу, но я все сделаю для тебя. Мало того, я постараюсь подготовить для твоей защиты многих друзей. Только Гамилю мне жалко, в этой свалке вас растащат по разные стороны границ. Завтра я с товарищами буду у тебя. Жди к четырем.
- Еще, Сабир, ты не припомнишь, когда попал в лагерь, не производили израильтяне опыты над военнопленными.
- Я попал в лагерь номер два, в офицерские бараки и с нами ничего не делали, а вот солдат, и это я помню точно, обрабатывали вакцинами против тифа.
- Может быть ты чего-нибудь такое заметил?
- Вообще-то, наши солдаты были очень задерганы и даже в панике удирали от офицеров. От своих офицеров. Я еще как-то раз подумал: "Господи, каких придурков мы набираем в армию". Они начисто забыли военную службу. Даже при утреннем и вечернем построении их надо было расставлять пинками по линиям. Только жрать, спать и срать-все их мысли в этом.
- Может быть они такими позже стали приходить в лагерь?
- Мне тоже показалось, что первые призывы и старые кадровики были поумнее. А потом, как валом повалили пленные и все со страхом в глазах.
- Израильтяне издевались над ними?
- Нет. Мало того, они стали отправлять пленных партиями домой. Их же было очень много.
- А ваши, интересно, возвращали их обратно в армию?
Салим задумался.
- Я как-то не вникал в такие вопросы, но для тебя я постараюсь все разузнать.
- Вон дамы наши кончили говорить. Мы уходим. До завтра.
Я пожал его руку.
Шери примчалась в наш дом как бомба.
- Гамиля, ты слышала, что Александр пытается сделать?
- Нет, - та смотрит удивленно на нас.
- Он хочет перевернуть мир и ради этого готов идти на голгофу. Александр, прошу тебя, не надо конференций. Зачем тебе эти будущие страдания, разве ты мало вытерпел. Тебя любит Гамиля, люблю я, твои друзья и ты всем нам причинишь так же горе.
- Шери обьясни мне все. Я ничего не понимаю, - заволновалась Гамиля.
Шери рассказывает все что услышала от Салима. Теперь Гамиля вместе с Шери обрушиваются на меня. Я сижу и молчу, на душе погано, мне жаль этих милых женщин, но кто-то должен начать первым. Другому будет может еще хуже, а я все же здесь иностранец.
Пресс-конференцию мы устроили через друга Дорри, телефон которого она мне оставила. Прибыло много журналистов и среди них мелькнула знакомая головка... Дорри.
- Привет, Александр. Как только мне позвонили, неслась через океан как сумашедшая. Я горжусь тобой.
- Гамиля и Шери другого мнения.
- Каждой женщине хочется иметь свой спокойный мирок, со своим мужем, домом, детьми. В этом их нельзя упрекнуть. Они любят тебя.
- Ладно, Дорри. Поговорим после конференции.
Я рассказал присутствующим о том как нашел бункер, маркированные снаряды, журнал боевых действий, самолет, чемоданчик и что в нем было. Подробно объяснил о всех видах психологического оружия и как оно развивается во всех передовых странах. Особенный шок вызвал рассказ о передачи Англии препарата Израилю для испытания его на военнопленных. Мне не верили и пришлось показать доклад и все остальные документы. Под конец, я сказал.
- Сейчас я вам покажу действие препарата М-801 на будущих сверх-солдатах НАТО.
Я вытащил ампулу, разбил стекло и проглатил ее. Пока рассказывал о действии этого препарата, Салим притащил стекло в раме и поставил перед журналистами.
- Пощупайте стекло, это не фокус. А теперь смотрите.
Знакомая тяжесть в руках и ногах. Подношу кисть к стеклу и на глазах изумленных людей, огроммный шар выдувается из стекла, вслед за движением внутрь его руки. Потом Салим разбил стекло и раздал его куски журналистам. Пусть возьмут для анализа.
Потом мне принесли толстостенную трубу диаметром тридцать миллиметров. Я скрутил из нее бабочку. Было много вопросов. Документы переснимались журналистами и когда до конца действия препарата осталось тридцать минут, я извинился перед пресутствующими и вышел в соседнюю комнату. Салим пропустил ко мне Дорри.
- Это потрясающе, Александр.
- Остановись. Тебе нужно срочно исчезнуть из этой страны.
- Почему? В чем дело?
- В моей истории завязано много людей, в том числе ты. Тебя искала контрразведка, что бы выпотрошить все сведения.
- Они опоздали. Сведения устарели, ты сегодня их выдал всему миру.
Я покачал головой.
- Я боюсь за тебя. Полковник Али арестован. Мерзавец Джим, выдал египетской разведке людей полковника Али. Мансур, хоть он сейчас и в больнице, перешел в разведку и видно попал по своему призванию.
- Да у вас здесь полно событий. Лучше скажи как Гамиля и Шери?
- Мы разругались и я ушел из дома Гамили.
- Ты плохо знаешь женщин, Александр. Я уверена, хоть они и поругались с тобой, они горды за тебя и любят по-прежнему.
Вошел Салим.
- Александр, сюда рвется столько народа, я пропущу наших женщин. Ты не против?
- Ну что я тебе говорила?
- Мне осталось пятнадцать минут. Пусть входят, потом уноси меня от сюда.
Ворвались Гамиля и Шери.
- Салим, я тебе еще выдам дома, - набросилась Шери на него. - Хорошо твои друзья подсказали где ты. Александр, - вдруг она изменила голос, наверно вы мужчины во всем сильнее нас. Прости меня, ты прав, ты сделал так, как велит твоя совесть.
Гамиля без слов повисла у меня на шее. Я начал чувствовать, что действие работы препарата кончается.
- Салим, мы сейчас куда поедем?
- Домой, к нам домой. Правда, Шери?
- Конечно, у нас безопасней. Гамиля, ему будет лучше у нас.
Гамиля кивнула головой.
- Салим, поехали. Действие препарата кончается.
- Гамиля, придержи его с той стороны, я с этой. Пошли, Александр.
Прошла целая неделя. Газеты еще долго шумели по поводу применения психотропных веществ в войне Израиля против Египтян. В ООН даже подняли вопрос о запрещении психологических войн. В Египет вылетела комиссия по изучению этого вопроса. Меня никто не трогал и не беспокоил. Такое впечатление, будь-то меня и не было и неизвестно кто выступил на пресс-конференции. Я уже стал чувствовать себя хорошо, как вдруг раздался звонок телефона. Салим снял трубку и вдруг передал ее мне.
- Але... Кто говорит? Во сколько подъехать? Хорошо.
Все встревоженно уставились на меня.
- Атташе нашего посольства хочет переговорить со мной в шесть вечера.
- Наверно надо ехать, - сказал Салим.
Генерал встретил меня, как старого знакомого.
- Как здоровье капитан. Слышал, что ты поправился и готов служить родине как и раньше.
- Да, товарищ генерал.
- Вот и чудесно. А сейчас мы поговорим с вами о том, как к вам попали документы, почему вы выступили на пресс-конференции и что нам с вами делать потом. Начнем с неизвестной для меня информации. От куда вы узнали, что полковник Али арестован?
- Это мне рассказал Мансур. Известный вам Джим Барт, на одном из вечеров в высшем обществе, вдруг шепнул Мансуру, что он случайно напоролся на нескольких ребят, которые хвастались будь-то бы они участвовали в нападении на грузовик с снарядами.
- Вот, сволоч. Это я не вам, продолжайте дальше.
- Мансур проследил, быстро доложил куда следует и цепочка привела контрразведчиков к Али.
- Кто вам принес документы?
- Дорри принесла их мне после того...
- Черт, я так и думал, - прервал генерал. - А как у нее оказался журнал из бункера?
- Я ей отдал после осмотра бункера. Там все было на еврейском языке.
- Теперь все стало на свои места. Это журналистка уговорила вас выступить на пресс-конференции? Не так ли?
- И так и не так. Я помимо всего считал своим долгом разоблачить...
- Все ясно капитан. Ах девочка, ах чертовка. Появилась на два дня и смылась. Вот теперь пойми кто на кого и где работает.
- Я забыл сказать, Мансур работает теперь в контрразведке и имеет чин майора.
- С этой дрянью все ясно, с Бартом тоже, а вот на кого работает она, не знаю. Одно в этой запутанной истории ясно, эти уникальные снаряды уже в Союзе. Только за это нам еще не снимут головы. Теперь о комиссии ООН. Она хочет встретиться с вами и получить документы. Встречайтесь, отдавайте все, что есть. У меня уже есть копии ваших документов. Так что, как с комиссией поговорите, сразу же отправляйтесь в Союз.
- Мне можно взять с собой жену?
- Эту черненькую из высшего общества? Хорошо, я помогу вам оформить на нее документы, правда это может в будущем повлиять на ваше служебное продвижение, но чем черт не шутит. Отправляйтесь, товарищ капитан.
У Шери все ждут меня и я кратко рассказываю о разговоре с генералом.
- То ли они чего-то не поняли, то ли претворяются, - говорит Салим. Не может быть, чтобы КГБ не раскусило твоей роли в этих событиях.
- Помоему, здесь решающую роль сыграла Дорри. - выступила Гамиля. Сейчас она выпустила серию репортажей о психологической войне, где главным героем сделала Александра. Наверно в Советском Союзе понимают, что теперь разделаться с ним, это равносильно посмеяться над общественным мнением и решением ООН.
- Гамиля, ты у нас большая умница, но откуда ты узнала о репортажах Дорри.
- От Лолы. Джим получает газеты из посольства. Да и здесь они продаются, правда с запозданием.
- Друзья, - заговорил я, - я знаю наших. Наши сделают умное лицо и потом втихомолку могут расправиться, но может и права Гамиля, зная темперамент Дорри, они навряд ли это сделают.
- Так может ты не поедешь в Союз?
- Поеду.
- Я не поеду с тобой, Александр, - раздался голос Гамили.
Мы все уставились на нее.
- Мы все настолько разные и такие, что я не могу бросить то, с чем связана моя жизнь здесь. Я боюсь жить там; боюсь комуналок, о которых ты рассказывал; боюсь той сумашедшей идеи, которой охвачено ваше общество в построении коммунизма; боюсь всего. Я думаю, что здесь бы у нас все уладилось, а там нет.
Мы молчали несколько мгновений.
- Хорошо. Раз ты так решила, пусть будет по твоему, - сказал я.
Комисия ООН меня долго не задерживала. Она задала несколько вопросов, забрала документыи и я достал авиобилет через посольство. Египет прощался со мной обычной, нудной жарой. Под большим стеклянным колпаком аэропорта, три знакомых фигурки махали мне руками. Только одна личность, стоя у трапа самолета, хмуро провожала меня. Это был Мансур....
* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ХРАНИЛИЩЕ
Начальник политотдела смотрит на меня садистким взглядом. -Так вы опять напились, капитан Скворцов? Гражданка Самсонова написала новое заявление на вас. Мало того, что вы опозорили ее дочь, так теперь ворвались в ее дом, разбили посуду, ударили женщину в лицо. Вы собираетесь женится на Глафире Николаевне?
- Нет, товарищ полковник. Она с другими нагулялась, а теперь хочет привязать меня к себе.
- Это кого вы имеете в виду. Кто эти другие?
- Разве важно, что бы вы знали их фамилии. Вопрос стоит обо мне. Так вот, жениться на Глафире не буду.
- Будешь. Если не будешь, я этому делу дам ход и твоя последняя пьянка боком обойдется тебе. Боевой офицер, несколько иностранных орденов, стыдно. Как появились у нас так без конца позорите нашу часть. Идите и подумайте еще раз. Даю вам неделю на размышление.
Я вышел и мне опять захотелось напиться и пойти к этой твари, гражданке Самсоновой, и врезать еще пару раз по этому жирному в складках, лицу...
Меня, после Египта, отдел кадров не знали куда засунуть. Почему-то врачи не рекомендовали мне больше служить в танковых частях, ссылаясь на последнюю контузию рук. И вот какой-то сундук-генерал, узнав, что я занимался разминированием, решил отправить служить меня в хранилище, ядерных боеголовок. Так я оказался в этой дыре, далеко от городов, в поселке, обслуживающим эту дурацкую воинскую часть и самой части, проедставляющей закрытую зону с бесконечными вышками, казармами и подземным хранилищем. Каких боеголовок здесь только не было и для знаменитых СС..., и для дохлой "Луны".
- Саша.
Я оглядываюсь. Глафира, боже как она меня достает иногда, прямо до горла. В этой дыре каждая женщина на учете. В радиусе 50 километров, офицеры и солдаты знают каждую женщину или молодую девушку, настолько в них большой дифицит.
С Глафирой, я познакомился в клубе, когда выпив стакан дурной местной самогонки, настоенной на смеси гниющих фруктов и табака, пошел раздвигать толпу офицеров, поглядеть, что за чудо было внутри их кружка. Молодая кокетка, с порхающими глазами и формами стянутыми лопающимся платьем, сделала "проминаж" глазами и пропела.
- Капитан, что же вы не показываетесь? Я так хотела познакомиться с настоящим боевым офицером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16