Хотя казалось, что Надин отсутствует очень долго, в действительности ее не было всего несколько минут. Она переоделась в традиционную домашнюю одежду галабию. Галабия была из белого хлопка, с расшитым по краю вырезом для шеи и красным и золотым шитьем на груди. Надин села на деревянный стул напротив него. Она взяла кусочек рахат-лукума из небольшой стеклянной чаши на столе и стала его есть, слизывая с губ остатки сахарной пудры. Натан не мог отвести глаз от ее стройных ног, проглядывавших в длинном разрезе галабии.
— Итак, чего вы хотите? — спросила Надин.
— Разве Ибрахим вам не рассказал?
— Нет. Меня только попросили помочь вам, если вы появитесь, хотя и предупредили, что это очень сомнительно. Итак, чего вы хотите?
— Хочу вашей помощи для предотвращения убийства.
— Кто и кого должен убить?
— Террористическая ячейка замышляет убить делегацию умеренных палестинцев, которая выедет для ведения мирных переговоров.
— Тех, кого вы называете террористами, многие называют борцами за свободу.
— Я думаю, что этих вряд ли кто-нибудь назовет борцами за свободу.
— Почему вы полагаете, что я не принадлежу к их числу?
— Потому что в этом случае я давно уже был бы мертв. Но послушайте, если вы в самом деле хотите помочь, давайте перейдем прямо к делу.
— Прежде чем мы это сделаем, если мы это сделаем, я хочу, чтобы вы знали, что в вас есть что-то такое, что меня настораживает. И того человека, который послал вас сюда, тоже настораживало. Поскольку эти так называемые террористы избрали мишенью палестинцев, вы, видимо, считаете, что мы должны быть очень признательны вам за вашу помощь. Должны склонить перед вами головы и беспрекословно выполнять ваши приказания. Будем говорить без обиняков. Мне совершенно наплевать на тех или иных делегатов, будь они умерен ными или экстремистами.
— Почему? — озадаченно спросил Натан.
— Потому что я не верю, что они смогут чего-нибудь добиться, хотя бы отсрочить неизбежную заключительную кровавую битву. Но как ни маловероятно, что случится чудо и им удастся предотвратить эту битву, принудив ваше упрямое правительство действовать разумно, я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы содействовать этому. Но не как ваша покорная служанка.
— Я только прошу, чтобы вы помогли мне помешать убийству. Никаких других скрытых замыслов у меня нет, и, после того как эта цель будет достигнута, мы пойдем каждый своим путем. Договорились?
— Давайте начнем, а там посмотрим, как пойдет дело.
— Нет, сказал он. Вы можете прямо сейчас сказать, что не желаете принимать в этом никакого участия, и я тут же уйду. Но если вы действительно хотите мне помочь, я должен знать, что вы берете на себя определенные обязательства. Это дело не из тех, какое можно начать, а потом, если не понравится, бросить. Что вы на это скажете?
Внезапно он увидел в окне красные береты сирийских солдат.
— Не тревожьтесь, — успокоила его Надин. — Это обычный патруль, который проходит здесь каждый час. Они любят бывать на этом пляже, потому что тут пол но туристок в бикини. Послушайте, — продолжала она, выпрямляясь в кресле и глядя в упор на Натана, — откуда мне знать, что вы не используете мою помощь против моего же собственного народа? Ведь в конце же концов вы сотрудник Моссад. — При этих словах он поежился. Здесь, на ливанской земле, в окружении сирийских солдат, слышать их было не слишком-то приятно. — Ваши люди отнюдь не славятся своей честностью и милосердием к палестинцам, не так ли?
— Но ведь я приехал сюда.
— Это только доказывает, что вы нам доверяете. А вот могу ли я довериться вам это еще вопрос.
— Не знаю, что вам сказать, но мое время истекает. Подумайте еще об этом, я приду сегодня вечером.
— Хорошо, я помогу вам.
В ее голосе прозвучала глубокая решимость.
— Помните только, что, если вы попытаетесь меня обмануть, нет такого места на земле, где вы смогли бы укрыться. Да у вас даже не будет такого желания.
Он, улыбаясь, кивнул и направился к двери. У самой двери он обернулся, поглядел на нее и тихим, еле слышным голосом произнес:
— Я вам признателен за предлагаемую помощь. Отныне я у вас в долгу, в долгу будут и многие другие, хотя, возможно, никогда об этом и не узнают. — Он вновь сделал паузу. — А теперь я должен вернуться…
— Я видела вашу яхту.
— Это мое прикрытие. Я обследую затонувшее судно.
— Стало быть, вы ищете сокровища?
— Нет. Это просто место, отведенное для подводного плавания. Если вы не возражаете, я вернусь сегодня вечером.
— Я буду здесь.
Перед тем как выйти, Натан вручил ей листок бумаги.
— Если у вас есть время, попытайтесь чтолибо выяснить об этой девушке. Эта информация нам понадобится позднее.
— Хорошо.
— Старайтесь только не привлекать вдимания к себе, задавая вопросы.
Едва выговорив это, он тут же пожалел о сказанном. Собирать информацию, не поднимая никаких волн, особое умение, которым она вряд ли обладает. Для этого нужна специальная выучка.
— прочем… начал он, протягивая руку за листком.
— Не беспокойтесь, сказала она. Я кое-что знаю о подпольной работе и о том, как добывать информацию без лишнего шума.
— От кого вы этому научились?
0 От своего отца.
0 А кто ваш отец?
— Я расскажу об этом сегодня вечером.
Он увидел смешливые искорки в глазах Надин. Она, видимо, была уверена, что он знает все об ее отце.
Натан вернулся на берег без каких-либо происшествий. Паренек все еще стоял около его надувной лодки, хотя издалека она походила скорее на пляжное одеяло, чем лодку. Заметив его, паренек помахал ему.
— Ахалан ве сахалан ( приветствую тебя, мир с тобой ), босс. Твоя лодка цела и невредима, и я могу уйти.
Но весь воздух из лодки был выпущен, и она лежала плоская, как камбала.
— О чем ты толкуешь, засранец? Что тут случилось?
— Не знаю, босс. Ты только просил посмотреть, что бы никто не украл лодку.
— Но кто спустил воздух? — Натан почувствовал прилив гнева, но, увидев патрульного полицейского, тут же взял себя в руки.
— Я стерег лодку, а не воздух. Ты мне ничего не должен. Бай-бай.
Парнишка бросил на него дерзкий взгляд и поспешил прочь.
Натан ринулся вдогонку.
— Погоди. Где я могу взять насос?
— Я могу одолжить тебе насос за двадцать американских долларов.
Паренек улыбался, как и все собравшиеся.
— Я дам тебе двадцать пять, если ты сам накачаешь.
— Тридцать.
— Идет.
Через несколько минут лодка была накачана, и Натанвручил маленькому вымогателю его деньги.
Когда Натан наконец вернулся на яхту, Гамиль уже разложил на палубе все снаряжение. Грести обратно было чрезвычайно трудно, и, прежде чем надеть на себя снаряжение, Натан вынужден был несколько минут отдохнуть.
Затонувший корабль лежал прямо под яхтой, но Натан обследовал его минут двадцать, стараясь убедить Гамиля в серьезности своих намерений. Прежде чем подняться на поверхность, Натан наполнил красный поплавок воздухом, с тем чтобы впоследствии прикрепить к нему буй.
Под водой он чувствовал себя в полной безопасности, но время текло с неумолимой быстротой, вскоре ему предстоит вернуться в «страну мертвецов».
Глава 19

БЕЙРУТ
23 сентября. 18.00
Около шести часов вечера Гамиль бросил якорь у причала в северном углу бухты. Как только они пришвартовались, он пригласил Натана пообедать вместе с ним, но тот отказался, объяснив, что у него назначено свидание с одной цыпочкой.
Гамиль рассмеялся.
— Ну и ловкач же ты, мой друг. Смотри, как бы с тобой не случилось какойнибудь беды. В нашем городе опасно ходить одному. А канадцы в особенной цене. Хочешь, я пойду вместе с тобой? А затем провожу обратно? Что скажешь?
— Спасибо, но я сам могу постоять за себя. Не беспокойся.
— Мой друг, если ты уплатишь мне остальную часть причитающейся суммы, я больше не буду беспокоиться. Ты ведь очень важный человек.
— Спасибо за откровенность, но, повторяю, я могу сам постоять за себя.
Гамиль был расстроен. Тихо, но достаточно громко, чтобы его слышал Натан, он стал сыпать проклятиями.
— А ты не хочешь мне уплатить прямо сейчас? — хитро усмехнулся он.
— Чтобы ты сразу потерял ко мне всякий интерес? Даже и не надейся. Я заплачу тебе прямо перед отъездом, ни на один миг раньше. А теперь, пожалуйста, извини, но у меня свидание с очень красивой девушкой, и я не хочу опаздывать.
Натан спрыгнул на причал. Одетый как можно неприметнее в обычные свои джинсы и темно-синюю тенниску, он дошел до конца пристани и направился к дому Надин. Теперь, уже зная, где этот дом находится, он решил пройти туда по берегу, не заходя в мусульманский квартал, где можно было бы нарваться на какую-нибудь неприятность. К тому же ему очень не хотелось встречаться с полицейскими и военными патрулями.
Идти было около двух миль, но Натан добрался до места быстрее, чем ожидал. Было еще светло, хотя солнце уже спустилось к самому краю темнеющих вод. От него до самой земли бежала сверкающая полоса лучей. Стеклянные двери над крыльцом были открыты, морской ветерок играл тонкими занавесками. Комната влекла к себе заманчивым уютом безопасное прибежище во враждебном окружении.
Натан взбежал наверх, перепрыгивая через ступеньку.
— Кто-нибудь есть дома? — спросил он, вытряхивая песок из своих мокасин.
— Входите.
Он сразу узнал голос Надин, мягкий, но с легкой хрипотцой. Натан вошел, но тут же остановился, заметив большого темнокожего человека, настоящего великана, в углу. Его руки были скрещены на груди, лысая голова отражала свет стеклянной люстры.
Натан отшагнул назад, готовый к бегству. Он ненавидел неожиданности.
— Не волнуйтесь, — быстро сказала Надин. — Он друг.
— Вам следовало предупредить меня о том, что он будет здесь. Кто он?
— Друг моего отца. Его можно было бы назвать моим телохранителем, хотя он играет гораздо более важную роль в моей жизни. Он воспитал нас.
Она улыбнулась темнокожему человеку.
— Ни дать ни взять джинн из Аладдиновой лампы, — сказал Натан.
— Бассам присматривает за мной и моим братом Набилем. Вам нечего тревожиться. Послушайте, до сих пор вы мне доверяли. Сделайте еще один шаг.
— Он говорит по-английски?
— Нет.
Натан продолжал стоять возле двери.
— Обещайте мне, — он посмотрел на нее строгим взглядом, — никогда никого не приводить на встречу со мной, не предупредив меня загодя.
— Обещаю и прошу меня на этот раз извинить. Но неужели вы думали, когда просили меня добыть необходимую информацию, что я сама буду этим заниматься?
— Именно так я и думал, но это уже не относится к делу, — произнес он, входя наконец в комнату.
Бассам шагнул вперед. Он, видимо, был готов защищать Надин, но она чтото сказала ему по-арабски, и он вернулся на прежнее место. Затем она пригласила Натана сесть на стул и сама села напротив него.
— Вы не хотели бы чегонибудь выпить перед ужином? — спросила она.
— С удовольствием.
— Вам текилы?
— Да.
Она пошла наливать, махнув рукой Бассаму, чтобы тот оставил комнату.
— Надеюсь, вы не послали его за друзьями? — шутливо осведомился Натан.
— Он пошел накрывать стол для ужина.
— А теперь скажите мне, кто ваш отец?
— Вы, вероятно, знаете его, по крайней мере понаслышке.
Она вручила ему стакан.
— Наша семейная фамилия аль-Данна, а моего отца зовут Катибом.
Надин подняла подбородок, очевидно, гордая своим отцом.
Натан чуть не выронил стакан.
— Уж не хотите ли вы сказать, что вы дочь Абу Набиля? — пробормотал он.
Да, он больше всего известен под этим именем.
— Ну и чертовщина! — ругнулся Натан. — Чтоб из всех людей в мире вы оказались дочерью самого опасного террориста!
— Мой отец борец за свободу. Он не просил, чтобы его втянули в эту войну. Почему вы не оставили его в покое?
— Извините, но ваш отец закоренелый убийца.
— Вы не имеете никакого понятия ни о том, кем мой отец был, ни кто он сейчас. Вам ли его судить? Что вы знаете о борьбе за свободу? Вы были свободны с самого рождения.
— Не совсем так, — сказал Натан. Это было неподходящее время и место для подобного спора, но он не мог сдержаться. В самой этой ситуации было что-то очень странное. Почему она согласилась помочь? Это надо было выяснить и немедленно. — Мы не были свободны с самого рождения. Нам пришлось сражаться за свою свободу.
— Сражаться? Вы называете дирясинскую резню сражением?
— Это сделала экстремистская организация. Регулярная армия не совершала ничего подобного. Во всяком случае, ничего похожего на то, что сделали бандиты хаджа Амина альХусаини.
— Не вешайте мне лапшу на уши. Лидеры этой так называемой экстремистской организации сегодня стоят у власти, тогда как потомки аль-Хусаини сражаются за мир. Что до моего отца, то я не одобряю его методов, иначе я не взялась бы вам помогать. Но я могу понять его. Знаете ли вы, что моя семья обладала более чем шестью тысячами акров садов там, где вы основали свой Израиль? У нас были апельсиновые сады и в Ашкелоне, и Кефар-Саве. Все это было отнято. Скажите мне, что бы вы делали на моем месте? В доме, где вырос мой отец, у самого берега, в Яффе, было двадцать комнат. Теперь там полицейский участок. Сперва он был почетным гражданином, а потом вдруг стал изгнанником. Поэтому не говорите мне, как вы боролись за свою свободу. Вы въехали в рай на чужих спинах. Но хватит! Пора уже подумать и о будущем. Я все еще не верю, что у нас имеются реальные шансы на мир, но никто не должен сказать, что мы ничего не сделали для его установления. Вы можете это понять?
— Да, могу. Но вспомните. Мой народ тоже потерял все, что имел, в Холокосте [ Холокост (Катастрофа) — так называется массовое истребление евреев перед второй мировой войной и во время нее. ] и должен был начинать сначала.
— Но мы-то за что расплачиваемся? Ведь не мы вы звали, этот Холокост. В какой-то мере и мы тоже его жертвы. Этого не можем изменить ни вы, ни я.
Надин замолчала.
— Бассам расскажет обо мне вашему отцу? — спросил Натан.
— Нет. Он ничего не рассказывает ему, только мне. По правде говоря, в последнее время отец не разговаривает со мной, считает, что я придерживаюсь ошибочных взглядов. Об этом он говорит всем окружающим еще и потому, что надеется уберечь меня от угрожающей мне, по его мнению, участи.
Вошел Бассам и пригласил их на ужин. Следуя за Надин в столовую, Натан испытывал такое чувство, будто видит какой-то фантастический сон. Он как будто бы был на вершине высочайшей сияющей горы. Что, если он упадет с нее?
Стол был уставлен местными лакомствами, начиная от большой чаши ароматного риса с цыпленком и кончая баклажанами в остром соусе. Только приступив к еде, Натан понял, как он голоден.
Несколько минут они молча ели, затем Натан спросил:
— Что вам удалось выяснить о той девушке, чье имя я вам давал?
Кивнув, она вытерла губы белой салфеткой.
— Бассам все проверил. По этому адресу живет большая семья. Пять братьев и одна сестра. Все они палестинцы, уроженцы Хайфы. Вы хотите знать что-нибудь еще?
— Только одно: находится ли все еще девушка по этому адресу?
— Да.
— Она наш входной билет в организацию, которая замышляет убийства.
— Расскажите мне об этом по-подробнее.
— Она племянница человека, который до недавнего времени возглавлял небольшую организацию, созданную для убийства умеренных палестинских лидеров. Я имею в виду тех, кто хочет вести переговоры с Израилем под эгидой ООН. Ее дядя договорился о том, что она поедет в Грецию и будет связной для его ячейки. Он выбрал именно ее, потому что доверял ей и потому что в подобной ситуации женщина вызывает меньше подозрений, чем мужчина. Он сделал все необходимые приготовления и уже собрался послать кого-нибудь за ней, когда с ним произошел несчастный случай он утонул, занимаясь подводным плаванием.
— Какой удачный для вас случай, — сказала она.
— Вы очень подозрительны, — ответил он, улыбаясь.
— Для этого у меня есть все основания.
— Ну что ж, это не такая плохая черта в сложившихся обстоятельствах. Но его заместитель ожидает ее. Он полагает, что за ней и в самом деле отправили нарочного и что она вот-вот приедет.
— И чем же это облегчает проникновение в их орга
низацию? Уж не собираетесь ли вы уговорить ее сотруд
ничать с нами?
— Это была бы не такая плохая мысль, будь у нас
время.
— Но у нас его нет.
— Значит, ее место должны занять вы.
— Но… но… — Она была ошеломлена. — Как она выглядит? Они сразу же заметят подмену. Я даже ничего не знаю о ее дяде.
— Никто из людей, на которых вы будете работать, никогда ее не видел, никогда даже о ней не слышал, так что с этой стороны нам не угрожает никакая опасность. Что до ее дяди, то я сообщу вам все необходимые сведения, так что никаких проблем тут не будет.
— А вдруг она неожиданно появится? Я хочу сказать…
— Может, Бассам сможет держать ее здесь, под своим наблюдением? Если он позовет ее, она охотно пойдет за ним, думая, что он нарочный от ее дяди. Она не имеет понятия, что ее дядя мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31