Здесь выложена электронная книга Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями) автора по имени Крапивин Владислав Петрович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Крапивин Владислав Петрович - Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями).
Размер архива с книгой Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями) равняется 259.5 KB
Аннотация
Корабельного гнома Гошу отправили на пенсию и пришлось ему жить не на старой шхуне, а перебираться на жительство на берег. Но однажды Гоша выпал и своей мансарды и умер, точнее растворился, ушел в небытие.
Счастье, что гномы не умирают, как люди и Гоша может вернуться, если будут созданы благоприятные условия. И Владик, друг гнома Гоши, готов расшибиться в лепешку, чтобы все стало хорошо…
Возвращение клипера «Кречет»
Первая часть
Дождь в приморском городе
1
Корабельный гном Гоша проснулся от шума. От плеска и визга. Словно снаружи, за бортами, разгулялось море, хлещет в пробоину вода и перепуганно визжат в трюме судовые крысы.
Но качки не ощущалось. Никакой. Гоша открыл глаза и вздохнул.
Над головой был потолок с облупившейся штукатуркой. Пасмурно светилась застекленная дверца балкона. За стеклом, исхлестанным струями дождя, проносились тени. Гоша знал, что это летят низкие штормовые облака, похожие на клочья пакли, которой конопатят щели в корабельной обшивке.
Дверца дрожала от ударов ветра, стекло дзенькало, дождь плескался на балконе. Флюгер будто взбесился. Его ржавый визг был слышен не только в башенке, но, наверно, на всех трех этажах старинного здания библиотеки. А может быть, и в подвальном книгохранилище, где жил библиотечный гном Рептилий.
«Не снесло бы мою квартиру…» — лениво подумал Гоша. Зевнул и потянулся.
…В башенке, на библиотеке, Гоша поселился весной. Неожиданно для самого себя. До этого он много лет обитал в трюме шхуны «Кефаль». Шхуна была одряхлевшая, списанная. Около четверти века она стояла в Мелкой гавани, у дальнего причала, рядом со складом корабельных фонарей и канатов.
Портовое начальство не знало, что с «Кефалью» делать. Деревянную шхуну на металл не разрежешь. Ломать на дрова? Работы много, а кому нужны гнилые обломки?
Но вот появились на шхуне плотники.
Ломать и разбирать «Кефаль» они не стали. Наоборот, начали приводить ее в порядок. Поставили новый двойной штурвал, украсили корму накладным узором, укрепили на верхней палубе точеные перильца.
Снова в плавание? Гоша засомневался. Чтобы выяснить обстановку, он выбрался на берег и навестил сторожа Никодимыча, который всегда все знал.
— Так что меняй квартиру, Гоша, — сказал Никодимыч. — «Кефаль» твою в кино снимать готовят. Отведут ее в Песчаную бухту, и будет она там изображать пиратское судно в абордажном бою. По всем правилам. А в конце картины загорится она и взорвется на воздух… Такая наша жизнь морская-отставная…
Гоша обиженно заковылял в Отдел корабельных гномов, который помещался в подвале Главной Пароходной Конторы. Там Гоше предложили на выбор несколько мест: буксирный катер «Норд-ост», рейдовый танкер «Отважный» и даже большой рудовоз «Калуга», который ходил за границу.
Гоша отказался. Он привык жить на парусниках и не любил запахи нефти и железа. Гоше объяснили, что парусных судов сейчас мало, да и те почти все железные. Из деревянных осталась только баркентина «Омар», но там, конечно, место занято.
Гоша сердито засопел: мало того, что его чуть не поджарили на «Кефали», так еще и волокиту устраивают!
Тогда Гоше вежливо намекнули, что возраст у него преклонный. Может, пора оформить пенсию и начать береговую жизнь?
Ну что же! Раз он никому не нужен — пожалуйста!
С пенсионным удостоверением Гоша отправился в сухопутную контору «Домгном» (в котельной на углу Таганрогской и Якорной). Моложавая гномиха с подкрашенными губами и веками стала недовольно листать пыльные конторские книги, чтобы подыскать новому пенсионеру береговое жилье. Ничего подходящего не было. В старые котельные Гоша не хотел, боялся, что в них пахнет ржавыми трубами и угольной пылью. В подвал под кирпичным кинотеатром «Парус» он тоже не пошел: туда наверняка просачивалась вода, а от пресной влаги у корабельных гномов бывает жестокий ревматизм.
Гномиха сказала:
— Вам не угодишь! Что же мне, на крыше вас поселить?
— Почему бы и нет? — раздраженно отозвался Гоша.
— Вы что, серьезно? Вы же не чердачный гном!
— Это уж мое дело, — хмуро сказал Гоша.
Гномиха пожала плечами. Она не знала, что у Гоши возвышенная душа. А он еще в давние времена любил простор и звезды. По ночам в открытом океане Гоша украдкой от вахтенных забирался на верхнюю площадку мачты — салинг — и смотрел на созвездия. Они медленно качались над клотиком. А парусник мчался среди темных шипучих волн. Далеко внизу смутно светились пенные гребешки, а за кормой — как отражение Млечного Пути — вспыхивал фосфором бурунный след…
Давно это было… Но это было! Сохранилось в Гошиной душе. И теперь он решил: уж коли стал береговым жителем, то почему бы не поселиться поближе к облакам и звездам?
Гоша получил ордер на новую жилплощадь, но в город сразу не пошел. Он робел. Гномы по своей натуре большие нелюдимы. Гоша знал, что на него будут оглядываться, и заранее ужасно стеснялся. Глухими переулками он опять побрел к Мелкой гавани.
— Надо же попрощаться со старыми местами, — пробормотал он, чтобы оправдаться перед самим собой,
«Кефали» у пирса уже не было. Гоша присел на свой матросский сундучок, в котором таскал нехитрые пожитки. В заброшенной гавани стояла тишина, по опустевшему причалу прыгали деловитые воробьи. На глухой воде плавали апельсиновые корки и обрывки газет. Припекало майское солнышко. Гоша подпер могучими ладонями растрепанную бороду и пробормотал:
На берегу затихшей бухты
Сидишь ты, дом свой потеряв…
Гоша любил сочинять стихи. В хорошие минуты стихи прибавляли ему радости, а в грустные — утешали. Сейчас была, безусловно, грустная минута. Нельзя сказать, что Гоша очень печалился о «Кефали», были в его жизни корабли в тысячу раз лучше. А эта шхуна, гнилая и лишенная парусов, столько времени торчала на одном месте, у расшатанного причала! Но все же здесь Гоша был при деле: следил, чтобы не очень дырявилась обшивка, чтобы не набиралась в трюм вода, с крысами воевал. А теперь он кто? Сухопутный пенсионер…
— Уже не выйдешь ты в моря… — пробормотал Гоша новую стихотворную строчку. Он и так давным-давно не ходил в моря, но строчка показалась ему удачной. Она годилась для конца четверостишия. Однако необходимо было придумать еще одну — с рифмой для слова «бухты».
На этой рифме Гоша застрял. Он дергал бороду, колотил себя мясистой ладонью по загривку (так, что вязаный колпачок съехал на нос), однако ничего подходящего выколотить не мог.
Наконец он решил передохнуть и огляделся.
И очень смутился.
Потому что в пяти шагах стоял незнакомый человек.
Гоша растерялся и съежился на сундучке. Но спрятаться было негде. Тогда Гоша решил рассердиться на себя: почему он должен прятаться? Это его, можно сказать, родная гавань, он столько лет здесь прожил!
Да и человек был, кажется, безобидный. Ростом чуть
побольше Гоши.
Гоша знал, что люди не сразу становятся большими, они растут постепенно. И этот неожиданный гость был явно человечий детеныш. Из тех, кого называют мальчиками. Гоша видел таких и раньше. Иногда они пробирались на «Кефаль», бегали по палубе и даже лазили на мачты. Гоша следил за ними сквозь щели в палубных досках.
Опасливо, но с любопытством. И бывал даже раздосадован, когда Никодимыч кричал из дверей склада:
— Опять вы тута! Я вот отрежу от каната линек да энтим линьком вас! А ну брысь, штрафная команда!
Гоша не понимал, зачем их прогонять. Они были немного шумные, но забавные и ловкие. Интересно смотреть. Правда, иногда Гоша боялся: не случилось бы чего с человечьими малышами. Очень уж они беззащитные какие-то— щуплые, с тонкими шеями, совсем непохожие на матросов и боцманов, с которыми Гоша был когда-то знаком…
Неожиданный гость казался похожим на всех других мальчиков. Было у него только одно отличие: на лице перед глазами блестели круглые стекла (причем одно треснувшее). Гоша знал, что это такое: некоторые гномы к старости обзаводились очками. Но на мальчике очки Гоша видел впервые.
Светло-коричневые мальчишкины глаза смотрели через стекла удивленно и вопросительно.
— Дяденька! — сказал мальчик звонким, как у всех невыросших людей, голосом. — Вы не знаете, куда подевалась шхуна «Кефаль»?
Гоша заерзал от смущения. Не привык он разговаривать с людьми. Даже с моряками на кораблях, где он раньше жил, Гоша беседовал редко. А в последние годы он лишь изредка обменивался парой слов с Никодимычем.
Но мальчик ждал ответа, не уходил. Гоша еще поерзал и сипло сказал:
— Это самое… увели ее. Для кино… Чтобы сгорела. Потом он вздохнул, не столько жалея «Кефаль», сколько радуясь, что кончил длинную речь.
Мальчик тоже вздохнул:
— Жалко… Она так хорошо в воде отражалась, я хотел сфотографировать.
На плече у мальчика висел на тонком ремешке кожаный футляр. Мальчик вдруг шагнул поближе, посмотрел внимательно. Гоша стеснительно засопел круглым и пористым, как апельсин, носом. Потупился.
Мальчик сочувственно спросил:
— А вы с этой шхуны, да?
— Угу, — выдавил Гоша и зашевелил пальцами на громадных босых ступнях.
Мальчик сказал уважительно:
— Значит, вы старый моряк с парусного судна. Правда?
Гномы не любят врать. А молчать было невежливо. И Гоша выдавил еще одну длинную фразу:
— В некотором смысле… Это самое… Я корабельный гном.
— Уй-я! — радостно сказал мальчик. Очки его, перемотанные синей изолентой, перекосились. В глазах за стеклами засияли восторг и праздничное удивление. И не было ни капельки недоверия.
Теперь пора объяснить, кто же такие корабельные гномы.
Про обычных гномов знают все. О них написаны сказки и даже есть кино. Эти гномы обитают в лесах и пещерах, они ведают подземными чудесами. Многие слышали про домашних гномов. Их называют попросту домовыми. Домовые живут в старых избах и зданиях, следят за уютом, дружат с мышами, иногда заводят вместо забывчивых хозяев часы, кормят в аквариумах рыбок и в клетках щеглов и канареек. Порой они любят попугать жильцов, но делают это шутя, потому что характеры у них добродушные.
Бывают и другие гномы: мельничные, вагонные, водопроводные (на старых водокачках) и даже стадионные — они водятся под трибунами.
Но нас интересуют корабельные гномы.
Их племя появилось, как только люди стали строить корабли. Эти гномы селились в трюмах. Они следили, чтобы в кораблях не было гнили и течи, чтобы крысы не портили грузы, чтобы не случилось внутри судна пожара. Очень часто гномы спасали корабли от неминуемой гибели, когда люди и не догадывались об опасности.
Но постепенно парусники и уютные колесные пароходы исчезли с морей. На новых лайнерах, танкерах и сухогрузах гномы приживались с трудом. Там, среди всякой техники, электроники и сигнальных систем, нечего им было делать. Кое-кто, правда, приспособился, но большинство осело на берегу. А некоторые доживали век на последних парусниках и стареньких портовых буксирах.
Несколько лет назад в журнале «Морская жизнь» была напечатана статья «История корабельных гномов — легенды и действительность». Судя по всему, автор статьи сам был корабельным гномом. Довольно образованным. Но точно это не известно: вместо подписи стояли буквы А. А.
Статья вызвала большой интерес, ее перепечатали в нескольких газетах, в том числе и в «Вечерних Приморских новостях». Однако вскоре в газете «Наука и быт» появилась другая статья. Житель Приморского города профессор Чайнозаварский утверждал, что ни корабельных, ни других гномов на свете быть не может, потому что так не бывает. Это во-первых. Во-вторых, их не может быть потому, что про них никогда не упоминалось в его, профессора Чайнозаварского, книгах. В-третьих, если бы гномы и были, их следовало бы немедленно запретить, потому что они противоречат школьным программам по природоведению и физике.
Гномов, конечно, не запретили. Но пенсию после этой статьи на всякий случай убавили, а контору «Гномдом» перевели из просторного подвала в старую котельную…
Но мальчик наверняка не читал статью профессора Чайнозаварского. Поэтому он поверил Гоше немедленно. И обрадовался:
— Как замечательно…
Сияя глазами, он обошел вокруг Гоши. Потом, кажется, понял, что это невежливо, и торопливо сказал:
— Ой, простите, пожалуйста…
— Ничего, ничего, — пробормотал Гоша. — Вы мне совсем не мешаете. — Он уже не так сильно стеснялся.
— А можно, я вас сниму?
— Откуда? — испугался Гоша.
.— Да ниоткуда! Просто сфотографирую аппаратом.
— Я… это самое… не знаю. — Гошу никогда раньше не снимали аппаратом. — А что со мной будет?
— Да ничего! Сидите как сидели, я быстро.
Он откинул на коричневом футляре крышку, нацелился на Гошу выпуклым, словно у подзорной трубы, стеклом. Щелкнул кнопкой. Весело объяснил:
— Мне этот аппарат вчера подарили, в день рождения. «Зенит-три М». Мне вчера десять лет как раз было… А вам сколько лет?
— А… это самое… По одним документам — триста четырнадцать, а по другим — триста шестнадцать…
— Уй-я! — опять обрадовался мальчик. — Тогда я вас еще раз сниму, ладно?
— Если вам нравится…
— Конечно, нравится! Я хочу альбом с морскими снимками сделать… Ой, а пленка-то кончилась! Я сейчас перезаряжу.
Мальчик сел спиной к Гоше, свесил с пирса ноги, положил на колени аппарат. Что-то начал делать с ним, быстро двигая поцарапанными локтями. Он был в тельняшке с подвернутыми рукавами, такой же, как у Гоши, — полинялой и заштопанной. Только у Гоши она широченная и до пят, а у мальчика — тесная и коротенькая: сзади выбилась из-под ремешка и видно тощенькую спину с острым бугорком позвонка.
Гоша вздохнул: какие они все-таки хрупкие, эти еще не выросшие человеки…
Голова у мальчика была пушистая, как осенняя маковка белоцвета с летучими семенами. И на тоненькой шее тоже был пух — как на птенце чайки.
Мальчик весело оглянулся на Гошу. Гоша смущенно закашлялся. Но… мальчик был славный и теперь уже немножко знакомый, и Гоша так осмелел, что подумал: «А может, попросить его о помощи?» Помощь была нужна. Иначе незаконченные стихи не дадут покоя, Гоша знал это по долгому опыту.
— Это самое… Я хочу спросить… — начал Гоша и опять зашевелил пальцами на ступнях. — Не знаете ли вы случайно рифму к слову «бухты»?
— Ух ты! — весело сказал мальчик.
— Что? Простите…
— Рифма такая. «Бухты — ух ты!»
— А… да… — Гоша взволнованно поднялся и зашлепал вокруг сундучка, вцепившись в клочковатую бороду. — Да… но… Видите ли, стихи у меня сочиняются печальные, а эта рифма… Она, понимаете ли, слишком такая… бодрая. Извините…
Мальчик отложил аппарат, вскинул ноги и повернулся к Гоше, крутнувшись на месте. Помолчал, потерся подбородком о коленку и сказал виновато:
— Не знаю тогда… Какая-то чепуха в голову лезет.
«Лопух ты… петух ты…»
— В самом деле… Хотя… — Гоша сунул в рот левый мизинец и начал его сосредоточенно обсасывать. Минуточку… А если…
На берегу затихшей бухты
Сидишь ты, дом свой потеряв,
Не пыжься, как младой петух, ты;
Тебе не выйти уж в моря…
Гоша сообразил, что прочитал стихи вслух. Это с ним произошло впервые в жизни. Гоша испуганно посмотрел на мальчика.
— Ничего. Складно получилось, — сказал мальчик. — Только вот это слово «младой»… Какое-то старинное.
— Д-да? — отозвался Гоша и замигал длинными, как растопыренные пальцы, ресницами. — Но… мне кажется, это делает стихи более поэтичными… Нет?
— Может быть, — поспешно согласился мальчик. Он, видимо, понял, что Гоша болезненно воспринимает критику. И сменил разговор: — А вы, значит, по правде остались без жилья? Как же теперь быть?
— Да вот… дали какую-то бумажку с адресом… — Гоша, кряхтя, вытащил из сундучка ордер. Мальчик вытянул к ордеру тоненькую шею.
— Ой, да это же на библиотеке, я знаю!.. Хотите, я вас провожу? Только еще один снимок сделаю, ладно?
Сейчас тот майский снимок висел у Гоши над столом. Рядом с потертой штурманской картой Средиземного моря, под старыми корабельными часами (часы не шли, но придавали комнате в башне морской вид). Гоша с удовольствием посмотрел на свой портрет и с неудовольствием в окошко. Потом плюхнулся с койки на пол и стал делать зарядку.
Наклон вперед, приседание, руки над головой. Еще выше! От усердия Гошины ладони поднимались почти к потолку. Такое у гномов свойство: руки у них длиннющие, свисают почти до пола, а при желании можно их вытянуть еще вдвое.
С ногами у гномов обстоит хуже. Туловище Гоши напоминало метровый обрубок мачты, к нижней части которого были пришлепнуты большущие ступни, вот и все. С людской точки зрения, Гоша выглядел, мягко говоря, странно. Однако среди гномов он считался в молодости симпатичным. Да и сейчас был недурен. Глаза у него остались молодыми. А точнее, даже младенческими — чистыми и добрыми. Правда, кое-кто мог бы их сравнить с глазами теленка, но что из того? Приглядитесь, и вы увидите, какие красивые бывают у телят глаза.
Было бы хорошо, чтобы книга Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями) автора Крапивин Владислав Петрович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями) у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями) своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Крапивин Владислав Петрович - Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями).
Если после завершения чтения книги Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями) вы захотите почитать и другие книги Крапивин Владислав Петрович, тогда зайдите на страницу писателя Крапивин Владислав Петрович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями), то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Крапивин Владислав Петрович, написавшего книгу Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями), к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Возвращение клипера "Кречет" (с иллюстрациями); Крапивин Владислав Петрович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн