Стал космос бороздить по чуть иной орбите,
Что сразу же отметили синоптики и моряки.
Тревожно замигали маяки,
Скусив патроны, сводные полки,
Нацелясь в небеса взвели курки...
Ну словом, честь по чести испросив руки,
Счастливый принц женился на Тазитте.
Я множество галактик повидал.
В одной из них (как въедешь, так налево)
Живет Мужчина-эталон
И Дева-королева.
На каждый всход у них по тридцать три посева,
В них страсть всегда кипит на грани перегрева.
Но пальму первенства я им бы не отдал.
Ее бы преподнес я, упадая ниц,
Вот этим вот двоим друг в друга погруженным,
Чтоб снова стало ясно всем молодоженам,
Что счастье близости порой
Не ведает границ!
Узнав о свадьбе, Зет возликовал.
Поток приветствий хлынул, как обвал.
В фонтанных чашах из запретных патиссонов
Варили пиво-воды, резали муфлонов
Под звуки мандолин и вибропатефонов
Шумел за карнавалом карнавал!
Вот тема дивная; друзья, для смеха всех уклонов:
Зет дядю Зета замуж выдавал!
Бол-Ван и тот был вне себя.
От радости высокой
Он так помолодел душой, что стал завидным женихом.
- Скажите мне, я кто?!
Он спрашивал у всех входящих в дом.
И дамы многие, узнав его с трудом,
Впадали в транс и говорили:
- Сокол!
А Тетия великого вдова
Ему шептала нежные слова.
А что ж Земля?
А на Земле в те дни
Была опубликована научная заметка
О том, что Зет, как донесла вселенская разведка,
Отныне населен, увы, почти людьми,
Что в результате небреженья иль чего-то хуже
Всемирно знаменитый супвитальный круг
Дал трещину и затянулся туже,
Чем сведено на нет одно из самых удивительных явлений:
Ускоренная смена поколений *
И что в дальнейшем на подопытной планете
Рождаться будут дети. Только дети!
Слом внуковитости в сверхопытах нередок.
Работу можно было продолжать
Не так, так, в крайнем разе, этак.
Но автор круга - скандалист и аматер
Поднял такую бучу в прилегающей печати,
Что Колли вызвал шеф
И, полистав его рабочие тетради,
Вдруг приказал, чтоб он программу стер,
Всех роботов списал,
А опустевший Зет
Поставил в ряд необитаемых планет.
* Из зетских роботов хотели сделать неких дрозофил.
Быстроплодимость этой мухи фантастична.
Ей даже памятник стоит. Его я видел лично:
Какой-то голый старичок, худой, но полный сил,
Как видно, представляющий науку,
С почтеньем мухе пожимает руку.
Мол, множество побед одержано в борьбе
И часть из них принадлежит тебе
За то, что очень быстро ты плодилась
И тем для всяких опытов годилась.
Глава шестнадцатая
О девы чудные, воздушные красотки,
О зрелые мужи с астральным любомудрием на лицах,
О юноши, скакающие вверх
При помощи шестов и тапочек с шипами!
О дамы, заучившие на память
Всю лучшую поэзию!
О фейерверк
Жестоко-остроумной холостежи,
О вы, курфюрсты клана чудаков,
Ты, молодежь, загадка всех веков,
Вы, старцы мудрые, с кем я привык дружить,
Как хорошо на этом свете жить,
Тому, кто жить так хорошо умеет.
И как прискорбно знать,
Что все конец имеет,
Один конец. Таков наш организм.
Извольте мне простить
Невольный плеоназм!...*
* Плеоназм - в стилистике означает употребление ненужных слов, не дополняющих смысл речи; II. Имеет целью усиление впечатления, производимого речью. Большая энциклопедия под редакцией С.Н. Южакова, том 15 (Пенька-Пуль).
Я это все к тому, что Колли был в тоске.
Прочтя инструкцию и столбик астросводки,
Промыв ключи в растворе царской водки,
По кси-каналу на подводной лодке
Он въехал ночью в Храм Прямой Наводки,
Пробил свой индекс на сверяющей доске,
Нашел на небе темно-синий Зет,
Затем Загон необитаемых планет
И, протирая жерло моритарной пушки,
Вдруг вспомнил родину свою - Туда-Судой:
Простые стоэтажные избушки
Над тихой задремавшею водой,
Знакомых скал замшелые вершины,
Над зимним лесом оплывающий рассвет
И гул огромный непристижной сверхмашины
Любимицы отца - Чинителя Планет.
Он вспомнил девочку с глазами, как огни
Неведомых далеких мирозданий.
И гамму тех пленительных страданий,
Что каждый раз рождали в нем они.
Он вспомнил все, перебирая рать
Каких-то новых чувств,
Необъяснимых детям.
И понял вдруг, как это важно - знать
Не кто возница, а куда мы едем.
Разматывая жизни спутанный клубок,
Он вспомнил все, что мог
И что давно не мог...
И вдруг железо лязгнуло в зените!
Умышленно иль нет, не знаю, извините,
Но Колли так рванул космический замок,
Что Зет сорвался с орбитальной нити,
Сжег замыканьем лучевые провода
И в черном небе канул без следа.
Две тысячи плюс эн пятьсот текущий год.
Четверг.
Четвертое,
На реках ледоход!
И, понимая сердцем сущность этой даты,
Как собственно и то,
Что стоимость планеты вычтут из зарплаты,
Стер Колли выкладки свои и все координаты
И так сказал:
- Живите, черт возьми!
Пускай вам случай и судьба помогут.
Не могут роботы, конечно, стать людьми.
А если могут?
Если все же могут?!
А если!..
Еще от неавтора
Тетрадь на этом кончилась.
На вклеенном листе
С частичным переходом на обложку,
Есть три стиха еще,
Один из них про кошку,
Второй неведомо про что,
А третий про коня.
Признаться он, не то, что поразил меня,
А как-то странно возвратил к поэме.
И хоть сюжет его никак не примыкает к теме,
У чувства первого идя на поводу,
Я все же здесь его, пожалуй, приведу.
Вот он:
Не может быть того, что быть не может.
Но иногда, друзья мои,
Весною иногда,
Копытом землю оттолкнув, восходит лошадь,
Как северная крупная звезда.
И мореходы, глядя на нее,
С восторгом пишут в вахтенных журналах:
- Замечен пролетающий предмет
Конеподобной формы, типа - лошадь!..
Не может быть того, что быть не может.
Но все таки порою по весне,
Когда запахнет талыми снегами,
Легко дорогу оттолкнув ногами
Восходит грусть, живущая во мне.
И снова я один.
И снова мир огромен,
И снова слышу я, не склонный к чудесам,
Как дико ржет
Подсобный, старый конь на тихом ипподроме,
С телегой вместе
Поднимаясь к небесам!
1974-75 г. Благовещенск - Москва.

1 2 3 4