Костиков остался один. Почему он так разозлился? Из-за того, что она вчера не захотела заниматься с ним любовью? Или здесь что-то еще. Ну, не из-за Ирэн же, в самом деле? Ведь это глупо!
– Глупо, Горяшка, – словно подслушав его мысли сказала невесть откуда взявшаяся Бабуся, – с чужими бабенками целоваться, когда дома своя есть.
Игорь чуть не подскочил. Выходит Бабуся все видела. И не спала она вовсе, а за ним подглядывала.
– Не лезьте хоть вы в наши дела, – грубо сказал он, – сами разберемся.
Бабуся промолчала, что с ей бывало крайне редко и пошла на кухню. Игорь закрылся в кабинете.
Ирина вернулась на следующий день. Радостная и оживленная она разговаривала с Бабусей на кухне, делилась новостями, передавала приветы от своих домашних. Игорь слышал ее голос, но специально не выходил из комнаты, все ждал, что она сама появится. Ирина заглянула и позвала его обедать.
– Не хочу, – бросил он и мстительно добавил, – ты без меня, видно, не очень сильно скучала.
Ирина вспыхнула. Она не ожидала ни таких слов, ни такого приема. А в него словно бес вселился. Он говорил и говорил обидные слова.
– Хватит, – Ирина не могла больше сдерживаться, – перестань.
Она выбежала из комнаты и закрылась в ванной. А Игорь ходил по кабинету, курил трубку и не собирался идти успокаивать Ирину. Себя он тоже считал обиженным. Неизвестно, чем бы это все закончилось, не вмешайся Бабуся. Она пристыдила Игоря, прикрикнула даже на него. Они помирились. Но все равно какая-то трещинка осталась. И он, и она понимали, что их совместная жизнь из-за этой трещинки уже не будет прежней.
Теперь они приглядывались друг к другу, как будто снова открывали для себя неизвестного человека.
Ссоры случались почти каждый день. Мелочи, пустяки. Но все это накапливалось и рано или поздно должно было прорваться. Бабуся тоже вела себя странно. Сначала она очень активно вмешивалась в их ссоры, старалась, чтобы они обязательно помирились. Но в последнее время стала где-то пропадать. Уходила рано, а домой возвращалась поздно.
Даже Ирина заинтересовалась и спросила как-то:
– Где вы все время пропадаете, баба Дуся?
– А в Доме, откликнулась старушка.
– В Доме? – удивилась Ирина, – и что же это за Дом такой.
– Дом, – пояснила Бабуся, – это организация такая. В ней только старички. Если люди одинокие и заботиться о них некому, то они могут в этот Дом прийти, и там о них начинают заботиться.
– Но вы же не одна живете, – не выдержал и вмешался Игорь, – о вас-то есть кому позаботиться.
– Не в том дело, Горяшка, – откликнулась Бабуся, – там самые разные собираются. Кто один живет, это понятно, а есть и такие, кто детей и внуков имеет, а все равно приходит. Старикам тоже между собой пообщаться охота. Там в доме один такой есть, как начнет рассказывать, так остальные все дела свои бросают, чтобы его послушать.
– Все дела? – улыбнулась Ирина.
– А то! – Бабуся была серьезной, – мужчины старого возраста, которые в шахматы играют или кроссворды разгадывают подходят, женщины, что вяжут или вышивают чего. Прямо о делах своих забываешь, только бы сидел и слушал.
– Вы каждый день туда ходите? – спросил Игорь.
– Почитай, каждый. А что? Дома я только с телевизером общаться могу, так ведь он сам по себе говорит, ящик неразумный, а там живые люди. А людей всегда интересно послушать бывает.
– Понятно.
Больше ни о чем спрашивать Бабусю не стали. А она продолжала пропадать в своем таинственном Доме. По утрам их с Ириной все так же будил знакомый стук кастрюлек и сковородок, но потом становилось тихо до самого вечера, когда Бабуся возвращалась в родные пенаты.
И сегодня было точно также. Бабуся навострилась туда рано утром. Ирина встала позже, приготовила завтрак и убежала в библиотеку. Но вернуться должна была пораньше, так как летом читателей было не особенно много и заведующая отпускала сотрудников пораньше.
Игорь к ее возвращению уже успел прогуляться. Но не рассчитал коварства последних летних дней и основательно замерз. Чихая, зашел в квартиру.
Пожаловался Ирине на надвигающуюся простуду, намекнул, что готов полечиться. Ирина засуетилась. Достала мед, масло, кинулась греть молоко. Но Игорь с утра пребывал в хорошем настроении, легкая простуда была ему ни по чем.
– Знаешь, котенок, – сказал он, привлекая к себе Ирину, – какое средство врачи считают лучшим против насморка?
– И какое же? – Ирина не сопротивлялась его объятиям.
– Конечно же, занятия любовью, – ответил Игорь, прижимая ее к себе, – немного секса и все как рукой снимет.
– Перестань, Игорек, – отстранилась Ирина, – тебе нужно выпить лекарство.
– Мне не нужно лекарство, – он не собирался ее отпускать, – мне сейчас нужна только ты.
– Я же говорю «нет», сейчас не самое подходящее время. Выпей горячего молока.
Игорь отпустил Ирину. Посмотрел на масленку с желтым куском масла, на баночку прозрачного янтарного седа, на кастрюльку с горячим молоком:
– Знаешь, – сказал он, присаживаясь на стул, – чем жена отличается от любовницы?
– И чем же? – Ирина повернулась от плиты.
– Тем, что любовница всегда согласна на интимные отношения и соглашается на них с радостью, а жена считает их не слишком нужной обязанностью и соглашается только после долгих уговоров. Ты ведешь себя совсем как жена. Ты готова напоить меня горячим молоком и укутать большим пледом. А если мне нужно не это?
– Тогда тебе самое время завести любовницу, – проговорила Ирина дрогнувшим голосом. – Конечно, гораздо лучше встречаться с девицей, которая только и готова что раздвигать ноги, а все остальное ее просто не заботит.
– Когда-то ты тоже была на это готова, – ляпнул Игорь и тут же прикусил язык.
– Я не знала, что ты так ко мне относишься, – сказала Ирина, – выходит именно это имеет для тебя значение?
Игорь молчал. Ирина тоже молчала. Он боялся, что она будет плакать, но Ирина не плакала. Она вышла из кухни и тихо закрыла за собой дверь. Игорь постоял немного у окна и вышел в коридор. Ирина подкрасила губы, взглянула на себя в зеркало и убрала помаду в сумочку.
– Ты куда? – тупо спросил он.
– На работу, – ответила она.
– Тебя же отпустили! – взорвался он, – и ты вернулась домой.
– Хотела навестить подругу, – сказала Ирина.
– Тебя постоянно нет дома! – Игорь уже не мог остановиться, – то тебе нужно навестить родителей, то подругу, то друга, то одноклассников, то черта с рогами. А на меня у тебя совсем не остается времени. Но я ведь тоже живой человек.
– А я? – спросила Ирина, – я, по-твоему, кто? Почему я должна безвылазно сидеть дома и думать только о тебе?
– Можешь не думать! – он рванул дверь и выскочил из квартиры.
Теперь он шел по улицам, бесцельно смотрел по сторонам и пинал пустую банку. Глупо! Все эти ссоры не стоят и выеденного яйца. Но что нужно сделать, чтобы их не было, чтобы все было по-прежнему. Ответа на этот вопрос у Игоря не было.

ГЛАВА 2

Раздумывая таким образом, Игорь не заметил, как вышел к набережной. Резкие порывы ветра заставляли его ежиться и плотнее запахнуть куртку. Свинцово-серые волны в короне из белой пены с силой накатывали на берег. Даже сюда долетали брызги. Река тоже была не в настроении. В такую погоду не хотелось и думать о купании.
Но вдали Игорь заметил какого-то сумасшедшего яхтсмена, которого, похоже, не смущало не слишком подходящее время для подобных прогулок на яхте. Под порывами ветра мачта так сильно кренилась, что иногда парус касался воды, но все равно всякий раз победно вздымался вверх. Игорь заинтересовался. Кто бы не был этот сумасшедший, но яхтой он управлял отлично. Около часа Игорь наблюдал за его маневрами, пока не замерз окончательно. Решил, что самое время возвращаться домой. По дороге купил букет цветов. Сегодня нужно поговорить с Ириной, разобраться во всем и помириться. С этими мыслями поднялся в квартиру.
Было тихо. Неужели Ирина еще не вернулась. Ладно, устроит ей сюрприз. Никаких упреков, никаких обвинений. Только разговор, а потом примирение.
Прошел в комнату, чтобы поставить цветы в вазу. Из кухни выглянула Бабуся:
– Вот и внучок вернулся, – нарочито бодрым тоном проговорила она, – сейчас я чего-нибудь на стол соображу.
– Хорошо, – Игорь потер руки, – а то я так проголодался.
Игорь ел наваристый борщ, а старушка сидела напротив него подперев маленьким кулачком морщинистую щеку.
– А вы что же? – поинтересовался он, – поели бы за компанию.
– А я уже перекусила, Горяшка, – ответила Бабуся, стягивая потуже концы платка, – старому человеку много ли надо?
– Ну, не такая уж вы и старая, – сказал Игорь, отодвигая пустую тарелку, – вы у нас еще ого-го!
– Где уж мне, – ответила Бабуся, – может тебе добавки плеснуть.
– Спасибо, но хватит.
– Тогда второе, – и Бабуся уже тащила с плиты сковороду с макаронами и котлетами.
– Мне только лопнуть осталось, – сказал Игорь, – кормите как на убой.
– Ешь, – отмахнулась старушка, – тебе на пользу видно не идет, вон какой худющий.
Игорь не стал пререкаться и принялся за второе. Потом они пили с Бабусей чай с печеньем и рассуждали. Рассуждала больше Бабуся, а Игорь ее слушал. Начала она как всегда издалека, вспомнила и о своих родителях и о братьях-сестрах, которые «раньше без всякого электричества и химии жили, и хорошо жили. И хлеб родился, и всякий фрукт-овощ на земле произрастал. И животных вокруг было полным-полно. А теперь всю землю поотравили и загадили. И люди все попереродились, стали доходягами, квелыми да больными».
– Ты посмотри, – доказывала она Игорю, – раньше молодые отродясь не знали, что такое болеть, а теперь в какую больницу не зайди, то в очередях одна молодежь.
– Так уж и молодежь…
– А я тебе точно говорю, – Бабуся игнорировала иронический тон Игоря, – бабкам и дедкам положено болеть, их жизнь к концу подходит, вот всякие болячки и цепляются, а молодые почему? Им бы, вообще не знать про болезни разные.
– Сейчас экология плохая, – пробовал вразумить Бабусю Игорь.
– Правильно, кология. Вот раньше не было никакой кологии, так люди здоровей и были. А теперь, куда ни плюнь, везде кология, да химия, да радива эта всякая.
– Какая «радива»? – не понял Игорь, – от радио никаких проблем никогда не было.
– Как не было? А Чернобыль?
– Радиация, – наконец дошло до Костикова.
– А я тебе про что толкую? Радивация. От нее, проклятущей, и все болезни.
Игорь понял, что ему не переубедить упрямую старуху, а уж лучше с ней согласиться.
– Точно, – сказал он, – так и есть, Евдокия Тимофеевна. Но вы у нас еще крепкая. Вообще, старые люди нередко крепче молодых выглядят.
– А то. Стариков иных и палкой не перешибешь, а молодого соплей запросто. Вот я сейчас в Доме обретаюсь, так там еще такие крепкие старички-боровички встречаются, только держись.
Игорь обрадовался перемене разговора и стал расспрашивать Бабусю о Доме.
– Как вы туда попали, Евдокия Тимофеевна? – удивлялся он, – ведь это же самая настоящая секта.
– А вот и не секта. Ты, внучек, зазря не клевещи. Это Дом. Организация такая есть, которая очень о старичках печется.
– И что за организация? Неужели такая замечательная? И все в ней отлично?
– Не поняла я пока, Горяшка, – вздохнула Бабуся, – вроде все у них правильно, и люди хорошие собрались, но что-то все-таки не так. А чего не так и сама не знаю.
– А вы расскажите, – посоветовал Костиков, – подумаем вместе.
В благотворительной организации «Дом для всех» Бабуся оказалась случайно. Ходила себе однажды по рынку, да что-то устала. Жара была не сусветная, и она здорово притомилась с тяжелой сумкой. Села себе в тенечек на бордюрчик под деревце, мороженое в стаканчике съела, да так и сидела отдыхала, пока рядом с ней женщина одна не остановилась. Поздоровалась так вежливо и рядом присела. Бабуся ничего ей на это говорить не стала, мало ли, устал человек, тоже захотелось в тенечке отдохнуть. Но женщина завела странный разговор.
– Сидишь, горемычная? – спросила она жалостливо.
– Сижу, – осторожно ответила Бабуся, не совсем понимая, почему она «горемычная».
– Вот и я с тобой посижу, набегалась за день, ноги гудут.
Это Бабуся понимала хорошо. Вот и ладно, пусть отдохнет.
– Как зовут тебя? – осторожно спросила у женщины.
– Меня-то Марья кличут. А по батюшке Петровна. А тебя как?
– Дуся я, Евдокия Тимофеевна.
– Вот хорошо! И имя у тебя ладное, красивое, старинное. Евдокия. А живешь-то ты как? Небось, худо?
– Почему худо? – удивилась Бабуся, – не хуже других.
– То-то и оно, что всем нам кажется сначала, что не хуже. Но это потому, что мы хорошей жизни еще не видели.
Бабуся не знала, что ей на это ответить, а женщина словоохотливо продолжала:
– То ли дело у нас в Доме. Там все живут отлично.
– В доме престарелых? – переспросила Бабуся.
– Каких престарелых, – засмеялась Марья, – не такие уж там и престарелые.
– Так вы секта что ли? – опять переспросила бабка.
– Никакая мы не секта, Бог с тобой, – открестилась женщина, – есть такая организация благотворительная, она о стариках заботится.
– И хорошо заботится?
– Никто еще не жаловался, – с гордостью сказала Марья, – а ты чем сомневаться так, да напраслину на нас возводить, приходи да посмотри на все своими глазами, а там уж и будешь судить.
Бабуся клюнула. Ей всегда было интересно что-то новенькое.
И на следующий же день она направилась в находящийся на улице Гоголя «Дом для всех». Когда-то это было заброшенное старое здание подлежащее сносу. Но его подновили, отремонтировали и придали соответствующий вид. «Дом для всех» очень выгодно отличался в лучшую сторону ото всех соседних домов. Прибавить к этому ажурную ограду и небольшой ухоженный садик и портрет благотворительной организации заботящейся о старых людях будет готов.
Бабусе понравился и внешний вид Дома и садик. Она неторопливо шла по дорожке к дверям. Навстречу ей попадались довольные пенсионеры, но также было много молодых людей. Бабуся только взялась за массивную дверную ручку, как откуда ни возьмись молодой парень с пышным хвостом на затылке распахнул перед ней дверь.
– Позвольте вам помочь, – вежливо произнес он.
– Ты что же, сынок, тоже здесь обретаешься? – спросила Бабуся.
– Да, – кивнул парень, – а вы, наверное, в первый раз?
Бабуся кивнула, и парень предложил ей все показать и довести куда нужно. Миша Гвоздиков, так звали парня, давал Бабусе пояснения. В Дом могут приходить все желающие, разумеется, пожилые люди. Здесь они могут общаться между собой, посещать что-то вроде клуба по интересам, обедать, отдыхать. Здесь проводятся вечера отдыха, ставятся самодеятельные спектакли, приглашают артистов. В общем, жизнь вполне налажена. Некоторые даже не хотят жить дома и переселяются сюда. Так поступают, в основном, одинокие, кому трудно самому о себе заботиться.
– А здесь кто же заботится? – не выдержала и поинтересовалась Бабуся.
– А мы и заботимся, – ответил Миша.
– Кто это вы? – не унималась бабка.
– Мы студенты, и есть еще специальный обслуживающий персонал. Повара там, уборщицы, медсестры.
– А с чего это вы так о старичках беспокоитесь? Или вам они за это платят? – хитро сощурилась Бабуся.
– Зачем они? Нам здесь официально платят. Мы и в ведомости расписываемся.
– И много платят? – удивилась Бабуся.
– Много – не много. Нормально. На карманные расходы всегда есть, и работа не слишком тяжелая.
Это уже становилось интересным. Хорошо оборудованное здание, хорошая еда, хороший уход, помощь студентов, которым за это еще и деньги платили. Для старичков просто рай какой-то устроили.
– И что же за все это со стариков деньги не берут? – не верила она.
– Представьте, не берут, – ответил Миша, – организация-то благотворительная.
Не верилось и вовсе. А Миша увидел проходящую мимо русоволосую девушку и помахал ей рукой.
– Это наш менеджер Лена, – сказал он, – она вам все что угодно объяснит получше меня. Вы только у нее спрашивайте.
На этом Миша покинул Бабусю и стал подниматься по лестнице. Бабуся осталась дожидаться менеджера Лену. Та подошла к незнакомой старушке, вежливо поздоровалась и повела за собой. Они зашли в чистенький маленький кабинет с кремовыми занавесками и цветущей геранью на окнах.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Бабуся -. Дело Малышева'


1 2 3