Прихожане обескураженно разводили руками, топтались на паперти, ахали, охали, жалели молодого попа:
- Либо не здоров на голову, либо замечтался. То-то я слушаю несуразное он читает!
- Слыхано ли обращаться к богу по фамилии? Бог по кличкам и то всех знает. Перед ним нет ни чинов, ни фамилий!
- Ах, какой стыд!
- Смехота, мать моя. Тьфу!
- Помру, бабоньки, не верьте, коли отец Гавриил станет отпевать!
Солнце задержалось на закате на краю неба, ухватилось лучами за красноватые стволы берез, подсматривало и смеялось золотым глазом.
Отца Виталия еле добудились. Спросонья и спохмелья он никак не мог уразуметь, что от него хотят члены церковного совета - три сухоньких старичка, как три комарика, в парусиновых сюртучках.
- Новый батюшка уехал. Совсем. От позора, от смеха сбежал. Остались мы опять, яко сироты. Клавдия-блудница виновата! Таращила на отца Гавриила свои бесстыжие зенки, он и сбился. Опомнился, когда до конца прочитал... "Димитрия Быстрова, воина"... Тот и не думал богу душу отдавать!
- Вы, отец Виталий, вступайте на свое место завтра, а мы пошлем прошение преосвященному, чтобы вас опять восстановили. Не расстрига же вы! Сана с вас никто не сымал, вот и правьте.
- Только уж воздержитесь от возлияний, хотя бы временно. Возможно, владыка кого пришлет из епархии для проверки, либо сам явится. Мы-то вас не выдадим, но все же таки...
- Капли в рот не возьму! - заверил батюшка. - Только какой уж я поп? Без меня обойдетесь, в отставку подаю. Ради того лишь взойду на амвон, дабы молебен во здравие отслужить! - и пропел басом. Димитрию многие лета-а-а-а!
Комарики позудели и улетели, а тот, кому воспевалось многолетие, злым демоном возник у окна.
- Слыхал, старик, какую штуку отмочили? - спросил он сквозь зубы. - Узнаю кто - убью!
Батюшка хихикнул.
- Ты что-нибудь знаешь?
- Откуда! - отец Виталий невинно пожал плечами и вздохнул: - Чего она ни сделает ради твоей любви! Землетрясение накличет, по горячим углям босиком пройдет, ледяную речку переплывет.
- А-а! - парень улыбнулся, и зыбкой тенью с его лица скатилась вся злость. Глаза теплели изнутри, нагревались голубые донышки, и в них плавились, светлея, желтые пятнышки, как золотая пыль.
Солдат уходил через огород, через грядки, и за ним еле поспевала цепочка следов на рыхлой земле.

1 2