Ева хорошо запомнила, с какой глубокой завистью все смотрели на эту пару. Они танцевали так, что всем было ясно, каковы их планы на эту ночь. А Ева тогда извелась от ревности, но тоже наблюдала за ними, пока ей не стало совсем плохо. Он мельком поздоровался с ней и сказал, что она выглядит «мило». Это было на редкость точной характеристикой, и она удивилась сама себе, как можно быть такой глупой.Она незаметно ускользнула домой, смыла с лица косметику, аккуратно сняла перешитое платье и убрала его в шкаф. Лука вскоре отплыл обратно в Италию, она не успела с ним попрощаться. И даже не сумела поблагодарить его.Но этот печальный опыт сделал ее мудрее.В ту ночь она зареклась никогда не стремиться к тому, что невозможно в принципе. Никогда не стремиться казаться тем, кем не являешься на самом деле.Вместо подобной нелепицы следует использовать свои преимущества. Она явно не обладала той красотой, которая способна привлечь внимание мужчин, подобных Луке Карделли. Зато у нее были ум и решительность, и именно эти качества, а вовсе не красота, помогут ей в жизни.Впрочем, время внесло свои коррективы. Ныне Ева совсем по–другому глядела в его черные блестящие глаза.Барабанная дробь!– Я была официанткой в яхт–клубе, – сказала она.Он покачал головой.– Прости, но…– Ты купил мне билет на бал.Она усмехнулась.Что–то начало всплывать в его мозгу. Смутные воспоминания о милой, неуклюжей девочке, которая изо всех сил старалась выглядеть старше. Глаза его округлились. Как быстро растут дети! Он медленно кивнул.– Да. Кажется, вспоминаю.– Тогда мне не удалось тебя поблагодарить. Могу это сделать теперь – сквозь годы – спасибо!Она очаровательно улыбнулась, как улыбалась на работе, когда нужно было произвести на кого-нибудь впечатление.– О чем ты говоришь! – пробормотал он, размышляя на банальную тему о том, как время меняет человека.Неужели эта элегантная уверенная в себе женщина действительно была той самой официанточкой?Его черные глаза засветились, и Ева вдруг почувствовала себя очень уязвимой. И уставшей. Она не хотела ни флиртовать с ним, ни вести пустые разговоры, потому что до сих пор чувствовала исходящую от него угрозу и азарт победы. Сердцеед и красавчик – каким был, таким и остался. Словно бы сдерживая зевоту, она взглянула на часы.– Мне пора.Его веки дрогнули от удивления – зевать было его привилегией. Он не мог припомнить, чтобы женщины зевали, разговаривая с ним, даже если разговоры продолжались всю ночь. Он нахмурил брови.– Почему так рано?– Мне завтра утром на работу.– Звучит неубедительно.– Это ваше право мне не верить, мистер Карделли, – вежливо ответила она.Он замер от удивления.– Ты еще и фамилию мою помнишь?– У меня хорошая память.– В отличие от меня. – Он одарил ее сверкающей улыбкой. – Тебя не затруднит напомнить свое имя?– Ева. Ева Питерс.Ева? Он сразу представил себе первую женщину.Одну–единственную на Земле. Короткое, простое и такое яркое имя. Оно говорило само за себя. Падшая женщина, вкусившая запретный плод и изгнанная за это из рая. Он хотел вставить ехидную шутку про змия–искусителя, но что–то в ее умных глазах его остановило.– Так что за работа заставляет вас вставать в такую рань, мисс Питерс? Может, вы сиделка? – предположил он. – Либо это, либо вы доите коров!Ева не смогла сдержать улыбки.– Не угадали, мистер Карделли!Она не собиралась поддаваться его обаянию и смеяться над его шутками. Она хотела только одного – убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Он выбивал ее из колеи, заставлял чувствовать себя той, кем она не являлась на самом деле. Она предпочитала всегда владеть ситуацией, быть невозмутимой, объективной и разумной, но сейчас ее душой овладели фантазии, больше присущие наивной девочке–подростку в платье, взятом напрокат. Она вдруг захотела узнать, каково ощущать себя в руках Луки Карделли, каково заниматься с ним любовью?Распахнутая кремовая рубашка открывала завитушки темных волос на его широкой груди, и на одну нелепую, бредовую секунду она представила, как он прижимает ее к себе, как сильные руки заключают ее в объятия, из которых ни одна женщина не захочет вырываться. Ее серо–зеленые глаза на мгновение помрачнели, и Лука заметил это.– Не уходи, – сказал он просто. – Останься еще ненадолго, поговори со мной.Она почувствовала его запах, настоящий дурман.– Не могу, – сказала она с улыбкой, которая, как ей показалось, была слишком натянутой.Она поставила бокал на подоконник.– Мне действительно пора.– Это, конечно, ваша прерогатива, – насмешливо сказал он.– До свиданья, – сказала она. – Рада была встретиться вновь.– Arrivederci, До свиданья, дорогая (ит.).
cara.Он стоял и смотрел, как она пробирается к двери.Вероятно, за этой сценой наблюдала и блондиночка, так как она тут же возникла рядом. Ее короткие ноги были еще заметнее рядом с изящной, длинноногой Евой, и внезапно он почувствовал раздражение.– Ты же пошел звонить, Лука, – протянула блондинка с надутым видом.Интересно, надувать губки – это единственное, что она умеет делать? – подумал он, начиная выходить из себя.– Меня отвлекли, – медленно и манерно проговорил он. – Спасибо, что напомнила.Он сделал вид, что не понял, зачем она подошла, а блондинка только разинула рот, когда он небрежным движением достал из, кармана мобильный телефон и направился на улицу звонить. Там ему никто не сможет помешать, да и сигнал снаружи ловится лучше. И еще там можно полюбоваться удаляющейся Евой Питерс, которая шла этим теплым вечером по дорожке вдоль залитого лунным светом моря. ГЛАВА ВТОРАЯ Ева хорошо знала общепринятое мнение людей о том, что работа на телевидении – сплошной праздник. Но люди ошибались. Вставать в три тридцать каждое утро никогда не было для нее праздником.Это утро не стало исключением. Напротив, оно еще омрачалось мерзким, холодным ветром и мелким дождем, который способен превратить самые прямые и послушные волосы в жесткий спутанный комок.Как на автопилоте она приняла душ и выпила крепкий черный кофе. Когда за ней заехала машина, чтобы отвезти в студию, она, как обычно, расположилась на заднем сиденье с утренними газетами, только на этот раз ей сложно было сосредоточиться на новостях. Она провела беспокойную ночь, а причиной беспокойства был Лука Карделли. Он ворвался в ее сны, подобно ослепительному метеориту, его темные дразнящие глаза сверкали насмешкой, словно намекая, какую прекрасную возможность она упустила, уйдя с вечеринки так рано.Что же, сны имеют право быть странными и загадочными, потому что, в отличие от жизни, они не поддаются контролю. Всего–то, что сделал красавец брюнет – пробудил в ее подсознании что–то давно оставленное в подростковом возрасте, но, как оказалось, не забытое.Но вскоре сны были благополучно забыты. Они ненастоящие. Ненастоящим ей казалось и неровное биение сердца, когда она вспоминала о Луке. Изо всех сил старалась Ева выбросить его из головы, но он упорно торчал там, не желая исчезнуть. Она уже жалела, что не спросила у Майкла, надолго ли приехал синьор Карделли. Скорее всего, это мимолетный визит. Его жизнь не здесь. Его жизнь в Италии, другая жизнь в чужой стране, такой же чужой для нее, как и он сам.В тот день в утреннем шоу в числе нескольких номеров был эпизод с собакой, которую долго учили выть нечто похожее на национальный гимн. Неожиданно несчастное животное отказалось выполнять команду. Бедный пес испугался, съежился, и его вырвало в углу студии. Джонни, хозяин пса, пришел в ярость, и когда неудачный рабочий день закончился, Ева с облегчением покинула студию. Машина высадила ее у дома в начале двенадцатого. Она поднялась наверх, смыла студийный грим и долго стояла под горячим душем.После шквала хлещущей воды почувствовав себя человеком, она натянула черные джинсы и темно–серый свитер, заранее предвидя, что не слишком опрятные детские ручонки будут ее обнимать и тискать. Сев за руль, она направилась к Майклу и Лиззи, сделав по дороге остановку, чтобы купить в подарок Кейси альбом для раскраски и цветные карандаши. Дверь открыла Лиззи, возбужденная, словно вечеринка вот–вот должна была начаться, а не закончилась вчера ночью.– Ева! Ты выглядишь великолепно!– Ну уж нет. Я не накрашена и в старых поношенных джинсах.– По крайней мере, сегодня утром ты классно смотрелась по телевизору!– Это делает честь не мне, а гримеру! Ты видела собаку, которой стало плохо?– Видела ли я? Майк специально записал это для меня! Бедная собачка! Пошли в дом. Майк гуляет с Кейси, но они скоро вернутся.– Как поживает моя маленькая красавица крестница? – спросила Ева, входя в просторную, светлую гостиную на первом этаже. – Я подумала…Но тут все, что она подумала, вылетело у нее из головы, потому что на одном из диванов, небрежно развалившись, сидел Лука Карделли и читал газету.Он поднял голову, его черные глаза лукаво заблестели, выражая нечто такое, чего Ева вычислить не смогла. Ей вдруг стало интересно, на каждую ли женщину он так смотрит и каждую ли женщину он подобным образом лишает самообладания.– Мы решили пригласить на завтрак и Луку, – улыбнулась Лиззи.Лука поднялся, наблюдая за тем, как испуг на лице Евы сменился подозрением. Интересно, подумал он, она волнуется так из–за каждого мужчины или только из–за него? В ее внезапно оледеневшем взгляде читался вызов, который так завел его, что он снисходительно улыбнулся, окидывая ее ленивым взором.– Я подумал, что ты не будешь возражать, если я присоединюсь к вашему ланчу?Что ей оставалось говорить? Что она будет возражать? Но это было бы наглой ложью! Она ощущала душевный подъем, если не сказать – восторг. Он вновь оказался рядом с ней, теперь уже один, без вчерашней толпы.– Разумеется, я не буду возражать, – спокойная улыбка скользнула по ее лицу, Лиззи нахмурила брови, чувствуя, что тут что–то не то.– Я налью вам выпить? Осталось море шампанского после вчерашнего.Ева открыла было рот, чтобы попросить сок, но тут же его захлопнула. Она, чувствовавшая себя легко и раскованно на любом светском рауте, вдруг поняла, что без алкоголя ей не раскрепоститься.– Шампанское? Было бы неплохо, – обронила она с деланным равнодушием.– Лука?– Будь так добра.Он почти не слушал хозяйку дома. Ему не терпелось остаться наедине с Евой и попытаться сломить ту оборону, которую девушка небезуспешно начала устанавливать, как только вошла в гостиную. Когда Лиззи вышла, он встал и с грацией черного леопарда подошел к Еве. Ей подумалось, что сегодня он похож на хищника. А как несчастные антилопы справляются с хищниками где-нибудь в саванне? Не все убегают – это точно. Некоторые не сдают позиций и встречаются с опасностью лицом к лицу. Но есть отличие – антилопы наверняка не думают о том, что и сам хищник может выглядеть весьма аппетитно. Одет он был так же просто, как и Ева: выцветшие блеклые джинсы облегали бедра, светлый свитер оттенял оливковую кожу и черные блестящие глаза. Его темные волосы были взъерошены, по лицу блуждала легкая улыбка. Десять лет назад Ева понятия не имела о мужчинах и об их власти над женщинами. Но теперь, будучи женщиной опытной, могла с уверенностью сказать, что не многие мужчины способны сравниться с Лукой. Ставка только на достижимые цели, напомнила она себе и зеркально одарила его улыбкой такой же вежливой и пустой.– Ну и как, Ева, – чуть насмешливо он изогнул губы, – успела на работу вовремя?– Да, спасибо.– Но ты совсем не спала.Зрачки ее вздрогнули, на одно нелепое мгновенье она подумала, что он был свидетелем ее ужасной ночи.– Нет, почему же, спала, – возразила она.– Врешь, – сказал он весело, без предупреждения поднимая руку, чтобы слегка потрогать нежную кожу у нее под глазами. – Вот это тебя выдает. Темные тени, как синие ирисы, залегли на твоей бледной коже.Вторжение в ее личное пространство было неожиданным и неуместным, однако его прикосновение заставило ее трепетать – безобидное касание подействовало, как любовная ласка. Она хотела заставить его прекратить это, спросить, чего он, черт подери, этим добивается. Но его сладкий грудной голос с певучим акцентом гипнотизировал ее. Она ощутила себя котенком, столкнувшимся со львом.– Просто я сегодня не накрашена, – сказала она, как будто это все объясняло, и тут же пожалела, что он убрал руку.– Вижу, что не накрашена.Ее чистое лицо произвело на него впечатление. Она, должно быть, очень уверена в себе, если не пользуется косметикой. А подобная уверенность, как мы знаем, сама по себе является эффективным сексуальным орудием.– А я, если хочешь знать, не мог сомкнуть глаз всю ночь.– А мне разве есть до этого дело?– Может быть, и есть, так как причина моей бессонницы та же, что и у тебя.Она взяла себя в руки. Ева, не забывай, что это один из тех мужчин, которые отравляют нам, женщинам, жизнь. Один из скучных, пустых мужчин, которые тебя притягивают лишь потому, что часто мелькают перед глазами.– Неудобный матрац? – предположила она. – Или тривиальное несварение желудка после всего съеденного на вечеринке?Он рассмеялся.– О нет.– Может, у тебя были более приятные причины для бессонницы? – непроизвольно обронила она.– Например?– Ну, не знаю. Блондинка, с которой ты вел беседу, была к тебе очень внимательна. Не она ли помешала твоему сну?– А ты ревнуешь, tesora? Сокровище (ит.).
Ее сердцу стало тесно в грудной клетке. Да, да, я ревную.– Не смеши меня.Он улыбнулся.– Я спал один.– Мои соболезнования.– А ты? – медленно и манерно спросил он. – Спала одна?– Часто ли ты задаешь подобные вопросы людям, которых едва знаешь?– Я задал прямой вопрос. – Он сделал паузу. – В отличие от тебя. А ты намеком дала мне понять, что хочешь это знать.– С кем ты спишь, меня совершенно не интересует. В свою очередь, я не намерена делиться с тобой секретами своей личной жизни!В отчаянии она прикусила язык и захотела провалиться сквозь землю, так как в этот момент в комнату вошла Лиззи, осторожно удерживая поднос с бутылкой шампанского и четырьмя бокалами.– Ой! – воскликнула Лиззи, и ее глаза округлились, как блюдца. – Может, мне стоит выйти и зайти снова?Лука снял с подноса бутылку и начал снимать фольгу.– Мы с Евой только что поняли, что оба не любим недосказанности и сразу переходим к сути вопроса. Я не прав?Ева свирепо посмотрела на него, чувствуя, что у нее горят щеки. Что она могла сказать? Как она могла объяснить своей подруге, к чему был этот разговор, если даже себе она не могла этого объяснить?– Ну, этим Ева, кстати сказать, зарабатывает деньги, – хихикнула Лиззи.Лука разлил шампанское и вручил дамам по бокалу, с удовольствием продолжая наблюдать за взбешенным взглядом Евы.– А чем именно она занимается? – лениво спросил он.– Угадай! – насмешливо бросила Лиззи.Это дало ему возможность снова окинуть Еву взглядом, в котором читалась издевка.– Адвокат?Как ни странно, Ева была польщена. Работа адвоката предполагает наличие интеллекта и хорошего ораторского искусства, разве не так? Но она ненавидела разговоры о своей работе. Людям всегда слишком все интересно, и ей нередко казалось, что ее воспринимают не как личность, а лишь как физиономию с экрана. А телевидение – о, это так сексуально. Такую славу оно получило в обществе, и тут уж ничего не поделаешь. Эти расхожие мифы отчасти стали причиной ее недоверия к мужчинам. Она сомневалась в искренности их мотивов. Всякий раз ей приходилось думать, чем она заслужила их внимание: своей собственной персоной или все же положением на телевидении? Но она отнюдь не собиралась ни играть в застенчивость, ни кокетничать. Она вообще не собиралась оставаться девушкой–загадкой в глазах Луки Карделли.– Я не адвокат, – сказала она. – Я работаю на телевидении.– Ева у нас – ведущая "Доброго утра"! – гордо сообщила Лиззи. – По будням с шести до девяти утра. У меня все это есть на кассетах. Хочешь посмотреть?– Лиззи, ради всего святого! – сказала Ева.Лука почувствовал искренность ее мольбы, и глаза его сузились. Вот и объяснение тому, почему на вечеринке люди так пялились на нее. Понятно и ее поведение. Сдержанность во взгляде, вспыльчивость в разговоре. Он покачал головой.– Отличная идея, но, боюсь, Ева будет скучать. Как-нибудь в другой раз.В иной ситуации Еве сразу бы стало спокойнее.Она ненавидела смотреть на себя, тем более, когда зрителями оказывались ее друзья. На экране она выглядела как–то иначе, а ей совсем не хотелось выделяться. Но сейчас отказ Луки посмотреть на нее в записи почему–то задел ее.– Ну, слава Тебе, Боже милостивый!Она картинно вздохнула.Хлопнула парадная дверь. Послышался топот ножек Кейси. Наступила счастливая передышка в разговоре. Ева сняла очки и встала, когда в комнату ворвалась "батарейка энерджайзер" с копной белокурых кудряшек. Ева подхватила малышку на руки и сжала в объятиях.– Ева! – завизжала девочка.– Привет, моя милая. Как дела у самой послушной девочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
cara.Он стоял и смотрел, как она пробирается к двери.Вероятно, за этой сценой наблюдала и блондиночка, так как она тут же возникла рядом. Ее короткие ноги были еще заметнее рядом с изящной, длинноногой Евой, и внезапно он почувствовал раздражение.– Ты же пошел звонить, Лука, – протянула блондинка с надутым видом.Интересно, надувать губки – это единственное, что она умеет делать? – подумал он, начиная выходить из себя.– Меня отвлекли, – медленно и манерно проговорил он. – Спасибо, что напомнила.Он сделал вид, что не понял, зачем она подошла, а блондинка только разинула рот, когда он небрежным движением достал из, кармана мобильный телефон и направился на улицу звонить. Там ему никто не сможет помешать, да и сигнал снаружи ловится лучше. И еще там можно полюбоваться удаляющейся Евой Питерс, которая шла этим теплым вечером по дорожке вдоль залитого лунным светом моря. ГЛАВА ВТОРАЯ Ева хорошо знала общепринятое мнение людей о том, что работа на телевидении – сплошной праздник. Но люди ошибались. Вставать в три тридцать каждое утро никогда не было для нее праздником.Это утро не стало исключением. Напротив, оно еще омрачалось мерзким, холодным ветром и мелким дождем, который способен превратить самые прямые и послушные волосы в жесткий спутанный комок.Как на автопилоте она приняла душ и выпила крепкий черный кофе. Когда за ней заехала машина, чтобы отвезти в студию, она, как обычно, расположилась на заднем сиденье с утренними газетами, только на этот раз ей сложно было сосредоточиться на новостях. Она провела беспокойную ночь, а причиной беспокойства был Лука Карделли. Он ворвался в ее сны, подобно ослепительному метеориту, его темные дразнящие глаза сверкали насмешкой, словно намекая, какую прекрасную возможность она упустила, уйдя с вечеринки так рано.Что же, сны имеют право быть странными и загадочными, потому что, в отличие от жизни, они не поддаются контролю. Всего–то, что сделал красавец брюнет – пробудил в ее подсознании что–то давно оставленное в подростковом возрасте, но, как оказалось, не забытое.Но вскоре сны были благополучно забыты. Они ненастоящие. Ненастоящим ей казалось и неровное биение сердца, когда она вспоминала о Луке. Изо всех сил старалась Ева выбросить его из головы, но он упорно торчал там, не желая исчезнуть. Она уже жалела, что не спросила у Майкла, надолго ли приехал синьор Карделли. Скорее всего, это мимолетный визит. Его жизнь не здесь. Его жизнь в Италии, другая жизнь в чужой стране, такой же чужой для нее, как и он сам.В тот день в утреннем шоу в числе нескольких номеров был эпизод с собакой, которую долго учили выть нечто похожее на национальный гимн. Неожиданно несчастное животное отказалось выполнять команду. Бедный пес испугался, съежился, и его вырвало в углу студии. Джонни, хозяин пса, пришел в ярость, и когда неудачный рабочий день закончился, Ева с облегчением покинула студию. Машина высадила ее у дома в начале двенадцатого. Она поднялась наверх, смыла студийный грим и долго стояла под горячим душем.После шквала хлещущей воды почувствовав себя человеком, она натянула черные джинсы и темно–серый свитер, заранее предвидя, что не слишком опрятные детские ручонки будут ее обнимать и тискать. Сев за руль, она направилась к Майклу и Лиззи, сделав по дороге остановку, чтобы купить в подарок Кейси альбом для раскраски и цветные карандаши. Дверь открыла Лиззи, возбужденная, словно вечеринка вот–вот должна была начаться, а не закончилась вчера ночью.– Ева! Ты выглядишь великолепно!– Ну уж нет. Я не накрашена и в старых поношенных джинсах.– По крайней мере, сегодня утром ты классно смотрелась по телевизору!– Это делает честь не мне, а гримеру! Ты видела собаку, которой стало плохо?– Видела ли я? Майк специально записал это для меня! Бедная собачка! Пошли в дом. Майк гуляет с Кейси, но они скоро вернутся.– Как поживает моя маленькая красавица крестница? – спросила Ева, входя в просторную, светлую гостиную на первом этаже. – Я подумала…Но тут все, что она подумала, вылетело у нее из головы, потому что на одном из диванов, небрежно развалившись, сидел Лука Карделли и читал газету.Он поднял голову, его черные глаза лукаво заблестели, выражая нечто такое, чего Ева вычислить не смогла. Ей вдруг стало интересно, на каждую ли женщину он так смотрит и каждую ли женщину он подобным образом лишает самообладания.– Мы решили пригласить на завтрак и Луку, – улыбнулась Лиззи.Лука поднялся, наблюдая за тем, как испуг на лице Евы сменился подозрением. Интересно, подумал он, она волнуется так из–за каждого мужчины или только из–за него? В ее внезапно оледеневшем взгляде читался вызов, который так завел его, что он снисходительно улыбнулся, окидывая ее ленивым взором.– Я подумал, что ты не будешь возражать, если я присоединюсь к вашему ланчу?Что ей оставалось говорить? Что она будет возражать? Но это было бы наглой ложью! Она ощущала душевный подъем, если не сказать – восторг. Он вновь оказался рядом с ней, теперь уже один, без вчерашней толпы.– Разумеется, я не буду возражать, – спокойная улыбка скользнула по ее лицу, Лиззи нахмурила брови, чувствуя, что тут что–то не то.– Я налью вам выпить? Осталось море шампанского после вчерашнего.Ева открыла было рот, чтобы попросить сок, но тут же его захлопнула. Она, чувствовавшая себя легко и раскованно на любом светском рауте, вдруг поняла, что без алкоголя ей не раскрепоститься.– Шампанское? Было бы неплохо, – обронила она с деланным равнодушием.– Лука?– Будь так добра.Он почти не слушал хозяйку дома. Ему не терпелось остаться наедине с Евой и попытаться сломить ту оборону, которую девушка небезуспешно начала устанавливать, как только вошла в гостиную. Когда Лиззи вышла, он встал и с грацией черного леопарда подошел к Еве. Ей подумалось, что сегодня он похож на хищника. А как несчастные антилопы справляются с хищниками где-нибудь в саванне? Не все убегают – это точно. Некоторые не сдают позиций и встречаются с опасностью лицом к лицу. Но есть отличие – антилопы наверняка не думают о том, что и сам хищник может выглядеть весьма аппетитно. Одет он был так же просто, как и Ева: выцветшие блеклые джинсы облегали бедра, светлый свитер оттенял оливковую кожу и черные блестящие глаза. Его темные волосы были взъерошены, по лицу блуждала легкая улыбка. Десять лет назад Ева понятия не имела о мужчинах и об их власти над женщинами. Но теперь, будучи женщиной опытной, могла с уверенностью сказать, что не многие мужчины способны сравниться с Лукой. Ставка только на достижимые цели, напомнила она себе и зеркально одарила его улыбкой такой же вежливой и пустой.– Ну и как, Ева, – чуть насмешливо он изогнул губы, – успела на работу вовремя?– Да, спасибо.– Но ты совсем не спала.Зрачки ее вздрогнули, на одно нелепое мгновенье она подумала, что он был свидетелем ее ужасной ночи.– Нет, почему же, спала, – возразила она.– Врешь, – сказал он весело, без предупреждения поднимая руку, чтобы слегка потрогать нежную кожу у нее под глазами. – Вот это тебя выдает. Темные тени, как синие ирисы, залегли на твоей бледной коже.Вторжение в ее личное пространство было неожиданным и неуместным, однако его прикосновение заставило ее трепетать – безобидное касание подействовало, как любовная ласка. Она хотела заставить его прекратить это, спросить, чего он, черт подери, этим добивается. Но его сладкий грудной голос с певучим акцентом гипнотизировал ее. Она ощутила себя котенком, столкнувшимся со львом.– Просто я сегодня не накрашена, – сказала она, как будто это все объясняло, и тут же пожалела, что он убрал руку.– Вижу, что не накрашена.Ее чистое лицо произвело на него впечатление. Она, должно быть, очень уверена в себе, если не пользуется косметикой. А подобная уверенность, как мы знаем, сама по себе является эффективным сексуальным орудием.– А я, если хочешь знать, не мог сомкнуть глаз всю ночь.– А мне разве есть до этого дело?– Может быть, и есть, так как причина моей бессонницы та же, что и у тебя.Она взяла себя в руки. Ева, не забывай, что это один из тех мужчин, которые отравляют нам, женщинам, жизнь. Один из скучных, пустых мужчин, которые тебя притягивают лишь потому, что часто мелькают перед глазами.– Неудобный матрац? – предположила она. – Или тривиальное несварение желудка после всего съеденного на вечеринке?Он рассмеялся.– О нет.– Может, у тебя были более приятные причины для бессонницы? – непроизвольно обронила она.– Например?– Ну, не знаю. Блондинка, с которой ты вел беседу, была к тебе очень внимательна. Не она ли помешала твоему сну?– А ты ревнуешь, tesora? Сокровище (ит.).
Ее сердцу стало тесно в грудной клетке. Да, да, я ревную.– Не смеши меня.Он улыбнулся.– Я спал один.– Мои соболезнования.– А ты? – медленно и манерно спросил он. – Спала одна?– Часто ли ты задаешь подобные вопросы людям, которых едва знаешь?– Я задал прямой вопрос. – Он сделал паузу. – В отличие от тебя. А ты намеком дала мне понять, что хочешь это знать.– С кем ты спишь, меня совершенно не интересует. В свою очередь, я не намерена делиться с тобой секретами своей личной жизни!В отчаянии она прикусила язык и захотела провалиться сквозь землю, так как в этот момент в комнату вошла Лиззи, осторожно удерживая поднос с бутылкой шампанского и четырьмя бокалами.– Ой! – воскликнула Лиззи, и ее глаза округлились, как блюдца. – Может, мне стоит выйти и зайти снова?Лука снял с подноса бутылку и начал снимать фольгу.– Мы с Евой только что поняли, что оба не любим недосказанности и сразу переходим к сути вопроса. Я не прав?Ева свирепо посмотрела на него, чувствуя, что у нее горят щеки. Что она могла сказать? Как она могла объяснить своей подруге, к чему был этот разговор, если даже себе она не могла этого объяснить?– Ну, этим Ева, кстати сказать, зарабатывает деньги, – хихикнула Лиззи.Лука разлил шампанское и вручил дамам по бокалу, с удовольствием продолжая наблюдать за взбешенным взглядом Евы.– А чем именно она занимается? – лениво спросил он.– Угадай! – насмешливо бросила Лиззи.Это дало ему возможность снова окинуть Еву взглядом, в котором читалась издевка.– Адвокат?Как ни странно, Ева была польщена. Работа адвоката предполагает наличие интеллекта и хорошего ораторского искусства, разве не так? Но она ненавидела разговоры о своей работе. Людям всегда слишком все интересно, и ей нередко казалось, что ее воспринимают не как личность, а лишь как физиономию с экрана. А телевидение – о, это так сексуально. Такую славу оно получило в обществе, и тут уж ничего не поделаешь. Эти расхожие мифы отчасти стали причиной ее недоверия к мужчинам. Она сомневалась в искренности их мотивов. Всякий раз ей приходилось думать, чем она заслужила их внимание: своей собственной персоной или все же положением на телевидении? Но она отнюдь не собиралась ни играть в застенчивость, ни кокетничать. Она вообще не собиралась оставаться девушкой–загадкой в глазах Луки Карделли.– Я не адвокат, – сказала она. – Я работаю на телевидении.– Ева у нас – ведущая "Доброго утра"! – гордо сообщила Лиззи. – По будням с шести до девяти утра. У меня все это есть на кассетах. Хочешь посмотреть?– Лиззи, ради всего святого! – сказала Ева.Лука почувствовал искренность ее мольбы, и глаза его сузились. Вот и объяснение тому, почему на вечеринке люди так пялились на нее. Понятно и ее поведение. Сдержанность во взгляде, вспыльчивость в разговоре. Он покачал головой.– Отличная идея, но, боюсь, Ева будет скучать. Как-нибудь в другой раз.В иной ситуации Еве сразу бы стало спокойнее.Она ненавидела смотреть на себя, тем более, когда зрителями оказывались ее друзья. На экране она выглядела как–то иначе, а ей совсем не хотелось выделяться. Но сейчас отказ Луки посмотреть на нее в записи почему–то задел ее.– Ну, слава Тебе, Боже милостивый!Она картинно вздохнула.Хлопнула парадная дверь. Послышался топот ножек Кейси. Наступила счастливая передышка в разговоре. Ева сняла очки и встала, когда в комнату ворвалась "батарейка энерджайзер" с копной белокурых кудряшек. Ева подхватила малышку на руки и сжала в объятиях.– Ева! – завизжала девочка.– Привет, моя милая. Как дела у самой послушной девочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15