Но оперативники не оставляли надежды. Кисмерешкин надеялся найти пистолет, украденный из квартиры убитого Саулина. Заботкин искал золотые изделия и украшения, которое неизменно похищались у пенсионерок. Наконец, удача им улыбнулась. Из углубления в полу под шкафом Заботкин извлек сверток. В нем были обручальные кольца, цепочки, брошки, которые, возможно, снимались с жертв. Жена Петрова пояснила, что это все, возможно, принималось ее мужем в качестве оплаты за лечение больных. Она была уверена, что Петров занимался частной практикой. Ему платили кто деньгами, кто вещами. Она показала видеомагнитофон, кофеварку, чайник и другие бытовые приборы, которые, как считала жена, давались Петрову пациентами в качестве оплаты за врачебную помощь. Значит, это все-таки Он! - решили розыскники. Но это надо еще доказать. То есть, найти владельцев, которые опознали бы свои вещи. Эта, казалось бы, простая задача, осложнилась тем, что все владельцы были пожилого возраста. Из двух десятков колец и дюжины цепочек им трудно было выбрать свою - все эти вещицы очень похожи. Другое дело - видеомагнитофон. Уж его-то опознают! Но из всех известных случаев ни в одном видеомагнитофон не похищался! Сам Петров утверждал, что его жена ошиблась, что он купил аппарат на барахолке. Цепочки и кольца ему действительно дарили пациенты, которых он лечил.
Информация о задержании врача-убийцы просочилась в прессу, люди живо обсуждали случаи, когда к ним приходили медработники, делали уколы...
Заботкину позвонила какая-то женщина и спросила, нашлись ли вещи ее соседки Нины Семеновны Альниц? Ее в прошлом году ограбил врач, который сделал ей усыпляющий укол. Сергей спросил адрес и стал искать этот эпизод по учету преступлений. Такого не было! На карте дом потерпевшей также не был отмечен. Из разговора выяснилось, что Нина Семеновна Альниц проживает в комнате коммунальной квартиры со своим племянником. Однажды вечером она подняла крик, что ее обокрали. Якобы, пришел врач, сделал укол, она уснула и ее обокрали. Соседи, зная взалмошный характер старухи, ей не поверили: не может быть, чтобы врач так поступил. Нину Семеновну затюкали и заявлять в милицию она не стала. Все равно ничего не найдут.
- А что пропало? - спросил Заботкин.
- Видеомагнитофон (!).
Вот почему видеомагнитофон не фигурировал в списке похищенного! Заботкин срочно связался со следователем. Никита Трофимов решил провести сразу два опознания.
В квартире потерпевшей Альниц показали магнитофон. Нина Семеновна и ее племянник сразу узнали его. Сложнее было с опознанием Петрова. Пожилая женщина стоя на костылях, долго вглядывалась в лица двух мужчин. Третьего она "забраковала" сразу. Затем Нина Семеновна присела возле стола, где неизвестный мерил ей давление и делал укол и попросила двух мужчин подойти ближе. После первых шагов Нина Семеновна уверенно показала костылем на Петрова.
- Это был он!
На месте службы оперативников ждал еще один подарок. Пришло заключение экпертизы по пожару на Пражской улице. Зинаида Яковлевна Семенова, 1915 года рождения, умерла от отравления угарным газом. Каких-либо инъекций перед смертью ей не делали.
Теперь Петрову было сложнее запираться. Вечером того же дня Заботкин и Кисмерешкин еще раз опрашивали врача. Неожиданно задержанный попросил выпить чего-нибудь крепкого. Кисмерешкин посчитал, что это шанс. Что у трезвого на уме... Зная пристрастие отдельных врачей, он не пошел за водкой, а разыскал у экспертов спирт и принес в кабинет. Конечно же, розыскники шли на нарушение. Но момент истины должен был наступить как можно скорее. Выпив спирта, врач действительно пошел на откровенность. Петров вдруг сказал, что попав снова в квартиру пожилой женщины на костылях, у которой он отнял вещи, испытал угрызения совести. Поэтому так захотелось выпить. После этого признания впору было выпить и оперативникам. Дело двинулось.
На следующий день протрезвевший Петров не стал отказываться от своих слов и пошел на контакт со следствием. Рассказал кому сбывал похищенное. Вскоре на Сенном рынке был задержан скупщик краденого Степан Рыкунов. У него изъяли некоторые вещи с краж, совершенных Петровым. В том числе хрустальную вазу в червленом серебре, принадлежавшую убитой Персияниной.
Никита Трофимов изо дня в день писал протоколы признательных показаний. Почти две недели он ездил со своим подследственным по адресам, где "медбрат" совершал преступления. Видеозапись этих следственных экспериментов заняла 12 часов! Петров обладает феноменальной зрительной памятью. Он не смог найти только одну квартиру из пятидесяти, где побывал со шприцем и удавкой. Он помнил как стояла мебель во время совершения каждого преступления. Родственники, делавшие перестановку мебели, подтверждали его слова и очень удивлялись такой внимательности убийцы. Петров охотно рассказывал о своих похождениях не только следователю и в телекамеру эксперта, но и журналистам. В своих интервью он давал пространные оценки государственной системе, говорил о социальной несправедливости, размышлял о совести и дальнейшей своей судьбе. И конечно, рассказывал как он грабил и убивал старушек.
"Я ленинградец, здесь родился и вырос, в 1989 году поступил в Медицинский институт. Закончил и потом работал в Скорой Помощи. 10 лет".
Максим Петров работал врачом 5-й подстанции Скорой Помощи. Работал хорошо, без нареканий. Но материального достатка не было. Сын от первого брака, вторая жена и двое детей - тянуть их на зарплату врача было непросто
"700 рублей оклад. Плюс "ночные" и "колесные". Всего получалось 1600 "грязными". Это ниже прожиточного минимума. Я себя не оправдываю, не считаю себя жертвой времени. Но если бы по закону нормально зарабатывал, то на преступления не пошел бы. В основной массе население неплатежеспособно. Смотрите, врач получает 450 рублей! А отношение к нам в обществе? Я сейчас сталкиваюсь с МВД. Их тоже ругают. А я скажу, что за такую работу им платят очень мало. А я скажу, что профессионалов хватает. Так и в медицине. Лишь некоторые много зарабатывают, а остальные - загнанные лошади. Я говорю то, что думаю. Это я говорю, подонок. Но люди, услышав мои слова, скажут, что что-то в этом есть".
Работая на Скорой, Максим Петров на выездах к пациентам не раз видел квартиры людей с хорошим достатком и конечно же ему мечталось завладеть той или иной вещью. Большой любитель детективов, он на каком-то этапе стал обдумывать варианты безопасного хищения. Петров высокого мнения о своем интеллекте. Он не мог себе позволить не придумать такую схему, чтобы быть вне подозрений, чтобы милиция ни за что не могла бы найти его след. На мысль его натолкнула служебная документация.
"Я имел доступ к служебной документации. Там указываются фамилии, имена, отчества, адреса. Какие у них болячки... Документация мне была открыта. И я придумал как этим можно пользоваться. Под видом врача входил в квартиру, вводил в заблуждение, делал человеку укол, потом выносил деньги, золото, антиквариат. Отбирал людей по возрастам. Возраст пожилой. От 55, пенсионеры. Главное, чтобы дверь открыли. И чтобы добровольно, чтобы не насильно держать, колоть...".
Первый же выход Петрова на "дело" удивил его своей простотой отъема денег и собственной неуязвимостью.
Одевшись так, как он ходил на работу, в белом халате под темной курткой, Петров утром направился на Коломенскую улицу. В одном из домов позвонил в квартиру Зои Осиповны Мещеряковой. Он представился участковым врачом и спросил, делала ли она недавно флюорографию. Зоя Осиповна ответила утвердительно и открыла дверь. Петров вошел, наклоняя голову, чтобы не особенно "светить" свое лицо. Наскоро, вымыл в ванной руки. Сказал, что много больных, надо торопиться. Он сказал, что легкие Зое Осиповне надо срочно лечить. Мещерякова удивилась: она делала флюорографию по позвоночнику. "Легкие все равно видны", - нашелся Петров. И предложил сделать профилактический укол. Женщина согласилась, прилегла на кушетку, протянула руку. Врач сделал инъекцию, после которой глаза Мещеряковой закрылись и она погрузилась в глубокий сон. Петров бесшумно пошел по квартире, отбирая вещи.
Уходя, Петров снял с руки Мещеряковой два кольца.
После кражи Петров отправился на Сенной рынок. Там у него был знакомый скупщик. Иногда, в случае нужды, врач продавал ему кое-какие свои вещи. Это был Степан Рыкунов, скупщик краденого. Петров продал ему фотоаппарат, телефонный аппарат, три хрустальных вазы и серебряные столовые приборы. Получив неплохие деньги, Петров был окрылен. Он готов был бежать на новое дело. Но он знал, что самое безопасное время - первая половина дня. И так повелось. Сказав жене, что занялся частной практикой, он после дежурств на Скорой отправлялся куда-то еще, якобы, лечить людей. На самом деле он раз или два в неделю отправлялся на грабеж. После второго, третьего случая дело стало на поток.
"Некоторые не пускали. У некоторых мой приход вызывал недоумение. Но много раз пускали, верили, соглашались на уколы. 50-60 случаев было. Материалы с адресами есть в уголовном деле".
Грабежи с уколами проходили тихо и гладко для Петрова, пока было требуемое лекарство.
"Базовое - седативный препарат "Реланиум". От него люди всегда засыпали. Сначала доставал на Скорой. Но оно на строгом учете, приходилось потом покупать на черном рынке. Дорого и потом трудно стало доставать. Стал изготавливать препарат дома. Но я не фармацевт. Препараты получались разной концентрации".
Однажды в квартире после укола, сделанного Жанне Леонтьевне Кныш, Петров стал собирать вещи. Через несколько минут он понял, что на него смотрят. Хозяйка во все глаза смотрела как воруют ее вещи, но ничего не могла поделать - тело ее не слушалось. Прекратив поиск дорогих вещей, Петров скрылся.
Изготавливаемый кустарным способом препарат был ненадежен. Люди стали просыпаться, оказывать сопротивление.
Сначала он уходил, прихватывая чужие вещи. Но потом жадность и корысть толкнули его на более тяжкие преступления.
"Сначала, когда просыпались, уходил, а потом из-за нервов практически шел на насилие. Лишал жизни проснувшихся любым способом - отверткой, удушением. Хлястики, бритва - всем, что попадалось под руку. Стал бояться, торопиться...".
Петров до сих пор сожалеет о том, как однажды продешевил.
Одной из первых жертв Петрова стала бывшая прима-балерина Мариинского театра, пенсионерка Елизавета Петровна Персиянина. Украденная у нее хрустальная ваза в червленом серебре стоила 15 тысяч долларов. Петров продал ее за... полторы тысячи рублей. Это до сих пор не дает ему покоя.
"Знаете, как начинается "Клятва Гиппократа"? "Не лечи бесплатно, ибо будешь изгнан из сообщества врачей". Мы клятву Гиппократа не давали. Произносили клятву советского врача. На экране был текст, активист читал, мы повторяли. Поскорее прочитали - и в ресторан".
Петров, совершив накануне грабеж или убийство, на следующий день шел на работу и продолжал лечить людей. Однажды бригаду Скорой помощи направили на 15-ю линию. У женщины стало плохо с сердцем. К немалому удивлению, водитель привез Петрова и медсестру к дому. Посмотрев на номер квартиры, Петров обомлел. Вчера он был здесь! И он не отступил. Позвонил в дверь, прошел в уже знакомую комнату. Пожилая женщина не узнала его! Родственники объяснили, что ей стало плохо от сознания того, что ее квартиру вчера обворовали. Петров сделал больной успокаивающий укол в ту же руку, куда еще вчера колол свой усыпляющий "препарат"!
То, что Петров "работал" один в течение следствия неоднократно ставилось под сомнение. Этот вопрос поднимала эксперт-почерковед. Впервые в истории питерских "Крестов" в следственном изоляторе проводился странный эксперимент. В следственном кабинете установили специально привезенное трюмо. Петров под диктовку помадой писал на зеркале те же строчки, которые оставил в квартире Надежды Афанасьевны Фокиной. Эксперт утверждала, что почерк не похож. Наконец, Петров в сердцах воскликнул: "Это я писал! Левой рукой! Я придумал этот способ грабежей и никого не посвящал. Не было у меня напарника. Я придумал!". Он очень горд своим дьявольским "изобретением".
На следственных экспериментах он без всяких угрызений совести рассказывал подробности убийств.
"Она уснула, я пошел собирать вещи. Здесь взял деньги. Здесь стояла посуда, я не трогал. Потом слышу, она шевелится. Я взял топорик, вот здесь стоял и три раза ударил ее в область головы".
Суд признал грабителя и убийцу вменяемым.
Петров говорит: "О том, что произошло, нет смысла думать. Я задержан, зло будет наказано. Я приму как должное любое наказание, вплоть да "вышки". Моя судьба меня не интересует. Мысли мои тяжелы. Лучше бы пристрелили при задержании. Тогда бы не узнали, что это все совершил я. Родственники, дети посчитали бы, что меня случайно замордовали... Ну ладно, хватит. Заплачешь один раз - будешь плакать всю жизнь".
Его ничуть не жалко. Жалко погубленных им жен, бабушек и матерей. Жалко оставленных без копейки пенсионерок. Жалко, что у них украли священное - "смертные деньги".
Суд идет. В зале много родственников женщин, убитых Петровым. Всем им много горя принес один этот человек. Человек гуманной профессии.
1 2 3
Информация о задержании врача-убийцы просочилась в прессу, люди живо обсуждали случаи, когда к ним приходили медработники, делали уколы...
Заботкину позвонила какая-то женщина и спросила, нашлись ли вещи ее соседки Нины Семеновны Альниц? Ее в прошлом году ограбил врач, который сделал ей усыпляющий укол. Сергей спросил адрес и стал искать этот эпизод по учету преступлений. Такого не было! На карте дом потерпевшей также не был отмечен. Из разговора выяснилось, что Нина Семеновна Альниц проживает в комнате коммунальной квартиры со своим племянником. Однажды вечером она подняла крик, что ее обокрали. Якобы, пришел врач, сделал укол, она уснула и ее обокрали. Соседи, зная взалмошный характер старухи, ей не поверили: не может быть, чтобы врач так поступил. Нину Семеновну затюкали и заявлять в милицию она не стала. Все равно ничего не найдут.
- А что пропало? - спросил Заботкин.
- Видеомагнитофон (!).
Вот почему видеомагнитофон не фигурировал в списке похищенного! Заботкин срочно связался со следователем. Никита Трофимов решил провести сразу два опознания.
В квартире потерпевшей Альниц показали магнитофон. Нина Семеновна и ее племянник сразу узнали его. Сложнее было с опознанием Петрова. Пожилая женщина стоя на костылях, долго вглядывалась в лица двух мужчин. Третьего она "забраковала" сразу. Затем Нина Семеновна присела возле стола, где неизвестный мерил ей давление и делал укол и попросила двух мужчин подойти ближе. После первых шагов Нина Семеновна уверенно показала костылем на Петрова.
- Это был он!
На месте службы оперативников ждал еще один подарок. Пришло заключение экпертизы по пожару на Пражской улице. Зинаида Яковлевна Семенова, 1915 года рождения, умерла от отравления угарным газом. Каких-либо инъекций перед смертью ей не делали.
Теперь Петрову было сложнее запираться. Вечером того же дня Заботкин и Кисмерешкин еще раз опрашивали врача. Неожиданно задержанный попросил выпить чего-нибудь крепкого. Кисмерешкин посчитал, что это шанс. Что у трезвого на уме... Зная пристрастие отдельных врачей, он не пошел за водкой, а разыскал у экспертов спирт и принес в кабинет. Конечно же, розыскники шли на нарушение. Но момент истины должен был наступить как можно скорее. Выпив спирта, врач действительно пошел на откровенность. Петров вдруг сказал, что попав снова в квартиру пожилой женщины на костылях, у которой он отнял вещи, испытал угрызения совести. Поэтому так захотелось выпить. После этого признания впору было выпить и оперативникам. Дело двинулось.
На следующий день протрезвевший Петров не стал отказываться от своих слов и пошел на контакт со следствием. Рассказал кому сбывал похищенное. Вскоре на Сенном рынке был задержан скупщик краденого Степан Рыкунов. У него изъяли некоторые вещи с краж, совершенных Петровым. В том числе хрустальную вазу в червленом серебре, принадлежавшую убитой Персияниной.
Никита Трофимов изо дня в день писал протоколы признательных показаний. Почти две недели он ездил со своим подследственным по адресам, где "медбрат" совершал преступления. Видеозапись этих следственных экспериментов заняла 12 часов! Петров обладает феноменальной зрительной памятью. Он не смог найти только одну квартиру из пятидесяти, где побывал со шприцем и удавкой. Он помнил как стояла мебель во время совершения каждого преступления. Родственники, делавшие перестановку мебели, подтверждали его слова и очень удивлялись такой внимательности убийцы. Петров охотно рассказывал о своих похождениях не только следователю и в телекамеру эксперта, но и журналистам. В своих интервью он давал пространные оценки государственной системе, говорил о социальной несправедливости, размышлял о совести и дальнейшей своей судьбе. И конечно, рассказывал как он грабил и убивал старушек.
"Я ленинградец, здесь родился и вырос, в 1989 году поступил в Медицинский институт. Закончил и потом работал в Скорой Помощи. 10 лет".
Максим Петров работал врачом 5-й подстанции Скорой Помощи. Работал хорошо, без нареканий. Но материального достатка не было. Сын от первого брака, вторая жена и двое детей - тянуть их на зарплату врача было непросто
"700 рублей оклад. Плюс "ночные" и "колесные". Всего получалось 1600 "грязными". Это ниже прожиточного минимума. Я себя не оправдываю, не считаю себя жертвой времени. Но если бы по закону нормально зарабатывал, то на преступления не пошел бы. В основной массе население неплатежеспособно. Смотрите, врач получает 450 рублей! А отношение к нам в обществе? Я сейчас сталкиваюсь с МВД. Их тоже ругают. А я скажу, что за такую работу им платят очень мало. А я скажу, что профессионалов хватает. Так и в медицине. Лишь некоторые много зарабатывают, а остальные - загнанные лошади. Я говорю то, что думаю. Это я говорю, подонок. Но люди, услышав мои слова, скажут, что что-то в этом есть".
Работая на Скорой, Максим Петров на выездах к пациентам не раз видел квартиры людей с хорошим достатком и конечно же ему мечталось завладеть той или иной вещью. Большой любитель детективов, он на каком-то этапе стал обдумывать варианты безопасного хищения. Петров высокого мнения о своем интеллекте. Он не мог себе позволить не придумать такую схему, чтобы быть вне подозрений, чтобы милиция ни за что не могла бы найти его след. На мысль его натолкнула служебная документация.
"Я имел доступ к служебной документации. Там указываются фамилии, имена, отчества, адреса. Какие у них болячки... Документация мне была открыта. И я придумал как этим можно пользоваться. Под видом врача входил в квартиру, вводил в заблуждение, делал человеку укол, потом выносил деньги, золото, антиквариат. Отбирал людей по возрастам. Возраст пожилой. От 55, пенсионеры. Главное, чтобы дверь открыли. И чтобы добровольно, чтобы не насильно держать, колоть...".
Первый же выход Петрова на "дело" удивил его своей простотой отъема денег и собственной неуязвимостью.
Одевшись так, как он ходил на работу, в белом халате под темной курткой, Петров утром направился на Коломенскую улицу. В одном из домов позвонил в квартиру Зои Осиповны Мещеряковой. Он представился участковым врачом и спросил, делала ли она недавно флюорографию. Зоя Осиповна ответила утвердительно и открыла дверь. Петров вошел, наклоняя голову, чтобы не особенно "светить" свое лицо. Наскоро, вымыл в ванной руки. Сказал, что много больных, надо торопиться. Он сказал, что легкие Зое Осиповне надо срочно лечить. Мещерякова удивилась: она делала флюорографию по позвоночнику. "Легкие все равно видны", - нашелся Петров. И предложил сделать профилактический укол. Женщина согласилась, прилегла на кушетку, протянула руку. Врач сделал инъекцию, после которой глаза Мещеряковой закрылись и она погрузилась в глубокий сон. Петров бесшумно пошел по квартире, отбирая вещи.
Уходя, Петров снял с руки Мещеряковой два кольца.
После кражи Петров отправился на Сенной рынок. Там у него был знакомый скупщик. Иногда, в случае нужды, врач продавал ему кое-какие свои вещи. Это был Степан Рыкунов, скупщик краденого. Петров продал ему фотоаппарат, телефонный аппарат, три хрустальных вазы и серебряные столовые приборы. Получив неплохие деньги, Петров был окрылен. Он готов был бежать на новое дело. Но он знал, что самое безопасное время - первая половина дня. И так повелось. Сказав жене, что занялся частной практикой, он после дежурств на Скорой отправлялся куда-то еще, якобы, лечить людей. На самом деле он раз или два в неделю отправлялся на грабеж. После второго, третьего случая дело стало на поток.
"Некоторые не пускали. У некоторых мой приход вызывал недоумение. Но много раз пускали, верили, соглашались на уколы. 50-60 случаев было. Материалы с адресами есть в уголовном деле".
Грабежи с уколами проходили тихо и гладко для Петрова, пока было требуемое лекарство.
"Базовое - седативный препарат "Реланиум". От него люди всегда засыпали. Сначала доставал на Скорой. Но оно на строгом учете, приходилось потом покупать на черном рынке. Дорого и потом трудно стало доставать. Стал изготавливать препарат дома. Но я не фармацевт. Препараты получались разной концентрации".
Однажды в квартире после укола, сделанного Жанне Леонтьевне Кныш, Петров стал собирать вещи. Через несколько минут он понял, что на него смотрят. Хозяйка во все глаза смотрела как воруют ее вещи, но ничего не могла поделать - тело ее не слушалось. Прекратив поиск дорогих вещей, Петров скрылся.
Изготавливаемый кустарным способом препарат был ненадежен. Люди стали просыпаться, оказывать сопротивление.
Сначала он уходил, прихватывая чужие вещи. Но потом жадность и корысть толкнули его на более тяжкие преступления.
"Сначала, когда просыпались, уходил, а потом из-за нервов практически шел на насилие. Лишал жизни проснувшихся любым способом - отверткой, удушением. Хлястики, бритва - всем, что попадалось под руку. Стал бояться, торопиться...".
Петров до сих пор сожалеет о том, как однажды продешевил.
Одной из первых жертв Петрова стала бывшая прима-балерина Мариинского театра, пенсионерка Елизавета Петровна Персиянина. Украденная у нее хрустальная ваза в червленом серебре стоила 15 тысяч долларов. Петров продал ее за... полторы тысячи рублей. Это до сих пор не дает ему покоя.
"Знаете, как начинается "Клятва Гиппократа"? "Не лечи бесплатно, ибо будешь изгнан из сообщества врачей". Мы клятву Гиппократа не давали. Произносили клятву советского врача. На экране был текст, активист читал, мы повторяли. Поскорее прочитали - и в ресторан".
Петров, совершив накануне грабеж или убийство, на следующий день шел на работу и продолжал лечить людей. Однажды бригаду Скорой помощи направили на 15-ю линию. У женщины стало плохо с сердцем. К немалому удивлению, водитель привез Петрова и медсестру к дому. Посмотрев на номер квартиры, Петров обомлел. Вчера он был здесь! И он не отступил. Позвонил в дверь, прошел в уже знакомую комнату. Пожилая женщина не узнала его! Родственники объяснили, что ей стало плохо от сознания того, что ее квартиру вчера обворовали. Петров сделал больной успокаивающий укол в ту же руку, куда еще вчера колол свой усыпляющий "препарат"!
То, что Петров "работал" один в течение следствия неоднократно ставилось под сомнение. Этот вопрос поднимала эксперт-почерковед. Впервые в истории питерских "Крестов" в следственном изоляторе проводился странный эксперимент. В следственном кабинете установили специально привезенное трюмо. Петров под диктовку помадой писал на зеркале те же строчки, которые оставил в квартире Надежды Афанасьевны Фокиной. Эксперт утверждала, что почерк не похож. Наконец, Петров в сердцах воскликнул: "Это я писал! Левой рукой! Я придумал этот способ грабежей и никого не посвящал. Не было у меня напарника. Я придумал!". Он очень горд своим дьявольским "изобретением".
На следственных экспериментах он без всяких угрызений совести рассказывал подробности убийств.
"Она уснула, я пошел собирать вещи. Здесь взял деньги. Здесь стояла посуда, я не трогал. Потом слышу, она шевелится. Я взял топорик, вот здесь стоял и три раза ударил ее в область головы".
Суд признал грабителя и убийцу вменяемым.
Петров говорит: "О том, что произошло, нет смысла думать. Я задержан, зло будет наказано. Я приму как должное любое наказание, вплоть да "вышки". Моя судьба меня не интересует. Мысли мои тяжелы. Лучше бы пристрелили при задержании. Тогда бы не узнали, что это все совершил я. Родственники, дети посчитали бы, что меня случайно замордовали... Ну ладно, хватит. Заплачешь один раз - будешь плакать всю жизнь".
Его ничуть не жалко. Жалко погубленных им жен, бабушек и матерей. Жалко оставленных без копейки пенсионерок. Жалко, что у них украли священное - "смертные деньги".
Суд идет. В зале много родственников женщин, убитых Петровым. Всем им много горя принес один этот человек. Человек гуманной профессии.
1 2 3