Вообще-то он танцевал тоже очень хорошо – Дрюня вообще от природы очень талантливый, можно сказать, самородок. Ему бы еще голову трезвую…
Вдвоем они изобразили целое зрелище, так, что даже все остальные расступились и смотрели на них с интересом и даже завистью. Но свидетельница только посмеивалась, глядя, как Дрюня извивается перед ней.
Танец кончился. Дрюня схватил свидетельницу за руку, украшенную браслетами, и жадно припал к ней губами.
Та очень быстро отдернула руку.
– А теперь давайте выпьем! – громогласно произнес Дрюня. – За прекрасную девушку! И за… – он многозначительно покосился на худенького свидетеля.
Свидетельница удивленно подняла брови.
– Я к тому, что есть обычай такой: свидетель и свидетельница должны впоследствии тоже стать мужем и женой! – пояснил Дрюня.
Ответом ему послужил дружный хохот. Дрюня недоуменно огляделся. Смеялись многие, некоторые даже заливались, а свидетельница вообще повалилась на стул, заходясь в какой-то истерике. Мне даже стало не по себе.
– Чего вы, а? – растерянно крутя головой и переводя взгляды со свидетеля на свидетельницу, проговорил Дрюня. – Чего я такого сказал-то?
– Да ничего, сынок, так они, – ответила сестра матери невесты и повернулась к остальным. – Хватит реготать! Совсем мальчонку в краску ввели! Пойдем лучше со мной, выпьешь, покушаешь, – она обняла разобиженного тридцатичетырехлетнего «мальчонку» за плечи и увела с собой.
Мы вернулись на свои места.
– Простите, а как вас зовут? – решилась спросить я свидетельницу.
– Хельга, – ответила та низким, хрипловатым голосом.
– Очень приятно, – немного удивленная, ответила я. – А я Ольга. У вас редкое имя.
– Да, – сказала та. – Вообще-то я тоже Ольга, но мне нравится, когда меня называют так.
Мы немного поболтали, потом к нам снова прилез неугомонный Дрюня Мурашов и все испортил. Он нахально лез к свидетельнице, греб ее руками и гладил бедро. В конце концов получил короткий тумак под ребро, но не успокоился.
Он запарил просто меня за весь вечер! Постоянно стреляя у всех подряд сигареты, бегал по всему залу за свидетельницей, не знающей, куда от него скрыться, потом возвращался ко мне, плюхался на стул и начинал шептать, как он хочет эту девушку. При этом Дрюня не забывал гладить мое колено.
Я уже готова была визжать от отчаяния, так мне все это надоело.
– Лелька… – шептал Дрюня. – Ты видела, а? У них ничего нет! Помнишь, как они все расхохотались, когда я намекнул на их отношения? Значит, ей на него настолько плевать, что все об этом знают! Конечно, чего ей с таким хлюпиком делать! – пренебрежительно помотал головой Дрюня и стряхнул пепел мне в вырез блузки.
Я дернулась.
– Знаешь, что… – начиная злиться, ответила я. – По-моему, ей и на тебя настолько плевать, что это всем видно! Ты только время напрасно теряешь, Дрюнечка! И вообще… Скоро Елена приедет, вот лучше о чем подумай!
– Она будет моей! – восторженно прошептал Дрюня. – Точно тебе говорю! Передо мной устоять невозможно.
– Ох, – махнула я рукой и отвернулась к бокальчику с мартини. Он меня интересовал в этот момент куда больше, чем Мурашов.
Вскоре ко мне подсела высокая женщина в длинном платье со шлейфом, с капризным выражением лица. Она была явно чем-то недовольна.
Плеснув себе из бутылки граммов двести водки в огромный бокал, она одним махом выпила ее и, вытерев губы салфеткой, положила руки на подбородок, углубившись в какие-то явно неприятные мысли. Не закусила, не запила ничем, даже не поморщилась – как стакан воды выпила.
«Вот это да!» – подумала я с ужасом и с невольным восхищением. Я так точно не смогу выпить. И мало кто из моих знакомых сможет. Разве что Дрюня.
Женщина задумчиво вертела в руках вилку, когда к столу подошел один из двух парней, которые первыми пытались утихомирить белобрысого – не худенький свидетель, а второй парень, повыше и шире в плечах.
Он что-то сказал женщине, положив ей руку на плечо.
– Отстань от меня! – рявкнула она, подскакивая на стуле.
Парень вздрогнул и отдернул руку.
Женщина резко схватила бутылку с водкой. Я зажмурилась от страха, потому что в первый момент подумала, что она сейчас запустит этой бутылкой в парня – такое у нее было злое лицо.
Но женщина всего-навсего снова наполнила бокал и быстро опустошила его.
Парень скривился, как от невыносимой зубной боли и отошел от стола. Я бы на его месте сделала то же самое.
– Простите… – решилась я спросить, когда прошло немного времени. – Он вас обидел чем-то?
– Чего? – грубо переспросила она, уставившись на меня.
Я не отважилась еще раз задать вопрос.
Женщина посидела еще немного, словно собираясь с мыслями, потом резко ударила кулаком по спинке стула.
– Козел! – прошипела она и, встав, быстро пошла к выходу, подметая пол шлейфом длинного платья.
Я только пожала плечами и облегченно вздохнула.
В конце вечера Вероника подбежала и сунула мне какой-то листочек.
– Это мой телефон, – пояснила она. – Вернее, наш. Никита так много работает, что его почти совсем не бывает дома, и мне очень скучно. Поэтому ты обязательно мне звони, хорошо?
– Конечно, – пообещала я и, испытывая легкую неловкость, посчитала себя обязанной дать свой номер. Вероника схватила его и упорхнула к своему Никите.
Дрюня куда-то потерялся. Я даже забеспокоилась, а потом махнула рукой: плевать мне, в конце концов! Чего это о нем заботиться, не дите малое!
Правда, это по возрасту, а вот по поступкам Дрюня был действительно ребенком. Правда, Полина говорит, что и я тоже, но это так, ерунда…
Я стала собираться домой, когда некоторые уже начали расходиться. Мне удалось стянуть со стола бутылочку мартини «Бьянко», которое мне так понравилось, и настроение мое было отличным настолько, что я совершенно перестала думать о Дрюне.
Нас развезли на машинах. Перед тем, как садиться в нее, я еще покрутила головой, высматривая Дрюню, но так и не увидела. Ну и черт с ним!
Машина благополучно доставила меня домой, я поднялась к себе и с удовольствием откупорила бутылку. Отпивая маленькими глотками, я начинала понимать, что и от Дрюни Мурашова иногда может быть польза…
Потом я, счастливая, легла спать.
Дрюня, как выяснилось впоследствии, провел время замечательно. Рыжую свидетельницу он так и не очаровал, хотя намеревался провести ночь у нее дома. Вместо этого Дрюня ночевал у сестры матери невесты. Муж ее вырубился в соседней комнате, но был в таком непотребном состоянии, что даже не заметил присутствия Дрюни в своей квартире.
Мурашов рассказывал мне об этом на следующий день, краснея и смущаясь, и каждую минуту требуя обещания никому никогда не говорить о его позоре.
– Да не рассказывай, если не хочешь! – не выдержала я. – Мне это совсем ни к чему!
Но у Дрюни явно чесался язык, потому что пересказывал он мне все довольно подробно. Потом Дрюня умолк, задумавшись о своем, после чего, видимо, что-то вспомнив, досадливо сплюнул. Взгляд его стал совсем расстроенным.
Чтобы утешить его, я достала припрятанную бутылочку мартини, и Дрюня переключился на другую тему: как он влюблен в свидетельницу Хельгу.
Об этом было не намного приятнее слушать, но все же лучше, чем о толстой сестре матери невесты, к тому же, я почти и не слушала, поглощенная мартини.
– Леля, ты должна мне помочь! – заключил Дрюня. – Как друг и как психолог.
– Господи, да чем помочь-то? – развела я руками.
– Завоевать ее сердце!
– Дрюня, Дрюня, – подивилась я. – Ты же всегда сам был мастером завоевывать сердца. Что же это с тобой? Стареешь, что ли?
Дрюня от моих слов подскочил на стуле, как ужаленный, и с негодованием принялся размахивать руками и бить себя в грудь:
– Кто стареет? Я старею? Да ты посмотри на меня, какой я огурчик! Я тебе доказать могу! Хочешь, прямо сейчас докажу?
– Не надо, – испугалась я, потому что у Дрюни был очень уж решительный вид.
Дрюня внезапно остановился и резко сел на место. Он налил себе мартини, выпил залпом, как водку (у меня сердце сжалось при виде такого святотатства!), и грустно сказал:
– Значит, ты мне не друг…
– Дрюня, Дрюня, ну ты еще начни эти пошлые пьяные базары типа «ты меня не уважаешь», – поморщилась я.
Дрюня умоляюще поднял на меня глаза. Я вздохнула.
Дрюня еще долго сидел у меня, ноя, канюча и поглощая мартини. В конце концов я сдалась и обещала помочь.
Дрюня просиял, вскочил, расцеловал меня в обе щеки и умчался, сказав, что придет завтра.
Как этот ненормальный собирался осуществлять свой план, как я должна была ему помочь – я не представляла. Назавтра я благополучно уехала к Полине, потом забирала детей у бабушки, занималась ими всю неделю, так что с Мурашовым не встречалась. А вот через неделю случилось нечто такое, что оказалось гораздо важнее Дрюниной любви.
Ровно через неделю после свадьбы мне позвонила девушка.
– Алло! – сонным голосом проговорила я – звонок застал меня в самую рань, часов где-то около одиннадцати.
– Ольга, это ты? – голосок на том конце провода дрожал. – Привет, это Вероника. Ну, Караваева, вернее, Суханова…
– Привет, – немного удивленно произнесла я. – Что у тебя случилось?
– У меня… О-о-ой! – и Вероника ответила мне бурным рыданием.
– Ника, Ника, – вспомнив, что именно так звали девушку все в университете, закричала я, – успокойся только! Что случилось, ты можешь сказать?
– Оля, – глотая слезы и заикаясь, стала объяснять Вероника, – у меня такое горе, такое горе! Вадика убили, Никиту арестовали… Мама ничего не понимает, Хельга уехала… Я тут совсем одна, с ума схожу. Мне бы так хотелось, чтобы ты приехала…
– Я все поняла, – ответила я, хотя ничего толком не поняла. – Тебе нужна моя помощь?
– Да, Оленька, приезжай, пожалуйста, поскорее! Я заплачу тебе за такси.
– Ох, да не в этом дело, просто у меня дети, и мне не на кого их оставить…
– Ну оставь маме, я ей заплачу! – кричала Вероника. – Оля, мне так плохо!
– Хорошо, милая, я что-нибудь придумаю, – успокоила я ее. – Диктуй адрес!
Я наскоро записала адрес Караваевых, радуясь, что они живут в центре.
Повесив трубку, я стала ломать голову, куда девать детей. В том, что Веронике необходимо помочь, я не сомневалась. Не бросать же человека в таком состоянии, когда она молит о помощи! Только вот что же делать с Артуром и Лизой? Полина на работе в своем спорткомплексе, к бабушке обращаться неудобно – они и так у нее неделю гостили, – мама вся опоена новым романом, и ей не до того…
Пока я размышляла, раздался звонок в дверь. Я побежала открывать. На пороге стоял Дрюня Мурашов.
– Леля, – взгляд Дрюни выражал тоску и надежду на помощь и сочувствие. – Где ты пропадаешь? Ты же обещала мне помочь!
– Извини, Дрюня, мне сейчас совсем не до этого, – быстро ответила я ему. – Мне срочно нужно ехать к Веронике, у нее какие-то проблемы…
– К Веронике? – Дрюня резко оживился. – Так я с тобой!
– Нет, что ты, об этом не может быть и речи! – запротестовала я. – У нее большое горе, и уж точно она не станет сейчас заниматься сводничеством! А мне некогда, мне еще нужно придумать, на кого детей оставить…
И тут я посмотрела на Дрюню повнимательней, и решительно тряхнула головой:
– Вот что, Дрюня, – серьезно начала я. – Если уж ты хочешь, чтобы я помогла тебе – помоги мне. Я еду к Веронике, замолвлю за тебя словечко, а ты сидишь с Артуром и Лизой. Лады?
– Лады! – ради любви Дрюня был готов на все.
– Вот и отличненько! – обрадовалась я. – Проходи, садись, а я буду собираться.
Дрюня прошел в комнату к детям, и через минуту оттуда раздался радостный визг – дети Дрюню обожали, да и он их тоже. Я не беспокоилась, оставляя их на него – в чем-в чем, а в этом на Дрюню можно было положиться.
Быстро умывшись и одевшись, я вошла в комнату и предупредила:
– Так, я уезжаю. Обед в холодильнике, Дрюня, все разогреешь, детей накормишь, сам тоже поешь. Все, пока!
– Все понял, – откликнулся Дрюня, стоящий на четвереньках и держащий на плечах Лизу. Артур в это время восторженно колотил Дрюню по голове резиновым мячиком и смотрел на него влюбленными глазами.
– Артур, осторожнее! – прикрикнула я. – У дяди Дрюни и так это слабое место!
Выйдя на улицу, я заторопилась. Нужно действительно поймать машину – Вероника же просила побыстрее.
Серая «семерка» домчала меня до дома Караваевых за десять минут.
Вероника и Никита жили в новом элитном девятиэтажном доме на одной из центральных улиц. Полина говорила, что здесь живут очень крутые люди. Надо же, а я даже не спросила, чем занимается Никита! Может быть, он бандит, поэтому его и арестовали? Боже мой! Как я сочувствую Веронике – так вляпаться!
Поднимаясь на лифте, я не переставала качать головой, жалея свою приятельницу.
Вероника жила на шестом этаже. Она открыла дверь сразу же после звонка. Глаза ее были красными от слез, под ними залегли синяки.
Одета девушка была в короткий голубой халатик, открывающий ее хорошенькие, крепенькие ножки.
– Ох, Оленька, – она кинулась мне на шею, – проходи скорее! Я тут вся измаялась просто!
Я прошла в коридор и разулась. Да, таких квартир мне еще видеть не приходилось…
Коридор был очень большим – не такой закуток, как у меня, где и развернуться-то негде, а вдвоем находиться просто невозможно.
Далее коридор переходил в огромный квадратный холл – никакую не комнату, как объяснила мне Вероника, а именно холл.
Направо была кухня. Я заглянула в нее по дороге и поразилась ее размерам. Да в ней же в футбол играть можно, на велосипеде кататься!
Мой Артур тоже пробовал кататься дома на велосипеде, но постоянно сбивал все углы, царапал мебель, налетал на все, что можно, и ловил синяки и шишки. Однажды, когда Кирилл еще жил с нами, он налетел на него, проехав колесом прямо по Кирилловой ноге. Мой муж взвыл, схватившись за больное место, я обмерла, а потом, когда Кирилл немного пришел в себя, то незамедлительно собрал чемоданы и в очередной раз отбыл из моей квартиры. Словом, катания эти доставляли Артуру и нам больше мучений, чем удовольствия. Я сначала ругалась, а потом махнула рукой.
Вероника провела меня в зал, который по площади равнялся как раз моим обеим комнатам плюс кухня с ванной и туалетом вместе взятыми.
– Садись, Оленька, – кивнула она мне на мягкий широченный диван.
Я села, Вероника устроилась рядом, поджав под себя ноги. Она взяла со столика пачку сигарет «Мальборо» и нервно закурила.
– Ты куришь? – удивилась я. – Никогда бы не подумала…
– Я – когда волнуюсь, – объяснила Вероника.
– Так расскажи мне, что же произошло? Я ничего не поняла по телефону…
– Ой, Оля… Понимаешь, Вадика нашли убитым! В Никитиной квартире!
– Как – в Никитиной? – не поняла я. – А это чья же квартира?
– Ну, вообще-то это он купил. И здесь мы с ним живем… Жили… Живем… Одним словом, он оформил ее на меня. А еще у него есть другая квартира, он в ней до свадьбы жил. Так вот там и нашли Вадика!
– Погоди, – я все еще ничего не понимала. – А кто такой Вадик?
– Вадик – это тот парень светловолосый, из-за которого драка началась, помнишь? Это Никитин друг.
– А когда это случилось?
– Сегодня ночью! К нам пришли прямо домой и Никиту арестовали!
– Вероника… – спросила я осторожно. – А чем вообще занимается твой Никита?
– Он? Он в банке работает, а что?
– Ничего, просто у него наверняка много денег, раз он может позволить себе все это, – я обвела глазами комнату и обстановку.
– Да, конечно… – немного удивленно ответила Ника. – А что?
– Ну, а раз так, значит, он может откупиться? Почему его так легко забрали? По идее он через час мог быть на свободе!
– Не все так просто, Оленька, – покачала головой Вероника. – Понимаешь, у него – у Вадика то есть – в руке нашли Никитин зажим для галстука. Очень дорогой, Никита его в Германии покупал. Вот… И на время Вадиковой смерти у Никиты нет алиби. К тому же нашлись свидетели, которые вспомнили, что у Вадика был конфликт с Никитой на свадьбе… Сволочи, сволочи! – Ника вдруг отчаянно замолотила руками по спинке дивана. – Так все перевернуть! Ведь они не ругались, Никита вообще очень спокойный, это Вадик шебутной и психованный! А Никита с ним и не конфликтовал вовсе, он же наоборот его успокоил и домой отправил, ты же помнишь, Оленька? – она умоляюще заглядывала мне в глаза.
– Конечно, помню, Ник. Хочешь, я пойду в милицию и расскажу, как все было на самом деле? Я же тоже свидетель!
– Ага, а зажим для галстука ты куда денешь? – спросила Вероника. – И то обстоятельство, что Вадика убили в Никитиной квартире?
– Ну, не знаю, – со вздохом пожала я плечами. – Я хотела как лучше…
– Господи! – Вероника вдруг хлопнулась лицом в мягкий диванный валик и зарыдала.
Я подсела к ней поближе, обняла и постаралась утешить. Ника заходилась в слезах. Я гладила ее волосы и мучительно размышляла, что же делать дальше…
– Ника, – тихонько сказала я, когда рыдания немного стихли.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Умереть и не встать'
1 2 3
Вдвоем они изобразили целое зрелище, так, что даже все остальные расступились и смотрели на них с интересом и даже завистью. Но свидетельница только посмеивалась, глядя, как Дрюня извивается перед ней.
Танец кончился. Дрюня схватил свидетельницу за руку, украшенную браслетами, и жадно припал к ней губами.
Та очень быстро отдернула руку.
– А теперь давайте выпьем! – громогласно произнес Дрюня. – За прекрасную девушку! И за… – он многозначительно покосился на худенького свидетеля.
Свидетельница удивленно подняла брови.
– Я к тому, что есть обычай такой: свидетель и свидетельница должны впоследствии тоже стать мужем и женой! – пояснил Дрюня.
Ответом ему послужил дружный хохот. Дрюня недоуменно огляделся. Смеялись многие, некоторые даже заливались, а свидетельница вообще повалилась на стул, заходясь в какой-то истерике. Мне даже стало не по себе.
– Чего вы, а? – растерянно крутя головой и переводя взгляды со свидетеля на свидетельницу, проговорил Дрюня. – Чего я такого сказал-то?
– Да ничего, сынок, так они, – ответила сестра матери невесты и повернулась к остальным. – Хватит реготать! Совсем мальчонку в краску ввели! Пойдем лучше со мной, выпьешь, покушаешь, – она обняла разобиженного тридцатичетырехлетнего «мальчонку» за плечи и увела с собой.
Мы вернулись на свои места.
– Простите, а как вас зовут? – решилась спросить я свидетельницу.
– Хельга, – ответила та низким, хрипловатым голосом.
– Очень приятно, – немного удивленная, ответила я. – А я Ольга. У вас редкое имя.
– Да, – сказала та. – Вообще-то я тоже Ольга, но мне нравится, когда меня называют так.
Мы немного поболтали, потом к нам снова прилез неугомонный Дрюня Мурашов и все испортил. Он нахально лез к свидетельнице, греб ее руками и гладил бедро. В конце концов получил короткий тумак под ребро, но не успокоился.
Он запарил просто меня за весь вечер! Постоянно стреляя у всех подряд сигареты, бегал по всему залу за свидетельницей, не знающей, куда от него скрыться, потом возвращался ко мне, плюхался на стул и начинал шептать, как он хочет эту девушку. При этом Дрюня не забывал гладить мое колено.
Я уже готова была визжать от отчаяния, так мне все это надоело.
– Лелька… – шептал Дрюня. – Ты видела, а? У них ничего нет! Помнишь, как они все расхохотались, когда я намекнул на их отношения? Значит, ей на него настолько плевать, что все об этом знают! Конечно, чего ей с таким хлюпиком делать! – пренебрежительно помотал головой Дрюня и стряхнул пепел мне в вырез блузки.
Я дернулась.
– Знаешь, что… – начиная злиться, ответила я. – По-моему, ей и на тебя настолько плевать, что это всем видно! Ты только время напрасно теряешь, Дрюнечка! И вообще… Скоро Елена приедет, вот лучше о чем подумай!
– Она будет моей! – восторженно прошептал Дрюня. – Точно тебе говорю! Передо мной устоять невозможно.
– Ох, – махнула я рукой и отвернулась к бокальчику с мартини. Он меня интересовал в этот момент куда больше, чем Мурашов.
Вскоре ко мне подсела высокая женщина в длинном платье со шлейфом, с капризным выражением лица. Она была явно чем-то недовольна.
Плеснув себе из бутылки граммов двести водки в огромный бокал, она одним махом выпила ее и, вытерев губы салфеткой, положила руки на подбородок, углубившись в какие-то явно неприятные мысли. Не закусила, не запила ничем, даже не поморщилась – как стакан воды выпила.
«Вот это да!» – подумала я с ужасом и с невольным восхищением. Я так точно не смогу выпить. И мало кто из моих знакомых сможет. Разве что Дрюня.
Женщина задумчиво вертела в руках вилку, когда к столу подошел один из двух парней, которые первыми пытались утихомирить белобрысого – не худенький свидетель, а второй парень, повыше и шире в плечах.
Он что-то сказал женщине, положив ей руку на плечо.
– Отстань от меня! – рявкнула она, подскакивая на стуле.
Парень вздрогнул и отдернул руку.
Женщина резко схватила бутылку с водкой. Я зажмурилась от страха, потому что в первый момент подумала, что она сейчас запустит этой бутылкой в парня – такое у нее было злое лицо.
Но женщина всего-навсего снова наполнила бокал и быстро опустошила его.
Парень скривился, как от невыносимой зубной боли и отошел от стола. Я бы на его месте сделала то же самое.
– Простите… – решилась я спросить, когда прошло немного времени. – Он вас обидел чем-то?
– Чего? – грубо переспросила она, уставившись на меня.
Я не отважилась еще раз задать вопрос.
Женщина посидела еще немного, словно собираясь с мыслями, потом резко ударила кулаком по спинке стула.
– Козел! – прошипела она и, встав, быстро пошла к выходу, подметая пол шлейфом длинного платья.
Я только пожала плечами и облегченно вздохнула.
В конце вечера Вероника подбежала и сунула мне какой-то листочек.
– Это мой телефон, – пояснила она. – Вернее, наш. Никита так много работает, что его почти совсем не бывает дома, и мне очень скучно. Поэтому ты обязательно мне звони, хорошо?
– Конечно, – пообещала я и, испытывая легкую неловкость, посчитала себя обязанной дать свой номер. Вероника схватила его и упорхнула к своему Никите.
Дрюня куда-то потерялся. Я даже забеспокоилась, а потом махнула рукой: плевать мне, в конце концов! Чего это о нем заботиться, не дите малое!
Правда, это по возрасту, а вот по поступкам Дрюня был действительно ребенком. Правда, Полина говорит, что и я тоже, но это так, ерунда…
Я стала собираться домой, когда некоторые уже начали расходиться. Мне удалось стянуть со стола бутылочку мартини «Бьянко», которое мне так понравилось, и настроение мое было отличным настолько, что я совершенно перестала думать о Дрюне.
Нас развезли на машинах. Перед тем, как садиться в нее, я еще покрутила головой, высматривая Дрюню, но так и не увидела. Ну и черт с ним!
Машина благополучно доставила меня домой, я поднялась к себе и с удовольствием откупорила бутылку. Отпивая маленькими глотками, я начинала понимать, что и от Дрюни Мурашова иногда может быть польза…
Потом я, счастливая, легла спать.
Дрюня, как выяснилось впоследствии, провел время замечательно. Рыжую свидетельницу он так и не очаровал, хотя намеревался провести ночь у нее дома. Вместо этого Дрюня ночевал у сестры матери невесты. Муж ее вырубился в соседней комнате, но был в таком непотребном состоянии, что даже не заметил присутствия Дрюни в своей квартире.
Мурашов рассказывал мне об этом на следующий день, краснея и смущаясь, и каждую минуту требуя обещания никому никогда не говорить о его позоре.
– Да не рассказывай, если не хочешь! – не выдержала я. – Мне это совсем ни к чему!
Но у Дрюни явно чесался язык, потому что пересказывал он мне все довольно подробно. Потом Дрюня умолк, задумавшись о своем, после чего, видимо, что-то вспомнив, досадливо сплюнул. Взгляд его стал совсем расстроенным.
Чтобы утешить его, я достала припрятанную бутылочку мартини, и Дрюня переключился на другую тему: как он влюблен в свидетельницу Хельгу.
Об этом было не намного приятнее слушать, но все же лучше, чем о толстой сестре матери невесты, к тому же, я почти и не слушала, поглощенная мартини.
– Леля, ты должна мне помочь! – заключил Дрюня. – Как друг и как психолог.
– Господи, да чем помочь-то? – развела я руками.
– Завоевать ее сердце!
– Дрюня, Дрюня, – подивилась я. – Ты же всегда сам был мастером завоевывать сердца. Что же это с тобой? Стареешь, что ли?
Дрюня от моих слов подскочил на стуле, как ужаленный, и с негодованием принялся размахивать руками и бить себя в грудь:
– Кто стареет? Я старею? Да ты посмотри на меня, какой я огурчик! Я тебе доказать могу! Хочешь, прямо сейчас докажу?
– Не надо, – испугалась я, потому что у Дрюни был очень уж решительный вид.
Дрюня внезапно остановился и резко сел на место. Он налил себе мартини, выпил залпом, как водку (у меня сердце сжалось при виде такого святотатства!), и грустно сказал:
– Значит, ты мне не друг…
– Дрюня, Дрюня, ну ты еще начни эти пошлые пьяные базары типа «ты меня не уважаешь», – поморщилась я.
Дрюня умоляюще поднял на меня глаза. Я вздохнула.
Дрюня еще долго сидел у меня, ноя, канюча и поглощая мартини. В конце концов я сдалась и обещала помочь.
Дрюня просиял, вскочил, расцеловал меня в обе щеки и умчался, сказав, что придет завтра.
Как этот ненормальный собирался осуществлять свой план, как я должна была ему помочь – я не представляла. Назавтра я благополучно уехала к Полине, потом забирала детей у бабушки, занималась ими всю неделю, так что с Мурашовым не встречалась. А вот через неделю случилось нечто такое, что оказалось гораздо важнее Дрюниной любви.
Ровно через неделю после свадьбы мне позвонила девушка.
– Алло! – сонным голосом проговорила я – звонок застал меня в самую рань, часов где-то около одиннадцати.
– Ольга, это ты? – голосок на том конце провода дрожал. – Привет, это Вероника. Ну, Караваева, вернее, Суханова…
– Привет, – немного удивленно произнесла я. – Что у тебя случилось?
– У меня… О-о-ой! – и Вероника ответила мне бурным рыданием.
– Ника, Ника, – вспомнив, что именно так звали девушку все в университете, закричала я, – успокойся только! Что случилось, ты можешь сказать?
– Оля, – глотая слезы и заикаясь, стала объяснять Вероника, – у меня такое горе, такое горе! Вадика убили, Никиту арестовали… Мама ничего не понимает, Хельга уехала… Я тут совсем одна, с ума схожу. Мне бы так хотелось, чтобы ты приехала…
– Я все поняла, – ответила я, хотя ничего толком не поняла. – Тебе нужна моя помощь?
– Да, Оленька, приезжай, пожалуйста, поскорее! Я заплачу тебе за такси.
– Ох, да не в этом дело, просто у меня дети, и мне не на кого их оставить…
– Ну оставь маме, я ей заплачу! – кричала Вероника. – Оля, мне так плохо!
– Хорошо, милая, я что-нибудь придумаю, – успокоила я ее. – Диктуй адрес!
Я наскоро записала адрес Караваевых, радуясь, что они живут в центре.
Повесив трубку, я стала ломать голову, куда девать детей. В том, что Веронике необходимо помочь, я не сомневалась. Не бросать же человека в таком состоянии, когда она молит о помощи! Только вот что же делать с Артуром и Лизой? Полина на работе в своем спорткомплексе, к бабушке обращаться неудобно – они и так у нее неделю гостили, – мама вся опоена новым романом, и ей не до того…
Пока я размышляла, раздался звонок в дверь. Я побежала открывать. На пороге стоял Дрюня Мурашов.
– Леля, – взгляд Дрюни выражал тоску и надежду на помощь и сочувствие. – Где ты пропадаешь? Ты же обещала мне помочь!
– Извини, Дрюня, мне сейчас совсем не до этого, – быстро ответила я ему. – Мне срочно нужно ехать к Веронике, у нее какие-то проблемы…
– К Веронике? – Дрюня резко оживился. – Так я с тобой!
– Нет, что ты, об этом не может быть и речи! – запротестовала я. – У нее большое горе, и уж точно она не станет сейчас заниматься сводничеством! А мне некогда, мне еще нужно придумать, на кого детей оставить…
И тут я посмотрела на Дрюню повнимательней, и решительно тряхнула головой:
– Вот что, Дрюня, – серьезно начала я. – Если уж ты хочешь, чтобы я помогла тебе – помоги мне. Я еду к Веронике, замолвлю за тебя словечко, а ты сидишь с Артуром и Лизой. Лады?
– Лады! – ради любви Дрюня был готов на все.
– Вот и отличненько! – обрадовалась я. – Проходи, садись, а я буду собираться.
Дрюня прошел в комнату к детям, и через минуту оттуда раздался радостный визг – дети Дрюню обожали, да и он их тоже. Я не беспокоилась, оставляя их на него – в чем-в чем, а в этом на Дрюню можно было положиться.
Быстро умывшись и одевшись, я вошла в комнату и предупредила:
– Так, я уезжаю. Обед в холодильнике, Дрюня, все разогреешь, детей накормишь, сам тоже поешь. Все, пока!
– Все понял, – откликнулся Дрюня, стоящий на четвереньках и держащий на плечах Лизу. Артур в это время восторженно колотил Дрюню по голове резиновым мячиком и смотрел на него влюбленными глазами.
– Артур, осторожнее! – прикрикнула я. – У дяди Дрюни и так это слабое место!
Выйдя на улицу, я заторопилась. Нужно действительно поймать машину – Вероника же просила побыстрее.
Серая «семерка» домчала меня до дома Караваевых за десять минут.
Вероника и Никита жили в новом элитном девятиэтажном доме на одной из центральных улиц. Полина говорила, что здесь живут очень крутые люди. Надо же, а я даже не спросила, чем занимается Никита! Может быть, он бандит, поэтому его и арестовали? Боже мой! Как я сочувствую Веронике – так вляпаться!
Поднимаясь на лифте, я не переставала качать головой, жалея свою приятельницу.
Вероника жила на шестом этаже. Она открыла дверь сразу же после звонка. Глаза ее были красными от слез, под ними залегли синяки.
Одета девушка была в короткий голубой халатик, открывающий ее хорошенькие, крепенькие ножки.
– Ох, Оленька, – она кинулась мне на шею, – проходи скорее! Я тут вся измаялась просто!
Я прошла в коридор и разулась. Да, таких квартир мне еще видеть не приходилось…
Коридор был очень большим – не такой закуток, как у меня, где и развернуться-то негде, а вдвоем находиться просто невозможно.
Далее коридор переходил в огромный квадратный холл – никакую не комнату, как объяснила мне Вероника, а именно холл.
Направо была кухня. Я заглянула в нее по дороге и поразилась ее размерам. Да в ней же в футбол играть можно, на велосипеде кататься!
Мой Артур тоже пробовал кататься дома на велосипеде, но постоянно сбивал все углы, царапал мебель, налетал на все, что можно, и ловил синяки и шишки. Однажды, когда Кирилл еще жил с нами, он налетел на него, проехав колесом прямо по Кирилловой ноге. Мой муж взвыл, схватившись за больное место, я обмерла, а потом, когда Кирилл немного пришел в себя, то незамедлительно собрал чемоданы и в очередной раз отбыл из моей квартиры. Словом, катания эти доставляли Артуру и нам больше мучений, чем удовольствия. Я сначала ругалась, а потом махнула рукой.
Вероника провела меня в зал, который по площади равнялся как раз моим обеим комнатам плюс кухня с ванной и туалетом вместе взятыми.
– Садись, Оленька, – кивнула она мне на мягкий широченный диван.
Я села, Вероника устроилась рядом, поджав под себя ноги. Она взяла со столика пачку сигарет «Мальборо» и нервно закурила.
– Ты куришь? – удивилась я. – Никогда бы не подумала…
– Я – когда волнуюсь, – объяснила Вероника.
– Так расскажи мне, что же произошло? Я ничего не поняла по телефону…
– Ой, Оля… Понимаешь, Вадика нашли убитым! В Никитиной квартире!
– Как – в Никитиной? – не поняла я. – А это чья же квартира?
– Ну, вообще-то это он купил. И здесь мы с ним живем… Жили… Живем… Одним словом, он оформил ее на меня. А еще у него есть другая квартира, он в ней до свадьбы жил. Так вот там и нашли Вадика!
– Погоди, – я все еще ничего не понимала. – А кто такой Вадик?
– Вадик – это тот парень светловолосый, из-за которого драка началась, помнишь? Это Никитин друг.
– А когда это случилось?
– Сегодня ночью! К нам пришли прямо домой и Никиту арестовали!
– Вероника… – спросила я осторожно. – А чем вообще занимается твой Никита?
– Он? Он в банке работает, а что?
– Ничего, просто у него наверняка много денег, раз он может позволить себе все это, – я обвела глазами комнату и обстановку.
– Да, конечно… – немного удивленно ответила Ника. – А что?
– Ну, а раз так, значит, он может откупиться? Почему его так легко забрали? По идее он через час мог быть на свободе!
– Не все так просто, Оленька, – покачала головой Вероника. – Понимаешь, у него – у Вадика то есть – в руке нашли Никитин зажим для галстука. Очень дорогой, Никита его в Германии покупал. Вот… И на время Вадиковой смерти у Никиты нет алиби. К тому же нашлись свидетели, которые вспомнили, что у Вадика был конфликт с Никитой на свадьбе… Сволочи, сволочи! – Ника вдруг отчаянно замолотила руками по спинке дивана. – Так все перевернуть! Ведь они не ругались, Никита вообще очень спокойный, это Вадик шебутной и психованный! А Никита с ним и не конфликтовал вовсе, он же наоборот его успокоил и домой отправил, ты же помнишь, Оленька? – она умоляюще заглядывала мне в глаза.
– Конечно, помню, Ник. Хочешь, я пойду в милицию и расскажу, как все было на самом деле? Я же тоже свидетель!
– Ага, а зажим для галстука ты куда денешь? – спросила Вероника. – И то обстоятельство, что Вадика убили в Никитиной квартире?
– Ну, не знаю, – со вздохом пожала я плечами. – Я хотела как лучше…
– Господи! – Вероника вдруг хлопнулась лицом в мягкий диванный валик и зарыдала.
Я подсела к ней поближе, обняла и постаралась утешить. Ника заходилась в слезах. Я гладила ее волосы и мучительно размышляла, что же делать дальше…
– Ника, – тихонько сказала я, когда рыдания немного стихли.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Умереть и не встать'
1 2 3