Он что, шутит? Однако, натолкнувшись на его серьезный решительный взгляд, она поняла: он говорит абсолютно серьезно.
– Но какая разница? Мы же помолвлены!
– Большая разница, Соррель, – резко сказал он. – Женой шейха может стать только невинная девушка.
Малик видел боль в ее огромных голубых глазах, но он не мог поступить иначе.
– Малик…
Он с такой яростью взглянул на нее, что она замолчала. Малик помнил, как совсем недавно он подчинился ее рукам и губам. Он ненавидел состояние беспомощности и злился на Соррель за то, что она сделала его таким. Однако его тело помнило каждый миг удовольствия, которое она доставила ему.
– Даже не думай об этом, – мягко предупредил он. – Я знаю, ты хочешь продемонстрировать мне свою чувственность, и скоро тебе представится такая возможность. Но тебе придется подождать. Я хочу все сделать правильно.
– А если я не послушаюсь тебя? Если подойду и обниму тебя?
Малик спокойно смотрел на нее. Она должна запомнить два важных правила. Первое: его желания превыше всего. Второе: она обязана всегда подчиняться ему.
– Тогда свадьбы не будет.
– Но никто не узнает, девственница я или нет!
– Ты будешь знать. И я тоже. Только это имеет значение. В нашу брачную ночь ты придешь ко мне чистой и непорочной.
Малик увидел разочарование в ее глазах. Внезапно он почувствовал, что перестает контролировать происходящее и мир вокруг него погружается в хаос. Он не мог этого допустить. Мужчина заставил себя не обращать внимания на желание, переполнявшее его. Ждать действительно осталось не так уж и долго. Он прикажет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. Для этого придется изменить несколько законов, касающихся выбора невесты для правителя. Но для подданных слово шейха – закон!
– Поверь мне, Соррель, ожидание стоит того, – проговорил он. – К тому времени, как ты окажешься в моей постели, мы оба будем сгорать от страсти.
Она хотела, чтобы он успокоил и приободрил ее, но, похоже, Малик думал, что все дело в сексе. Могла ли она винить его за это? Она же практически навязывала себя ему. Женщины в Харастане не вели себя подобным образом. Даже если Малик хотел ее больше всего на свете, мог ли он уважать ее? Когда он утолит свое желание, что станет с их браком?
Но теперь поздно сомневаться. Я согласилась выйти за него замуж и должна сдержать свое слово.
К тому времени, когда они вернулись в Харастан, приготовления к свадьбе уже шли полным ходом. Журналисты всего мира просили жениха и невесту об интервью. У Соррель просто не было времени, чтобы спокойно все обдумать.
Она быстро поняла: отныне ее жизнь круто изменится.
Кто-то из ее бывших одноклассников продал прессе ее фотографию, на ней Соррель красовалась в одних шортиках. Люди, которых девушка едва помнила, рассказывали о ней журналистам невероятные, «достоверные» истории.
Затем в прессу просочилась информация о том, что Ксавье и Лаура ждут прибавления в семействе, и ситуация усугубилась – когда перед свадьбой Соррель давала интервью, ее спросили, будут ли они с Маликом пытаться сразу же зачать ребенка.
Похоже, запретных тем для этих людей не существовало. Соррель считали частью общественной жизни и хотели знать о ней все. Но случилось и то, чего Соррель никак не могла предвидеть: многие годы она жила во дворце, плавала в огромном бассейне, скакала на лошадях, гуляла в саду и всегда чувствовала себя как дома… Теперь за ней наблюдали. Она больше не была Соррель, всеобщей любимицей. Ей надлежало стать женой шейха, и люди начали сторониться ее. Ее жизнь больше не была свободной, и теперь, оглядываясь назад, Соррель понимала: слишком многие простые удовольствия она воспринимала как должное.
Однако Малика она приняла безо всяких условий. Соррель не просила его о любви – возможно, потому, что знала – он не станет лгать ей. У нее был выбор – смириться с происходящим или уйти от Малика.
Уйти от Малика? Это выше моих сил. Она тряслась от страха, наряжаясь для предстоящей церемонии одна, отпустив всех служанок. Соррель боялась не справиться с эмоциями, боялась потерять самообладание на людях – непростительный промах для будущей супруги шейха.
Тишина в комнате оглушала ее. Соррель никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в этот день. Как же она хотела, чтобы ее семья была с ней! Сквозь пелену слез Соррель смотрела на свое отражение в зеркале и размышляла о том, что бы сказали ее родители, увидев ее в свадебном платье. Малик прав, ее отец гордился бы своей дочерью, которая сегодня готовилась стать супругой правителя Харастана.
Но… заметила бы ее мать грусть в ее голубых глазах? Поняла бы, по каким причинам ее малышка так взволнована?
Соррель боялась, что слишком поспешно приняла предложение Малика и теперь будет сожалеть об этом. Как бы она хотела набраться храбрости и спросить будущего мужа, каким он представляет себе их брак. Но раньше у нее не было такой возможности, а теперь уже слишком поздно. Гости уже собрались, и всего лишь через час она станет супругой правителя Харастана. Женой мужчины, который не любит ее.
Резкий стук в дверь прервал ее невеселые мысли. Открыв дверь, она увидела своих будущих невесток, которые принесли ей букет. Они приехали неделю назад со своими мужьями, братьями Малика, и Соррель показывала им свои любимые местечки во дворце и в саду, пока шейх был занят. Он заперся у себя в кабинете, подготавливая проект закона, разрешающего их брак. Малик делал все для того, чтобы не оставаться наедине со своей невестой, за эти дни они парой слов не обмолвились.
Лаура сияла от счастья. Она выглядела великолепно в свободном шелковом платье, скрывающем ее растущий живот.
– Ты только посмотри! – воскликнула Алекса, жена Джованни, протягивая Соррель букет. – По-моему, это самые красивые розы, которые я когда-либо видела!
Соррель взяла букет и вдохнула аромат цветов. Лаура заметила, что у ее будущей невестки дрожат руки.
– Волнуешься перед свадьбой? – мягко спросила она.
– Конечно, – Соррель одарила ее улыбкой, которую всю неделю репетировала перед зеркалом. – А ты разве не волновалась?
– Еще как! – рассмеялась Лаура.
– Хватит болтать. Мы же пришли за невестой, пора отправляться на церемонию, – поторопила их Алекс. – Ты готова?
Соррель закусила губу. Готова ли она?
Любая женщина мечтает о свадьбе, и она тоже столько раз представляла себе этот день. Вот он и наступил.
Соррель медленно шагала по проходу, опустив глаза, в венке из цветов, который окружал бриллиантовую корону. Когда девушка подошла к Малику, она взмолилась про себя, чтобы он улыбнулся ей так, как мужчина должен улыбаться своей невесте. Но, когда Соррель подняла голову и посмотрела в его серьезное холодное лицо, она поняла: ее молитвы остались без ответа.
Наверное, он тоже сожалеет, что затеял все это…
Свадебная церемония прошла для Соррель, словно во сне. Она помнила, как они произносили слова клятвы, как отпивали по глотку сладкого сиропа из Кубка жизни. Наконец Малик застегнул на ее шее традиционные бусы из черных и серебряных бисерин – чтобы защитить их брак от зла – и они стали мужем и женой.
Со всех сторон посыпались поздравления, когда молодожены вышли во внутренний двор, украшенный гирляндами. Малик остановился, повернул Соррель к себе и провел кончиками пальцев по ее губам.
– Теперь ты стала моей супругой, – пробормотал он, глядя в ее прекрасное лицо. – Ты обещала подчиняться мне, но тем не менее я вижу, ты уже нарушила свое обещание.
Глаза Соррель расширились, и она прижала ладонь к пылающим щекам. Первые слова, которые она услышала от своего мужа, оказались упреком.
– Правда? Но я не понимаю….
Малик улыбнулся. Какой хрупкой и уязвимой она выглядела!
– Я просто дразню тебя, – мягко сказал он. – Помнишь, ты когда-то обещала мне, что всегда будешь распускать волосы для меня. – Его глаза вспыхнули от желания. Он жаждал привлечь ее к себе и поцеловать прямо сейчас. Но, к сожалению, было необходимо соблюдать правила приличия – по крайней мере до тех пор, пока они не окажутся в спальне. – Но я сам распущу их позже, когда мы останемся наедине.
Соррель смотрела на него, не в силах поверить, что он только что стал ее мужем. У нее даже возникло желание ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли это. Но мысль о том, что она сделала ошибку, не покидала ее.
– Малик, я боюсь сделать что-нибудь неправильно.
– Тебе нечего бояться. Я научу тебя, как научил всему остальному. – Он подумал, что она слишком долго ждала удовольствия, и решил успокоить ее. – Ты очень чувственная, и ты старательная ученица, Соррель.
Она чуть не застонала от отчаяния. Ну почему он всегда все сводит к сексу? Или это такое изощренное наказание для молодых женщин, которые заявляют о своем желании иметь любовника? Потом их просто не принимают всерьез?..
– Я не об этом. Я имела в виду… В общем, я боюсь, твой народ не примет меня.
Малик приподнял ее подбородок, заставив ее посмотреть на него. Глядя в ее огромные голубые глаза, он мягко проговорил:
– Как ты можешь бояться? – он покачал головой. – Ты прекрасно выглядишь, и люди счастливы, что мы поженились.
– Это правда, Малик?
– Да, Соррель. Правда. Ты выросла здесь, тебя знают с детства и знают – ты любишь их страну. Ты же можешь книгу написать о Харастане и его обычаях! – Малик пожал плечами, видя, что Соррель все еще сомневается. – Всегда найдется кто-то, кто будет думать, что я не должен был жениться на иностранке. Но все зависит только от тебя – ты можешь завоевать сердца людей и доказать, что они были не правы. Ты только выглядишь как иностранка, но твое сердце здесь, Соррель. Все будет хорошо, но ты должна научиться скрывать свои сомнения и прятать истинные чувства. Ты обязана выглядеть уверенно, что бы ни случилось. Этого я хочу от тебя. А теперь пора поприветствовать наших гостей.
Соррель взяла его за руку, и они направились к гостям. Зазвучали фанфары, и молодоженов осыпали лепестками роз. Малик настоял на том, чтобы европейские традиции тоже были соблюдены на их свадьбе, но для Соррель этот день превратился в настоящий тест на выносливость.
Она все время думала о том, что Малик сказал о чувствах. Конечно, сам он постоянно скрывал свои эмоции, неужели и ей придется сдерживать себя? На людях, пожалуй, это даже разумно, но что ей следует делать, когда они останутся наедине?
Могли ли они позволить себе чувствовать?
Но Соррель понимала: она сама сделала свой выбор. Малик не заставлял ее выходить за него замуж, он спокойным, ровным тоном сделал ей предложение, и она приняла его. Она поступила, как взрослая разумная женщина, и ей лучше продолжать действовать в том же духе.
Если нельзя получить все, что хочешь, довольствуйся тем, что имеешь…
Их спальня была залита светом свечей, расставленных повсюду, и насыщенный аромат эфирных масел наполнял комнату.
Соррель снимала свадебное платье, размышляя о том, что все эти древние ритуалы не настолько нелепы, как она думала раньше. Она поняла, почему Малик настаивал, чтобы она пришла к нему невинной в эту особенную ночь. Она теперь жена шейха, она должна была оставаться нетронутой.
– Соррель?
Она услышала его голос – низкий, бархатный, густой как мед, с сексуальным акцентом, который всегда посылал волны дрожи к ее позвоночнику. Соррель повернулась и прошептала:
– Да, Малик?
Он подошел к ней и провел рукой по ее волосам, все еще уложенным в высокую прическу.
– Я хочу распустить твои волосы, – хрипло сказал он.
Малик осторожно снял с нее бриллиантовую корону, вытащил все до одной жемчужные шпильки, и ее волосы прядь за прядью рассыпались по плечам. Он делал это очень медленно и чувственно, словно в предвкушении того, что должно было между ними произойти. Как будто все мечты Соррель вдруг стали реальностью – Малик, ее муж, стоял перед ней в их первую брачную ночь.
– Я так долго мечтал об этом, – мягко проговорил он.
И она тоже. Как же долго она ждала! Но почему-то сейчас она не могла пошевелиться от смущения. Это уже была не эротическая схватка – как тогда, в Париже, а акт подчинения жены своему мужу.
Необходимость их союза продиктована желанием Малика иметь наследника, и любовь здесь ни при чем. Но это же не значит, что между ними не может быть нежности, демонстрировать которую во время их уроков страсти Соррель запрещалось? Разве их многолетняя дружба не имела значения?
– Соррель… – голос Малика дрожал от еле сдерживаемого желания. Он хотел ее так сильно, что ему было больно, но он понимал: ее первый раз должен стать незабываемым. – Ты знаешь, как сильно я тебя хочу? Как ночь за ночью я мечтал об этом, мечтал, что ты будешь лежать обнаженная в моей постели? И ты тоже представляла себе это, правда? – с удовлетворением сказал он.
– Да, – прошептала Соррель, глядя на его искаженное вожделением лицо.
– Мне кажется, на тебе слишком много одежды, – чувственно промурлыкал он. – Да и на мне тоже. Как же я хочу сорвать все это с тебя. Можно, я сниму ее? – он провел пальцем по прозрачной ткани ее ночной рубашки.
– Д-да… – повторила девушка и удивилась, куда же подевалась та уверенная в себе Соррель, которая когда-то так смело соблазнила Малика? Неужели торжественность и значимость сегодняшнего дня повлияла на нее?
Малик положил Соррель на кровать, снял с нее рубашку и начал раздеваться сам. Прежде он уже не раз имел возможность любоваться ее прекрасным телом, но она никогда не была полностью обнажена. Он сам настаивал на том, чтобы на ней всегда оставались кружевные трусики, словно хотел соблюсти правила приличия. А Соррель только один раз – тем вечером в Париже – видела Малика без одежды.
И сейчас его великолепное обнаженное тело предстало перед ней. От него исходила сила и скрытая мощь. При свете свечей его бронзовая кожа сияла, и страхи Соррель вернулись. Она хотела сказать ему, что действовала импульсивно, признавшись в своем желании завести любовника, что совсем не ожидала его предложения… Она хотела попросить его быть нежным с ней, но не знала, услышит ли он.
Лицо шейха превратилось в застывшую маску – так сильно он хотел ее.
– Малик… – выдохнула Соррель, когда он лег на кровать и прижался к ней.
Он начал ласкать ее, гладя пальцами самые укромные уголки ее тела. Затем он вошел в нее. Он оказался великолепным любовником – знал, когда проникнуть глубже и когда отступить. Сначала ей было больно, но первое проникновение доставило ей острое удовольствие. Затем он сделал все, чтобы уменьшить ее боль, целуя ее лицо, губы, шею, грудь. Соррель чувствовала, как он напрягается внутри нее, и не могла больше сдерживаться. Она прижалась к Малику, ее тело сотрясалось от наслаждения.
– Малик… – простонала она.
Соррель не в первый раз испытывала оргазм, но сейчас все было по-другому. Она поняла: это ощущение не сравнимо ни с чем, и она уже никогда не станет прежней. Разрядка Малика последовала почти сразу же, и из его груди вырвался неистовый крик.
Он вышел из нее, поцеловал ее волосы и рассеянно погладил по щеке, как будто был уже далеко от нее. Малик отодвинулся на край кровати и повернулся на спину. Соррель внезапно показалось, что между ними не маленькое расстояние, а миллионы километров. Она почувствовала, как в ее душе нарастает паника.
Так всегда происходит после секса, когда желание удовлетворено и больше нет необходимости находиться рядом? Тогда почему я испытываю такое опустошение?
Потому что он не любит меня, а я все еще мечтаю о его любви.
Малик мог бы притвориться, но он не тот человек, чтобы говорить то, чего на самом деле нет.
Соррель резко, до боли, закусила губу, ощущая вкус крови, и быстро заморгала, прогоняя подступившие слезы.
Малик лежал, уставившись невидящим взглядом в потолок. Он думал о том, какой путь ему пришлось пройти, чтобы оказаться там, где он находился в этот момент. Когда-то его принесла во дворец женщина, принимавшая роды у его матери, шейх приютил мальчика, но воспитали его слуги, и о своем происхождении он узнал только незадолго до смерти отца.
Жизнь Малика оказалась рядом испытаний, препятствий, которые ему постоянно приходилось преодолевать, одни – с помощью холодного расчета, другие – с помощью инстинкта. Но самой большой проблемой для него всегда являлись отношения с другими людьми, особенно с Соррель. Но теперь Малик наконец-то понял, к чему он шел все эти дни, месяцы, годы, и почувствовал спокойствие и гармонию. Он закрыл глаза и тут же уснул.
Соррель лежала, оцепенев от изумления, пока глубокое ритмичное дыхание лежащего рядом с ней мужчины не убедило ее, что она не ошиблась.
Малик спит!
Эмоции, переполнявшие ее, вырвались наружу, и слезы потекли из уголков ее закрытых глаз. Соррель вытирала их, но они появлялись снова и снова. Она могла разбудить Малика, но ей не хотелось, чтобы он спросил ее, почему она плачет в свою первую брачную ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
– Но какая разница? Мы же помолвлены!
– Большая разница, Соррель, – резко сказал он. – Женой шейха может стать только невинная девушка.
Малик видел боль в ее огромных голубых глазах, но он не мог поступить иначе.
– Малик…
Он с такой яростью взглянул на нее, что она замолчала. Малик помнил, как совсем недавно он подчинился ее рукам и губам. Он ненавидел состояние беспомощности и злился на Соррель за то, что она сделала его таким. Однако его тело помнило каждый миг удовольствия, которое она доставила ему.
– Даже не думай об этом, – мягко предупредил он. – Я знаю, ты хочешь продемонстрировать мне свою чувственность, и скоро тебе представится такая возможность. Но тебе придется подождать. Я хочу все сделать правильно.
– А если я не послушаюсь тебя? Если подойду и обниму тебя?
Малик спокойно смотрел на нее. Она должна запомнить два важных правила. Первое: его желания превыше всего. Второе: она обязана всегда подчиняться ему.
– Тогда свадьбы не будет.
– Но никто не узнает, девственница я или нет!
– Ты будешь знать. И я тоже. Только это имеет значение. В нашу брачную ночь ты придешь ко мне чистой и непорочной.
Малик увидел разочарование в ее глазах. Внезапно он почувствовал, что перестает контролировать происходящее и мир вокруг него погружается в хаос. Он не мог этого допустить. Мужчина заставил себя не обращать внимания на желание, переполнявшее его. Ждать действительно осталось не так уж и долго. Он прикажет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. Для этого придется изменить несколько законов, касающихся выбора невесты для правителя. Но для подданных слово шейха – закон!
– Поверь мне, Соррель, ожидание стоит того, – проговорил он. – К тому времени, как ты окажешься в моей постели, мы оба будем сгорать от страсти.
Она хотела, чтобы он успокоил и приободрил ее, но, похоже, Малик думал, что все дело в сексе. Могла ли она винить его за это? Она же практически навязывала себя ему. Женщины в Харастане не вели себя подобным образом. Даже если Малик хотел ее больше всего на свете, мог ли он уважать ее? Когда он утолит свое желание, что станет с их браком?
Но теперь поздно сомневаться. Я согласилась выйти за него замуж и должна сдержать свое слово.
К тому времени, когда они вернулись в Харастан, приготовления к свадьбе уже шли полным ходом. Журналисты всего мира просили жениха и невесту об интервью. У Соррель просто не было времени, чтобы спокойно все обдумать.
Она быстро поняла: отныне ее жизнь круто изменится.
Кто-то из ее бывших одноклассников продал прессе ее фотографию, на ней Соррель красовалась в одних шортиках. Люди, которых девушка едва помнила, рассказывали о ней журналистам невероятные, «достоверные» истории.
Затем в прессу просочилась информация о том, что Ксавье и Лаура ждут прибавления в семействе, и ситуация усугубилась – когда перед свадьбой Соррель давала интервью, ее спросили, будут ли они с Маликом пытаться сразу же зачать ребенка.
Похоже, запретных тем для этих людей не существовало. Соррель считали частью общественной жизни и хотели знать о ней все. Но случилось и то, чего Соррель никак не могла предвидеть: многие годы она жила во дворце, плавала в огромном бассейне, скакала на лошадях, гуляла в саду и всегда чувствовала себя как дома… Теперь за ней наблюдали. Она больше не была Соррель, всеобщей любимицей. Ей надлежало стать женой шейха, и люди начали сторониться ее. Ее жизнь больше не была свободной, и теперь, оглядываясь назад, Соррель понимала: слишком многие простые удовольствия она воспринимала как должное.
Однако Малика она приняла безо всяких условий. Соррель не просила его о любви – возможно, потому, что знала – он не станет лгать ей. У нее был выбор – смириться с происходящим или уйти от Малика.
Уйти от Малика? Это выше моих сил. Она тряслась от страха, наряжаясь для предстоящей церемонии одна, отпустив всех служанок. Соррель боялась не справиться с эмоциями, боялась потерять самообладание на людях – непростительный промах для будущей супруги шейха.
Тишина в комнате оглушала ее. Соррель никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в этот день. Как же она хотела, чтобы ее семья была с ней! Сквозь пелену слез Соррель смотрела на свое отражение в зеркале и размышляла о том, что бы сказали ее родители, увидев ее в свадебном платье. Малик прав, ее отец гордился бы своей дочерью, которая сегодня готовилась стать супругой правителя Харастана.
Но… заметила бы ее мать грусть в ее голубых глазах? Поняла бы, по каким причинам ее малышка так взволнована?
Соррель боялась, что слишком поспешно приняла предложение Малика и теперь будет сожалеть об этом. Как бы она хотела набраться храбрости и спросить будущего мужа, каким он представляет себе их брак. Но раньше у нее не было такой возможности, а теперь уже слишком поздно. Гости уже собрались, и всего лишь через час она станет супругой правителя Харастана. Женой мужчины, который не любит ее.
Резкий стук в дверь прервал ее невеселые мысли. Открыв дверь, она увидела своих будущих невесток, которые принесли ей букет. Они приехали неделю назад со своими мужьями, братьями Малика, и Соррель показывала им свои любимые местечки во дворце и в саду, пока шейх был занят. Он заперся у себя в кабинете, подготавливая проект закона, разрешающего их брак. Малик делал все для того, чтобы не оставаться наедине со своей невестой, за эти дни они парой слов не обмолвились.
Лаура сияла от счастья. Она выглядела великолепно в свободном шелковом платье, скрывающем ее растущий живот.
– Ты только посмотри! – воскликнула Алекса, жена Джованни, протягивая Соррель букет. – По-моему, это самые красивые розы, которые я когда-либо видела!
Соррель взяла букет и вдохнула аромат цветов. Лаура заметила, что у ее будущей невестки дрожат руки.
– Волнуешься перед свадьбой? – мягко спросила она.
– Конечно, – Соррель одарила ее улыбкой, которую всю неделю репетировала перед зеркалом. – А ты разве не волновалась?
– Еще как! – рассмеялась Лаура.
– Хватит болтать. Мы же пришли за невестой, пора отправляться на церемонию, – поторопила их Алекс. – Ты готова?
Соррель закусила губу. Готова ли она?
Любая женщина мечтает о свадьбе, и она тоже столько раз представляла себе этот день. Вот он и наступил.
Соррель медленно шагала по проходу, опустив глаза, в венке из цветов, который окружал бриллиантовую корону. Когда девушка подошла к Малику, она взмолилась про себя, чтобы он улыбнулся ей так, как мужчина должен улыбаться своей невесте. Но, когда Соррель подняла голову и посмотрела в его серьезное холодное лицо, она поняла: ее молитвы остались без ответа.
Наверное, он тоже сожалеет, что затеял все это…
Свадебная церемония прошла для Соррель, словно во сне. Она помнила, как они произносили слова клятвы, как отпивали по глотку сладкого сиропа из Кубка жизни. Наконец Малик застегнул на ее шее традиционные бусы из черных и серебряных бисерин – чтобы защитить их брак от зла – и они стали мужем и женой.
Со всех сторон посыпались поздравления, когда молодожены вышли во внутренний двор, украшенный гирляндами. Малик остановился, повернул Соррель к себе и провел кончиками пальцев по ее губам.
– Теперь ты стала моей супругой, – пробормотал он, глядя в ее прекрасное лицо. – Ты обещала подчиняться мне, но тем не менее я вижу, ты уже нарушила свое обещание.
Глаза Соррель расширились, и она прижала ладонь к пылающим щекам. Первые слова, которые она услышала от своего мужа, оказались упреком.
– Правда? Но я не понимаю….
Малик улыбнулся. Какой хрупкой и уязвимой она выглядела!
– Я просто дразню тебя, – мягко сказал он. – Помнишь, ты когда-то обещала мне, что всегда будешь распускать волосы для меня. – Его глаза вспыхнули от желания. Он жаждал привлечь ее к себе и поцеловать прямо сейчас. Но, к сожалению, было необходимо соблюдать правила приличия – по крайней мере до тех пор, пока они не окажутся в спальне. – Но я сам распущу их позже, когда мы останемся наедине.
Соррель смотрела на него, не в силах поверить, что он только что стал ее мужем. У нее даже возникло желание ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли это. Но мысль о том, что она сделала ошибку, не покидала ее.
– Малик, я боюсь сделать что-нибудь неправильно.
– Тебе нечего бояться. Я научу тебя, как научил всему остальному. – Он подумал, что она слишком долго ждала удовольствия, и решил успокоить ее. – Ты очень чувственная, и ты старательная ученица, Соррель.
Она чуть не застонала от отчаяния. Ну почему он всегда все сводит к сексу? Или это такое изощренное наказание для молодых женщин, которые заявляют о своем желании иметь любовника? Потом их просто не принимают всерьез?..
– Я не об этом. Я имела в виду… В общем, я боюсь, твой народ не примет меня.
Малик приподнял ее подбородок, заставив ее посмотреть на него. Глядя в ее огромные голубые глаза, он мягко проговорил:
– Как ты можешь бояться? – он покачал головой. – Ты прекрасно выглядишь, и люди счастливы, что мы поженились.
– Это правда, Малик?
– Да, Соррель. Правда. Ты выросла здесь, тебя знают с детства и знают – ты любишь их страну. Ты же можешь книгу написать о Харастане и его обычаях! – Малик пожал плечами, видя, что Соррель все еще сомневается. – Всегда найдется кто-то, кто будет думать, что я не должен был жениться на иностранке. Но все зависит только от тебя – ты можешь завоевать сердца людей и доказать, что они были не правы. Ты только выглядишь как иностранка, но твое сердце здесь, Соррель. Все будет хорошо, но ты должна научиться скрывать свои сомнения и прятать истинные чувства. Ты обязана выглядеть уверенно, что бы ни случилось. Этого я хочу от тебя. А теперь пора поприветствовать наших гостей.
Соррель взяла его за руку, и они направились к гостям. Зазвучали фанфары, и молодоженов осыпали лепестками роз. Малик настоял на том, чтобы европейские традиции тоже были соблюдены на их свадьбе, но для Соррель этот день превратился в настоящий тест на выносливость.
Она все время думала о том, что Малик сказал о чувствах. Конечно, сам он постоянно скрывал свои эмоции, неужели и ей придется сдерживать себя? На людях, пожалуй, это даже разумно, но что ей следует делать, когда они останутся наедине?
Могли ли они позволить себе чувствовать?
Но Соррель понимала: она сама сделала свой выбор. Малик не заставлял ее выходить за него замуж, он спокойным, ровным тоном сделал ей предложение, и она приняла его. Она поступила, как взрослая разумная женщина, и ей лучше продолжать действовать в том же духе.
Если нельзя получить все, что хочешь, довольствуйся тем, что имеешь…
Их спальня была залита светом свечей, расставленных повсюду, и насыщенный аромат эфирных масел наполнял комнату.
Соррель снимала свадебное платье, размышляя о том, что все эти древние ритуалы не настолько нелепы, как она думала раньше. Она поняла, почему Малик настаивал, чтобы она пришла к нему невинной в эту особенную ночь. Она теперь жена шейха, она должна была оставаться нетронутой.
– Соррель?
Она услышала его голос – низкий, бархатный, густой как мед, с сексуальным акцентом, который всегда посылал волны дрожи к ее позвоночнику. Соррель повернулась и прошептала:
– Да, Малик?
Он подошел к ней и провел рукой по ее волосам, все еще уложенным в высокую прическу.
– Я хочу распустить твои волосы, – хрипло сказал он.
Малик осторожно снял с нее бриллиантовую корону, вытащил все до одной жемчужные шпильки, и ее волосы прядь за прядью рассыпались по плечам. Он делал это очень медленно и чувственно, словно в предвкушении того, что должно было между ними произойти. Как будто все мечты Соррель вдруг стали реальностью – Малик, ее муж, стоял перед ней в их первую брачную ночь.
– Я так долго мечтал об этом, – мягко проговорил он.
И она тоже. Как же долго она ждала! Но почему-то сейчас она не могла пошевелиться от смущения. Это уже была не эротическая схватка – как тогда, в Париже, а акт подчинения жены своему мужу.
Необходимость их союза продиктована желанием Малика иметь наследника, и любовь здесь ни при чем. Но это же не значит, что между ними не может быть нежности, демонстрировать которую во время их уроков страсти Соррель запрещалось? Разве их многолетняя дружба не имела значения?
– Соррель… – голос Малика дрожал от еле сдерживаемого желания. Он хотел ее так сильно, что ему было больно, но он понимал: ее первый раз должен стать незабываемым. – Ты знаешь, как сильно я тебя хочу? Как ночь за ночью я мечтал об этом, мечтал, что ты будешь лежать обнаженная в моей постели? И ты тоже представляла себе это, правда? – с удовлетворением сказал он.
– Да, – прошептала Соррель, глядя на его искаженное вожделением лицо.
– Мне кажется, на тебе слишком много одежды, – чувственно промурлыкал он. – Да и на мне тоже. Как же я хочу сорвать все это с тебя. Можно, я сниму ее? – он провел пальцем по прозрачной ткани ее ночной рубашки.
– Д-да… – повторила девушка и удивилась, куда же подевалась та уверенная в себе Соррель, которая когда-то так смело соблазнила Малика? Неужели торжественность и значимость сегодняшнего дня повлияла на нее?
Малик положил Соррель на кровать, снял с нее рубашку и начал раздеваться сам. Прежде он уже не раз имел возможность любоваться ее прекрасным телом, но она никогда не была полностью обнажена. Он сам настаивал на том, чтобы на ней всегда оставались кружевные трусики, словно хотел соблюсти правила приличия. А Соррель только один раз – тем вечером в Париже – видела Малика без одежды.
И сейчас его великолепное обнаженное тело предстало перед ней. От него исходила сила и скрытая мощь. При свете свечей его бронзовая кожа сияла, и страхи Соррель вернулись. Она хотела сказать ему, что действовала импульсивно, признавшись в своем желании завести любовника, что совсем не ожидала его предложения… Она хотела попросить его быть нежным с ней, но не знала, услышит ли он.
Лицо шейха превратилось в застывшую маску – так сильно он хотел ее.
– Малик… – выдохнула Соррель, когда он лег на кровать и прижался к ней.
Он начал ласкать ее, гладя пальцами самые укромные уголки ее тела. Затем он вошел в нее. Он оказался великолепным любовником – знал, когда проникнуть глубже и когда отступить. Сначала ей было больно, но первое проникновение доставило ей острое удовольствие. Затем он сделал все, чтобы уменьшить ее боль, целуя ее лицо, губы, шею, грудь. Соррель чувствовала, как он напрягается внутри нее, и не могла больше сдерживаться. Она прижалась к Малику, ее тело сотрясалось от наслаждения.
– Малик… – простонала она.
Соррель не в первый раз испытывала оргазм, но сейчас все было по-другому. Она поняла: это ощущение не сравнимо ни с чем, и она уже никогда не станет прежней. Разрядка Малика последовала почти сразу же, и из его груди вырвался неистовый крик.
Он вышел из нее, поцеловал ее волосы и рассеянно погладил по щеке, как будто был уже далеко от нее. Малик отодвинулся на край кровати и повернулся на спину. Соррель внезапно показалось, что между ними не маленькое расстояние, а миллионы километров. Она почувствовала, как в ее душе нарастает паника.
Так всегда происходит после секса, когда желание удовлетворено и больше нет необходимости находиться рядом? Тогда почему я испытываю такое опустошение?
Потому что он не любит меня, а я все еще мечтаю о его любви.
Малик мог бы притвориться, но он не тот человек, чтобы говорить то, чего на самом деле нет.
Соррель резко, до боли, закусила губу, ощущая вкус крови, и быстро заморгала, прогоняя подступившие слезы.
Малик лежал, уставившись невидящим взглядом в потолок. Он думал о том, какой путь ему пришлось пройти, чтобы оказаться там, где он находился в этот момент. Когда-то его принесла во дворец женщина, принимавшая роды у его матери, шейх приютил мальчика, но воспитали его слуги, и о своем происхождении он узнал только незадолго до смерти отца.
Жизнь Малика оказалась рядом испытаний, препятствий, которые ему постоянно приходилось преодолевать, одни – с помощью холодного расчета, другие – с помощью инстинкта. Но самой большой проблемой для него всегда являлись отношения с другими людьми, особенно с Соррель. Но теперь Малик наконец-то понял, к чему он шел все эти дни, месяцы, годы, и почувствовал спокойствие и гармонию. Он закрыл глаза и тут же уснул.
Соррель лежала, оцепенев от изумления, пока глубокое ритмичное дыхание лежащего рядом с ней мужчины не убедило ее, что она не ошиблась.
Малик спит!
Эмоции, переполнявшие ее, вырвались наружу, и слезы потекли из уголков ее закрытых глаз. Соррель вытирала их, но они появлялись снова и снова. Она могла разбудить Малика, но ей не хотелось, чтобы он спросил ее, почему она плачет в свою первую брачную ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11