«Эксмо»
«Сокровище старой девы»: Эксмо; Москва; 2007
ISBN 978-5-699-22806-5
Аннотация
Если не суждено выйти замуж, никакие ухищрения не помогут. Счастье Аллочки было так близко, жених столь преданно внимал сказкам о ее квартирке и папе-генерале, что вся деревенская родня невесты ликовала. Однако в разгар бракосочетания к молодой подбежала ватага каких-то детей, называя ошалевшую Аллочку мамочкой. Жених обалдел не меньше и сделал ноги. Родственнички заставили беглеца одуматься. Правда, в торжественный момент примерки нового обручального кольца тот не вынес количества нулей в ценнике и… Зря он это сделал: во время бегства его убили неизвестные. Аллочка, разумеется, в трансе, но не настолько, чтобы опустить руки и не выяснить, кто лишил ее семейного блаженства…
Маргарита Южина
Сокровище старой девы
Глава 1
Подарки бешеного аиста
Этот день все-таки настал – день торжественного бракосочетания Аллочки Клоповой с Геннадием Архиповичем Зеваевым. Дело было не в Геннадии Архиповиче, а именно в Аллочке: вся ее родня уже давно похоронила последнюю надежду на счастливое – да что там счастливое, хоть какое-нибудь! – замужество перезрелой девицы, а она вон как завернула – ать! и ухватила себе завидного жениха.
– Аллочка!! Ты сегодня точно бабочка – порх, порх! – неслись со всех сторон громоздкие комплименты.
– Наша невеста самая… самая необычная! Ни у кого такой нет! – так и тянуло говорить одни приятности.
– Аллочка! Мы же совсем забыли! Ты сегодня еще не повторила вальсирование! – вдруг вскрикивал кто-то. – Фома! Немедленно легко подхвати Аллочку и пройдись пару кругов!
– Ну уж дудки! Я работаю хирургом, и мои ноги мне дороги, как рабочий инструмент, мне на них еще не одну операцию стоять. Варь! Да ухвати ты тетку и покружись с ней, чтобы ей потом перед людьми не опозориться!
Фома был неисправим.
Аллочка, или как она себя называла на сериальный манер – Алиссия, тучная дама, имела деревенскую прописку, два десятка килограммов лишнего веса и сорок с лишним лет от роду. Зато у нее совершенно отсутствовала трудовая книжка, также не было никакой обременительной жилплощади и никаких беспокойных сбережений. Аллочка вот уже который год проживала в городе у старшей сестры Гутиэры, питалась, как птичка, всем тем, что найдет… в холодильнике, но при этом отнюдь не чувствовала себя на птичьих правах. Хотя о собственной семье уже давно мечталось. Геннадий же Архипович, напротив, оказался весьма трудолюбивым господином – имел собственную сапожную «лапу», на коей просто творил чудеса, а потом эти чудеса продавал втридорога. Он был робок, длинноват, жидковат, зато интеллигентен. В общем, как бы там ни было, два одиночества столкнулись в мирской суете и собирались друг другу подарить счастье. И счастье должно было начаться именно с сегодняшнего дня, то есть с момента бракосочетания. Вот отчего все близкие Аллочки сейчас так суетились, волновались и пощелкивали челюстями от нервного напряжения. Даже всеобщий мохнатый любимец – кот Матвей, и тот не валялся на диване, лениво щуря глаза, а радостно таскал у Аллочки бигуди и гонял их по всей комнате. Когда бигуди отбирали, в лапах тут же оказывался тюбик какой-нибудь эксклюзивной помады, и игра начиналась с новым азартом.
Гутиэра, или в просторечии Гутя, вообще вела себя крайне непристойно – то и дело с визгом подскакивала к сестрице, чмокала ее в щеку и тут же строго сдвигала брови:
– Ты, Аллочка, смотри мне! Только попробуй жениха упустить, я тебе… Господи! Ну не надо сейчас раскручивать бигуди! Еще только девять утра, а тебе в загс к четырем! Никак нельзя, чтобы он увидел тебя без прически!
Аллочка обиженно наматывала прядки обратно на пластмассовые трубочки и с вожделением поглядывала на пышное платье персикового цвета.
– Нет, Гутя, зря я все-таки тебя послушалась… – ворчала она. – Говорила же, надо, чтобы все, как у людей – платье белое, с декольте и с юбкой-вазоном, а на голове чтобы фата. А ты – «простенько, простенько»…
– Ну что ты такое говоришь, Аллочка! – тут же подскакивала рыжеволосая Варька, дочка Гути и племянница невесты. – Куда тебе фату громоздить? Ты себя в фате-то видела? Я хочу сказать, что это не современно в твои-то годы! А вот на парикмахерской ты зря сэкономила, надо было мастера пригласить.
Аллочка и сама теперь понимала, что с мастером было бы лучше, но когда она в первый раз услышала, сколько стоит свадебная прическа, то тут же решила, что на эти деньги они с Геннадием лучше съездят в свадебное путешествие. Пусть даже и не на Мальдивы, а всего-навсего в родную деревню, но зато замечательная экономия получится со всех сторон: и деревенских за свадебный стол приглашать в город не нужно – отметят там, на месте, и деньги сохранятся. Это только сейчас Аллочка вспомнила, что деньги-то все равно Гутины, так что можно было и выкроить на парикмахерскую. А то иди теперь в загс с этими овечьими клочками вместо прически.
– Гутя, а сейчас парикмахера нельзя вызвать? – уже в который раз канючила невеста.
– Нет, уже поздно, – решительно обрывала ее Гутя, вероятно, она тоже вспомнила, что деньги ее. – Да и зачем тебе? Сейчас все начешем, лаком зальем, где проплешина появится – цветочков натыкаем, зачем нам какой-то парикмахер?..
– Аллочка! А где твои новые туфли?! – в панике вскидывала руки Варька. – Куда ты дела свои новые туфли?! Ой, боже мой, ну зачем ты на них уселась всем своим весом?! Слезь немедленно, каблук сломаешь!!
– И значит, так… – давала последние наставления Гутя. – Как только в ресторане это дело отметим, ты сразу к нему, к жениху, на жительство! Я тебе вот тут чемоданчик собрала, все самое необходимое на первое время… Фома! Где Аллочкин баул?!
Фома Неверов – строптивый Варькин муж, чью фамилию взяла не только жена, но и теща, по всей квартире таскался с чемоданом и боялся выпустить драгоценную поклажу из рук.
– Он в надежных руках! – откликнулся Фома. – Я его потом вручу молодым как ценный подарок.
– Мне не надо такого подарка! – капризничала невеста, отвесив губу. – И вообще! Мы с Геннадием вовсе не поедем после свадьбы к нему, мы сюда приедем! Потому что мне надо привыкнуть к новому положению жены! Мне нужно будет отдохнуть от волнения, привыкнуть делить с незнакомым мужчиной свою пищу, я не побоюсь этого слова – постель… Я даже думаю – вам придется ненадолго уехать.
Беготня родственников на минуту затормозилась, все уставились на Аллочку как-то недобро, а потом Гутя и вовсе пошла на нее разъяренным быком.
– Это к чему ты там собралась еще привыкать? – шипела она, уперев руки в бока. – Это чью ты там пищу собралась делить? Это куда ты нас собралась выдворить?! Уехать?! Ненадолго?! Нет, миленькая моя, мы никуда не поедем, а вот ты – с лучшими пожеланиями! И поверь, нам будет тебя не хватать. Значит, так! Завтра просыпаешься у жениха…
– Мам, скажи, чтоб она макияж не сразу смывала, – тоненько пискнула Варька. – Ну ведь сбежит же мужик!
– Не сбежит, он человек интеллигентный, – рявкнула Гутя и тут же блаженно закинула голову. – Господи! Человек-то какой хороший! Взял и взял нашу… Аллочка!! И помни – жизнь прекрасна, поэтому улыбайся чаще… Так, стоп. Она прекрасна, но не до такой же степени! Зачем ты открываешь рот и вываливаешь язык? Достаточно просто растянуть губы!
В общем, суета длилась до самых дверей загса.
В загсе уже вели себя пристойнее. Впереди шла Гутя и крепко держала сестру под руку, чтобы никакие природные катаклизмы не смогли унести невесту из-под венца. С другой стороны Аллочку поддерживал торжественный и серьезный, как избирательная урна, Геннадий Архипович. В свою очередь, Геннадия Архиповича нежно держал под ручку Фома – за женихом тоже нужен был глаз да глаз. А уже все шествие замыкала перекосившаяся Варька с тяжеленным Аллочкиным чемоданом.
Церемония началась по всем правилам – заиграл марш Мендельсона, отворились тяжелые двери, и пара молодоженов ступила на красную ковровую дорожку, которая украшала зал, вероятно, еще с середины прошлого века. Навстречу брачующимся поднялась степенная дама в кумачовом костюме – ровесница ковровой дорожки, уставилась в папку и монотонно заговорила загробным голосом. И все же Аллочка и ее родственники просто упивались этим траурным речитативом. И даже немного расслабились: Аллочка не могла сдержаться и улыбалась, распахнув рот, Гутя ревела в голос от счастья, заглушая марш Мендельсона, а Варька неприлично повизгивала от восторга. И тут судьба показала, что она всесильна даже в стенах районного загса.
В тот самый момент, когда уже дама в красном костюме, злорадно прищурившись, допытывалась у жениха:
– Геннадий Архипович, вы согласны взять в жены…
Неожиданно распахнулась дверь, и в зал с оглушительным шумом ворвалась стайка из четырех оборванных, грязных детей.
– Мама!! Мамочка!! – кинулись они к Аллочке, стали хватать ее за руки, прыгать и заглядывать ей в глаза. – Мамочка!! Ты нас обещала взять в загс, а сама оставила!! Мама!!! А это наш новый папа? Это дядя Гена, да?!! Мамочка, ну зачем ты нас оставила дома, мы тоже хотим!
– Да я вас не оставляла… – растерянно отмахивалась от них Аллочка, ничего не соображая. – Ну да, это дядя Гена, ваш новый папа… Тьфу ты, черт! Он пока вам не папа!! Ой, господи… Какая я вам мама?!!
– Мамочка!!! А Ваньку мы не взяли, бабушка сказала, что он еще маленький и болеет ветрянкой!!! Мама!! А папа Гена нас всех усыновит?! И Ваньку тоже? А это ничего, что он с ветрянкой?!!
Аллочка уже ревела слонихой, махала руками, точно мельница, и глаза ее вылезали из орбит. Однако дети, младшему из которых было лет десять, а старшенькому все шестнадцать, от Аллочки не отцеплялись, хватали ее за подол свадебного платья, висли на руках и беззастенчиво разглядывали нового «папу».
Вторжение «группы поддержки» несколько сбило работницу загса с заученной речи, она теперь только хлопала глазами и все сильнее прижимала к груди папку. И гости чувствовали себя не лучше: Варька выронила чемодан, тот распахнулся и на ковровую дорожку вывалились ночные сорочки невесты, белье и прочие вещи, для чужого взора не предназначенные. Гутя прекратила радостно рыдать и теперь непотребно икала, Фома открыл рот и ослабил хватку (он все еще цепко держал жениха), и только жених, интеллигентнейший сапожник Геннадий Архипович, не сплоховал – ужом вывернулся из-под рук Аллочки и Фомы и, высоко задирая колени, выскочил из зала бракосочетания.
После бегства жениха бурная любовь детей к матери мгновенно утихла, и пока ошалевшие взрослые приходили в себя, они вихрем вынеслись из зала.
– Что… это было? – первой проморгалась работница загса.
– Это? – медленно проговорила Гутя. – Это была катастрофа. Родовое проклятие. Гибель всех надежд. Теперь нам больше никогда не найти другого идиота, который добровольно согласился бы прийти сюда с Аллочкой…
– Да ну… – не понимала что говорит работница. – Идиотов еще знаете сколько… Я хотела сказать… да чего там говорить…
– Ы-ы-ы-а-а-а! – раздался вдруг оглушительный рев брошенной невесты. – И-и-и-д-и-о-о-о-ты-ы-ы сами вы-ы-ы-ы!
– Тихо-тихо-тихо! – быстро проговорила работница, нырнула куда-то под огромный стол и выудила бутылку коньяка. – Налейте ей, у меня всегда для таких вот случаев…
Аллочка завалилась на красивую резную кушетку и аккуратно билась головой о красную плюшевую обивку мебели. Бутылку с коньяком она отшвырнула и все больше горя добавляла в звучные рыдания.
– Господи! Беда-то какая… – уже клушей возле сестры бегала Гутя.
– Мам, подержи ей голову, сейчас зальем коньяк, – переживала Варька.
Фома – норовистый зять Гутиэры и муж рыжеволосой Варьки – видимо, вспомнил, что он хирург по профессии и Геннадий Архипович сбежал по его недосмотру, взял ситуацию под свой контроль. Он ухватил голову Аллочки в свои крепкие руки, приподнял ее и властно скомандовал:
– Варь! Давай бутылку!
Аллочка больше не сопротивлялась, пила успокоительное большими громкими глотками, после чего в руках Фомы обмякла и рухнула с сочным храпом.
– Ничего себе, – хмыкнула Гутя. – Как-то она быстро… того… успокоилась…
– Это потому что у нее защитная функция организма, – авторитетно пояснила Варька.
Она только окончила курсы психологов, поэтому знала много красивых, умных слов.
– Может, у нее и функция, но у меня-то регистрация, – осторожно напомнила работница загса. – Надо как-то ее… унести, что ли… Может, врача вызовем?
– А врач что, будет ее на руках выносить? – раздраженно сказал Фома. – Я сам.
Он приловчился, поднатужился и даму от кушетки оторвал. А потом и вовсе совершил подвиг – на подкосившихся ногах дотащил Аллочку до скамейки в холле загса. После чего рухнул рядом со своей ношей.
– Вау!!! – визжала толпа в холле.
Многочисленные пары молодоженов, которые терпеливо дожидались своей очереди к красной дорожке, встретили эдакое рыцарство с восторгом.
– Целуй свою спящую красавицу!! Буди ее!! – неслось со всех сторон. – Ничего себе здесь регистрируют – невесты засыпают! А это уже можно считать первой брачной ночью или это еще брачный день?!!
Фома только хмурился и тяжело дышал, а женщины крутились возле него и не знали, как допереть пьяную невесту до дома – жених испарился вместе со своей свадебной украшенной иномаркой.
Только через час Варьке удалось поймать на дороге частника и за бешеные деньги всем вместе добраться до дома. В полусонном состоянии Аллочку дотащили до квартиры, уложили в постель, и лишь потом Гутя, Варька и Фома дали волю чувствам.
– Я так и знала! Я так и знала, что что-нибудь случится! – бегала по кухне Гутя. – Ну просто не может быть, чтобы Аллочка вот так взяла и вышла замуж!.. Матвей! Матюша, не трогай этот веночек, это Аллочкин, может быть, он ей когда-нибудь пригодится… Хотя, играй. Когда это еще кто-нибудь ее замуж позовет! Бомба два раза в одну воронку не падает.
Кот резвился с Аллочкиным украшением, а домочадцы никак не могли успокоиться.
– И откуда только эти дети взялись? Мам, это кто ж ее так подставил, а? – задумчиво размышляла Варька.
– Известно кто! Кто-то! – не могла усидеть на месте Гутя и маршировала по всей кухне. – И ведь все так хорошо начиналось… – она на минутку примолкла и вдруг вспомнила: – Варя, а ты заметила, как грамотно все сделано! И тебе ветрянка, и тебе «усыновить», и тебе «наш новый папа»! Вот и попробуй тут не сбеги. Честно говоря, я и сама уже сбежать собиралась, да вовремя очнулась… Слушай, Варя, а может, у этого Геннадия есть какая-нибудь зазноба? Ну любит его до гробовой доски, вот и делает всякие гадости, а? Аллочка ничего не говорила?
Варька задумалась, потом покачала головой:
– Мам, ну тут тебе лучше знать, – развела она руками. – Он же у тебя по каталогу проходил, жених-то!
Варька была права. Гутя уже несколько лет успешно занималась сватовством. Это дело у нее было поставлено на широкую ногу, и она могла похвастаться уже не одним десятком счастливых семей, которые создались благодаря ее стараниям. Правда, свою личную жизнь все никак не получалось наладить, да и пристроить к кому-нибудь родную сестричку Аллочку, которая чугунной гирей висела на шее, тоже не удавалось. Геннадий Архипович появился в каталоге Гути полгода назад. Особенной любви к Аллочке по первости мужчина не проявлял, все присматривался к более успешным женщинам и лишь когда почтил своим вниманием весь Гутин список незамужних женщин, выбор его отчего-то пал на Алиссию. Та приняла это как должное, ухаживание не отвергла и вскоре у двух серьезных людей завязались серьезные отношения. Анкета у Геннадия Архиповича была в порядке, правда, он был когда-то женат, но жена бросила его и уехала на Украину. А больше никаких компрометирующих обстоятельств. И потом – за полгода он проявил себя с самой лучшей стороны. Правда, Гутя иногда задумывалась, что же именно притянуло мужчину к ее сестре, но она отгоняла подобные мысли – в конце концов любовь слепа. И вот теперь такая оказия!
– Нет, Варя, у него никаких зазноб в анкете не значилось, я точно помню… Но кто же тогда вытворил это безобразие?
– А я вот все время думаю, – заговорил вдруг Фома, запихивая в рот сырую сосиску. – И когда ж это Аллочка столько детей успела народить? И ведь скрывала где-то! Какая загадочная, правда?
Гутя с дочерью воззрились на него с неподдельным изумлением.
– Аист принес, – съязвила Варька. – Бешеный. Какие у Аллочки дети?! Откуда?!! Ты что, не понимаешь, что ее подставили?! Вот так взяли и разрушили всю свадьбу!
Фома от возмущения долго не мог проглотить сосиску, потом яростно блеснул глазами:
– Мне бы посмотреть на этих разрушителей! Вот так просто взять и в глаза им взглянуть! А потом взять и… аппендикс вырезать! Без всякого наркоза!
Страшные грезы Фомы прервал звонок в дверь.
– Ой! – ухватилась Гутя за сердце.
1 2 3 4