— Ты что-нибудь вытянул из Брэдена?
— Не в порядке, — тусклым голосом сказал Питер. — Я совсем не в порядке.
Макс кинул на меня быстрый взгляд, затем резко повернулся к Гарделле. Он выглядел измученным на протяжении всего дня, вспомнил я, но это казалось оправданным всеми проблемами, которые свалились на него. Сейчас его обычно розовощекое здоровое лицо осунулось, кожа посерела.
— Как вы узнали? — спросил он. — Разве Брэдену это известно?
— Мы наняли частного детектива в Нью-Йорке, который проверил связи Джейн, — сказал Питер. — Он обнаружил тебя. — Он взглянул на побледневшую напряженную Хедду. — Мне очень жаль.
Затем вошли Гоуэн и второй полицейский.
— Желаете все сами рассказать нам или предпочитаете, чтобы мы вас допросили? — спросил Гарделла и указал второму полицейскому занять место за столом рядом с собой.
Макс беспомощно посмотрел на жену:
— Здесь нечего много рассказывать.
— Трое убитых и пострадавшая девушка — по-моему, этого достаточно! — сказал Гарделла.
— Господи, да я не имею к этому никакого отношения! — закричал Макс.
На какое-то время в комнате наступила мертвая тишина. Никто не двигался и не говорил. Мы все неотрывно смотрели на Макса. Даже полицейский замер на полпути к письменному столу.
— Послушайте, — отчаянно заговорил Макс, — давайте сразу объяснимся по поводу этих преступлений! Я не совершал ни одного из них! Не имею к ним абсолютно никакого отношения!
— День был очень длинным, — сказал Гарделла. — Расскажите все, Макс, как хотите, только говорите.
В первый раз он не сумел скрыть признаков переутомления. Ему хотелось, чтобы Макс не слишком все усложнял.
— Думаю, один раз каждый мужчина поступает как дурак, — сказал Макс.
— Хорошо, если только один раз, — не удержался Питер.
— Ты, конечно, прав, но мой случай был тяжелым. Я пытался объяснить все Хедде, но это звучало совершенно бессмысленно, даже для меня, когда я попытался выразить все словами.
— Попробуйте объяснить нам, — сказал Гарделла, чертя закорючки в своем блокноте.
— Я встретил Джейн около четырех месяцев назад, — тусклым голосом начал Макс. — Я был по делам в Нью-Йорке и зашел в какой-то бар выпить. По чистой случайности я столкнулся с Мартой Тауэрс, которая часто бывала в этом баре. Она была с друзьями, в числе которых находилась и Джейн, и пригласила меня присоединиться к ним. Я, конечно, согласился. Я оказался за столом рядом с Джейн. — Он тяжело вздохнул. — Я мог бы долго рассказывать об этом, мог бы попытаться оправдать свое поведение, но не вижу в этом смысла. Эта девушка… она была совершенно особенной. Она была такой жизнерадостной, такой искренней, такой настоящей. Я не знаю, что там за таинство происходит между людьми, когда их толкает друг к другу. Я пригласил ее поужинать, и она согласилась. Она говорила о себе, о своей семье, о своих планах на будущее. Бог свидетель, в тот вечер я не думал ни о чем, кроме удовольствия находиться в обществе такой юной, необыкновенно очаровательной девушки. Любому мужчине это было бы приятно. Думаю, и ты это почувствовал, Питер, вчера вечером.
Он взглянул на Питера, ожидая его подтверждения, но Питер стоял к нему спиной.
— Вы должны понять кое-что, — чуть ли не с мольбой продолжал Макс. — В моем положении мне каждый день приходится общаться с красивыми женщинами. Ради интересов дела я всегда поддерживаю с ними отношения легкого флирта. И Хедда это понимает. Я никогда — клянусь! — не заходил дальше такого, скажем, производственного флирта, с тех пор как женился на Хедде. И в тот вечер, когда познакомился с Джейн, тоже не собирался развивать наши отношения. После ужина мы пошли куда-то развлечься, и это хорошо у нас получилось. Около двух часов ночи я проводил ее домой, и она пригласила меня съесть яичницу и выпить кофе. Ах, если бы я просто попрощался с ней, вместо того чтобы подняться… — Он сокрушенно повертел головой. — Но я поднялся. И здесь я понял сразу же, что в ее глазах оказался человеком, которого она ждала всю свою жизнь. Это было так лестно и возбуждающе, что я… я… ну, я буквально бросился на нее! Вы бы мне не поверили, если бы я сказал, что мне казалось просто невежливым не поступить так. То есть когда она призналась мне, что все время сдерживала себя, чтобы отдаться только своему истинному избраннику. Приключение, так сказать, на одну ночь ее не интересовало. Но оно ее еще как интересовало, я это знаю, я почувствовал это! Ну а поскольку в ту ночь перед моим носом захлопнули дверь, меня тоже охватил внезапный азарт. Она согласилась поужинать со мной на следующий вечер.
— Вы сказали ей, что женаты? — спросил Гарделла.
— Не в тот вечер, — ответил Макс. — Но вдруг, впервые с нашей с Хеддой женитьбы, я захотел быть с другой женщиной. Если бы она просто сказала мне «нет», я бы ушел и забыл все. Но я ее интересовал. Поэтому на следующий вечер я рассказал ей обо всем — о Хедде, о «Дарлбруке». Только… я, конечно, не говорил ей всей правды. Я сочинил трогательную историю о своем неудачном браке. Это было только частью игры. Я вел туда, куда я должен был завести эту девушку. Я должен был это сделать!
В эту вторую ночь я ничего не достиг, кроме того, что понял — она так же пылает страстью, как и я. Думаю, в ее глазах я предстал героем, которого не уважали и не ценили по достоинству.
Назавтра мне нужно было вернуться домой, но я договорился с ней о свидании на следующей неделе. И так все шло приблизительно полтора месяца. Главное событие казалось все ближе и ближе. Я понимал, что единственное условие, при котором оно могло совершиться, было убедить ее, что я считаю наш союз пожизненным. Поэтому я нагло врал и ей, и самому себе. Затем здесь начался наш сезон, а между нами так ничего и не произошло. Я больше не мог приезжать в Нью-Йорк, но продолжал звонить ей каждый раз, когда выпадала такая возможность. Я просил ее приехать сюда на уик-энд. Я надеялся, что как-нибудь смогу с ней уединиться. И наконец она согласилась.
Но когда в пятницу она появилась здесь с Мартой, я понял — что-то произошло. Марта, конечно, уже была посвящена в нашу историю. Она воспользовалась возможностью сказать мне об этом. Я солгал и ей — заверил, что собираюсь оставить Хедду. Я готов был сказать и сделать все, что угодно, лишь бы добиться своей цели. Затем я сумел перехватить Джейн на пару минут. Наша беседа сильно разочаровала меня. Она сказала, что любит меня и сделает то, о чем я прошу, но только не здесь, где находится Хедда. Для нее это невозможно. Она заявила мне это со всей ясностью и определенностью. Я не смог убедить ее изменить свое решение, но надеялся, что за эти дни как-нибудь уговорю ее. — Он тяжело вздохнул. — Но, как вы знаете, такая возможность мне уже не представилась.
— Не знаю, — сказал Гарделла. — Я не знаю, ходили ли вы в ее коттедж прошлой ночью, когда ваша жена легла спать.
— Я не ходил.
— Когда вы рассказали об этом миссис Лэндберг? Думаю, это уже не было для нее новостью.
— Вчера утром… после того как обнаружили тела девушек.
— А вы и не подозревали о том, что происходит, миссис Лэндберг, пока Макс не признался вам? — спросил Гарделла.
— Вы думаете, женщина не догадается, когда ее муж заинтересуется кем-то еще?
— Значит, вы уже все знали до признания Макса?
— Не знала только кто, где и когда, — ответила Хедда. — Я лишь догадалась, что Макс в кого-то влюбился.
— Как давно вы это поняли?
— Наверное, шесть или восемь недель назад, — бесцветным голосом сказала Хедда.
— Вы расспрашивали его об этом?
— Нет.
— Почему же?
— Все по-разному устраивают свою семейную жизнь, — сказала Хедда. — Мы с Максом всегда были честными друг с другом. Это с ним произошло в первый раз. Я ожидала, когда он сам все мне расскажет.
— А сами вы не пытались выяснить, кто эта женщина?
Хедда горько рассмеялась.
— Да я, словно орлица, высматривала каждую женщину, которая приезжала сюда, — сказала она. — Наблюдала за ним. Эта женщина не появлялась здесь. Я это знала.
— Как вы могли это знать?
— Потому что сразу узнала, как только она появилась — в пятницу днем. Я поняла это в ту же минуту, стоило лишь Джейн Причард подойти к регистрационной стойке.
— И что вы сделали?
— Ничего.
— Вы пошли спать с головной болью, верно? — спросил Питер, стоя у окна.
— Так я сказала Максу.
— А на самом деле? — спросил Гарделла.
— Я поняла: то, что может произойти со мной и нашим браком, вероятно, случится теперь, в этот уик-энд. Я… я не хотела наблюдать за этим.
Гарделла уставился на свой исчерканный листок блокнота:
— Вы с мужем живете в этих апартаментах дальше по коридору от холла, миссис Лэндберг. Я видел только гостиную и комнату, где сейчас находится Лаура, — комнату вашего сына. У вас с мужем общая спальня?
На щеках Хедды загорелись багровые пятна.
— Я вовсе не намерен лезть в вашу интимную жизнь, миссис Лэндберг, — сказал Гарделла. — Моя работа все время касается вопросов алиби. Макс утверждает, что он не имеет отношения к трагедии, происшедшей с девушками. Ладно. Мы считаем, что это случилось между половиной третьего и четырьмя часами утра. Так у вас общая спальня?
— Обычно мы спим вместе, — сказал Макс. — Перед спальней есть гардеробная, где стоит односпальная кровать. В выходные я чаще всего ночую на ней. В пятницу и субботу наша работа заканчивается очень поздно. Я вынужден долго оставаться с нашими гостями, это ведь часть моей работы. Хедда обычно уходит спать раньше, потому что она занимается хозяйственными вопросами: завтраки, уборка комнат. В эти дни я стараюсь войти так, чтобы не потревожить ее.
— И в ночь этой пятницы вы тоже так поступили — легли спать в гардеробной, не разбудив ее?
— Да.
— Вы слышали, как он ложился спать, миссис Лэндберг?
Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
— Не слышала. Я… я приняла снотворное около полуночи, потому что по вполне понятным причинам не могла заснуть. — В ее голосе вдруг прозвучали более страстные нотки. — Мне ничего не стоит сказать вам, мистер Гарделла, что я его слышала. Однако я убеждена, Макс не имеет отношения к этому преступлению, потому что знаю его. Самое лучшее для нас, я полагаю, — это говорить вам чистую правду.
— Вы знаете его настолько, что не были удивлены, что у него связь — или он планирует вступить в связь — с другой женщиной? — спросил Гарделла.
— Все семейные люди в то или иное время сталкиваются с неверностью своего супруга, — сказала Хедда. — Если ваш брак чего-то стоит, вы пытаетесь принять это с возможным великодушием. Лишь когда у супруга измены входят в привычку, становится невыносимо жить с этим. У Макса это был первый случай.
Гарделла посмотрел на Макса:
— Вы проверяли, как дела у миссис Лэндберг, когда вчера пошли спать? Заглядывали в ее комнату, чтобы убедиться, спит ли она?
— Нет, — сказал Макс. — Свет у нее не горел. Если бы она не спала, она заговорила бы со мной. Я… мы… у нас так заведено. Когда она не спит, мы немного говорим о делах. Если она не окликает меня, я как можно тише ложусь в гардеробной. В эту ночь так и было. Я не видел Хедду до четырех часов утра.
Гарделла поднял голову:
— До четырех?
— Это когда Питер позвонил мне — насчет хохочущего человека. Телефон разбудил нас обоих. Я разговаривал с Хеддой тогда и позднее, когда наконец снова отправился спать после того, как Питер выходил наружу и вернулся к себе.
Гарделла переместил сигару в другой уголок рта.
— Это не очень хорошо, — сказал он. — Ни один из вас не может подтвердить алиби другого на критический момент.
Макс пораженно воззрился на него:
— Вам нужно алиби для Хедды?!
— Разумеется, — невозмутимо ответил Гарделла. — У кого еще может быть лучший мотив для убийства, как не у женщины, которая знает, что на сцене появилась опасная соперница и что ее муж готов вступить с ней в любовные отношения прямо у нее под носом?
— Но это безумие!
— Я могла бы ее убить, — еле слышно проговорила Хедда, — если бы была на это способна. Я ее так ненавидела!
— Во всяком случае, ваша жена вполне объективна, Макс, — сказал Гарделла. — Давайте запишем ваши личные показания, по крайней мере для протокола. — Он кивнул в сторону стенографиста. — Вы пошли спать, миссис Лэндберг, где-то в начале вечера. В полночь вы приняли снотворное. Вы не слышали, как пришел ваш муж. Телефонный звонок разбудил вас в четыре часа утра. Это был Стайлс, который звонил вашему мужу, чтобы сообщить, что на улице он услышал хохот. Так оно было?
Хедда кивнула.
— А вы, Макс? Как прошел ваш вечер, скажем, часов с двенадцати?
Макс потер утомленные глаза.
— Кажется, с тех пор прошло так много времени… — сказал он. — Большую часть вечера я провел в баре. Бродил, общался с гостями. Я оставался там — за исключением пары окликов от стойки насчет разных мелочей — до двух часов, когда бар закрылся, и еще немного, пока все гости не выпили уже заказанные напитки и не разошлись по комнатам. Последними ушли Марта и те два парня, что ее провожали. Я забрал ключи и кассовую ленту у бармена, который все закрыл, и вышел к регистрационной стойке. Там был Джек Кили, он ожидал, чтобы заступить на свое дежурство. Я немного поболтал с ним о разных делах, о завтрашних состязаниях, словом, ничего важного. Затем отправился спать. По-моему, было четверть третьего. Ребята, которые провожали Марту до ее коттеджа, уже вернулись, и я видел, как Джек запер входную дверь. Вот и все.
— У вас с миссис Лэндберг есть все ключи, — сказал Гарделла. — Любой из вас мог выйти в боковую дверь к коттеджам и вернуться так, что Кили вас не заметил бы, верно?
— Могли бы, но мы этого не делали, — сказал Макс.
— Говорите за себя, Макс, — сказал Гарделла. — Вы даже не посмотрели, находится ли ваша жена в спальне, когда вернулись. И она, как мы здесь слышали, не знала, когда вы пришли, потому что приняла снотворное. Один из вас может быть виновен, а другой этого не знает, если говорит правду. — Он обернулся к Гоуэну. — Приведите сюда Джека Кили. Во всяком случае, мы можем проверить часть рассказа Макса.
Наступило неловкое молчание, пока Гоуэн ходил за Кили. Не знаю, что думали другие, но я был совершенно уверен, что Хедда не солгала нам. Насчет Макса у меня такой уверенности не было. С другой стороны, мне не приходил в голову вразумительный мотив, по которому Макс мог бы убить девушек. Джейн уступила бы ему, если не в эту ночь, то в какой-то другой раз. У Хедды были более веские причины. Гарделле не составило бы труда завести дело против любого из них. Требовалось лишь связать одного из них с пропавшим ножом, обнаружить запачканную кровью одежду в их квартире, найти кого-нибудь, кто видел кого-то из них в пятницу ночью или прошлой ночью на автостоянке с Льюисом или пробирающимся на второй этаж, когда Лаура звонила в своей комнате по телефону, и игра закончена.
Гоуэн возвратился из вестибюля вместе с Джеком Кили. Подбитый глаз сторожа уже стал отекать, что придавало его лицу сардоническое выражение. Он взглянул на Макса и Хедду, как будто ожидал от них намека на то, что здесь происходит.
— Джек, миссис и мистеру Лэндберг нужна ваша небольшая помощь, — сказал Гарделла.
— В любое время, — с готовностью отозвался Кили.
— В пятницу ночью — или, точнее, в субботу ранним утром — бар закрылся в два часа, и к половине третьего все разошлись по своим комнатам в «Логове» или в коттеджах. Вы как раз тогда заступили?
— Фактически я был на месте в два часа ровно, мое дежурство с двух до семи утра.
— И в эту ночь на субботу вы видели Макса после закрытия бара?
— Конечно, мы виделись. Я всегда встречаюсь с ним, когда выхожу на смену. Он приносит ключи от шкафов с напитками и кассовую ленту к стойке, и я прячу их в сейф. Так у нас заведено.
— И так же все было, когда закончилась пятница?
— Конечно.
— Все разошлись спать?
— Все ушли из бара и вестибюля. Двое ребят пошли проводить Марту. Она уходила последней. Они сказали, что сразу вернутся, и я не закрывал дверь, пока они не пришли.
— И Макс ушел спать?
— Не тогда. Мы с ним поговорили, пока не вернулись эти парни, пожелали им спокойной ночи, и они поднялись по лестнице. Тогда Макс попрощался со мной и тоже отправился спать.
— Откуда вы знаете?
— Ну, я же видел, как он пошел!
— В постель?
— Вы понимаете, что я хотел сказать. Я видел, как он направился в свою квартиру.
— Вы не видели, как он снова вышел?
Кили напрягся:
— Конечно, не видел.
— А миссис Лэндберг? Вы видели, как она выходила?
— А в чем дело? — возмутился Кили.
— Это, мой друг, то, что называется допросом. Полагаю, вы слышали, что мы ищем парня, с которым у Джейн Причард было назначено свидание?
— Слышал, — сказал Кили.
— Ну, так мы его нашли, — сказал Гарделла.
— Они хотят сказать тебе, Джек, что это был я, — понуро сообщил Макс.
Кили пришлось повернуться всем туловищем, чтобы взглянуть на Хедду. Его лицо было взволнованным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Не в порядке, — тусклым голосом сказал Питер. — Я совсем не в порядке.
Макс кинул на меня быстрый взгляд, затем резко повернулся к Гарделле. Он выглядел измученным на протяжении всего дня, вспомнил я, но это казалось оправданным всеми проблемами, которые свалились на него. Сейчас его обычно розовощекое здоровое лицо осунулось, кожа посерела.
— Как вы узнали? — спросил он. — Разве Брэдену это известно?
— Мы наняли частного детектива в Нью-Йорке, который проверил связи Джейн, — сказал Питер. — Он обнаружил тебя. — Он взглянул на побледневшую напряженную Хедду. — Мне очень жаль.
Затем вошли Гоуэн и второй полицейский.
— Желаете все сами рассказать нам или предпочитаете, чтобы мы вас допросили? — спросил Гарделла и указал второму полицейскому занять место за столом рядом с собой.
Макс беспомощно посмотрел на жену:
— Здесь нечего много рассказывать.
— Трое убитых и пострадавшая девушка — по-моему, этого достаточно! — сказал Гарделла.
— Господи, да я не имею к этому никакого отношения! — закричал Макс.
На какое-то время в комнате наступила мертвая тишина. Никто не двигался и не говорил. Мы все неотрывно смотрели на Макса. Даже полицейский замер на полпути к письменному столу.
— Послушайте, — отчаянно заговорил Макс, — давайте сразу объяснимся по поводу этих преступлений! Я не совершал ни одного из них! Не имею к ним абсолютно никакого отношения!
— День был очень длинным, — сказал Гарделла. — Расскажите все, Макс, как хотите, только говорите.
В первый раз он не сумел скрыть признаков переутомления. Ему хотелось, чтобы Макс не слишком все усложнял.
— Думаю, один раз каждый мужчина поступает как дурак, — сказал Макс.
— Хорошо, если только один раз, — не удержался Питер.
— Ты, конечно, прав, но мой случай был тяжелым. Я пытался объяснить все Хедде, но это звучало совершенно бессмысленно, даже для меня, когда я попытался выразить все словами.
— Попробуйте объяснить нам, — сказал Гарделла, чертя закорючки в своем блокноте.
— Я встретил Джейн около четырех месяцев назад, — тусклым голосом начал Макс. — Я был по делам в Нью-Йорке и зашел в какой-то бар выпить. По чистой случайности я столкнулся с Мартой Тауэрс, которая часто бывала в этом баре. Она была с друзьями, в числе которых находилась и Джейн, и пригласила меня присоединиться к ним. Я, конечно, согласился. Я оказался за столом рядом с Джейн. — Он тяжело вздохнул. — Я мог бы долго рассказывать об этом, мог бы попытаться оправдать свое поведение, но не вижу в этом смысла. Эта девушка… она была совершенно особенной. Она была такой жизнерадостной, такой искренней, такой настоящей. Я не знаю, что там за таинство происходит между людьми, когда их толкает друг к другу. Я пригласил ее поужинать, и она согласилась. Она говорила о себе, о своей семье, о своих планах на будущее. Бог свидетель, в тот вечер я не думал ни о чем, кроме удовольствия находиться в обществе такой юной, необыкновенно очаровательной девушки. Любому мужчине это было бы приятно. Думаю, и ты это почувствовал, Питер, вчера вечером.
Он взглянул на Питера, ожидая его подтверждения, но Питер стоял к нему спиной.
— Вы должны понять кое-что, — чуть ли не с мольбой продолжал Макс. — В моем положении мне каждый день приходится общаться с красивыми женщинами. Ради интересов дела я всегда поддерживаю с ними отношения легкого флирта. И Хедда это понимает. Я никогда — клянусь! — не заходил дальше такого, скажем, производственного флирта, с тех пор как женился на Хедде. И в тот вечер, когда познакомился с Джейн, тоже не собирался развивать наши отношения. После ужина мы пошли куда-то развлечься, и это хорошо у нас получилось. Около двух часов ночи я проводил ее домой, и она пригласила меня съесть яичницу и выпить кофе. Ах, если бы я просто попрощался с ней, вместо того чтобы подняться… — Он сокрушенно повертел головой. — Но я поднялся. И здесь я понял сразу же, что в ее глазах оказался человеком, которого она ждала всю свою жизнь. Это было так лестно и возбуждающе, что я… я… ну, я буквально бросился на нее! Вы бы мне не поверили, если бы я сказал, что мне казалось просто невежливым не поступить так. То есть когда она призналась мне, что все время сдерживала себя, чтобы отдаться только своему истинному избраннику. Приключение, так сказать, на одну ночь ее не интересовало. Но оно ее еще как интересовало, я это знаю, я почувствовал это! Ну а поскольку в ту ночь перед моим носом захлопнули дверь, меня тоже охватил внезапный азарт. Она согласилась поужинать со мной на следующий вечер.
— Вы сказали ей, что женаты? — спросил Гарделла.
— Не в тот вечер, — ответил Макс. — Но вдруг, впервые с нашей с Хеддой женитьбы, я захотел быть с другой женщиной. Если бы она просто сказала мне «нет», я бы ушел и забыл все. Но я ее интересовал. Поэтому на следующий вечер я рассказал ей обо всем — о Хедде, о «Дарлбруке». Только… я, конечно, не говорил ей всей правды. Я сочинил трогательную историю о своем неудачном браке. Это было только частью игры. Я вел туда, куда я должен был завести эту девушку. Я должен был это сделать!
В эту вторую ночь я ничего не достиг, кроме того, что понял — она так же пылает страстью, как и я. Думаю, в ее глазах я предстал героем, которого не уважали и не ценили по достоинству.
Назавтра мне нужно было вернуться домой, но я договорился с ней о свидании на следующей неделе. И так все шло приблизительно полтора месяца. Главное событие казалось все ближе и ближе. Я понимал, что единственное условие, при котором оно могло совершиться, было убедить ее, что я считаю наш союз пожизненным. Поэтому я нагло врал и ей, и самому себе. Затем здесь начался наш сезон, а между нами так ничего и не произошло. Я больше не мог приезжать в Нью-Йорк, но продолжал звонить ей каждый раз, когда выпадала такая возможность. Я просил ее приехать сюда на уик-энд. Я надеялся, что как-нибудь смогу с ней уединиться. И наконец она согласилась.
Но когда в пятницу она появилась здесь с Мартой, я понял — что-то произошло. Марта, конечно, уже была посвящена в нашу историю. Она воспользовалась возможностью сказать мне об этом. Я солгал и ей — заверил, что собираюсь оставить Хедду. Я готов был сказать и сделать все, что угодно, лишь бы добиться своей цели. Затем я сумел перехватить Джейн на пару минут. Наша беседа сильно разочаровала меня. Она сказала, что любит меня и сделает то, о чем я прошу, но только не здесь, где находится Хедда. Для нее это невозможно. Она заявила мне это со всей ясностью и определенностью. Я не смог убедить ее изменить свое решение, но надеялся, что за эти дни как-нибудь уговорю ее. — Он тяжело вздохнул. — Но, как вы знаете, такая возможность мне уже не представилась.
— Не знаю, — сказал Гарделла. — Я не знаю, ходили ли вы в ее коттедж прошлой ночью, когда ваша жена легла спать.
— Я не ходил.
— Когда вы рассказали об этом миссис Лэндберг? Думаю, это уже не было для нее новостью.
— Вчера утром… после того как обнаружили тела девушек.
— А вы и не подозревали о том, что происходит, миссис Лэндберг, пока Макс не признался вам? — спросил Гарделла.
— Вы думаете, женщина не догадается, когда ее муж заинтересуется кем-то еще?
— Значит, вы уже все знали до признания Макса?
— Не знала только кто, где и когда, — ответила Хедда. — Я лишь догадалась, что Макс в кого-то влюбился.
— Как давно вы это поняли?
— Наверное, шесть или восемь недель назад, — бесцветным голосом сказала Хедда.
— Вы расспрашивали его об этом?
— Нет.
— Почему же?
— Все по-разному устраивают свою семейную жизнь, — сказала Хедда. — Мы с Максом всегда были честными друг с другом. Это с ним произошло в первый раз. Я ожидала, когда он сам все мне расскажет.
— А сами вы не пытались выяснить, кто эта женщина?
Хедда горько рассмеялась.
— Да я, словно орлица, высматривала каждую женщину, которая приезжала сюда, — сказала она. — Наблюдала за ним. Эта женщина не появлялась здесь. Я это знала.
— Как вы могли это знать?
— Потому что сразу узнала, как только она появилась — в пятницу днем. Я поняла это в ту же минуту, стоило лишь Джейн Причард подойти к регистрационной стойке.
— И что вы сделали?
— Ничего.
— Вы пошли спать с головной болью, верно? — спросил Питер, стоя у окна.
— Так я сказала Максу.
— А на самом деле? — спросил Гарделла.
— Я поняла: то, что может произойти со мной и нашим браком, вероятно, случится теперь, в этот уик-энд. Я… я не хотела наблюдать за этим.
Гарделла уставился на свой исчерканный листок блокнота:
— Вы с мужем живете в этих апартаментах дальше по коридору от холла, миссис Лэндберг. Я видел только гостиную и комнату, где сейчас находится Лаура, — комнату вашего сына. У вас с мужем общая спальня?
На щеках Хедды загорелись багровые пятна.
— Я вовсе не намерен лезть в вашу интимную жизнь, миссис Лэндберг, — сказал Гарделла. — Моя работа все время касается вопросов алиби. Макс утверждает, что он не имеет отношения к трагедии, происшедшей с девушками. Ладно. Мы считаем, что это случилось между половиной третьего и четырьмя часами утра. Так у вас общая спальня?
— Обычно мы спим вместе, — сказал Макс. — Перед спальней есть гардеробная, где стоит односпальная кровать. В выходные я чаще всего ночую на ней. В пятницу и субботу наша работа заканчивается очень поздно. Я вынужден долго оставаться с нашими гостями, это ведь часть моей работы. Хедда обычно уходит спать раньше, потому что она занимается хозяйственными вопросами: завтраки, уборка комнат. В эти дни я стараюсь войти так, чтобы не потревожить ее.
— И в ночь этой пятницы вы тоже так поступили — легли спать в гардеробной, не разбудив ее?
— Да.
— Вы слышали, как он ложился спать, миссис Лэндберг?
Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
— Не слышала. Я… я приняла снотворное около полуночи, потому что по вполне понятным причинам не могла заснуть. — В ее голосе вдруг прозвучали более страстные нотки. — Мне ничего не стоит сказать вам, мистер Гарделла, что я его слышала. Однако я убеждена, Макс не имеет отношения к этому преступлению, потому что знаю его. Самое лучшее для нас, я полагаю, — это говорить вам чистую правду.
— Вы знаете его настолько, что не были удивлены, что у него связь — или он планирует вступить в связь — с другой женщиной? — спросил Гарделла.
— Все семейные люди в то или иное время сталкиваются с неверностью своего супруга, — сказала Хедда. — Если ваш брак чего-то стоит, вы пытаетесь принять это с возможным великодушием. Лишь когда у супруга измены входят в привычку, становится невыносимо жить с этим. У Макса это был первый случай.
Гарделла посмотрел на Макса:
— Вы проверяли, как дела у миссис Лэндберг, когда вчера пошли спать? Заглядывали в ее комнату, чтобы убедиться, спит ли она?
— Нет, — сказал Макс. — Свет у нее не горел. Если бы она не спала, она заговорила бы со мной. Я… мы… у нас так заведено. Когда она не спит, мы немного говорим о делах. Если она не окликает меня, я как можно тише ложусь в гардеробной. В эту ночь так и было. Я не видел Хедду до четырех часов утра.
Гарделла поднял голову:
— До четырех?
— Это когда Питер позвонил мне — насчет хохочущего человека. Телефон разбудил нас обоих. Я разговаривал с Хеддой тогда и позднее, когда наконец снова отправился спать после того, как Питер выходил наружу и вернулся к себе.
Гарделла переместил сигару в другой уголок рта.
— Это не очень хорошо, — сказал он. — Ни один из вас не может подтвердить алиби другого на критический момент.
Макс пораженно воззрился на него:
— Вам нужно алиби для Хедды?!
— Разумеется, — невозмутимо ответил Гарделла. — У кого еще может быть лучший мотив для убийства, как не у женщины, которая знает, что на сцене появилась опасная соперница и что ее муж готов вступить с ней в любовные отношения прямо у нее под носом?
— Но это безумие!
— Я могла бы ее убить, — еле слышно проговорила Хедда, — если бы была на это способна. Я ее так ненавидела!
— Во всяком случае, ваша жена вполне объективна, Макс, — сказал Гарделла. — Давайте запишем ваши личные показания, по крайней мере для протокола. — Он кивнул в сторону стенографиста. — Вы пошли спать, миссис Лэндберг, где-то в начале вечера. В полночь вы приняли снотворное. Вы не слышали, как пришел ваш муж. Телефонный звонок разбудил вас в четыре часа утра. Это был Стайлс, который звонил вашему мужу, чтобы сообщить, что на улице он услышал хохот. Так оно было?
Хедда кивнула.
— А вы, Макс? Как прошел ваш вечер, скажем, часов с двенадцати?
Макс потер утомленные глаза.
— Кажется, с тех пор прошло так много времени… — сказал он. — Большую часть вечера я провел в баре. Бродил, общался с гостями. Я оставался там — за исключением пары окликов от стойки насчет разных мелочей — до двух часов, когда бар закрылся, и еще немного, пока все гости не выпили уже заказанные напитки и не разошлись по комнатам. Последними ушли Марта и те два парня, что ее провожали. Я забрал ключи и кассовую ленту у бармена, который все закрыл, и вышел к регистрационной стойке. Там был Джек Кили, он ожидал, чтобы заступить на свое дежурство. Я немного поболтал с ним о разных делах, о завтрашних состязаниях, словом, ничего важного. Затем отправился спать. По-моему, было четверть третьего. Ребята, которые провожали Марту до ее коттеджа, уже вернулись, и я видел, как Джек запер входную дверь. Вот и все.
— У вас с миссис Лэндберг есть все ключи, — сказал Гарделла. — Любой из вас мог выйти в боковую дверь к коттеджам и вернуться так, что Кили вас не заметил бы, верно?
— Могли бы, но мы этого не делали, — сказал Макс.
— Говорите за себя, Макс, — сказал Гарделла. — Вы даже не посмотрели, находится ли ваша жена в спальне, когда вернулись. И она, как мы здесь слышали, не знала, когда вы пришли, потому что приняла снотворное. Один из вас может быть виновен, а другой этого не знает, если говорит правду. — Он обернулся к Гоуэну. — Приведите сюда Джека Кили. Во всяком случае, мы можем проверить часть рассказа Макса.
Наступило неловкое молчание, пока Гоуэн ходил за Кили. Не знаю, что думали другие, но я был совершенно уверен, что Хедда не солгала нам. Насчет Макса у меня такой уверенности не было. С другой стороны, мне не приходил в голову вразумительный мотив, по которому Макс мог бы убить девушек. Джейн уступила бы ему, если не в эту ночь, то в какой-то другой раз. У Хедды были более веские причины. Гарделле не составило бы труда завести дело против любого из них. Требовалось лишь связать одного из них с пропавшим ножом, обнаружить запачканную кровью одежду в их квартире, найти кого-нибудь, кто видел кого-то из них в пятницу ночью или прошлой ночью на автостоянке с Льюисом или пробирающимся на второй этаж, когда Лаура звонила в своей комнате по телефону, и игра закончена.
Гоуэн возвратился из вестибюля вместе с Джеком Кили. Подбитый глаз сторожа уже стал отекать, что придавало его лицу сардоническое выражение. Он взглянул на Макса и Хедду, как будто ожидал от них намека на то, что здесь происходит.
— Джек, миссис и мистеру Лэндберг нужна ваша небольшая помощь, — сказал Гарделла.
— В любое время, — с готовностью отозвался Кили.
— В пятницу ночью — или, точнее, в субботу ранним утром — бар закрылся в два часа, и к половине третьего все разошлись по своим комнатам в «Логове» или в коттеджах. Вы как раз тогда заступили?
— Фактически я был на месте в два часа ровно, мое дежурство с двух до семи утра.
— И в эту ночь на субботу вы видели Макса после закрытия бара?
— Конечно, мы виделись. Я всегда встречаюсь с ним, когда выхожу на смену. Он приносит ключи от шкафов с напитками и кассовую ленту к стойке, и я прячу их в сейф. Так у нас заведено.
— И так же все было, когда закончилась пятница?
— Конечно.
— Все разошлись спать?
— Все ушли из бара и вестибюля. Двое ребят пошли проводить Марту. Она уходила последней. Они сказали, что сразу вернутся, и я не закрывал дверь, пока они не пришли.
— И Макс ушел спать?
— Не тогда. Мы с ним поговорили, пока не вернулись эти парни, пожелали им спокойной ночи, и они поднялись по лестнице. Тогда Макс попрощался со мной и тоже отправился спать.
— Откуда вы знаете?
— Ну, я же видел, как он пошел!
— В постель?
— Вы понимаете, что я хотел сказать. Я видел, как он направился в свою квартиру.
— Вы не видели, как он снова вышел?
Кили напрягся:
— Конечно, не видел.
— А миссис Лэндберг? Вы видели, как она выходила?
— А в чем дело? — возмутился Кили.
— Это, мой друг, то, что называется допросом. Полагаю, вы слышали, что мы ищем парня, с которым у Джейн Причард было назначено свидание?
— Слышал, — сказал Кили.
— Ну, так мы его нашли, — сказал Гарделла.
— Они хотят сказать тебе, Джек, что это был я, — понуро сообщил Макс.
Кили пришлось повернуться всем туловищем, чтобы взглянуть на Хедду. Его лицо было взволнованным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20