Здесь выложена электронная книга Катастрофа на шоссе автора по имени Ваг Юрай. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Ваг Юрай - Катастрофа на шоссе.
Размер архива с книгой Катастрофа на шоссе равняется 104.08 KB
Катастрофа на шоссе - Ваг Юрай => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Busya
«Современный польский, чешский и словацкий детектив»: Прогресс; Москва; 1972
Аннотация
Характер преступления в романе Юрая Вага «Катастрофа на шоссе открывает столкновение нормального человеческого мышления с ощущениями человека, бьющегося в паутине, из которой у него уже нет сил выбраться, хотя у него и своя собственная логика. Следствие, не учитывающее именно этот кажущийся алогизм, непременно попадает в тупик, ибо все те же „фальшивые сигналы“ и „ловушки“ выдают только логику схематическую, тогда как путь раскрытия истины неотделим от попытки прежде всего понять внутренние субъективные побуждения индивидуальных человеческих поступков личности…
Юрай Ваг
Катастрофа на шоссе
1
– Приехали, – сказал один из картежников и ткнул локтем сидящего возле окна человека в плаще-болонье. Тот не шевелился. – Эй, хозяин, доброе утро, приехали!
Он снова ткнул в светлый плащ и увидел наконец заспанную, помятую физиономию человека лет тридцати пяти, выслушал его «спасибо» и, отвернувшись, пошел с восьмерки, ее крыли валет и туз. Игра продолжалась.
Поезд подходил к станции. Замедляли свой бег мелькающие вдоль полотна дачи, окруженные садами, дома с небольшими двориками, пустующие футбольные поля, проплыли мимо остановка автобуса с толпой ожидающих, разрытая дорога и какие-то ржавые трубы; близился жаркий июньский полдень. Колеса стукнули на стрелках – и все исчезло, лишь стояли стеной вагоны – длинный товарный состав. Сажа и жара. Десять часов сорок две минуты.
– Без опоздания, – обрадовался человек в плаще и взял свой портфель, из которого торчала газета. – Чудеса, да и только!
Карточная игра была в разгаре.
– Угу! – промычал один из играющих, тот самый, что разбудил незнакомца. – А вы-то сами откуда, из Праги?
– Да, – ответил тот. – Разрешите пройти.
Игроки убрали ноги и отодвинули сумку. Стоя в проходе, человек в светлом плаще дожидался, пока поезд совсем остановиться, он тер заспанное лицо и поеживался. Наконец он вышел и двинулся вдоль перрона. Увидев в застекленной витрине с фотографией Штрбского плеса свое отражение, остановился и причесался. В двух шагах от него стоял постовой. Человек спрятал расческу и спросил, как пройти в отель «Крым». Постовой ответил, что он здесь, напротив вокзала.
– А химзавод?
– Тройкой до конечной.
– Где находится Боттова улица?
– На противоположном конце, у водохранилища, – ответил постовой и равнодушно взглянул на мятый плащ, который человек успел снять и перекинуть через плечо. – В самом начале пригорода.
– Спасибо, – поблагодарил неизвестный и, улыбнувшись, показал белоснежные зубы.
Потом неизвестный прошел в зал, в камеру хранения и направился к телефонной будке. В засаленной книге абонентов он нашел букву «Г»: Габриш, Галло, Гебура, Геологический институт, Гиер, Гласель, несколько Готовых, Големба, Голецкий, Голианова Анна, Боттова, 6.
Он дважды прочел номер – 29343 – и запомнил его.
Привокзальная улица поднималась вверх. На разорванной афише тигр прыгал сквозь огненное кольцо и нарядная лошадка склоняла голову перед человеком в цилиндре. Цирк зазывал к себе, суля сенсацию: «Международная программа…», «По возвращении из гастролей по Европе…».
Неизвестный достал железнодорожный билет и, разорвав его на клочки, бросил в урну.
– У тебя все? – спросил инженер Голиан, чувствуя, как потная рубаха прилипает к его спине. – Тебе в самом деле нечего больше сказать?
– Нет, Дежо, – ответил сидящий в кожаном кресле Бауманн. – Ты сам отказался, сам все бросил. Ты заявил, что тебя это больше не интересует и, как ты выразился, это «расточительство»… Но я так не считаю. Человеку необходимо за что-то зацепиться, чем-то заниматься, хотя бы по вечерам и по ночам… Очень часто мне казалось, что я на этом свете лишний. Это отвратительное чувство. Мне надоело, пойми.
Бауманн слабо улыбался, правая рука – на правом колене, старчески спокойное, иссеченное морщинами лицо. Он сидел и смотрел в окно. Оно выходило на узкий двор. Сразу же за окном поднималась вверх стена, над ней полуметровая полоска неба. Вентилятор гудел, разгоняя табачный дым. Голиан погасил сигарету и поднялся.
– Поступай как знаешь, – сказал он желчно.
– Хочу работать, приносить пользу, а не бездельничать.
– Но воровство и работа – вещи разные. Стеглик мне показал, нет, вернее, ничего он мне не показывал, я сам увидел, расчеты лежали на пульте, а я заглянул.
– Ну и что же?…
– Ты отлично знаешь, не строй из себя дурака. Твое открытие – во всяком случае, его принцип – украдено…
– Что еще скажешь? – Бауманн искренне забавлялся.
– Если не все, то, насколько мне известно, его основная часть. А мне, естественно, известно, ведь это моя идея. Память у меня дай бог всякому!
Бауманн затянулся, выпустил дым, пепел посыпался на пиджак, и он, медленно стряхнув его, сказал:
– Ты удивительнейшее существо. Сначала берешься, потом бросаешь, потом снова хватаешься, морочишь голову… Не обижайся, но в этом весь ты. По крайней мере сколько я тебя знаю.
– Копайся в моей душе, если ты так хочешь. – Голиан уже жалел, что зашел к старику. «Этот выкрутится из любого положения, – подумал он, – ничего не отрицает, а сам идет в атаку, жалит. Как всегда, жалит. Скорпион», – повторял он про себя и вслух продолжал: – Рассчитываешь, что попал в струю и выплыл на поверхность, что мне это никогда не удастся. Это все сентиментальные разговорчики, будто не хочешь бездельничать, быть лишним. Я ведь тоже не вчера родился, мы друг друга хорошо знаем! Тебе нужно только одно – гроши!
– Отнюдь! Ты ошибаешься, – Бауманн не повысил голоса, он продолжал говорить спокойно, словно пытался убедить малое дитя: – Можешь жаловаться. Скажи Саге или кому хочешь, что я вор и мошенник. Вот телефон, изволь.
Он снова затянулся. У него были очень короткие морщинистые пальцы. Голиан посмотрел на его руки, затем перевел взгляд на приветливые, спокойные глаза и, не сказав больше ни слова, направился к дверям. Уже открывая их, он услышал:
– Будь любезен, извинись перед Стегликом, если ты ему случайно нагрубил. Стеглик очень ранимый паренек.
– Никому я не грубил, – отрезал Голиан, – а если он это утверждает, то лжет.
– Очень рад. Он мне ничего не говорил, – и ласково добавил: – Тебе надо проветриться, Дежо.
Но за Голианом уже захлопнулись свежеокрашенные двери. На стене висел график выполнения плана. Бауманн ухмыльнулся, с минуту курил и поглядывал, как за окном вихрится пыль, потом снял трубку зазвонившего телефона и сказал: «Все в порядке, иду».
Он притушил сигарету, порылся в бумагах на столе, нашел то, что искал, и вышел. Обычно Бауманн запирал двери своего кабинета. На сей раз он этого не сделал.
Неизвестный лениво брел по городу. Внимательно изучал витрины, в эспрессо выпил кофе, с иронической улыбкой постоял возле старого автомобиля. Потом на глаза ему попалась надпись: «Гигиенический душ». Зашел и долго там плескался.
Он вспоминал Прагу: вчера в это время он еще ходил по Петршину, в полдень читал в смиховском садике газету, загорал, всячески тянул время. И сейчас старается протянуть его до трех, до четырех, быть может, до вечера. Душ освежил его, томительной ночи в дороге словно не бывало. Лицо стало гладким, он выглядел отдохнувшим. «Побриться можно и завтра, – решил он. – Дома, конечно…» Человек старался отогнать мысли о доме.
– 29343 – повторял он номер из телефонной книги. Сам не зная, для чего это делает. По привычке? От скуки? От одиночества? Времени для себя всегда не хватало, постоянные дела и заботы, а тут вдруг – нечем заняться. Даже женщины не интересовали его: все казались похожими друг на друга – туфли на босу ногу, дешевые духи, пожухлые овощи в потертых хозяйственных сумках.
Одиннадцать пятьдесят – сонный полдень. Автобус отправлялся в одиннадцать пятьдесят семь. На конечной остановке человек с плащом выходил один – кроме него, в автобусе уже никого не осталось.
Каменная стена, сверху колючая проволока, за ней светлое здание с большими окнами, слева ворота и проходная, лозунги, выцветшие плакаты. Возле закрытой палатки с вывеской «Закуски» несколько зеленых скамеек.
Он сел. Палило солнце. В редких тополях гомонили воробьи, тихо, словно серебряный вертолет, трепеща крыльями стояла в воздухе стрекоза. Человек следил за ней, и ему казалось, что и он тоже становится все меньше и меньше…
– Усильте, – приказал инженер Стеглик конопатой лаборантке. – Осторожно, дайте максимум.
Рука неуверенно нажала красную кнопку. На циферблате выскочили и задрожали цифры, это было мгновенье, длящееся бесконечно. Потом цифры остановили свой бег и жужжание машины стихло.
– Ну, душенька, стоп. Или… – Стеглик распрямился. – Нет, лучше продолжим. – Он выдохнул: – Великолепно. Какова сопротивляемость!
Конопатая лаборантка взглянула на него. Лицо у Стеглика было нездоровое, желтое, с острым носом и узкими губами. Он выглядел на сорок, хотя ему было двадцать шесть. За тонкими стеклами очков лихорадочно блестели глаза.
– Хорошо, – ответила девушка и улыбнулась.
Казалось, он не слышал. Потом, очнувшись, подтвердил:
– Сила!
– Ну-у! – холодно протянул кто-то стоящий за их спиной, – Сила не сила, но наши придут в восторг. Ведь мы в этой области на несколько лет отстаем от Запада.
Голиан возник неожиданно, отлично владея искусством многих, занимающих руководящие посты, появляться неслышно и неожиданно. Хотя руководящего поста вовсе не занимал.
– Отставать – отстаем, – согласился Стеглик. – Но что касается силиконов, то с настоящей минуты уже нет! Выключите приборы, душенька!
Циферблат показал ноль, и жужжание стихло.
Голиана мутило, словно он выпил прокисшего пива.
– Послушайте, коллега, – сказал он. – Старик и сам считает, что это просто хобби. А вы тратите на эту ерунду рабочее время. На заводе горят поставки и план заваливаем. Весь квартал – это уже непреложный факт – летит к чертям. А вы из-за такой…
– Нет, – решительно возразил молодой инженер. – Не из-за этого.
Они стояли в светлой солнечной лаборатории. В этом просторном зале они казались маленькими и затерянными – не только щуплый Стеглик и коротышка лаборантка, но и плечистый, загорелый, высокий Голиан. Голиан сказал:
– Я знаю, простите, я просто так…
– А за что вы его, собственно, так не любите, пан инженер?
– Кого вы имеете в виду, барышня? Шефа? Коллегу Бауманна?
– Да, – подтвердила лаборантка и опустила голову, испугавшись вырвавшегося против воли вопроса. – Не сердитесь, – попросила она.
– Оставьте нас, – сказал ей Стеглик, а когда она вышла, продолжал: – Вот дура! Хотя сказала правду. И я думаю, что шеф пьет из вас кровь. Странно, он такой добряк, – добавил Стеглик смущенно.
– Вы о чем? – словно не понял Голиан и попросил: – Дайте-ка сюда!
Молодой инженер достал тигель и протянул Голиану металлическую пластинку. Пальцы большой, широкой ладони дрожали, казалось, что сейчас они сожмутся в кулак, чтоб смять ее, уничтожить, но ладонь так и осталась открытой.
– Прошел через тепловую реакцию?
– Полтора часа назад.
– Время остывания?
– Одна минута двадцать две секунды.
– В Америке – минута одиннадцать, и никто не делает из этого сенсации.
– Пан инженер, почему вы против?
– Я против во-ро-вства, – Голиан мрачно рубил последнее слово по слогам. – Бауманн использовал мою минутную слабость и… это во-ро-вство, – повторил он и отложил кусок металла.
Инженеру Голиану было сорок семь, ни одного седого волоса не серебрилось в его густой шевелюре, но в этот момент он выглядел стариком.
Голиан сел и облокотился о пульт.
– Я начал заниматься этой проблемой давно, почти сразу же после войны. Был я тогда еще совсем зеленый и ничего не достиг, но идея возникла у меня у первого… Когда я потом вернулся – вам ведь известно – из-за границы то снова принялся за дело. Короче: иное время было, мне не давали ни к чему допуска, вы и представить себе не можете, что это было за время… Но я не о том… Я знаю Бауманна давно. Когда я только начинал, я открыл ему свою идею, раза два он давал мне советы, он-то был уже опытным специалистом. Не скажу, чтоб он очень всем этим заинтересовался, но приблизительно через год, когда я объявил, что сдаюсь и бросаю, Бауманн попросил у меня расчеты и я, идиот, дал их! Более пятидесяти плотно исписанных страниц на машинке. Он поблагодарил и вскоре все охаял, свел на нет, утверждая, что истины я не достиг, а лишь крутился вокруг да около. А теперь он будет лауреатом, хотя в Америке и в других странах силиконы уже имеются, давно имеются, но на другой основе! И в наших исследовательских институтах над этим работают! Но он открыл гликостеры из метанолизы раньше, – Голиан сжал пластинку металла, ощупал ее и отшвырнул, – и они, вероятно, дешевле! Намного, чтоб его черт взял! – Он усмехнулся, это была горькая, болезненная усмешка. – Если вам кажется, что я не люблю Бауманна… И у простого ремесленника должна быть рабочая совесть, а у такого прекрасного специалиста – тем более! Вы меня извините, если я вам испортил настроение, извините, что стою над душой, когда вы работаете… – Он пожал плечами и вздохнул: – Не сдержался, поймите меня, ведь это же сущий грабеж! Голиан, кусая губы, встал. Казалось, он хочет что-то добавить, но он лишь провел рукой по глазам и медленно двинулся вдоль прохода между пюпитрами и низкими подоконниками. Стеглик смотрел ему вслед.
– Пан инженер! – крикнул он.
Голиан остановился.
– Что?
В соседнем отсеке гудели машины. Обычный звук, лаборанты уже давно не замечали его. Но Стеглик еще долго вспоминал, что в тот момент он вдруг отчетливо услыхал этот шум.
– Нет, ничего, я просто так, – ответил Стеглик и наклонился к тигельку.
И вдруг услышал смех. Смеялся Голиан. Стеглик подскочил к нему, но тот уже смолк. Голиан смотрел в окно. Стеглик взглянул на него и тут же перевел взгляд: метрах в двадцати пяти от них на зеленой скамейке сидел немолодой, но и не старый человек. Рядом лежал портфель, на спинке скамейки висел плащ-болонья.
Машины гудели, Стеглик все еще слышал их. И тут голос Голиана перекрыл шум машин:
– Не дадите ли вы мне ключи от вашей дачи?
– Они у Сикоры. Вам нужны?
– Да, буду вам очень обязан, – ответил Голиан неожиданно искательным тоном.
– Пожалуйста, – охотно согласился молодой инженер.
– Я схожу к Сикоре, – сказал Голиан и ушел.
А Стеглик все держал в руке металлическую пластинку и думал о Бауманне: а вдруг тот и в самом деле украл…
Неизвестный за окном достал из портфеля черешню и все сидел и сидел, терпеливо выплевывая косточки.
2
Зеленые глаза уродливой фарфоровой черепахи фосфоресцировали на красном ковре. Слева от нее было окно на улицу. Справа – письменный стол, на нем кофе, а у стола – одетый в милицейскую форму лейтенант Бренч. Пожилой мужчина, сидящий рядом с ним, тяжело вздохнул: – …и это только июнь. В июле совсем расплавимся.
– Повесим жалюзи, – сказал лейтенант.
– Это точно?
– Обещали.
– Еще в мае, помнится. Что у вас еще, Брепч?
– Все, товарищ капитан. Только сообщение о Шнирке. Наверное, им остается уточнить имя.
– Уже уточнили. – Капитан прищурился. – Дело ведет Лазинский, он сейчас связывается с Прагой, просит поскорее выслать фото. Пока их не пришлют – мы связаны по рукам и ногам. Искать человека по описанию – напрасный труд: «Тридцать семь лет, гладкое, симметричное лицо, темные волосы и нормальная фигура». Иными словами: две руки, две ноги, уши и голова и все прочее, что положено существу мужского пола. Кроме того, серый в полоску костюм, который можно сто раз в день снять и надеть, ну, скажем, шорты. Знаю, знаю, Бренч, в донесении все это сказано по-другому, профессионально, но я вам с официального языка перевел на человеческий. Из определения «рост 173 – 177» да из мудрого заключения «особых примет не имеется» вытекает именно то, что я сказал. Остроумное примечание о том, что господин Шнирке грассирует, они могут оставить при себе. Грассирующих агентов не забрасывают в славянские страны. В ГДР – куда ни шло. Немцы почти все картавят.
– Товарищ капитан, ведь Шнирке-то немец.
– Знаю, родом из Либерца, там и на свет появился в двадцать восьмом, кажется. Это единственное, что более или менее известно. Плюс то, что его папаша работал в пивной, плевать хотел на Генлейна, был мобилизован и погиб где-то в Норвегии. Я вам, лейтенант, так скажу: возможно, это тревога ложная. Бывает, какой-нибудь ревнитель кого-то увидел и – готово, переусердствовал – половина наших ребят ищет, ловит. Запомните это, лейтенант: никогда не будьте излишне усердны. Такое, с позволения сказать, рвение только вредит делу.
И потому, что капитан все время улыбался и щурился, невозможно было понять, серьезно ли его нравоучение. Фамилия капитана – Шимчик. Лицо широкое, серые глаза глубоко посажены. Через десять месяцев ему пора уходить на пенсию.
Катастрофа на шоссе - Ваг Юрай => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Катастрофа на шоссе автора Ваг Юрай дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Катастрофа на шоссе у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Катастрофа на шоссе своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Ваг Юрай - Катастрофа на шоссе.
Если после завершения чтения книги Катастрофа на шоссе вы захотите почитать и другие книги Ваг Юрай, тогда зайдите на страницу писателя Ваг Юрай - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Катастрофа на шоссе, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Ваг Юрай, написавшего книгу Катастрофа на шоссе, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Катастрофа на шоссе; Ваг Юрай, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн