Полынская Галина
Четыре года падал снег
ГАЛИНА ПОЛЫНСКАЯ
ЧЕТЫРЕ ГОДА ПАДАЛ СНЕГ.
Посвящается Российскому Имперскому
Союз-Ордену и начальнику
Санкт-Петербургского отдела Ордена
Господину Туровскому Борису Сергеевичу лично!
Глава первая: В жизни ничего не слышал гаже!
- В жизни ничего не слышал гаже, чем эти Ваши сальные шутки!
- Чем это Вам мои шутки не угодили? С каких времен Вы стали моралистом?
- С каких времен? Да Вы посмотрите на наши! Что за времена, что за нравы, нет никакой возможности дышать, кругом только быдло и хамы, хамы и быдло! Посмотрите по сторонам, просто ужаснетесь: упадничество культуры, экономики, даже общение и то в упадничестве, а все из-за чего? Из-за хамья и быдла. Посмотрите и Вы увидите.
- Не знаю, сколько времени смотрю, ровным счетом ничего не вижу.
- Вы не туда смотрите, в зеркало, в зеркало посмотрите.
- Хамить изволите? Да за такие слова и по физиономии схлопотать можно!
- Вполне возможно, а можно и ответить по всей форме!
- А может и дуэль?!
- Разумеется, сейчас, подождите, я перчаточку сниму...
- Не трудитесь, я уже снял и с превеликим удовольствием Вам по мордасам...
- Все, спасибо, господа! Барон фон Штофф, граф Голодев, вы прошли тест, господа, поздравляю, Вы по-прежнему господа!
- Так мы свободны?
- Да, безусловно, скажите, пусть следующий заходит.
Барон фон Штофф и граф Голодев покинули Экзаменационный Сектор. На улице по-прежнему шел снег.
- Настроение дрянь, милейший, - сообщил граф Голодев. - Эх, как бы мне хотелось взять ленту световой взрывчатки, обмотать все это, нажать на кнопочку и уничтожить весь этот дикий каприз!
- Что именно Вы считаете диким капризом?
- Да всю нашу планету, милейший друг. Безумие все это, да перед соседями стыдно. Остальные планеты считают нас какими-то несуразными атавизмами. Вот, давеча, к супруге моей прилетал приятель её кузена, так он прямо таки при всем обществе изволил выражаться и хохотать насчет нашей жизни и уклада.
Голодев печально посмотрел на висящую рядом с Полуденным Солнцем золотистую планету, которую жители между собой называли: "Ненужной Луной", и тяжело вздохнул, видимо припомнив выражение приятеля кузена.
- Что ж делать? - барон фон Штофф поднял воротник шубы. - У них свое, у нас свое. Вон на Сириусе все ходят в синих, простите, облегающих штанах, что же и нам теперь такое на себя напялить? А не пойти ли нам в трактир, милейший?
- Вы бы меня ещё в рюмочную позвали! - фыркнул Голодев. - Пойдемте в ресторацию.
- Я это и имел в виду.
Граф Голодев с отвращением посмотрел на вышколенный, как стадо лакеев заснеженный сад и, придерживая за локоть неповоротливого, полного барона фон Штоффа, направился к виднеющимся огням воздушной трассы. Барон фон Штофф долго шел молча, потом не выдержал, и поделился своими соображениями:
- Вы во многом правы друг мой, - скорбно выдохнул он, - у меня постоянные ощущения, что я дурак, и не я один. Все дураки.
- Смею заверить, у меня такое же точно чувство. Будто все мы разыгрываем бесконечную комедию...
Граф Голодев подозвал такси и оно, подлетев, приземлилось рядом с ними.
- Плачу я, - буркнул фон Штофф. Он с трудом залез в кабину, наступая на полы своей длинной собольей шубы, и сказал:
- В ресторацию "На Распутье".
- Да могли бы и не говорить, все ваши уже там. - Флегматично сообщил таксист.
- Неужто? - нисколько не удивился Голодев. - И все напиваются?
- Как свиньи-с.
- Так я и знал, - Голодев расстегнул свою шубу, устраиваясь поудобнее в малиновом кожаном кресле. - После этого дурацкого теста все чувствуют острую потребность в рюмочке-другой.
- Ага, особенно тот, кто тест не прошел.
Фон Штофф выключил затемнение окон и стал наблюдать окрестности, которых все равно не было видно за плотной завесой снега.
- Как мне осточертел этот снег, - Голодев брезгливо смотрел в свое окно, - четвертый год уж идет, мерзавец.
- Зато представьте, как будет весело, когда все это растает! - Подал голос шофер.
- Тебя, голубчик, никто не спрашивает. - Отрезал фон Штофф.
Вскоре показались огни ресторации, и такси пошло на снижение.
- Почему-то уши стало закладывать в последнее время, - пожаловался барон, - как идет машина вниз, так и закладывает.
Такси мягко приземлилось и, немного проскользнув по заснеженной дороге, остановилось. Фон Штофф расплатился и, кряхтя, полез из машины.
Двери ресторации были приоткрыты, оттуда доносились разнообразные выкрики и музыка - заведение было явно переполнено. "На Распутье" нельзя было назвать самым шикарным местом в округе, но оно являлось одним из излюбленных, как правило, никогда не пустовало, и посетителей тут знали по имени, и в лицо, и даже вкусы их помнили, что особенно приятно.
Барон фон Штофф и граф Голодев, держась друг за друга, дабы не растянуться на плотно утоптанном снегу, направились к ресторации, распахнули тяжелые двери и, как в реку нырнули в клубы табачного дыма.
- Карл! Сергей! - раздался зычный вопль. - К нам! К нам идите!
Здоровенный дядище, с раскрасневшимся от выпитого лицом, махал фон Штоффу и Голодеву. В обеих руках он держал по бокалу, прихлебывая то из одного, то из другого.
- Ох, Михаил тут, - скорбно вдохнул Голодев, - опять весь вечер будем его слушать.
- Зато места есть.
Фон Штофф сбросил свою шубу на руки подоспевшему лакею и, здороваясь со знакомыми, направился к столу, где помимо князя Михаила сидело ещё человек восемь. Судя по цвету лиц, все находились в одинаковой кондиции. Обсуждался, конечно же, недавний тест.
- Вечер добрый. - Фон Штофф и Голодев уселись на свободные стулья.
- Добрый, добрый, господа!
- Для кого-то он и не очень добрый, - кисло сообщил тощий господин в пенсне. Лицо его Голодеву было знакомо, а вот ни имени, ни титула вспомнить не мог.
- Леопольд не прошел тест. - Пояснил князь Михаил.
- И что теперь? - насторожился Голодев. Он как-то не задавал себе вопроса, что же бывает с теми, кто не прошел.
- Ясное дело что, - Михаил подцепил вилкой ломтик осетрины с большущего блюда и отправил в рот, - титула лишат до следующего теста, а коли опять не пройдет, тогда уж все.
- Что значит все? - встрепенулся Леопольд, - меня, может быть, на Землю отправят!
- Лучше титула пусть лишат, - уверенно сказал Михаил, - на Землю это страшно.
- Это тогда было страшно, а сейчас нет, - возразил холеный граф Белоголовцев. О том, сколько времени он посвящает своей внешности, ходили легенды. - Сейчас мы снова в цене, слова "интеллигент" и "аристократ" перестали быть ругательными.
- Куда мир катится... - невпопад вздохнул Голодев, глядя по сторонам
Он страшно хотел есть и едва дождался любимой жареной картошки с грибами. Опрокинув стопку водки, Голодев вздохнул ещё тяжелее. Только сейчас он вспомнил, что позавчера проиграл в карты маркизу де Ариньяку свой корабль для дальних перелетов, а супруга ещё не была в курсе, и собиралась куда-то на нем в гости...
- О чем задумались друг мой? - спросил фон Штофф, уплетая блинчики с икрой, - что Вас так печалит? Неужели тест настолько испортил настроение?
- Да нет, я свой корабль маркизу де Ариньяку позавчера в карты проиграл.
- Тот маленький?
- Нет, тот большой.
- А супруга знает? - спросил Михаил, приглаживая пятерней свои жесткие, вечно торчащие в разные стороны кудри.
В противоположность Белоголовцеву, ему было сугубо все равно, как он выглядит. Одевался князь всегда довольно неряшливо, но состояние имел огромное, деньгами сорил не меряно, по той причине имел множество друзей и привычку часами рассуждать на никому неинтересные темы.
- Нет, не знает еще, - Голодев налил себе снова, - она на нем в гости куда-то собирается.
- У! - глубокомысленно заметил фон Штофф, прекрасно знающий характер графини Голодевой. С нею даже злые собаки связываться боялись.
- Что делать, прямо-таки и не знаю, сначала думал отыграться, но вот боюсь проиграть ещё что-нибудь.
- Де Ариньяк шулер! - желчно сказал Леопольд, ненадолго отрываясь от кушанья.
- Если бы я не прошел тест, мне бы тоже все шулерами казались, хмыкнул князь Самородов. Состояние свое он почти все промотал на бегах и теперь регулярно одалживался у Михаила и дружил с ним изо всех сил.
- О, Милетов! - крикнул Михаил, приподнимаясь. - Милетов, к нам идите, к нам!
Фон Штофф и остальные обернулись, в дверях стоял высокий, красивый, молодой человек в офицерском мундире. На левой руке у него висела девица с глубоким декольте, а на правой очень пьяный друг.
- Только Милетова ещё не хватало... - прошептал Голодев, но фон Штофф его все равно услышал и согласился энергичным кивком.
Алексей Милетов был самой настоящей чумой, отъявленным сквернословом и повесой, но почему-то без него не обходилось ни одно приличное общество. Богатые вдовы и юные девицы являлись его большим увлечением.
- Драсте, господа, - Милетов пристроил своего друга на колени Леопольду, девицу Михаилу и отправился искать стулья. Голодев очень надеялся, что не отыщет, но тогда это был бы не Милетов. В переполненной ресторации, где даже табурет был роскошеством, только Милетов смог сразу же разыскать три стула и приволочь их к столу. Господа немного потеснились, Алексей расставил стулья, на один усадил бесчувственного друга, придав ему по возможности сидячее положение, на другой пристроил почти засыпающую девицу, на третий уселся сам. Теперь он был в соседстве с бароном фон Штоффом.
- Шампанского и икры! - крикнул Милетов, плавающим взором обводя зал. Голодев знал, что в таком состоянии он особенно опасен и что, возможно, будет драка.
- Какая же все-таки дрянь эта жизнь! - выдохнул Голодев и потянулся к рюмке.
- Да, Вы правы, совершенно правы! - воскликнул Самородов, а не прошедший тест Леопольд принялся рыдать.
Глава вторая: Отчего мне так неможется?
Никто толком не помнил, как и чем закончился вечер, а уж о дороге домой и вовсе не имелось никакого представления. Голодев помнил лишь то, что очень болела голова, да ещё какой-то неприятный звук, сильно раздражающий. Только утром он догадался, что это был голос супруги Ольги Васильны.
Ближе к полудню, Голодев уже смог встать с кровати и дойти до уборной. Самочувствие было на редкость отвратным. Перед глазами плавали клубы табачного дыма, сквозь них проступало свекольного цвета лицо князя Михаила, горючие слезы Леопольда, громко кричащий Милетов и его крепко спящий друг.
Руки Сергея Голодева тряслись, и он никак не попадал по нужным кнопкам пульта, поэтому сначала его окатило ледяной водой, а потом кипяточком. Наконец он все же совладал с проклятой техникой и с наслаждением подставил пуховую голову под прохладные струи. Вода пахла дезинфекцией, и Сергей подумал, что это должно быть опять снег топят.
- Экономят, сволочи! - проворчал он, - На всем экономят!
Выключив воду, Голодев прихватил полотенце, вышел из ванной и едва не столкнулся со Степаном. Тот терпеливо поджидал хозяина с подносом в руках, на подносе стоял большой бокал с мутной жидкостью.
- Рассольчику-с, барин? - улыбнулся он, показывая желтые от табака зубы. - Капусненький.
Сергей припал к живительному источнику и, осушив бокал, задал мучавший его вопрос:
- Ольга Васильна, как, в духе?
- Зверствовать изволит, - сообщил неутешительные новости Степан и добавил: - Маркиз де Ариньяк человека присылал, осведомлялись, когда за кораблем приходить.
Сергей надрывно застонал, бросил полотенце на поднос Степана и побрел в свой кабинет. Счастье было благосклонно - супруга по пути не встретилась.
В кабинете царил обычный порядок, что-что, а к этому Голодев был строг. Усевшись за стол, он включил настенные мониторы, и набрал на пульте код фон Штоффа.
- Карл! - хрипло, несчастно пробормотал Голодев. - Карл, это я!
На экране возникло помятое, серое лицо, Голодев даже не сразу узнал фон Штоффа. Барон полулежал на диване, со всех сторон обложенный подушками, на нем был малиновый халат и розовые шлепанцы.
- Доброе утро, - выдавил Карл, - как самочувствие?
- Преотвратнейшее, да ещё от Ариньяка человек приходил, корабль надо отдавать... ох, изведет меня Ольга Васильна!
- Это да, - не мог не согласиться фон Штофф. - Ох, от чего ж мне так не можется?
- От выпитого, голубчик, я в таком же состоянии.
- Но выглядите Вы не в пример лучше.
- Кстати, Вы не помните, чем там все закончилось?
- Вроде бы драка была, - Фон Штофф нахмурился, пытаясь вспомнить, Да, точно была драка. Кто-то на приятеля Милетова салат опрокинул и соусом случайно попал на мундир Алексею, тут и понеслось.
- Надо же, а я и не помню...
- Разумеется, голубчик, где уж Вам, Вы к тому времени, уже у меня на плече почивать изволили, причем были уверены, что я какая-то Машенька и все облобызать меня пытались.
- Неужто? - сконфузился Голодев. - Здорово я перебрал, здорово.
- Бывает, - отмахнулся фон Штофф. - А как девице Милетова в декольте приличную сумму вложили, помните?
Голодев побелел.
- И много там было? - прошептал он.
- Все из кармана достали и вложили.
Голодев закрыл глаза и захотел умереть.
- Что ж Вы меня не остановили?
- Так Вас разве ж остановишь? - развел пухлыми руками фон Штофф, - вы меня и слушать не хотели.
- Ой, что будет, что будет... - застонал Голодев, и услышал приближающийся голос своей супруги.
- Кажется, Ольга Васильна идет, - заметил фон Штофф, - удачи, Вам, друг мой, а я отключаюсь. Ох, отчего ж мне так неможется ...
С этими словами Карл исчез с экрана, а Голодев приготовился к самому худшему. Двери распахнулись, и на пороге возникла Ольга Васильна располневшая дама бывшей приятной наружности.
- Серж! - рявкнула она. - Вы переходите всякие границы!
- Котик... - безнадежно начал Голодев, но тут же был перебит:
- Я ещё не все сказала! - в руках Ольга Васильна терзала свой любимый веер, это означало, что настроена она весьма решительно. - Вы явились вчера в непотребном виде - Вас таксист принес! Весь Ваш костюм был в вине и закусках, на лице помада, в карманах пусто и теперь извольте объясниться, где Вы были?!
- В ресторации с фон Штоффом.
- Значит, это он целовал Вас накрашенными губами?!
- Никто меня не целовал, я не помню, котик, - простонал Сергей, - с нами был Милетов, а с Милетовым какая-то девица, может это она, случайно...
- Случайно?! - голос супруги достиг своей высшей тональности. Она собралась, было продолжить, но тут за её спиной возник Степан и, откашлявшись, доложил:
- Там опять от Ариньяка человек пришел, любопытствует...
- А в чем дело? - развернулась всем корпусом Ольга Васильна.
- Спрашивают, когда за кораблем придти можно.
- За каким таким кораблем?!!
- Ох, отчего ж мне так неможется... - прошептал Голодев, обхватывая голову руками.
Фон Штоффу было страшно интересно, что же происходит у Голодевых, поэтому он позвонил Чернышеву якобы для того, чтобы осведомиться о самочувствии - ведь он тоже был в ресторации, а заодно и попросить зеленого, несчастного Чернышева позвонить Голодевым.
- А зачем? - тихо, словно боясь собственного голоса, спросил Николай. Он сидел в кресле и сильно страдал над кружкой пива и тарелкой с таранью.
- У них конфликт, может, Сергею помощь нужна. Вы в курсе, он де Ариньяку большой корабль для дальних перелетов в карты проиграл?
- Да ну? - оживился Чернышев. - Нет, не слышал. Хорошо, сейчас позвоню.
- Только переключите меня на общую связь, я непосредственно поприсутствовать хочу.
- Хорошо.
Чернышев дотянулся до стола и взял пульт управления связью. Не испачканным рыбой мизинцем, он надавил несколько кнопок и в кабинете Голодева вспыхнул экран, Тонкой чертой он был разделен надвое, на одной половине сидел Чернышев, на другой возлежал фон Штофф. Оба с интересом уставились на семейную баталию. Увидев, что на связи господа, Ольга Васильна перестала размахивать табуретом и даже улыбнулась, ловко сдув со лба выбившуюся прядь.
- Мое почтение, - сказал Чернышев, а фон Штофф предпочел не вмешиваться. - Как здоровье, Ольга Васильевна?
- Благодарствую, не плохо, - она свирепо посмотрела на фон Штоффа, - а как Ваше?
- Спасибо, хорошо. Сегодня устраиваем небольшое общество, - сказал Чернышев, - приходите часам к семи, с дочерью Вашей очаровательной, весьма рады будем.
- Придем. - Смягчилась Ольга Васильна.
Ее внимание не на долго ослабло, и истерзанный Голодев получил возможность вырваться из кабинета. Дав по пути тычка разносчику дурных вестей Степану, он помчался одеваться, придумывая, какой предлог найти, чтобы покинуть любимый дом до восьми часов. И решил сходить к де Ариньяку, надо же было все-таки уладить неприятность с кораблем...
На улице по-прежнему шел снег, но это было уже мелочью по сравнению с остальными неприятностями. Подняв воротник шубы, Голодев решил пройтись пешком, надеясь, что от свежего воздуха в голове прояснится.
Пройдя через заснеженный сад, Сергей вышел на набережную небольшой реки с романтичным названием "Раздумье", река была замерзшей, по льду, переваливаясь с ноги на ногу, ходили сонные, толстые птицы.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Четыре года падал снег'


1 2