Никакого прокалывания презервативов, никаких «пончиков», «зайчиков» и прочей чепухи. С меня хватит! Мы сегодня же расстаемся.
Правда, он умолчал об охватившей его тоске. Они с Глисоном не имели бабской привычки делиться друг с другом своими внутренними переживаниями, и Бен не собирался нарушать эту традицию. Хотя при мысли о необходимости обидеть Лиззи ему становилось дурно. Почти так же, как при виде целой комнаты цветов – с гигантским плюшевым медведем в придачу.
Выходя вместе с Беном из кабинета, Глисон застегнул пиджак на пивном брюшке и покачал головой:
– Дружище, все дело в эстрогене. Эстроген – отрава для мозгов. Достигая определенного возраста, женщина начинает выживать из ума. И с этого момента отношения идут под откос.
Бен остановился, снова оглядываясь на дверь своего кабинета.
– Еще один многообещающий роман – и так странно закончился… Кажется, пора делать традиционное заявление: «Дело не в тебе – дело во мне…»
– А еще здесь не обошлось без Юпитера, – добавил Глисон. – Я тебе точно говорю! Эстрогеновая передозировка плюс влияние Юпитера – результат налицо…
Глава 5
Правило № 2. Идеальная стратегия начинается с малого, и лишь потом – в случае необходимости – следует закрепить успех.
Однако бывают и критические ситуации.
– Мужики – существа с другой планеты, я тебе говорю! – сказала Энни, войдя в комнату и бросив на кушетку древний, потертый кожаный рюкзак. – Может, даже из другой галактики – кто их знает. А Ник, наверное, вообще не человек.
Когда она затевает разговор на тему «все мужики – козлы», вопросов лучше не задавать. Это я знала по опыту – и поэтому просто ждала, согреваясь теплом собаки, которая устроилась у меня на коленях под одеялом. (Системы кондиционирования в домах Нью-Йорка явно рассчитаны на медленное превращение людей в ледышки.) Долго ждать не пришлось.
– Не верится, что бывают на свете такие люди. Ник – он какой-то… до отвращения хороший, – с хмурым видом произнесла Энни. – Этот парень провел за меня учет товара, пока я обедала!
– Я думала, ты не любишь делать учет.
– Терпеть не могу. Так что это было очень любезно с его стороны. – Она вздохнула, усаживаясь на кушетку, и негодующе ударила подушку. – Представляешь?
– Вот сволочь, – произнесла я с искренним видом, приложив руку к груди и невинно хлопая глазами.
Энни ответила сердитым взглядом.
– Ничего ты не понимаешь. Я все пытаюсь придумать, как расстаться с ним – и чтобы не пришлось при этом искать другую работу, и все такое… А он постоянно делает для меня какие-то приятные мелочи. Разве можно бросить человека, готового проводить за тебя учет?
– Да, положение сложное, – подтвердила я. – Закажем пиццу или сходим куда-нибудь?
– Пиццу. Сил нет никуда идти.
Я стала звонить в ресторан «У Джино».
– Ладно. Знаешь, я тебя понимаю. Утомляет, когда не приходится самой делать учет товара.
Ее губы дрогнули в сдерживаемой полуулыбке.
– Да заткнись ты! Кстати, я подарила ему масло для тела. Велел передать тебе спасибо. А когда я сообщила ему, для чего оно предназначено, – покраснел как рак. Подумать только – парню двадцать шесть лет, а он ни разу не пробовал согревающее масло для тела!
– Да он, вероятно, пришелец, – сухо ответила я, заказала пиццу и положила трубку. – Между прочим, мне осталось впарить наивным покупателям всего шестьдесят три с половиной коробки этого средства.
– Я, пожалуй, готова купить немного – через тебя, со скидкой для сотрудников, – сказала Энни, снимая туфли – Вчера в магазине побывали мои подруги – оно им понравилось.
– Без проблем. Завтра принесу. Если, конечно, выживу в обществе с миссис П. – с ее беспокойством о Лиззи, – уточнила я, осторожно вытягивая ноги.
Моя начальница целый день донимала меня не слишком тактичными напоминаниями о том, что осталось всего двадцать девять дней. На то, чтобы убедить Ужасного Бена расстаться с Гадкой Лисицей… э-э… то есть с Лиззи. Поверьте – я и без того не забывала о сроке.
– И как, есть новости? Лиззи освобождена от тирании Ужасного Бена?
Я украдкой взглянула на теплый комочек, лежавший у меня на коленях, и ухмыльнулась:
– Новости есть, но они не касаются Лиззи. – И приподняла угол одеяла, демонстрируя собачью голову. – Оп-ля! У меня теперь есть собака. Ее зовут Лулу.
Энни вскочила и подбежала взглянуть поближе.
– Что значит – у тебя собака? Это она?
Лулу подняла заспанную морду. Энни пристально посмотрела на нее, затем перевела взгляд на меня:
– Это собака? Смахивает на крысу. С неудачной химической завивкой.
– Как тебе не стыдно, – сказала я, ласково поглаживая Лулу по голове. – Не могут же у всех быть такие прелестные локоны, как у тебя, Энни.
Лулу чихнула – я восприняла это как согласие, – вытянула шею и понюхала руку Энни. Та недовольно покачала головой.
– Зачем тебе собака? Почему именно такая? И почему ты назвала ее Лулу?
Смеясь, я протянула Лулу подруге, встала и стряхнула с джинсов собачью шерсть.
– Я нашла ее в коридоре, с запиской «Бездомная собака». Что же оставалось делать? У нее никого, кроме меня, нет. И она выглядит как Лулу. Я пробовала более модные клички, но почему-то Лулу подошла больше всех.
Энни подняла Лулу и стала внимательно разглядывать ее мордочку. Собака тут же чихнула ей в лицо и была незамедлительно возвращена мне.
– Фу, какая гадость! Глазам своим не верю – ты решила завести самую уродливую собаку в мире, к тому же явно больную. Кстати, ты случайно не в курсе – у собак бывает собачий грипп? А человеку он передается? – Она побежала на кухню, открыла воду, бормоча что-то насчет пандемии, и долго терла лицо бактерицидным мылом.
Затем насухо вытерлась и бросила полотенце на столешницу.
– Ты знаешь, что нам теперь придется открыть депозит животного и больше платить за квартиру?
Я прижала Лулу к себе.
– Знаю. Это моя собака – значит, я беру на себя все дополнительные расходы. Энни, мне так хочется ее оставить. Она уже довольно воспитанная. Я оставляла ее одну в квартире, пока была на работе, и за весь день она не налила лужу и ничего не погрызла.
Энни вздохнула:
– Конечно, я согласна, Шейн. Ты и так ничего для себя не требуешь. Уступила мне большую спальню, но не позволила платить больше половины аренды. Если очень хочешь эту… собаку, пускай живет. У нас с тобой разные рабочие графики, так что она не будет подолгу оставаться одна.
И опять села на кушетку, скептически посматривая на Лулу.
– Есть вести от Лиззи?
– Ни словечка. Зато миссис П. мне все уши прожужжала. Сегодня Лиззи обещала осуществить наш коварный план: утопить Бена в цветах и посюсюкать с ним. Но я пока не знаю, как все прошло.
Зазвонил мобильный. На экране высветилось: «Уинстед Смит». Лулу тихонько зарычала; я погладила шелковистые кудряшки, пытаясь ее успокоить, и взяла трубку.
– Лиззи?
– Шейн, это вы? Я все сделала, как вы сказали. Он едет ко мне. Сказал – нужно поговорить. Это хороший знак, да? – Ее пронзительный голос выражал то ли радость, то ли тревогу, а может быть – и мне этот вариант представлялся наиболее вероятным, – раздражение, вызванное необходимостью звонить мне.
Собственно, с какой стати она вообще позвонила?
– Э-э… Конечно, Лиззи. Ведь когда парень говорит «нам нужно поговорить», это обычно означает, что он хочет бросить девушку, правда?
Последовало продолжительное молчание.
– Откуда мне знать? Меня пока еще никто не бросал, – отозвалась, наконец, Лиззи – таким тоном, будто хотела сказать: «Да как ты могла вообразить себе такое, неотесанная деревенщина?»
Лулу зарычала громче и оскалила зубы. По-видимому, ее чуткие собачьи уши тоже уловили в речах Лиззи нотки высокомерия.
Мне захотелось стиснуть зубы, но я сдержалась – для них это вредно.
– Да, конечно. Извините. Здорово, что все так легко получается. Надеюсь, вы послали не меньше пяти букетов? И наислащавейшую открытку в придачу…
Лиззи засмеялась. Ее смех был таким злым и холодным – я будто ощутила кожей кристаллы льда, долетевшие до меня через трубку.
– Пять букетов? Милочка, я не привыкла обходиться полумерами! Цветов на тысячу долларов, воздушные шарики всех видов и огромный плюшевый медведь. – Она вновь усмехнулась – А уж открытка была настоящим произведением искусства – можете мне поверить. Редкостная пошлятина. Я попросила секретаршу открыть ее и прочесть мне текст по телефону – под предлогом того, что торговец цветами мог что-нибудь перепутать. А на самом деле – чтобы сотрудники его фирмы услышали.
Меня бросило в дрожь при мысли об унижении, которому подвергся бедняга Бен. Тут же возникло спонтанное решение – взять за правило работать только с клиентками, вызывающими у меня симпатию.
– Да уж, это должно сработать, Лиззи. Не забудьте – сегодня вы должны быть сентиментальной, слащавой и совершенно сумасшедшей. Не успеют часы пробить полночь, как вы останетесь в одиночестве.
– Хорошо бы, – мрачно проговорила она. – Мне и без того есть чем заняться. Тетя Эстель на вас очень рассчитывает – понимаете, о чем я?
Я скорчила в трубку рожу.
– Да, понимаю. Потом расскажете, как все прошло.
– Обязательно. Если все получится, то, когда тетя Эстель уйдет на покой и передаст мне управление магазином, для вас там, возможно, найдется местечко. Конечно, интерьер придется полностью переделать. Это же бутик, а не секонд-хенд. Но мы с этим справимся – под моим руководством. Чао!
– Но…
Щелк.
Когда миссис П. передаст ей магазин? Переделать все?! Миссис П. уходит на пенсию? О нет… К такому повороту я была не готова.
Между тем Лулу залаяла на телефон. Либо ее пугала современная техника, либо она, как и я, невзлюбила Лиззи.
Какое-то время я сидела уставившись в никуда, потом захлопнула свою «раскладушку» и положила под кресло. Лулу соскочила на пол, ощетинилась и продолжала рычать на аппарат.
– Вот ведь ведьма! Самый ужасный Бен на свете не заслуживает такой кары. Да он должен медаль мне дать! Представляешь, эта зараза собирается завладеть магазином! Энни, а вдруг…
Энни вернулась с кухни, неся две бутылки диетической кока-колы.
– Я с удовольствием тебя выслушаю, но вначале хочу обсудить кое-что касательно ПЛП.
Я протянула руку и взяла бутылку:
– Что такое «ПЛП»?
– Право Лучшей Подруги. Раз уж мне посчастливилось быть соседкой антисвахи, хочу получить твою помощь. Бесплатно.
– О нет…
– Да-да. Заставь Ника бросить меня.
Раздался звонок в дверь, и Энни пошла открывать, взяв двадцатку из банки из-под печенья, где помещался наш специальный денежный фонд для покупки пиццы.
Вовремя прибывшая пицца с двойной порцией сыра отсрочила неприятный разговор.
– Хорошо, я подумаю. Большего пока обещать не могу. Мне нужно получше с ним познакомиться, – сказала я, расстегивая верхнюю пуговицу на джинсах.
Не стоило, наверное, есть четвертый кусок. Даже несмотря на то что Лулу помогла мне справиться с сыром и колбасой.
Я взглянула на свою собаку с нежной улыбкой. Она лежала у меня на коленях, пузом вверх, и храпела, являя собой иллюстрацию неземного блаженства.
Энни угрюмо скрестила руки на груди, и ее лицо приняло требовательное выражение.
– Слушай, кто помог тебе с Китом?
– Ты, – признала я, испустив сытый вздох.
– И где благодарность? Помнишь, как ты сходила с ума, получив то злополучное приглашение?
Чем сильнее я зажмуривалась, силясь не вызывать из памяти ужасное зрелище, тем ярче и отчетливее оно вставало перед глазами. Кремовая бумажка с золотым тиснением, приглашавшая меня на свадьбу Кита и его возлюбленной – безмозглой красотки по имени Британи. Все бы ничего, если бы он одновременно не встречался со мной. А я и не подозревала о существовании в его жизни невесты. Собирая остатки растоптанного самолюбия и склеивая осколки разбитого сердца, я тогда подумала – неплохо было бы написать книгу. И колебалась между двумя названиями: «Бросайте их первыми» или «Записки антисвахи: как негативная карма разрушила всю мою жизнь».
Этот опыт вкупе со множеством других случаев укрепил мое личное философское убеждение: всегда и все нужно держать под контролем. И не терять самообладания.
Открыв глаза, я с усмешкой согласилась:
– Да, ты блистала на вечеринке по случаю его помолвки.
Подруга улыбнулась в ответ:
– В той части, где я топнула ногой и назвала его лживым мерзавцем? Потом все рассказала его невесте, а в довершение всего уронила ему на колени ледяную скульптуру?
– Именно. – Я тогда отказалась идти, но Энни потащила с собой своего тогдашнего парня и заставила его снять все действо на камеру.
Я раз сто просмотрела запись, прежде чем окончательно выкинула обманщика из своего сердца. Эпизод со скульптурой помог мне быстрее оправиться от потрясения – как минимум месяца на три – и сэкономить изрядное количество носовых платков.
Я улыбнулась, вспоминая это, и тут же подверглась радостной атаке со стороны Энни:
– Ага! Значит, признаешь, что ты у меня в долгу?
– Ладно. Я у тебя в долгу. Схожу к вам в магазин и пообщаюсь с Ником. Чтобы помочь тебе, мне нужно получше его узнать, – ответила я, втайне надеясь, что Ник уволится и переедет на Аляску раньше, чем я успею побывать в магазине «Спиндиск». – Слушай! А разве не ты советовала мне никогда не работать с друзьями? Не хочу оказаться единственной, кого не пригласят на вашу с Ником свадьбу!
Энни раздраженно вздохнула:
– Протри глаза, Шейн! Ты всерьез думаешь, что этот размазня годится мне в мужья? Мне нужен человек, с которым хотя бы не будет скучно.
– Энни, на одних театральных страстях семейную жизнь не построишь! Когда-нибудь ты поймешь это.
Я встала, переложила храпящую Лулу в кресло и стала собирать со стола грязную одноразовую посуду вместе с салфетками.
– Так ведь?
Она было засмеялась, но потом посерьезнела, и я увидела мрачную усталость в ее глазах.
– Шейн, театральные страсти – это все, на что я способна. Просто помоги мне, ладно? И не спрашивай ни о чем.
Я вдруг вспомнила, какие отношения были между собой у ее родителей, и не сумела найти подходящих слов. Впрочем, я и сама не являлась примером.
Неужели в человеческих генах записана какая-то информация, заставляющая нас все усложнять? Сомневаюсь, чтобы, скажем… самка енота переживала: «Ах, он не звонит мне; он звонит слишком часто; мои подруги от него не в восторге; у нас разные интересы…»
Она бы просто сказала: «Эй, самец! Хочешь вместе ловить рыбу и воспитывать маленьких енотиков?»
По крайней мере, так мне кажется. Я, конечно, не енотовед – или как там их называют… Но вы, надеюсь, поняли мою мысль.
И почему нам труднее всего удержать то, в чем мы больше всего нуждаемся?
– Эй, Шейн! Открой дверь, в конце-то концов! – Услышав сердитый окрик Энни, донесшийся из коридора, я очнулась.
В дверь стучали.
Наверное, пришел Мишель. Каждую неделю он выстукивал на двери новую мелодию. Сейчас в его исполнении звучала песня из фильма «Губка Боб – квадратные штаны».
Я выбросила в ведро мусор, который почему-то все еще был у меня в руках, и распахнула дверь.
– Мишель, мне уже до смерти надоела эта песенка! Может, вернемся к ретро? Что-нибудь из «Семейки Адаме» или «Острова Джиллигана».
Мишель и Фаррен стояли передо мной, держа в руках рамку и коробку в красивой обертке, и ухмылялись, будто парочка разодетых гиен.
– Сюрприз! С днем рождения!
Я посторонилась, пропуская их в квартиру.
– Э-э… у меня же день рождения не сегодня.
Мишель мимоходом чмокнул меня в щеку:
– Нет, сегодня. Прямо сейчас!
Дождавшись, пока я закрою дверь, они с сияющими лицами протянули мне коробку и крикнули:
– Энни, топай скорее сюда! Мы пришли с подарками и с новостями!
Энни пересекла маленькую прихожую, на ходу завязывая волосы в хвост.
– Ну?
– У нас кое-что есть! Глядите-ка… – Фаррен вдруг осекся и поморщился. – Это что за шум?
Мишель оглянулся по сторонам.
– Похоже на гибрид торнадо с товарным поездом. Энни, ты купила новый диск с альтернативной музыкой?
– Нет, это Лулу, – засмеялась Энни. – Все вопросы к Шейн.
Мишель подошел к креслу, посмотрел вниз и отпрянул.
– Боже, кто это?
Фаррен тоже решил взглянуть.
– Откуда у тебя собака Волосатого Монстра? Судя по дыханию, ей недолго осталось. Готов поспорить – у нее какое-то запущенное легочное заболевание.
Лулу приоткрыла глаза – сначала один, потом другой, посмотрела на нас и неистово завиляла хвостом. Я шлепнула Фаррона по плечу.
– Что значит «собака Волосатого Монстра?» Он ведь переехал. К тому же она здорова – просто храпит.
Мишель изумленно вскинул брови:
– Собака?! Шутишь? Что же это за порода такая? Больше похожа на… на козу!
Я наклонилась и ласково потрепала Лулу, сопевшую и вилявшую всей задней частью.
– Сама сначала приняла ее за овцу-мутанта. А потом вымыла. В чистом виде она гораздо симпатичнее, правда?
– Так она была еще хуже?
Фаррен решил последовать моему примеру и тоже погладил собаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Правда, он умолчал об охватившей его тоске. Они с Глисоном не имели бабской привычки делиться друг с другом своими внутренними переживаниями, и Бен не собирался нарушать эту традицию. Хотя при мысли о необходимости обидеть Лиззи ему становилось дурно. Почти так же, как при виде целой комнаты цветов – с гигантским плюшевым медведем в придачу.
Выходя вместе с Беном из кабинета, Глисон застегнул пиджак на пивном брюшке и покачал головой:
– Дружище, все дело в эстрогене. Эстроген – отрава для мозгов. Достигая определенного возраста, женщина начинает выживать из ума. И с этого момента отношения идут под откос.
Бен остановился, снова оглядываясь на дверь своего кабинета.
– Еще один многообещающий роман – и так странно закончился… Кажется, пора делать традиционное заявление: «Дело не в тебе – дело во мне…»
– А еще здесь не обошлось без Юпитера, – добавил Глисон. – Я тебе точно говорю! Эстрогеновая передозировка плюс влияние Юпитера – результат налицо…
Глава 5
Правило № 2. Идеальная стратегия начинается с малого, и лишь потом – в случае необходимости – следует закрепить успех.
Однако бывают и критические ситуации.
– Мужики – существа с другой планеты, я тебе говорю! – сказала Энни, войдя в комнату и бросив на кушетку древний, потертый кожаный рюкзак. – Может, даже из другой галактики – кто их знает. А Ник, наверное, вообще не человек.
Когда она затевает разговор на тему «все мужики – козлы», вопросов лучше не задавать. Это я знала по опыту – и поэтому просто ждала, согреваясь теплом собаки, которая устроилась у меня на коленях под одеялом. (Системы кондиционирования в домах Нью-Йорка явно рассчитаны на медленное превращение людей в ледышки.) Долго ждать не пришлось.
– Не верится, что бывают на свете такие люди. Ник – он какой-то… до отвращения хороший, – с хмурым видом произнесла Энни. – Этот парень провел за меня учет товара, пока я обедала!
– Я думала, ты не любишь делать учет.
– Терпеть не могу. Так что это было очень любезно с его стороны. – Она вздохнула, усаживаясь на кушетку, и негодующе ударила подушку. – Представляешь?
– Вот сволочь, – произнесла я с искренним видом, приложив руку к груди и невинно хлопая глазами.
Энни ответила сердитым взглядом.
– Ничего ты не понимаешь. Я все пытаюсь придумать, как расстаться с ним – и чтобы не пришлось при этом искать другую работу, и все такое… А он постоянно делает для меня какие-то приятные мелочи. Разве можно бросить человека, готового проводить за тебя учет?
– Да, положение сложное, – подтвердила я. – Закажем пиццу или сходим куда-нибудь?
– Пиццу. Сил нет никуда идти.
Я стала звонить в ресторан «У Джино».
– Ладно. Знаешь, я тебя понимаю. Утомляет, когда не приходится самой делать учет товара.
Ее губы дрогнули в сдерживаемой полуулыбке.
– Да заткнись ты! Кстати, я подарила ему масло для тела. Велел передать тебе спасибо. А когда я сообщила ему, для чего оно предназначено, – покраснел как рак. Подумать только – парню двадцать шесть лет, а он ни разу не пробовал согревающее масло для тела!
– Да он, вероятно, пришелец, – сухо ответила я, заказала пиццу и положила трубку. – Между прочим, мне осталось впарить наивным покупателям всего шестьдесят три с половиной коробки этого средства.
– Я, пожалуй, готова купить немного – через тебя, со скидкой для сотрудников, – сказала Энни, снимая туфли – Вчера в магазине побывали мои подруги – оно им понравилось.
– Без проблем. Завтра принесу. Если, конечно, выживу в обществе с миссис П. – с ее беспокойством о Лиззи, – уточнила я, осторожно вытягивая ноги.
Моя начальница целый день донимала меня не слишком тактичными напоминаниями о том, что осталось всего двадцать девять дней. На то, чтобы убедить Ужасного Бена расстаться с Гадкой Лисицей… э-э… то есть с Лиззи. Поверьте – я и без того не забывала о сроке.
– И как, есть новости? Лиззи освобождена от тирании Ужасного Бена?
Я украдкой взглянула на теплый комочек, лежавший у меня на коленях, и ухмыльнулась:
– Новости есть, но они не касаются Лиззи. – И приподняла угол одеяла, демонстрируя собачью голову. – Оп-ля! У меня теперь есть собака. Ее зовут Лулу.
Энни вскочила и подбежала взглянуть поближе.
– Что значит – у тебя собака? Это она?
Лулу подняла заспанную морду. Энни пристально посмотрела на нее, затем перевела взгляд на меня:
– Это собака? Смахивает на крысу. С неудачной химической завивкой.
– Как тебе не стыдно, – сказала я, ласково поглаживая Лулу по голове. – Не могут же у всех быть такие прелестные локоны, как у тебя, Энни.
Лулу чихнула – я восприняла это как согласие, – вытянула шею и понюхала руку Энни. Та недовольно покачала головой.
– Зачем тебе собака? Почему именно такая? И почему ты назвала ее Лулу?
Смеясь, я протянула Лулу подруге, встала и стряхнула с джинсов собачью шерсть.
– Я нашла ее в коридоре, с запиской «Бездомная собака». Что же оставалось делать? У нее никого, кроме меня, нет. И она выглядит как Лулу. Я пробовала более модные клички, но почему-то Лулу подошла больше всех.
Энни подняла Лулу и стала внимательно разглядывать ее мордочку. Собака тут же чихнула ей в лицо и была незамедлительно возвращена мне.
– Фу, какая гадость! Глазам своим не верю – ты решила завести самую уродливую собаку в мире, к тому же явно больную. Кстати, ты случайно не в курсе – у собак бывает собачий грипп? А человеку он передается? – Она побежала на кухню, открыла воду, бормоча что-то насчет пандемии, и долго терла лицо бактерицидным мылом.
Затем насухо вытерлась и бросила полотенце на столешницу.
– Ты знаешь, что нам теперь придется открыть депозит животного и больше платить за квартиру?
Я прижала Лулу к себе.
– Знаю. Это моя собака – значит, я беру на себя все дополнительные расходы. Энни, мне так хочется ее оставить. Она уже довольно воспитанная. Я оставляла ее одну в квартире, пока была на работе, и за весь день она не налила лужу и ничего не погрызла.
Энни вздохнула:
– Конечно, я согласна, Шейн. Ты и так ничего для себя не требуешь. Уступила мне большую спальню, но не позволила платить больше половины аренды. Если очень хочешь эту… собаку, пускай живет. У нас с тобой разные рабочие графики, так что она не будет подолгу оставаться одна.
И опять села на кушетку, скептически посматривая на Лулу.
– Есть вести от Лиззи?
– Ни словечка. Зато миссис П. мне все уши прожужжала. Сегодня Лиззи обещала осуществить наш коварный план: утопить Бена в цветах и посюсюкать с ним. Но я пока не знаю, как все прошло.
Зазвонил мобильный. На экране высветилось: «Уинстед Смит». Лулу тихонько зарычала; я погладила шелковистые кудряшки, пытаясь ее успокоить, и взяла трубку.
– Лиззи?
– Шейн, это вы? Я все сделала, как вы сказали. Он едет ко мне. Сказал – нужно поговорить. Это хороший знак, да? – Ее пронзительный голос выражал то ли радость, то ли тревогу, а может быть – и мне этот вариант представлялся наиболее вероятным, – раздражение, вызванное необходимостью звонить мне.
Собственно, с какой стати она вообще позвонила?
– Э-э… Конечно, Лиззи. Ведь когда парень говорит «нам нужно поговорить», это обычно означает, что он хочет бросить девушку, правда?
Последовало продолжительное молчание.
– Откуда мне знать? Меня пока еще никто не бросал, – отозвалась, наконец, Лиззи – таким тоном, будто хотела сказать: «Да как ты могла вообразить себе такое, неотесанная деревенщина?»
Лулу зарычала громче и оскалила зубы. По-видимому, ее чуткие собачьи уши тоже уловили в речах Лиззи нотки высокомерия.
Мне захотелось стиснуть зубы, но я сдержалась – для них это вредно.
– Да, конечно. Извините. Здорово, что все так легко получается. Надеюсь, вы послали не меньше пяти букетов? И наислащавейшую открытку в придачу…
Лиззи засмеялась. Ее смех был таким злым и холодным – я будто ощутила кожей кристаллы льда, долетевшие до меня через трубку.
– Пять букетов? Милочка, я не привыкла обходиться полумерами! Цветов на тысячу долларов, воздушные шарики всех видов и огромный плюшевый медведь. – Она вновь усмехнулась – А уж открытка была настоящим произведением искусства – можете мне поверить. Редкостная пошлятина. Я попросила секретаршу открыть ее и прочесть мне текст по телефону – под предлогом того, что торговец цветами мог что-нибудь перепутать. А на самом деле – чтобы сотрудники его фирмы услышали.
Меня бросило в дрожь при мысли об унижении, которому подвергся бедняга Бен. Тут же возникло спонтанное решение – взять за правило работать только с клиентками, вызывающими у меня симпатию.
– Да уж, это должно сработать, Лиззи. Не забудьте – сегодня вы должны быть сентиментальной, слащавой и совершенно сумасшедшей. Не успеют часы пробить полночь, как вы останетесь в одиночестве.
– Хорошо бы, – мрачно проговорила она. – Мне и без того есть чем заняться. Тетя Эстель на вас очень рассчитывает – понимаете, о чем я?
Я скорчила в трубку рожу.
– Да, понимаю. Потом расскажете, как все прошло.
– Обязательно. Если все получится, то, когда тетя Эстель уйдет на покой и передаст мне управление магазином, для вас там, возможно, найдется местечко. Конечно, интерьер придется полностью переделать. Это же бутик, а не секонд-хенд. Но мы с этим справимся – под моим руководством. Чао!
– Но…
Щелк.
Когда миссис П. передаст ей магазин? Переделать все?! Миссис П. уходит на пенсию? О нет… К такому повороту я была не готова.
Между тем Лулу залаяла на телефон. Либо ее пугала современная техника, либо она, как и я, невзлюбила Лиззи.
Какое-то время я сидела уставившись в никуда, потом захлопнула свою «раскладушку» и положила под кресло. Лулу соскочила на пол, ощетинилась и продолжала рычать на аппарат.
– Вот ведь ведьма! Самый ужасный Бен на свете не заслуживает такой кары. Да он должен медаль мне дать! Представляешь, эта зараза собирается завладеть магазином! Энни, а вдруг…
Энни вернулась с кухни, неся две бутылки диетической кока-колы.
– Я с удовольствием тебя выслушаю, но вначале хочу обсудить кое-что касательно ПЛП.
Я протянула руку и взяла бутылку:
– Что такое «ПЛП»?
– Право Лучшей Подруги. Раз уж мне посчастливилось быть соседкой антисвахи, хочу получить твою помощь. Бесплатно.
– О нет…
– Да-да. Заставь Ника бросить меня.
Раздался звонок в дверь, и Энни пошла открывать, взяв двадцатку из банки из-под печенья, где помещался наш специальный денежный фонд для покупки пиццы.
Вовремя прибывшая пицца с двойной порцией сыра отсрочила неприятный разговор.
– Хорошо, я подумаю. Большего пока обещать не могу. Мне нужно получше с ним познакомиться, – сказала я, расстегивая верхнюю пуговицу на джинсах.
Не стоило, наверное, есть четвертый кусок. Даже несмотря на то что Лулу помогла мне справиться с сыром и колбасой.
Я взглянула на свою собаку с нежной улыбкой. Она лежала у меня на коленях, пузом вверх, и храпела, являя собой иллюстрацию неземного блаженства.
Энни угрюмо скрестила руки на груди, и ее лицо приняло требовательное выражение.
– Слушай, кто помог тебе с Китом?
– Ты, – признала я, испустив сытый вздох.
– И где благодарность? Помнишь, как ты сходила с ума, получив то злополучное приглашение?
Чем сильнее я зажмуривалась, силясь не вызывать из памяти ужасное зрелище, тем ярче и отчетливее оно вставало перед глазами. Кремовая бумажка с золотым тиснением, приглашавшая меня на свадьбу Кита и его возлюбленной – безмозглой красотки по имени Британи. Все бы ничего, если бы он одновременно не встречался со мной. А я и не подозревала о существовании в его жизни невесты. Собирая остатки растоптанного самолюбия и склеивая осколки разбитого сердца, я тогда подумала – неплохо было бы написать книгу. И колебалась между двумя названиями: «Бросайте их первыми» или «Записки антисвахи: как негативная карма разрушила всю мою жизнь».
Этот опыт вкупе со множеством других случаев укрепил мое личное философское убеждение: всегда и все нужно держать под контролем. И не терять самообладания.
Открыв глаза, я с усмешкой согласилась:
– Да, ты блистала на вечеринке по случаю его помолвки.
Подруга улыбнулась в ответ:
– В той части, где я топнула ногой и назвала его лживым мерзавцем? Потом все рассказала его невесте, а в довершение всего уронила ему на колени ледяную скульптуру?
– Именно. – Я тогда отказалась идти, но Энни потащила с собой своего тогдашнего парня и заставила его снять все действо на камеру.
Я раз сто просмотрела запись, прежде чем окончательно выкинула обманщика из своего сердца. Эпизод со скульптурой помог мне быстрее оправиться от потрясения – как минимум месяца на три – и сэкономить изрядное количество носовых платков.
Я улыбнулась, вспоминая это, и тут же подверглась радостной атаке со стороны Энни:
– Ага! Значит, признаешь, что ты у меня в долгу?
– Ладно. Я у тебя в долгу. Схожу к вам в магазин и пообщаюсь с Ником. Чтобы помочь тебе, мне нужно получше его узнать, – ответила я, втайне надеясь, что Ник уволится и переедет на Аляску раньше, чем я успею побывать в магазине «Спиндиск». – Слушай! А разве не ты советовала мне никогда не работать с друзьями? Не хочу оказаться единственной, кого не пригласят на вашу с Ником свадьбу!
Энни раздраженно вздохнула:
– Протри глаза, Шейн! Ты всерьез думаешь, что этот размазня годится мне в мужья? Мне нужен человек, с которым хотя бы не будет скучно.
– Энни, на одних театральных страстях семейную жизнь не построишь! Когда-нибудь ты поймешь это.
Я встала, переложила храпящую Лулу в кресло и стала собирать со стола грязную одноразовую посуду вместе с салфетками.
– Так ведь?
Она было засмеялась, но потом посерьезнела, и я увидела мрачную усталость в ее глазах.
– Шейн, театральные страсти – это все, на что я способна. Просто помоги мне, ладно? И не спрашивай ни о чем.
Я вдруг вспомнила, какие отношения были между собой у ее родителей, и не сумела найти подходящих слов. Впрочем, я и сама не являлась примером.
Неужели в человеческих генах записана какая-то информация, заставляющая нас все усложнять? Сомневаюсь, чтобы, скажем… самка енота переживала: «Ах, он не звонит мне; он звонит слишком часто; мои подруги от него не в восторге; у нас разные интересы…»
Она бы просто сказала: «Эй, самец! Хочешь вместе ловить рыбу и воспитывать маленьких енотиков?»
По крайней мере, так мне кажется. Я, конечно, не енотовед – или как там их называют… Но вы, надеюсь, поняли мою мысль.
И почему нам труднее всего удержать то, в чем мы больше всего нуждаемся?
– Эй, Шейн! Открой дверь, в конце-то концов! – Услышав сердитый окрик Энни, донесшийся из коридора, я очнулась.
В дверь стучали.
Наверное, пришел Мишель. Каждую неделю он выстукивал на двери новую мелодию. Сейчас в его исполнении звучала песня из фильма «Губка Боб – квадратные штаны».
Я выбросила в ведро мусор, который почему-то все еще был у меня в руках, и распахнула дверь.
– Мишель, мне уже до смерти надоела эта песенка! Может, вернемся к ретро? Что-нибудь из «Семейки Адаме» или «Острова Джиллигана».
Мишель и Фаррен стояли передо мной, держа в руках рамку и коробку в красивой обертке, и ухмылялись, будто парочка разодетых гиен.
– Сюрприз! С днем рождения!
Я посторонилась, пропуская их в квартиру.
– Э-э… у меня же день рождения не сегодня.
Мишель мимоходом чмокнул меня в щеку:
– Нет, сегодня. Прямо сейчас!
Дождавшись, пока я закрою дверь, они с сияющими лицами протянули мне коробку и крикнули:
– Энни, топай скорее сюда! Мы пришли с подарками и с новостями!
Энни пересекла маленькую прихожую, на ходу завязывая волосы в хвост.
– Ну?
– У нас кое-что есть! Глядите-ка… – Фаррен вдруг осекся и поморщился. – Это что за шум?
Мишель оглянулся по сторонам.
– Похоже на гибрид торнадо с товарным поездом. Энни, ты купила новый диск с альтернативной музыкой?
– Нет, это Лулу, – засмеялась Энни. – Все вопросы к Шейн.
Мишель подошел к креслу, посмотрел вниз и отпрянул.
– Боже, кто это?
Фаррен тоже решил взглянуть.
– Откуда у тебя собака Волосатого Монстра? Судя по дыханию, ей недолго осталось. Готов поспорить – у нее какое-то запущенное легочное заболевание.
Лулу приоткрыла глаза – сначала один, потом другой, посмотрела на нас и неистово завиляла хвостом. Я шлепнула Фаррона по плечу.
– Что значит «собака Волосатого Монстра?» Он ведь переехал. К тому же она здорова – просто храпит.
Мишель изумленно вскинул брови:
– Собака?! Шутишь? Что же это за порода такая? Больше похожа на… на козу!
Я наклонилась и ласково потрепала Лулу, сопевшую и вилявшую всей задней частью.
– Сама сначала приняла ее за овцу-мутанта. А потом вымыла. В чистом виде она гораздо симпатичнее, правда?
– Так она была еще хуже?
Фаррен решил последовать моему примеру и тоже погладил собаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23