– Позавчера, – добавила Ириша и уткнулась в ладошки.
– А мы еще ни в одном глазу! Такое горе! – пожаловался Ванька.
– Ой, да вам лишь бы напиться! – накинулась на него Леночка. – Человека надо проводить красиво, без ваших пьяных рож!
– Тык я и грю! Нам с Санькой уж давно пора того… на воздух! Проводить! – вытаращил глаза Ванька.
Василиса слушала и не могла понять – они что, шутят? Как это Эдик умер? Он же совсем недавно держал Василису за ручку и нежно заглядывал в глаза… Такой молоденький…
– Признайтесь, вы меня разыгрываете… – приготовилась она улыбаться.
– И как только такое в голову может прийти… – прошипела в сторону Леночка.
– Эдик скончался… – снова всхлипнула Ира и красиво подправила размазавшуюся тушь. – Совсем.
– Он болел, что ли? – тихонько спросила Василиса у Танечки.
– Да кто его знает. Но вроде не жаловался, всегда бодренький такой был… – пожала плечиками та.
– Нет! Болел он, точно вам грю! – снова подскочил Ванька. – У него плоскостопие было, он мне сам жаловался!
– Ага, и я помню, говорил, – кивнул Санька. – А еще у него близорукость была, ну ни хрена не видел! А я слышал, сейчас такие гриппы, они как хошь выражаются. Наверное, где-то грипп такой подцепил, от которого зрение падает, да и помер.
– И ничего не грипп! – вытянула шейку Леночка. – Он очень даже здоровый был, вот! И не болело у него ничего!
– А чего тогда помер? – перекосился в гримасе Санька. – Вот такой здоровенький, здоровенький, а потом раз, и сразу нет парня! И отчего же такая невезуха, а?
– Милиция все расследует и нам скажет, – поджала губки Лена и отвернулась от Саньки. Она вообще его недолюбливала.
Василиса тихонько присела рядом с Антоном.
– Его уже похоронили? – тихо спросила она.
– Сегодня утром, – буркнул тот и с вызовом посмотрел на Вазонова. – А мы, между прочим, его семье даже денег не выделили на похороны! А у него только мать!
– Антон Владимирович, по денежным вопросам не ко мне, – быстренько отмахнулся Вазонов и снова упер свой взгляд на портрет несчастного. – Эдик! Ты всегда был ярким лучом в нашем темном царстве! Ты…
– Если бы ему еще кто деньги платил, так он и не помер бы! – рявкнул некстати Ванька. – А ты, Палыч, завсегда деньги зажимаешь!
– Господа, господа! Я ж говорю – по вопросам оплаты – к Леночке! – недовольно поморщился Вазонов, воздел глаза к потолку и приготовился петь хвалебные гимны. – Эдуард! Для нашего куцего коллектива…
Однако Леночка не собиралась принимать на себя чьи-то огрехи.
– А чего это сразу ко мне, Мартын Палыч?! – возмущенно вытаращилась она. – Вы сами сказали – на кой черт артистам деньги?! Все равно пропьют! Два слова сказали, а получить хотят миллион! Сунь им копейки! Я и сунула!
– Это что же? – медленно выдохнула Василиса. – Меня опозорили перед всей родословной! Можно сказать, покачнули мое гинекологическое дерево, а сунули копейки?!
– Да вы-то и двух слов не сказали, чего уж прямо… Обижается она еще, – перекривился Вазонов.
– Это значит, что мне недоплатили? – медленно стала подниматься начинающая актриса.
– Ой, а он всегда недоплачивает, у нас уже все привыкли, а что такого? – пискнула гримерша Ириша. – У нас вон Ванька с Санькой и вообще задарма трудятся.
– И я! И я только из-за любви к искусству!! – поднялся с места Антон и долбанул себя в грудь кулаком. – А теперь требую!! Леночка, сколько мне там полагалось?
– Ну вообще начислено было… – Леночка торопливо достала ключик от своего кабинета и подскочила. – Мне сбегать, посмотреть?
Вазонов побагровел:
– Да что это за бунт?! Мы будем сегодня поминать Эдуарда Серовского или не будем?!
– Дык на что поминать-то? – не утерпел Ванька. – Беги, Ленка!
– А я говорю – никакой беготни!! Всем сидеть на местах!! И плакать!!!
– Ага, сейчас поплачем, а завтра ты все деньги пропьешь! И возрадуешься! – не унимался буйный Иван. – Я, может, кажный день плачу! Беги, Ленка!!
– Сидеть!!!
– Беги, ядрена маковка!!
– Я сказал сидеть!!! И плакать! Тьфу ты, скорбеть! Но молча!
– А что это вы кричите, Мартын Павлович?! Прямо неудобно как-то, деньги какие-то припрятали, – поджала губки Ирочка.
– А что удивительного? – фыркнул Антон. – Мартын Павлович обязан молодую жену содержать, краса-а-а-авицу. И все ваши проблемы ему до фонаря!
– Ха! Так моя тоже – красавица! – непонятно чему обрадовался Ванька. – Правда, она еще лет десять назад от меня сбежала, к красавцу! Ну так я ежли скажу, что содержать ее буду!.. Она ж ко мне!.. Да ко мне все красавицы за такие-то деньги!!
– Господа, господа, давайте вспомним о вечном! – пыталась всех успокоить Таня. – Давайте…
– А мы и вспомнили! О вечном! О деньгах! Их у нас вечно не хватает! А потому что такие вот Мартышки!..
– Это я Мартышка?! – налился багрянцем Вазонов и кинулся на Ваньку-обидчика.
С самого детства Мартын не переносил своего имени, и угораздило же маменьку его так на земле обозначить! В школе его постоянно дразнили, и он дрался насмерть. Но вот стал старше, кое-чего достиг и считал, что уже с дразнилками распростился. Ан нет, все как в школе! И как в школе, он кинулся на Ваньку с кулаками. А все остальные бросились их разнимать. Причем Мартын Павлович отчетливо ощущал, что в общей куче кто-то усердно мстит ему за недоплаченные деньги. И этих мстителей немало.
– Прр-р-р-рекр-р-р-р-ратите меня щипать!!! Ай!! Куда пнули, мерзавцы?!! – орал он уже во всю глотку. – Выпустите меня немедленно!!! Санька, паразит, куда в карман лезешь?!! Санька!!! Это уже не карма-а-а-н!!! Да пуссстите же!!
– Хрена с два я тя выпущу!!! – сопел Санька. – Вот тебе за Ваньку!!!
– Да Ванька сам за себя уже… Антон, не смей кусаться!!!
– Мальчики, мальчики, хватит ссориться!! Вы сейчас Вазонова до обморока… Кто тогда подпишет?..
– А-а-а-а! Кто ко мне под подол лезет, наглые рожи?!!! Отпустите Мартына Павловича, он сегодня же всех уволит!!!
– Ой, мамочка, уй-й-й-й-й-й! У меня линзы выпали!!
– Всем на пол!!! – рявкнула Василиса, которой уже надоело коллективное развлечение под портретом погибшего. – На пол, я сказала!!!
На окрик отреагировали мгновенно. Тем более что все и так уже были на полу.
– А теперь поднимаемся по одному! – продолжала командовать Василиса Олеговна. – Вазон Па… тьфу ты, Мартын Павлович! Поднимайтесь и садитесь на свое место, быстро!.. Развели тут… Иван, теперь ты!
– Ага, а чего это мужиков первых?
– Молчать!!! – снова гаркнула Василиса, но все же исправилась: – Мужчины лежат, а женщины все поднимаются. И садятся на стулья тихонечко, ртов не открывают… Танечка, а вы не женщина, что ли? Чего на полу валяетесь, к начальнику прилипли?
– Это она его авторитет поддерживает, чтоб не испачкался, – фыркнул Санька.
– Тихо!.. А теперь поднимаются мужчины, – держала Василиса ситуацию под контролем. – Поднимаемся и садимся на свои места. Ваня!! Сядь подальше от Мартына Павловича… Антон, поднимайся, все уже поднялись. Антон, Антон!.. Коля, подними его, уснул он там, что ли… Саня! А ты…
– Да не уснул, он… помер… – вдруг растерянно проговорил Коля-оператор.
– Николай! Не балуйся! – прикрикнула Василиса. – Кто у тебя там опять помер?
– Ну этот… артист, Антон, – стоял с вытаращенными глазами оператор.
– Коля!! Ну что за шутки, в конце концов! – нервно подскочила Леночка. – У меня все даже перевернулось! Ну что ты как к чему ни прикоснешься, так все у тебя ломается! Вот даже целый артист… того… скончался!
– Господа, господа, – вскочил с пола потрепанный Вазонов. – Позвольте! Но как это Антон? Что значит, простите, помер? У нас в этом квартале уже помер один – Эдуард Аркадьевич Серовский! При чем тут еще Антон?!
– А при том, что ты ему тоже денег не платил, клоп-вонючка! – выкрикнул страшное ругательство Ванька и склонился над бывшим сотоварищем. – Точно… сгорел на работе…
Антон лежал на полу, раскинув руки, уставив в потолок немигающие глаза, и отчего-то сразу было понятно – Коля не шутит.
– Да мать твою! – выругался Вазонов и гаркнул на Танечку: – Татьяна!! Почему еще «Скорую» не вызвала?!! Да что ж такое-то…
Леночка ошалело смотрела на лежащего Антона и зачем-то все выше поджимала ноги. Ирина тихонечко выла себе в ладошки, а сама Татьяна только быстро-быстро глотала.
– Ага, сейчас… – мотала она головой, но не трогалась с места.
– Сидите, я позвоню, – пожалела ее Василиса. – Где у вас телефон?
Ей указали на дверь. Телефон был в маленькой комнатке, рядом с основным залом. Василиса выскользнула и набрала номер не только «Скорой», но и милиции. Причем и «Скорую» и милицию пришлось буквально уговаривать, чтобы они приехали как можно быстрее.
– Ну все, сейчас будут, – вошла в зал Василиса и обмерла – зал был совершенно пуст, только неподвижное тело Антона оставалось на месте. – Мартын Павлович!! Танечка!!! Вы куда подевались?!
Никто и не собирался ей отвечать. Василиса покричала еще немного, но быстро утихла – голосить в пустом зале рядом с трупом ей казалось кощунством.
Первыми приехали ребята из милиции.
– Ну и что у вас тут опять? – недовольно поморщился худенький паренек в потертых джинсах и легонькой курточке.
– У нас тут опять, – растерянно кивнула Василиса. – Вот, Антон теперь решил умереть. Это Коля сказал. Прямо и не знаю, чего-то упал и не поднимается. Мы уж его по-всякому, а он…
Парень присел, рядом с ним присели его товарищи.
– Правильно сказал ваш Коля. А Коля это кто? – вздохнул паренек.
– Это оператор.
– И где он?
– Да кто ж их знает? Тут столько народу было, а… Все такие несознательные оказались! Взяли и просто бессовестно сбежали с места преступления! – недовольно всплеснула руками Василиса. – А я в это время ответственно звонила вам и в «Скорую», поэтому сбежать не успела, вот и…
– А «Скорая» так и не приезжала? – задумчиво покачался с пятки на носок парень. – Понятно. Игорь! Звякни в «Скорую», пусть поторопятся! Гражданочка, а мы с вами побеседуем. С чего это вы взяли, что ваши друзья, как вы говорите, сбежали именно с места преступления?
– Так их же нет никого!!! – вытаращилась Василиса. – Вы ж оглянитесь кругом-то!! Я одна! Только сразу говорю – вы запишите там где-нибудь, – я его не убивала!!! Он мне очень даже нравился. По-человечески.
Парень неопределенно помотал головой, а потом снова спросил:
– Так все же, с чего вы решили, что это преступление?
Василиса от пережитого напряжения потеряла уже последние силы. Она опустилась на стул и устало проговорила:
– Вот кто так начинает допрос? Вам же надо меня сначала спросить: «Разлюбезная госпожа Курицына!» Намекаю: Курицына – это я… «Госпожа Курицына, как ваше полное имя, отчество, где проживаете, кем работаете и сколько вам лет?» А я отвечу, что лет мне… сорок два, проживаю я по прописке, а работаю… артисткой. Главной. А потом вы немножко улыбнетесь и попросите: «А расскажите мне, как у вас все произошло? И с чего все началось? И по какому поводу было собрание?» И дальше я вам начну рассказывать. А вы потом вызовете всех свидетелей, я вам назову их имена, фамилии, ну и вот. Потом вы их найдете, они все расскажут, а вы уже будете думать дальше и задавать нам наводящие вопросы. Ну?
Парню не понравился такой сценарий. Вообще-то все было правильно, но уж больно не хотелось работать по чьей-то указке.
– А я, может быть, вас подозреваю, – дернул он головой. – И хочу вести допрос неординарно!
– Ну и дурачок, чего тут скажешь… – пожала плечами Василиса и опустила руки. – Веди свой допрос. Оригинальничай.
Домой Василиса заявилась уже под вечер.
– Вася!! Ну что ты как провалилась! – накинулась на нее Люся. – Я ж просила – недолго! Я обед два раза подогревала. Тебе тут звонят, звонят… Вася, а чего это ты какая-то белая вся? Опять, что ли, грим не смыла?
– Люся… – не раздеваясь, рухнула на диван Василиса. – У нас там опять неприятность… Антон умер.
– Ой, господи! – испуганно прикрыла рот ладошкой Люся. – Ты его все-таки убила? Вася!! Ну разве можно из-за…
– Люся!!! – взвилась подруга. – Ты все перепутала!!! Я хотела убить Вазонова!! А он-то как раз живой! И еще деньги мне недоплатил! А умер Антон! Он такой… такой хороший парень был! Красивый такой, мне все время улыбался…
– Посмотри, беда какая… А чего это у вас все гибнут? Может, место там какое нехорошее? Там раньше кладбища не было? – прониклась Люся.
– Там сейчас кладбище! – рыкнула Василиса и с укором посмотрела на подругу. – Люся, ну вот ты современный человек, а несешь всякую чушь! Ну откуда в центре города какое-то кладбище?.. И потом, знаешь, что мне кажется… Антон не умер! И Эдик тоже.
– Ага. Понимаю, – нервно сглотнула Люся. – Они так… прикинулись, да? Задолжали кому-то, наверное, ну и…
– Да ничего они не прикидывались! Поняла она… Они не умерли, их убили, понимаешь?
Люся на секундочку замерла, а потом подозрительно покосилась на подругу.
– Как это – убили?
– Ну как, как! Обыкновенно! – не выдержала Василиса. – Что у нас – трудно человека убить? Повесили, отравили, застрелили, топором опять же можно – тюк! И все!
– И чего – там прямо так топор и валялся?
– Да нет, там все чисто! И ничего нет, ни топора, ни ножа… Чистенько все, хорошо так, а посреди комнаты Антон лежит, мертвый конечно. Все как полагается…
– Ну и каким топором его убили? – вытаращилась на нее Люся.
– Да черт его знает… – вздохнула Василиса. – Понимаешь, там все кинулись в драку, потом все поднялись, а этот Антон так и остался лежать! И никаких тебе посторонних предметов, ну там крови, топора!
– Ну и как его можно убить, чтобы в общей свалке никто не заметил? Если бы застрелили, было бы видно, да и слышно! А топором… Вася, это уж и вовсе чушь!
– А может быть, его кто-то в той куче каблуком по голове – бэмс! И все!
– Это же как надо каблуком-то? И потом… ну я, конечно, могу допустить, но… тогда получается, что его вовсе убили случайно! Ну мало ли кому тот каблук залетит?
– Ну нет же! – упиралась Василиса Олеговна. – Его сознательно кто-то убил, вот чует мое сердце! Только… только я еще не знаю, как! А может быть, ему в рот кто-нибудь сунул отравленную тряпку? – и Василиса сама испугалась своего предположения. – Точно! Это Вазонов! Чтоб Антон зря рот не разевал, он ему туда… Какой гад, а? А ведь я там тоже что-то кричала про справедливость. Это еще хорошо, что та тряпка мне не попала… Нет, Люся, это никак нельзя оставлять безнаказанно! Эдак нам и вовсе рта не дадут раскрыть.
– И ты… конечно же… хочешь выяснить, кто их… убил, правильно я поняла? – с расстановкой проговорила она. А потом уже немножко по-другому добавила: – И тебе, конечно же, наплевать, что у меня внук маленький, что у тебя внучки, плевать на то, что у нас свадьба, что твой Пашка-сынок нас опять будет гонять, как коз шелудивых, что мы будем рисковать своей башкой, что… Я предлагаю составить список всех ваших работников и прямо завтра начинать допрос.
Вася фыркнула и поплелась на кухню. В своей подруге она не ошиблась. Конечно, не слишком хотелось опять во все это ввязываться, но, однако ж… как потом работать в коллективе, где каждый раз кто-то погибает? А работать-то надо! Где она еще найдет такую творческую деятельность, чтобы за нее платили, да еще и по телевизору потом показывали.
– Люсенька, давай я тебе все расскажу с самого начала… А у нас что – покушать совсем нечего? А ты ж говорила – обед, все такое…
Подруги уселись за стол, и Василиса подробно рассказала, что случилось в студии.
– Это получается, Антон начал уличать Вазонова в сокрытии денег, а потом вдруг как-то скоропостижно скончался, так, что ли? – задумчиво переспросила Люся.
– Ну конечно! – воскликнула Василиса, старательно отгребая ложкой здоровенные бобы в супе. – Только сначала был Эдик. Эдику Вазонов недоплатил, и тот отчего-то умер молодым и здоровым. С Антоном – та же история. Мне недоплатил… Люся!!! Он же и мне не все деньги отдал!! Вот негодяй!! Это что же? И я?.. Люся, что за гадость ты сварила? Прямо бурдой какой-то кормишь меня постоянно!
Люся обиженно дернула губой:
– Не бурдой, а полезной фасолью! В нашем возрасте… да ешь, чего уж там ковыряться!
– Люся, я тебе еще раз повторяю – мне Вазонов тоже недоплатил, так что… – у Василисы мелко задрожал подбородок, и глаза наполнились слезами. – В любой момент… меня тоже могут… а ты тут с этой фасолью! Уж в последние-то дни можно покормить меня каким-нибудь мясным деликатесом!
Люся, однако, не прониклась скоропостижной гибелью подруги.
– Я не думаю, что ваши парни погибли из-за такой мелочи…
– Ну уж! Тебе, может, и мелочи, а мне!! Я как подсчитала, сколько на эти деньги можно колготок купить, так у меня…
– Какие колготки? Ну сколько он мог вам недоплатить? Ну тысяч пять, не больше, так ведь? – упиралась Люся. – Ну даже десять! И что – из-за каких-то двадцати тысяч убить двух молодых людей, чтобы потом первым же попасть под подозрение? Ну, Вася, ну это же ересь!
– Эх, Люсенька, а может, и не десять! Может… – задиристо заговорила Василиса.
1 2 3 4