- Ту-ту-ту, - приветствует её паровозик.
А станция только смущённо улыбается в ответ. Посылки и бандероли, письма и открытки выходят кто на одной, кто на другой станции, принося людям различные вести и радость. А паровозик спешит дальше. Но вот и конечная остановка. Самой последней выходит маленькая бандеролька. Она весело машет вслед паровозику.
На небе уже показались первые звёздочки. Усталый, но радостный, возвращается паровозик в своё депо. Приятно ему приносить радость другим. Вернувшись домой, паровозик примет горячий душ, сладко зевнет, подмигнёт ясному месяцу и уснёт сладким сном.
И вам тоже, ребята!
Ондрейка и Оринка
Давным-давно дело-то было. В глухих северных лесах вилась, что змейка, речушка - ясные воды. На её берегу, на трёх горках, стояло село. Речушка была мала, но берега имела шибко высокие. Берёзы и ели на её берегах в сильные ветра уж шумели-шумели, точно гневались на кого. Из-за этих-то шумов и прозвали село Шумное.
Село невеликое: дворов двадцать, не боле. И народ в этом селе был не шибко богатый. И жили в том селе Ондрейка и Оринка. Оба баские, молодые, да и любили они друг друга.
Дом у Ондрейки поболе был, да и семья жила побогаче. Но и у Ондрейки, и у Оринки семьи-то жили дружно, справно. Да только радость-то редко без огорчений бывает да без страданий. Она очень часто тень имеет - печаль да кручину.
Явился в то село купец заезжий. Мужик здоровый, бородатый, неженатый. Торговал он ситцами да лаптями, платками да сукном. На торг сбегалась вся женская половина села. Да и мужики не брезговали оценить товар да о подарках покумекать. Тут-то и присмотрел купец Оринку, ладную да проворную. После торгу и явился к Оринкиным родителям. Мол, то да сё, в жёны Оринку прошу. Мол, когда сватов засылать? А за девку обещал новый дом сладить, коровёнку, да и так помочь кой-чем.
Родители с испугу от напора такого и сказать ничего не смеют. Уж больно много сулит, хорошо бы, коль всё так. Окромя Оринки-то в доме ещё две девки, сестренки младшие. Их тоже ещё растить надо. Глазами моргают родители, гостю чай льют, вздыхают, думают, да и согласились.
Ох, Оринка в слёзы:
- Не пойду, - говорит, - за чудо это бородатое. Я Ондрейку люблю. Ой, не пойду!
Мать слёзы смахивает - жалко дочку-то.
- Нам решать! - хмуро гаркнул отец.
Убежала Оринка к себе в каморочку, целую ноченьку проплакала, сердешная. А купец-то в тот же день уехал - к свадьбе готовиться. И настала печаль-кручина, все село замерло, выжидает, что будет. А Оринка день одна плачет, а вечером с Ондрейкой на пару слёзы льют. Прощаются друг с другом, что перед могилой.
- Прощай, моё солнышко! - говорит Ондрейка.- Ничем тебя не обидел, лелеял, радовался на тебя. Не увижу тебя боле, моя Оринушка.
И в слёзы.
- Не плачь, мой соколик, не рви мне сердце. Не живу я теперя, а умерла будто. Только и есть, что любовь твоя теплится. Как я без тебя, соколик мой ясный, жить-то буду? - И тоже в слёзы.
За последние дни как-будто вода в речке прибыла, столько слёз всеми пролито. А деревья-то шумят, шумят, беду кличут. Вот на третий день Оринка и говорит:
- Схожу-ка я в лес за грибами. Последний раз порадую вас, батюшка с матушкой.
Повязала платочек, взяла лукошко, а сестрёнки с нею просятся: .
-И мы с тобой, Оринушка! Возьми нас...
А Оринка, сердешная, отвечает:
- Нет, сестрёнки милые, одна пойду, погуляю на воле напоследок.
Сказала и скорёхонько ушла в лес-то. Шла, шла по знакомой тропинке и пришла к лесному озеру. Вода в том озере, что зеркало, чистая да студёная. Оринка корзинку в сторону кинула, платочек с себя сорвала и, что есть мочи, бегом к озеру. Решила в воду кинуться. Слёзы из глаз хрустальными каплями сыплются, губы шепчут слова прощальные. Только к озеру подбежала, глядь, а на берегу старичок сидит.
- Куда это ты, Оринушка, бежишь? - спрашивает. - Али хочешь в воду кинуться? Погоди немного, присядь-ко со мной.
Оринка как-то сразу присмирела, поостыла, присела рядом со старичком. А он ей и говорит:
- Не печалься, не горюй, может, всё и уладится. Поживи денек-другой у меня, а там и решай.
- Хорошо, дедушка, - отвечает Оринка, - поживу у тебя.
Посидели они на берегу, пока не завечерело. Поднялся старичок-лесовичок и побрел к своей избушке, а Оринка за ним. Смотрит, а избёнка-то у старичка совсем худая. Заходят в избу, а старичок и спрашивает:
- Где, Оринушка, приляжешь, на печи али на лавке?
- Не заботься, дедушка, мне пуховых перин не надо,- отвечает Оринка.
- Молодец, - улыбается старик в бороду.
- Дедушка, а Вы что же, и ужинать не будете? - удивляется Оринка.
- А чем же, милая? У меня нет ничего, - говорит старичок.
- Как же нет? А грибы-ягоды у самой избушки? Я, дедушка, мигом!
Схватила Оринка со стола кувшинчик и выбежала из избы. Не успел старик, кряхтя, присесть на лавку, а Оринка тут как тут. Кувшинчик полон малины, а в переднике грибы белые, крепкие да ровные.
- А где ведёрко-то у тебя, дедушка? - спрашивает Оринка.
- Ведро-то? За печкой. Неужто н за водой пойдешь, темно же?
- Я быстро сбегаю, - уже в дверях отвечает Оринка. И не успел старик глазом моргнуть, а она с водой возвращается. Плеснула воды в самовар, печку наладила, дрова-то всегда в доме за печкой сушатся. Заиграл огонь в печи весело. Оринка угольки да щепки в самоварную трубу покидала, и еловых шишек добавили для аромата. Потом и за грибы принялась: начистила, нарезала и на сковородку уложила. Постным маслом полила, посолила и в печь. Печь пуще играет, только треск по дому раздаётся. А Оринка уж полы намывает. Половицы сосновые задышали, смолистый весёлый дух по избёнке стелется. Паучки все по углам разбежались - как бы Оринка их веником из дому не выгнала. Старик на Оринку налюбоваться не может. Сидит, кряхтит да в бороду хмыкает. Тут и грибы поспели. Оринка чай с малиной заварила, стол накрыла, деду в пояс кланяется:
- Кушайте, дедушка, теперь я на Вас порадуюсь.
- Спасибо тебе за твоё угощение, и от моего не откажись.
Сказал так старичок да как махнёт рукавом! Тут на столе и масло, и молоко, и хлеб появились. "Чудеса!"-удивляется Оринка. Что было, тем и поужинали и на покой отправились.
Утром Оринка проснулась, да как вспомнит всё, и опять в слёзы.
- Что же ты опять плачешь? - спрашивает старичок-лесовичок.
- Ох, дедушка, как мне мати жалко, как мне тятю жалко, и сестрёнок жалко, и Ондрейку жалко. Потеряли они меня, чай поди ищут. А вернуться к ним нету моченьки, - убивается Оринка.
- Не горюй, девица. Не лей слёзы-то. На-ко, возьми свою корзинку, которую вчера в лесу обронила.
А корзинка-то полным-полна грибов. Не берёт её Оринка, отворачивается.
- Бери, бери. Да отнеси домой её. Да пуще покорми отца с матерью этими грибами.
Делать нечего. Взяла Оринка лукошко, поклонилась старику в пояс, простилась ласково, да и пошла к дому. Идёт грустная, печальная. А дома-то целый переполох. Всем селом искали, кликали Оринку всю ночь. Ондрейка за одну ночь похудел весь, с лица спал, и у матери с отцом седых волос прибавилось. Глядят все на дорогу, а по ней Оринка идёт! Все в слёзы, да так уж рады, так уж рады, что и побранить забыли.
Как пришли домой, Оринка грибов нажарила и пригласила мать с отцом да сестрёнок младших грибов отведать. Все едят и надивиться не могут. Грибы как грибы, а вкус какой-то особенный, не оторвешься. Грибы-то волшебные, заговорённые были. А Оринка сидит у окна и по-прежнему слёзы льёт. В грусти-печали и спать легли.
Поутру просыпаются, а матушка и говорит:
- Отец, Оринка, какой странный сон я сегодня видела. Будто купец-то наш, жених который, шёл-шёл по снежной-долине, да вдруг и исчез совсем. Словно сгинул. Не случилось ли что с ним?
Досказать не успела, глядь в окно, а по селу гонец скачет и прямо к их дому направляется. Слез с коня и в дом:
- Ну, Татьяна Ильинична. Ну, Василий Федорович (это так Оринкиных родителей кликали). Хорошо, что не успели свою Оринку за купца того отдать. И не купец это вовсе, а тать с большой дороги. Был вчера я в соседнем селе, видел его. Как понаехали туда солдаты, схватили жениха-то вашего, скрутили и аж в самый Петербург увезли. Туда ему и дорога!
- Да ну?! - вымолвили все. Глазами хлопают, а сами рады, что дело так обернулось.
-Боже святый. Боже святый, - запричитала мать.- Спасибо, Господи, что беду от нас отвёл!
Тут отец и говорит гонцу:
- Чего стоишь за зря? Беги скорей к Ондрейке, пусть сватов засылает, аль не видишь - девка-то пропадает с горя.
Гонец умчался, только пятки засверкали.
- Ах, матушка! Ах, батюшка! - стрекочет Оринка, бегает по избе, как заведённая.
К вечеру и сваты пришли. Все, как положено, и о свадьбе договорились. Оринка с Ондрейкой друг на друга наглядеться не могут. Позднее и свадьбу сыграли широкую да ладную. Молодым дом справили, стали они жить-поживать да добра наживать. И детишек у них трое было: Николка с Васяткой, да Настенька.
Вот и сказке конец, а кто слушал - молодец.
Сказка о тряпочке с половинкой кораблика на боку
Когда-то давным-давно на солнечной опушке стоял маленький, ну просто крошечный, домик, в котором жила одна пожилая дама.
В домике у дамы все комнаты были чистыми и уютными. А поддерживать порядок в доме помогала даме маленькая, очень весёлая и забавная тряпочка с половинкой кораблика на боку.
О-о, когда-то эта тряпочка была самыми боевыми штанишками у одного сорванца. И где они только вместе с ним не были: и на огромной старой липе, что растет у дома, и в зарослях колючего шиповника, и в бурлящем ручейке, и на соседнем заборе, где и осталась часть штанишек с половинкой кораблика на боку. А причиной стал обычный непослушный гвоздь, который никак не хотел сидеть глубоко в доске. Так и норовил, хоть через шляпку, но взглянуть на окружающий мир. Вот так и попала тряпочка с половинкой кораблика на боку к доброй пожилой даме.
Обычно тряпочка лежала в тёмном чулане и грустила в тишине. Но иногда добрая дама доставала тряпочку из чулана и разрешала ей сначала поплавать в тёплой водице, а потом поскользить по тёмной полировке стола или шкафа. И снова в тёплую воду и на пыльную полку под самым потолком. Так вместе с дамой они обходили весь дом. А когда тряпочка справлялась со своей работой, её опять убирали в тёмный чулан и оставляли одну грустить с паучатами.
Но вот однажды к доброй пожилой даме приехала в гости маленькая девочка. Девочка была очень и очень любознательной. И когда пожилая дама ушла в булочную, девочка открыла чулан и увидела грустную тряпочку с половинкой кораблика на боку.
- Здравствуй, милая тряпочка, давай с тобой дружить, - сказала девочка.
Ох, и обрадовалась же тряпочка такому знакомству! Она с радостью согласилась дружить с девочкой.
Девочка взяла слегка пыльную тряпочку и окунула ее в холодную воду, которая была в маленьком корытце.
- Ой-ёй-ёй-ёй! - завопила тряпочка.
- Ой-ёй-ёй-ёй, мне холодно, - кричала тряпочка, но девочка её не слышала. Она радостно кружилась с тряпочкой в вальсе. И стали они вместе дружить. Они вместе окунулись еще разок в холодную воду, а потом весело прыгали по стульям, по столу, по дивану. И прыг - на белое покрывало, и - ух! - на мягкую подушку, и - эх!- на люстру. Правда, до люстры допрыгнула только тряпочка, а когда она спрыгнула с люстры прямо в компот, вдруг вернулась пожилая дама.
И увидела дама, что натворили две подружки, девочка и тряпочка с половинкой кораблика на боку.
Дама посмотрела на девочку, посмотрела на тряпочку, и отправила их в тёмный чулан. И горько-горько плакала девочка, и тяжко-тяжко вздыхала тряпочка. Им было так обидно, что им не дали доиграть в такую интересную игру, как уборка комнаты.
После такого наказания они обе стали послушными. И ещё долго-долго дружили девочка и тряпочка, и больше не огорчали пожилую даму.
Лапоточки
Давным-давно, в деревне у леса, в деревянном тёплом доме (чаще всего у печки), жили-были лапоточки две пары. Левый и правый в одной паре, да левый и правый в другой паре. Жили они дружно, росли вместе. Подросли ещё немного и совсем взрослыми стали.
Одни лапоточки беспокойные были. Только утро зарёю окрасится, а уж они топ-топ-топ в лесок - поздороваться с матушкой-природой, поклониться росистой травушке (хороший нынче сенокос будет!) да улыбнуться красну солнышку. Вернутся в дом, подождут, пока хозяйка заплетёт косу туго-натуго, и опять топ-топ-топ - за водицей на колодец, козу на полянку выведут, цыплят покормят, а уж потом и под стол - пришло время завтракать.
Пока хозяйка первых лапоточков молоко парное из кринки разливает: матушке, батюшке, братцу Васятке да сестрёнке, - глядь, и вторые лапоточки к умывальнику пришлёпали. Раз капелька - один глазок, две капельки - другой глазок, и - скорей к столу.
А первые лапоточки глядят на них и удивляются:
- Что-же, ваша хозяйка и косу плести не станет?
- Что вы, что вы, - отвечают вторые лапоточки. - Лишний раз ступнём, сотрёмся скоро, дырки будут. Нам у кровати хорошо, тепло и сухо.
- Ну-ну, - отвечают первые лапоточки. И после завтрака опять уж топ-топ-топ в поле-огород.
А к вечеру возвращаются усталые, пыльные, но радостные, полные новых впечатлений. И так день за днем, день за днем. И действительно, беспокойные и трудолюбивые лапоточки скоро протёрлись, растрепались и стали совсем непохожими на вторую пару, хоть и плели-то их в один день. А вторые лапоточки все как новенькие, посапывают у кровати.
Расстроились первые лапоточки, загрустили, а нестёртые посмеиваются над ними:
- Ну, что, добегались?
И вот однажды в дом заходят гости дорогие, самые настоящие сваты, и жениховы лапти с ними, большие, прилежные, баские.
Поглядывают жениховы лапти на одну пару и на другую: на чистенькие у кровати и на стёртые у печи - выбирают. Поглядели, поглядели, да и выбрали. И пусть не совсем новые, и пусть немного потёртые, но беспокойные и веселые.
А чистенькие так и остались одни в доме, так и шаркали до самой старости от кровати до стола в полном одиночестве.
Вот и сказке конец.
Облачная сказка
Все на свете любят гулять в лесу и у речки, любоваться разноцветьем трав, наблюдать за порхающими бабочками или за полётом стрижей. Но мельком взглянув на выцветшее летнее небо, тут же переводят взгляд на белоголовые ромашки, на зелёные волны шумящих берёз или на бегущие воды крошечной речушки.
Ну, а я совсем недавно гуляла прямо по нежно-голубому небу, да-да-да!
Гулять там, в вышине, одно удовольствие и просто наслаждение! И совсем нескучно бродить в компании весёлых, добрых и озорных облачков. Каждое облачко любит изображать кого-нибудь из нас, живущих на земле. Все они весело играют на просторе: и облачко-лисёнок, и облачко-пудель, и облачко-слоник. "Догонялки" - это самая любимая облачная игра. Это так весело - догонять друг друга и кружиться, кружиться под солнцем. А ещё задорные облачка очень любят изменяться. Облачко-колобок катилось-катилось, да вдруг и рассыпалось на кусочки, и превратилось в прекрасную танцовщицу. А облако-гора так медленно двигалось, что отстало от своего друга - облачка-пуделя. Гора пыхтела-пыхтела, и бах..., превратилась в паровозик: ту-ту-у-у-у, пых-пых-пых, чух-чух-чух... И догнала своего друга-пуделя.
То-то радости, то-то веселья! Вот так и играют облака в этой высокой синеве.
И у меня настроение самое что ни на есть великолепное. Сегодня мы с облачком-слоником придумали новую игру. Она даже очень простая. Надо войти в воздушную речку, раскинуть руки в стороны, и река сама прокатит тебя по невидимым воздушным горкам.
У-у-ух, и - вниз, э-э-эх - и - вверх, о-о-ох - и - ещё выше! Вот здорово!
Вот так мы и катались вместе со слоником по воздушным горкам, сквозь потоки воздушной реки. Но веселье это продолжалось недолго.
Вдруг издалека, с самого Востока, стало приближаться странное большое облако, целая туча. Облачка все всполошились, заметались. Кто вправо, кто влево, мечутся из стороны в сторону, спотыкаются, сталкиваются, сливаются. меняются. И уже не понять: то ли это облачко-пудель, то ли облачко-колобок, облачко-слоник или облачко-лисенок. Ужас, ужас, что началось! Все вокруг кричат: "Дракоша, Дракоша!" - в панике и страхе. А облачко-Дракоша приближается, летает вокруг облачных зверюшек и пугает всех своими большими серыми крыльями. А из глаз искры так и сыплются, а в правой лапе - огромный кнут! Хлоп кнутом - и молния, хлоп кнутом - и молния! А сам смеется-рокочет.
Жутко стало всем от его смеха. Зверюшки-облака все теснее прижимаются друг к другу. И вдруг облачко-балерина заплакало, потому что в этой суматохе оно потеряло одну ножку. А Дракоша и вида не показывает. Кружится вокруг, пугает облачный народ, и-хлоп!- молнией. Тут уж и остальные не выдержали и горько заплакали, посыпались слёзы прямо на землю летним желанным дождём.
Вот тут-то одно облачко-старичок покачало головой и говорит Дракоше:
- И не стыдно тебе, такому большому, пугать маленьких? Если будут они долго плакать, то могут высохнуть и исчезнуть.
1 2 3