— еле выговорил бедолага.
— Что слышал о последнем инциденте? Не виляй, и никто тебя бить не станет.
— Н-ничего особен-ного н-не слышал.
— А что не особенного слышал? — терпеливо продолжал допрос Медик.
— Н-никто н-на вашего б-босса н-не покушался — д-дураков н-нет!
— Старая песня. Что-нибудь новенькое давай. У тебя ведь в черепушке обязательно какие-нибудь свеженькие идейки припрятаны, — Медик постучал пальцем по грушеобразной голове Заики.
— В-все ч-чужаков м-мучишь, в-вокруг себя п-получше п-посмотри, — успел огрызнуться задохлик, прежде чем новый жестокий приступ кашля заставил его согнуться пополам и низко опустить голову.
Когда он смог снова взглянуть на Медика, все его губы были в крови, а челюсть тряслась, но все же он мужественно продолжил:
— В в-вашей б-банде с-самые м-матерые в-волки…
— Кто? — прошипел Медик.
— Т-ты св-воих л-лучше зн-наешь, — задыхаясь, прохрипел парень.
— Говори, я сказал! — Медик сорвался на крик.
— Н-не зн-наю…
— Тебя сейчас так отделают, что не поднимешься! Говори!
— Н-не д-дурак — зн-нал б-бы ск-казал.
Громила, поддерживавший Заику сзади, отпустил его, чтобы обойти спереди и ударить, но задохлик рухнул на пол и, как ни старался, так и не смог подняться…
Именно Заика заронил в душу Медика семя сомнения, которое чуть позже дало богатые всходы.
* * *
Три недели Медик тщательно прощупывал все каналы и связи, прорабатывая версию конкурентной борьбы за рынок сбыта. Но полученная информация лишь еще раз убедила его, что никто из конкурентов не мог «заварить эту кашу»: у них просто ни сил, ни средств не было, чтобы соперничать с боссом.
Босс стоял на голову выше всех. Они не дотянулись бы до него, даже скооперировавшись между собой или с кем-либо еще из влиятельных фигур. К тому же теперь Медик знал абсолютно точно — никто из высшего круга интереса к их бизнесу пока не проявлял и никаких переговоров за спиной не вел.
Вот тут-то снова Медику пришла в голову неприятная, но весьма правдоподобная мысль: никто извне не может претендовать на нишу, занятую боссом, а ведь внутри их собственной структуры действительно есть сильные личности. Скорее всего в случае безвременной кончины шефа кто-то из них займет его место. Уж не наследники ли торопятся взойти на трон? В этом дерьме Медик твердо решил сам не копаться. Руководствуясь принципом: со стороны видней, он решился привлечь постороннего. Тщательнейшим образом отбирая кандидатуры, Медик остановился на наилучшей, то есть на мне — Татьяне Ивановой.
Надо отметить, что немаловажную роль в его выборе сыграл мой пол. Медик считал, что будет удобнее всего, если я войду в их круг не как детектив или партнер по бизнесу, а как молодая обворожительная женщина, лучше всего просто его любовница.
— Для пользы дела нам придется немного пофлиртовать, но я обещаю вести себя по-джентльменски, — нагло заявил он.
— Со мной по-другому просто не получится, — уверенно парировала я.
— Не сомневаюсь… — многозначительно протянул в ответ двуличный типчик. — Завтра у нас выезд на пикник, — уже деловым тоном продолжил он, — расслабуха, организовали ее, чтобы развлечь босса. Надеемся отвлечь его от мрачных мыслей. Поедем вместе, там будут все особо приближенные. Не стану давать никаких комментариев, сами свежим взглядом оцените. Кстати, предлагаю перейти на «ты», ведь нам предстоит изображать людей довольно близких, к тому же, как вы наверняка и сами знаете, в нашей среде «вы» звучит крайне редко и вызывает совсем ненужное раздражение.
— Об этом можно было даже не говорить.
— Я был уверен, что ты так ответишь. До завтра, — как-то расстроенно ответил он.
Очень странный «товарищ». Совершенно непонятно, что его задело. А что, собственно говоря, он хотел бы услышать? Нет, так не пойдет — мне нет абсолютно никакого дела до его пожеланий, на меня повешена недюжинная работенка. Нагрузил он меня по полной программе, выше крыши…
* * *
Существовала и другая версия происшедшего 20 мая в университетском городке, с которой мне, к сожалению, довелось познакомиться лишь неделю спустя.
Неподалеку от места трагедии, за толстым раскидистым деревом притаился робкий парнишка. Он завороженно следил за миловидной девушкой, несомненной претенденткой на призовое место в любом из конкурсов красоты. Казалось — зрачки наблюдателя были расширены настолько, что полностью закрывали радужку. В черной глубине этих обсидиановых горошин скрывалось восхищение.
Парнишка видел, как Алина порхала по ступенькам университетской лестницы и улыбалась, радуясь весеннему солнечному дню. Легкий теплый ветерок ласкал ее юное лицо, пушил длинные густые волосы. Девушка была несомненно красива и к тому же безукоризненно сложена. Она привлекала внимание многих прохожих, особенно мужчин. У тех, кого успевал коснуться мягкий, чуть озорной взгляд ее лучистых ультрамариновых глаз, повышалось настроение. Было заметно — некоторые представители сильного пола совсем не прочь познакомиться с очаровательным созданием поближе.
Девушке оставалась всего лишь одна, последняя ступенька, один маленький прыжок — и она легко приподнялась над землей…
В тот роковой миг в однообразный гомон городского дня вмешался гулкий хлопок, слишком резкий, слишком громкий, он заставил людей непроизвольно вздрогнуть и пугливо оглянуться вокруг.
Наблюдавший за Алиной быстро моргнул и, когда глаза его снова открылись, искренне изумился — зрение вдруг изменило ему. То, что он увидел, отдаленно напоминало старое немое кино: перед ним, словно кадры черно-белого фильма, мелькали картинки как бы в негативном изображении. Такое восприятие делало мир, мягко говоря, непривлекательным, только Алина, несмотря ни на что, была прекрасна.
Но вот девушка как-то неестественно дернулась, будто от сильного удара в грудь, нанесенного невидимой рукой, и, обмякнув, упала вниз.
Лица остальных героев странного фильма исказили ужасные гримасы. Две крупные фигуры, подхватив под руки третью, рухнувшую на землю одновременно с Алиной, бросились к подъехавшему лимузину. Тут же наблюдатель увидел, как на асфальте рядом с Алиной стало быстро расти ярко-алое пятно. Именно этот резавший глаза красный цвет вернул слух свидетелю трагедии.
— Она мертва! Она мертва! — истерично завизжала пожилая дама, ближе всех находившаяся к девушке.
Этот крик буквально приковал взгляд наблюдателя к мертвой Алине. Парнишка внезапно ощутил, как горькое осознание невосполнимой утраты вошло в него. Ему стало тяжело дышать, и в груди больно заныло — жестокая правда заключалась в том, что он никогда больше не увидит ее лучистых глаз, не услышит по-детски озорного смеха…
В следующее мгновение парнишку начала бить мелкая дрожь, а горло стальным кольцом сжала тошнотворная волна. Внутри его неожиданно появились сразу несколько незнакомых ему ранее чувств: боль, гнев, досада.
До этого момента в его жизни все складывалось на редкость благополучно. Ему были неведомы раздражение, неприязнь, злоба, ненависть. Поэтому он оказался совершенно не готов к захлестнувшему его потоку дикой, слепой ярости, возникшей от осознания своей абсолютной беспомощности, неспособности изменить случившееся.
Парнишке нестерпимо захотелось закричать, очень громко, оглушительно. Ему показалось, что так он сможет избавиться от новых неприятных, чуждых ему ощущений. Инстинктивно он плотно сомкнул веки, раскрыл рот, готовясь выплеснуть наружу черную обиду на несправедливый мир.
Однако неожиданно возникшая подсознательная догадка заставила его снова сжать губы и широко распахнуть глаза. Взгляд быстро и уверенно побежал к нужной точке — темному проему окна. Теперь он, невольно наблюдавший эту страшную смерть, точно знал, как и почему погибла Алина. Большое расстояние не помешало ему увидеть и навсегда запечатлеть в памяти каждую черточку ненавистных лиц…
Гнев обрел вполне определенную направленность, желание источать его на всех подряд тут же пропало. Парнишке удалось укротить свою ярость и спрятать ее в глубине некогда свободной от черных чувств души.
За считанные минуты взгляд наблюдателя превратился из нежного в колючий, полный недоверия. Пережитое горе наделило его способностью бороться с любым, пусть даже очень опасным, очень сильным противником…
Глава 2
У босса Медика, конечно же, были веские основания полагать, что объектом нападения был именно он, а не какая-то там смазливая девчонка, к счастью, прикрывшая его собой.
И действительно, кому это могло понадобиться убивать ее таким нелепым образом: если уж она кому-то насолила, то логичней было бы, если бы с эдакой красоткой сначала позабавились, прежде чем умертвить. Кто же из мужиков упустит такой шанс получить массу удовольствия? По логике вещей получалось, что трупом должен был бы стать в тот день босс Медика, а не юная прелестница.
Ситуация осложнялась тем, что босс все сильнее нервничал, хотя никаких видимых причин для этого не было, и требовал быстрейшего завершения расследования.
Правда, стоит отметить, что это происшествие, по существу, было первым настоящим покушением на его жизнь. И раньше в адрес босса Медика летело несчетное число всевозможных проклятий и угроз, но до реализации их дело никогда не доходило.
Теперь, когда пуля просвистела рядом, опахнув его холодным ветерком смерти, ему вдруг стало страшно, очень страшно. Нервы босса были на пределе. Как сообщил Медик, он стал невыносим: выплескивал раздражение на подчиненных, срывал зло на близких. Безосновательно сетуя на некомпетентность охранной службы в целом и каждого бойца в частности, босс решительно настаивал на значительном усилении мер предосторожности.
Короче, бедняга не мог уже думать ни о чем, кроме как о своей драгоценной шкуре. Все дела при этом он скинул на плечи помощников и замов, а сам сидел, забившись в какой-нибудь дальний угол шикарных апартаментов, и тупо, не отрываясь, пялился на какой-нибудь предмет из своей богатейшей коллекции антиквариата. Его нынешний психологический настрой чертовски напоминал состояние загнанного зайца, притаившегося в редких кустах, окруженных со всех сторон оглушительно рявкающими и нетерпеливо брызгающими слюной гончими — косой замирает, парализованный ужасом, глаза его лезут из орбит, а крошечное сердечко стучит так сильно и так часто, что в любую минуту может разорваться на части.
Именно поэтому и оказалась столь высока сумма предложенного мне гонорара: и босс, и все его ближайшее окружение, включая Медика, были «кровно» заинтересованы в скорейшей стабилизации положения. Мне такая ставка очень понравилась, я грешным делом подумала: уж не перевести ли этот тариф из исключения в правило? Но нет, таким образом я бы только проиграла: значительное сокращение числа клиентов, — мало кто обладает подобным уровнем платежеспособности — в конечном итоге привело бы к резкому падению моих доходов.
* * *
Итак, срочно необходимо было «разложить все по полочкам», этим я и занялась: «Наиболее часто встречающимися мотивами заказных убийств в мафиозной среде являются:
1. Конкурентная борьба между криминальными структурами за территории и рынки сбыта.
2. Смещение кем-либо из своих, то есть освобождение «места» для нового хозяина.
3. Месть, может быть, даже старые счеты».
Был, правда, еще один вариант, но настолько маловероятный, что я смело его отбросила…
Итак, первый пункт отпал сразу — Медик считал, что сам его отлично отработал. Второй он «любезно» предложил рассмотреть мне.
Тогда мне представлялось, что Медик близок к истине. Его версия выглядела наиболее правдоподобной — убийцу надо было искать внутри их собственной организации. Черная зависть и непомерные амбиции подчас толкают людей на любые гнусности и преступления.
Наиболее опасны тихие, незаметные завистники, снедаемые изнутри навязчивыми вопросами: «Почему не я? Что он делает на том месте, которое должен занимать я? Чем он лучше меня?» — и так далее и тому подобное… Они не в состоянии смириться со вторыми ролями и поэтому начинают строить коварные планы, вынашивая их иногда годами, тщательно обдумывая каждую деталь. Результаты подобной деятельности красноречиво говорят сами за себя — неожиданно многообещающий друг-начальник вылетает из своего кресла, внезапно распадается, казалось бы, благополучная семья старого приятеля, ни с того ни с сего рвутся многолетние взаимовыгодные деловые связи. Вокруг лишь недоуменно разводят руками — как же так, ведь до сего момента все складывалось на редкость удачно. А завистник втайне удовлетворенно потирает руки, в то же время очень убедительно сочувствуя пострадавшим «друзьям». Находясь во власти черной зависти, он прячет совесть в дальний ящик и с легкостью забывает о чести и порядочности, дружбе и любви.
Передо мной стояла довольно сложная задача — я должна была разглядеть того, кто умело скрывал от своих, скажем так, соратников истинные намерения. В общем — найти «паршивую овцу» в стаде. Нет, скорее «паршивого волка», затесавшегося в стаю.
* * *
Сперва я решила побывать на месте преступления. Хотя времени прошло довольно много — три недели, все же нельзя было пренебрегать возможностью отыскать что-либо интересное. Я должна заметить то, что показалось неважным и потому отброшено другими. Ведь часто пропускают мелочи, с помощью которых можно найти ниточки, способные неумолимо привести к раскрытию чужих тайн.
* * *
Восьмой корпус университета примыкал к третьему, но в отличие от него был современной постройкой начала семидесятых годов. Фасад здания был выполнен из огромных застекленных металлических конструкций. Сквозь эти гигантские окна были хорошо видны пролеты лестниц, ведущих с одного этажа на другой.
Ко входу в корпус вела невысокая, состоявшая буквально из десяти-пятнадцати ступеней балюстрада, в основании которой неясно вырисовывались контуры зашарканного темно-коричневого пятна. Кровь девушки, впитавшаяся в известняк, напомнила мне о сути расследуемого преступления — бессмысленном трагическом убийстве студентки-первокурсницы. «Лишь осенние дожди и зимние снега окончательно уничтожат следы этого позорного знака человеческой жестокости», — подумала я.
Наискосок от университетского корпуса, принадлежавшего физикам, располагался корпус мединститута. За окном одной из аудиторий именно этого здания притаились двадцатого мая убийцы. Стреляли с третьего этажа — расстояние получалось приличное.
Мне необходимо было осмотреть помещение, из которого был сделан выстрел, поэтому я решительно вошла в вестибюль мединститута. Хотя был разгар лета, бдительная вахтерша восседала на своем обычном месте. Обезоруживающе улыбнувшись и поздоровавшись, я попросила:
— Дайте, пожалуйста, посмотреть тетрадку с квартирами.
— Пожалуйста.
Хорошим предлогом для завязки разговора послужило нововведение, согласно которому на вахтах почти всех тарасовских вузов хранятся тетради, в которые желающие могут вписать свои предложения о сдаче жилья внаем. Теперь студентам не надо бегать от столба к столбу в поисках объявлений такого характера, а у меня есть прекрасный повод для «задушевной» беседы.
Вахтерша безропотно протянула мне общую тетрадь в синей обложке. Я сделала вид, что внимательно ее изучаю.
— Такая жара, да и сессия уже к концу подходит… Вы, наверное, отпуска ждете не дождетесь, — посочувствовала я пожилой грузной вахтерше.
— Конечно, жду. Меня с первого должны были отпустить. Но у нас тут месяц назад такое было!..
Я подняла глаза от тетрадки и, изображая дикую заинтересованность, уставилась на вахтершу, которая с удовольствием продолжила:
— Студентку одну убили, может, слышали? — Я отрицательно мотнула головой. — Из этого корпуса, между прочим, стреляли. А в крыле том ремонт как раз был. Меня замучила милиция: кто приходил, зачем приходил… А ведь разве упомнишь — мастера-маляры, как муравьи, туда-сюда сновали, студенты перед сессией как сумасшедшие гонялись, — жаловалась мне пожилая женщина.
— Вот это да! — деланно изумилась я. — Никогда не видела места преступления. Ой, а можно посмотреть?
— Да там ничего интересного, просто только что отремонтированная аудитория. Даже эксперты проверяли — говорят, ничегошеньки не нашли.
— Все равно интересно. Пожалуйста, разрешите, — канючила я.
— Ну, ладно, беги. Комната номер 85.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Частный детектив Татьяна Иванова -. Тройная месть'
1 2 3
— Что слышал о последнем инциденте? Не виляй, и никто тебя бить не станет.
— Н-ничего особен-ного н-не слышал.
— А что не особенного слышал? — терпеливо продолжал допрос Медик.
— Н-никто н-на вашего б-босса н-не покушался — д-дураков н-нет!
— Старая песня. Что-нибудь новенькое давай. У тебя ведь в черепушке обязательно какие-нибудь свеженькие идейки припрятаны, — Медик постучал пальцем по грушеобразной голове Заики.
— В-все ч-чужаков м-мучишь, в-вокруг себя п-получше п-посмотри, — успел огрызнуться задохлик, прежде чем новый жестокий приступ кашля заставил его согнуться пополам и низко опустить голову.
Когда он смог снова взглянуть на Медика, все его губы были в крови, а челюсть тряслась, но все же он мужественно продолжил:
— В в-вашей б-банде с-самые м-матерые в-волки…
— Кто? — прошипел Медик.
— Т-ты св-воих л-лучше зн-наешь, — задыхаясь, прохрипел парень.
— Говори, я сказал! — Медик сорвался на крик.
— Н-не зн-наю…
— Тебя сейчас так отделают, что не поднимешься! Говори!
— Н-не д-дурак — зн-нал б-бы ск-казал.
Громила, поддерживавший Заику сзади, отпустил его, чтобы обойти спереди и ударить, но задохлик рухнул на пол и, как ни старался, так и не смог подняться…
Именно Заика заронил в душу Медика семя сомнения, которое чуть позже дало богатые всходы.
* * *
Три недели Медик тщательно прощупывал все каналы и связи, прорабатывая версию конкурентной борьбы за рынок сбыта. Но полученная информация лишь еще раз убедила его, что никто из конкурентов не мог «заварить эту кашу»: у них просто ни сил, ни средств не было, чтобы соперничать с боссом.
Босс стоял на голову выше всех. Они не дотянулись бы до него, даже скооперировавшись между собой или с кем-либо еще из влиятельных фигур. К тому же теперь Медик знал абсолютно точно — никто из высшего круга интереса к их бизнесу пока не проявлял и никаких переговоров за спиной не вел.
Вот тут-то снова Медику пришла в голову неприятная, но весьма правдоподобная мысль: никто извне не может претендовать на нишу, занятую боссом, а ведь внутри их собственной структуры действительно есть сильные личности. Скорее всего в случае безвременной кончины шефа кто-то из них займет его место. Уж не наследники ли торопятся взойти на трон? В этом дерьме Медик твердо решил сам не копаться. Руководствуясь принципом: со стороны видней, он решился привлечь постороннего. Тщательнейшим образом отбирая кандидатуры, Медик остановился на наилучшей, то есть на мне — Татьяне Ивановой.
Надо отметить, что немаловажную роль в его выборе сыграл мой пол. Медик считал, что будет удобнее всего, если я войду в их круг не как детектив или партнер по бизнесу, а как молодая обворожительная женщина, лучше всего просто его любовница.
— Для пользы дела нам придется немного пофлиртовать, но я обещаю вести себя по-джентльменски, — нагло заявил он.
— Со мной по-другому просто не получится, — уверенно парировала я.
— Не сомневаюсь… — многозначительно протянул в ответ двуличный типчик. — Завтра у нас выезд на пикник, — уже деловым тоном продолжил он, — расслабуха, организовали ее, чтобы развлечь босса. Надеемся отвлечь его от мрачных мыслей. Поедем вместе, там будут все особо приближенные. Не стану давать никаких комментариев, сами свежим взглядом оцените. Кстати, предлагаю перейти на «ты», ведь нам предстоит изображать людей довольно близких, к тому же, как вы наверняка и сами знаете, в нашей среде «вы» звучит крайне редко и вызывает совсем ненужное раздражение.
— Об этом можно было даже не говорить.
— Я был уверен, что ты так ответишь. До завтра, — как-то расстроенно ответил он.
Очень странный «товарищ». Совершенно непонятно, что его задело. А что, собственно говоря, он хотел бы услышать? Нет, так не пойдет — мне нет абсолютно никакого дела до его пожеланий, на меня повешена недюжинная работенка. Нагрузил он меня по полной программе, выше крыши…
* * *
Существовала и другая версия происшедшего 20 мая в университетском городке, с которой мне, к сожалению, довелось познакомиться лишь неделю спустя.
Неподалеку от места трагедии, за толстым раскидистым деревом притаился робкий парнишка. Он завороженно следил за миловидной девушкой, несомненной претенденткой на призовое место в любом из конкурсов красоты. Казалось — зрачки наблюдателя были расширены настолько, что полностью закрывали радужку. В черной глубине этих обсидиановых горошин скрывалось восхищение.
Парнишка видел, как Алина порхала по ступенькам университетской лестницы и улыбалась, радуясь весеннему солнечному дню. Легкий теплый ветерок ласкал ее юное лицо, пушил длинные густые волосы. Девушка была несомненно красива и к тому же безукоризненно сложена. Она привлекала внимание многих прохожих, особенно мужчин. У тех, кого успевал коснуться мягкий, чуть озорной взгляд ее лучистых ультрамариновых глаз, повышалось настроение. Было заметно — некоторые представители сильного пола совсем не прочь познакомиться с очаровательным созданием поближе.
Девушке оставалась всего лишь одна, последняя ступенька, один маленький прыжок — и она легко приподнялась над землей…
В тот роковой миг в однообразный гомон городского дня вмешался гулкий хлопок, слишком резкий, слишком громкий, он заставил людей непроизвольно вздрогнуть и пугливо оглянуться вокруг.
Наблюдавший за Алиной быстро моргнул и, когда глаза его снова открылись, искренне изумился — зрение вдруг изменило ему. То, что он увидел, отдаленно напоминало старое немое кино: перед ним, словно кадры черно-белого фильма, мелькали картинки как бы в негативном изображении. Такое восприятие делало мир, мягко говоря, непривлекательным, только Алина, несмотря ни на что, была прекрасна.
Но вот девушка как-то неестественно дернулась, будто от сильного удара в грудь, нанесенного невидимой рукой, и, обмякнув, упала вниз.
Лица остальных героев странного фильма исказили ужасные гримасы. Две крупные фигуры, подхватив под руки третью, рухнувшую на землю одновременно с Алиной, бросились к подъехавшему лимузину. Тут же наблюдатель увидел, как на асфальте рядом с Алиной стало быстро расти ярко-алое пятно. Именно этот резавший глаза красный цвет вернул слух свидетелю трагедии.
— Она мертва! Она мертва! — истерично завизжала пожилая дама, ближе всех находившаяся к девушке.
Этот крик буквально приковал взгляд наблюдателя к мертвой Алине. Парнишка внезапно ощутил, как горькое осознание невосполнимой утраты вошло в него. Ему стало тяжело дышать, и в груди больно заныло — жестокая правда заключалась в том, что он никогда больше не увидит ее лучистых глаз, не услышит по-детски озорного смеха…
В следующее мгновение парнишку начала бить мелкая дрожь, а горло стальным кольцом сжала тошнотворная волна. Внутри его неожиданно появились сразу несколько незнакомых ему ранее чувств: боль, гнев, досада.
До этого момента в его жизни все складывалось на редкость благополучно. Ему были неведомы раздражение, неприязнь, злоба, ненависть. Поэтому он оказался совершенно не готов к захлестнувшему его потоку дикой, слепой ярости, возникшей от осознания своей абсолютной беспомощности, неспособности изменить случившееся.
Парнишке нестерпимо захотелось закричать, очень громко, оглушительно. Ему показалось, что так он сможет избавиться от новых неприятных, чуждых ему ощущений. Инстинктивно он плотно сомкнул веки, раскрыл рот, готовясь выплеснуть наружу черную обиду на несправедливый мир.
Однако неожиданно возникшая подсознательная догадка заставила его снова сжать губы и широко распахнуть глаза. Взгляд быстро и уверенно побежал к нужной точке — темному проему окна. Теперь он, невольно наблюдавший эту страшную смерть, точно знал, как и почему погибла Алина. Большое расстояние не помешало ему увидеть и навсегда запечатлеть в памяти каждую черточку ненавистных лиц…
Гнев обрел вполне определенную направленность, желание источать его на всех подряд тут же пропало. Парнишке удалось укротить свою ярость и спрятать ее в глубине некогда свободной от черных чувств души.
За считанные минуты взгляд наблюдателя превратился из нежного в колючий, полный недоверия. Пережитое горе наделило его способностью бороться с любым, пусть даже очень опасным, очень сильным противником…
Глава 2
У босса Медика, конечно же, были веские основания полагать, что объектом нападения был именно он, а не какая-то там смазливая девчонка, к счастью, прикрывшая его собой.
И действительно, кому это могло понадобиться убивать ее таким нелепым образом: если уж она кому-то насолила, то логичней было бы, если бы с эдакой красоткой сначала позабавились, прежде чем умертвить. Кто же из мужиков упустит такой шанс получить массу удовольствия? По логике вещей получалось, что трупом должен был бы стать в тот день босс Медика, а не юная прелестница.
Ситуация осложнялась тем, что босс все сильнее нервничал, хотя никаких видимых причин для этого не было, и требовал быстрейшего завершения расследования.
Правда, стоит отметить, что это происшествие, по существу, было первым настоящим покушением на его жизнь. И раньше в адрес босса Медика летело несчетное число всевозможных проклятий и угроз, но до реализации их дело никогда не доходило.
Теперь, когда пуля просвистела рядом, опахнув его холодным ветерком смерти, ему вдруг стало страшно, очень страшно. Нервы босса были на пределе. Как сообщил Медик, он стал невыносим: выплескивал раздражение на подчиненных, срывал зло на близких. Безосновательно сетуя на некомпетентность охранной службы в целом и каждого бойца в частности, босс решительно настаивал на значительном усилении мер предосторожности.
Короче, бедняга не мог уже думать ни о чем, кроме как о своей драгоценной шкуре. Все дела при этом он скинул на плечи помощников и замов, а сам сидел, забившись в какой-нибудь дальний угол шикарных апартаментов, и тупо, не отрываясь, пялился на какой-нибудь предмет из своей богатейшей коллекции антиквариата. Его нынешний психологический настрой чертовски напоминал состояние загнанного зайца, притаившегося в редких кустах, окруженных со всех сторон оглушительно рявкающими и нетерпеливо брызгающими слюной гончими — косой замирает, парализованный ужасом, глаза его лезут из орбит, а крошечное сердечко стучит так сильно и так часто, что в любую минуту может разорваться на части.
Именно поэтому и оказалась столь высока сумма предложенного мне гонорара: и босс, и все его ближайшее окружение, включая Медика, были «кровно» заинтересованы в скорейшей стабилизации положения. Мне такая ставка очень понравилась, я грешным делом подумала: уж не перевести ли этот тариф из исключения в правило? Но нет, таким образом я бы только проиграла: значительное сокращение числа клиентов, — мало кто обладает подобным уровнем платежеспособности — в конечном итоге привело бы к резкому падению моих доходов.
* * *
Итак, срочно необходимо было «разложить все по полочкам», этим я и занялась: «Наиболее часто встречающимися мотивами заказных убийств в мафиозной среде являются:
1. Конкурентная борьба между криминальными структурами за территории и рынки сбыта.
2. Смещение кем-либо из своих, то есть освобождение «места» для нового хозяина.
3. Месть, может быть, даже старые счеты».
Был, правда, еще один вариант, но настолько маловероятный, что я смело его отбросила…
Итак, первый пункт отпал сразу — Медик считал, что сам его отлично отработал. Второй он «любезно» предложил рассмотреть мне.
Тогда мне представлялось, что Медик близок к истине. Его версия выглядела наиболее правдоподобной — убийцу надо было искать внутри их собственной организации. Черная зависть и непомерные амбиции подчас толкают людей на любые гнусности и преступления.
Наиболее опасны тихие, незаметные завистники, снедаемые изнутри навязчивыми вопросами: «Почему не я? Что он делает на том месте, которое должен занимать я? Чем он лучше меня?» — и так далее и тому подобное… Они не в состоянии смириться со вторыми ролями и поэтому начинают строить коварные планы, вынашивая их иногда годами, тщательно обдумывая каждую деталь. Результаты подобной деятельности красноречиво говорят сами за себя — неожиданно многообещающий друг-начальник вылетает из своего кресла, внезапно распадается, казалось бы, благополучная семья старого приятеля, ни с того ни с сего рвутся многолетние взаимовыгодные деловые связи. Вокруг лишь недоуменно разводят руками — как же так, ведь до сего момента все складывалось на редкость удачно. А завистник втайне удовлетворенно потирает руки, в то же время очень убедительно сочувствуя пострадавшим «друзьям». Находясь во власти черной зависти, он прячет совесть в дальний ящик и с легкостью забывает о чести и порядочности, дружбе и любви.
Передо мной стояла довольно сложная задача — я должна была разглядеть того, кто умело скрывал от своих, скажем так, соратников истинные намерения. В общем — найти «паршивую овцу» в стаде. Нет, скорее «паршивого волка», затесавшегося в стаю.
* * *
Сперва я решила побывать на месте преступления. Хотя времени прошло довольно много — три недели, все же нельзя было пренебрегать возможностью отыскать что-либо интересное. Я должна заметить то, что показалось неважным и потому отброшено другими. Ведь часто пропускают мелочи, с помощью которых можно найти ниточки, способные неумолимо привести к раскрытию чужих тайн.
* * *
Восьмой корпус университета примыкал к третьему, но в отличие от него был современной постройкой начала семидесятых годов. Фасад здания был выполнен из огромных застекленных металлических конструкций. Сквозь эти гигантские окна были хорошо видны пролеты лестниц, ведущих с одного этажа на другой.
Ко входу в корпус вела невысокая, состоявшая буквально из десяти-пятнадцати ступеней балюстрада, в основании которой неясно вырисовывались контуры зашарканного темно-коричневого пятна. Кровь девушки, впитавшаяся в известняк, напомнила мне о сути расследуемого преступления — бессмысленном трагическом убийстве студентки-первокурсницы. «Лишь осенние дожди и зимние снега окончательно уничтожат следы этого позорного знака человеческой жестокости», — подумала я.
Наискосок от университетского корпуса, принадлежавшего физикам, располагался корпус мединститута. За окном одной из аудиторий именно этого здания притаились двадцатого мая убийцы. Стреляли с третьего этажа — расстояние получалось приличное.
Мне необходимо было осмотреть помещение, из которого был сделан выстрел, поэтому я решительно вошла в вестибюль мединститута. Хотя был разгар лета, бдительная вахтерша восседала на своем обычном месте. Обезоруживающе улыбнувшись и поздоровавшись, я попросила:
— Дайте, пожалуйста, посмотреть тетрадку с квартирами.
— Пожалуйста.
Хорошим предлогом для завязки разговора послужило нововведение, согласно которому на вахтах почти всех тарасовских вузов хранятся тетради, в которые желающие могут вписать свои предложения о сдаче жилья внаем. Теперь студентам не надо бегать от столба к столбу в поисках объявлений такого характера, а у меня есть прекрасный повод для «задушевной» беседы.
Вахтерша безропотно протянула мне общую тетрадь в синей обложке. Я сделала вид, что внимательно ее изучаю.
— Такая жара, да и сессия уже к концу подходит… Вы, наверное, отпуска ждете не дождетесь, — посочувствовала я пожилой грузной вахтерше.
— Конечно, жду. Меня с первого должны были отпустить. Но у нас тут месяц назад такое было!..
Я подняла глаза от тетрадки и, изображая дикую заинтересованность, уставилась на вахтершу, которая с удовольствием продолжила:
— Студентку одну убили, может, слышали? — Я отрицательно мотнула головой. — Из этого корпуса, между прочим, стреляли. А в крыле том ремонт как раз был. Меня замучила милиция: кто приходил, зачем приходил… А ведь разве упомнишь — мастера-маляры, как муравьи, туда-сюда сновали, студенты перед сессией как сумасшедшие гонялись, — жаловалась мне пожилая женщина.
— Вот это да! — деланно изумилась я. — Никогда не видела места преступления. Ой, а можно посмотреть?
— Да там ничего интересного, просто только что отремонтированная аудитория. Даже эксперты проверяли — говорят, ничегошеньки не нашли.
— Все равно интересно. Пожалуйста, разрешите, — канючила я.
— Ну, ладно, беги. Комната номер 85.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Частный детектив Татьяна Иванова -. Тройная месть'
1 2 3