Сошла эта троица у общежития университета. Там Эдик, бросив машину, посидел на бордюре, понюхал весеннюю травку на газончике. Было тепло, солнышко уже хорошо пригревало, и даже как-то лениво подумалось: а черт с ним, с планом. Однако чувство долга вскоре снова взяло верх, и Эдик включился в суматошные гонки по улицам.
От мебельного магазина он прихватил элегантного пассажира на Курский вокзал, по виду даже не скажешь, кем бы тот мог работать: дымчатые очки, вельвет, хлопок, через руку - плащ "лондонский туман", благородная, ухоженная проседь, на запястье, разумеется, "Ориент-колледж", словом, простенько, но со вкусом, неизбитый фасончик. Заплатил он, как само собой разумеющееся, вдвое больше по счетчику, и, когда Эдик было возразил, дескать, много, тот не улыбнулся, а по-деловому, серьезно заметил:
- Сам зарабатываю и другим жить даю. До свиданья, дорогой.
Эдик было встал в очередь, но двигалась она медленно, да впереди еще кто-то не спеша "банковал" с молчаливого согласия контролеров, и он решил выскочить на Садовое кольцо к обычной толкотне у бойкого "Гастронома": авось повезет.
Так он и сделал. Тормознул за троллейбусной остановкой, достал расхожую тряпку из-под сиденья и, выйдя из машины, что есть мочи принялся тереть лобовое стекло до самозабвенного блеска: что поделаешь, водителя Эдуарда Баранчука еще со времен армии раздражала на стекле малейшая пылинка. Так он и тер, пока его не хлопнули по плечу и громкий голос не произнес:
- Неужели Эдуард Баранчук собственной персоной?
Эдик обернулся и обомлел: на него улыбаясь глядел парень, как две капли воды похожий на тот портрет, что висел в диспетчерской. Это, конечно, был его двоюродный брат Борис - Борька из Серпухова.
- Сколько лет, сколько зим! - фальшиво обрадовался Борька.
Не виделись они года три, а то и четыре.
- Здорово, - сумрачно сказал Баранчук.
Родственных объятий не случилось. Ишь выставился, чистюля... И проборчик аккуратненький, как из парикмахерской вышел.
- А я на часок по делам и обратно к себе в Серпухов, - сообщил Борька, как будто его кто спрашивал. - В одно местечко надо заехать... Не подвезешь?
Эдуард вытер руки той же тряпкой, неприветливо глянул на родственника. И вдруг его осенило: да это же Борькин портрет висит в парке! Точно! Он и в детстве был аферистом: если чего не выменяет или не стащит, три дня ходит дутый. Вот и сейчас, поди, что-нибудь спер, а следов, кроме описания своей подлой рожи, не оставил...
- Садись, - сказал Баранчук, он уже принял решение. - Прокачу с ветерком.
- Тогда погоди минутку, только сигарет возьму...
Борька пошел в киоск за сигаретами, а Эдик, как бы нехотя, как бы гуляя, пошел за ним: мало ли, такой и сигануть может, потом ищи-свищи... Однако брат купил сигареты - Эдик издали увидел: "Дымок" - и вернулся. "И сигареты - для маскировки, - наметанным взглядом частного детектива определил Баранчук. - А то, что вылизался, так это тоже маскировка, ясное дело, шпана шпаной..."
- Куда тебя? - спросил как бы невзначай Баранчук.
- Ты поезжай по Садовому, а я потом скажу...
"Темнит голубчик, ишь ты, "в одно местечко"... Сейчас тебе будет одно местечко, не обрадуешься".
Эдуард, конечно, знал Садовое кольцо как свои пять пальцев. "Если до Колхозной не скажет повернуть, так прямо во двор двадцать второго отделения и въедем..."
Он уже представлял себе Борьку в полумаске, "нос прямой, расширенный книзу, зубы ровные, белые".
- Молодец, быстро едем, - сказал Борька. - А то я в самом деле опаздываю...
- Не опоздаешь, - пообещал Эдик.
- За Колхозной - первый направо, - сказал Борька.
Но Эдик повернул раньше.
- Эй, ты куда? - завопил родственник. - Я же сказал, за Колхозной!
- Сиди и не рыпайся! - процедил Баранчук, поворачивая к уже близкой милиции.
- Останови! - взвизгнул Борька. - Останови, говорю! Куда ты меня везешь?
- Сейчас узнаешь, - и Баранчук затормозил прямо у входа.
Он ловко выскочил из машины, на ходу ухватив монтировку, и тут же оказался по ту сторону "Волги". Борька сидел весь белый и перепуганный. Эдик рванул дверцу.
- А ну, вылезай!
- Ты что, с ума сошел?! - прошипел Борька.
- Вылезай, кому говорю! - Баранчук левой рукой ухватил воротник замшевой куртки, а правой сунул под нос ее обладателю тяжелую монтировку. Борька отшатнулся, и воротник треснул по шву.
- Ты что же, гад, делаешь? - с холодной яростью изумился он и попытался ударить Баранчука ногой, не вылезая из машины. Но Эдик был начеку. Он успел схватить брата за ногу и наконец выдернул его из машины на свет божий. Борька больно стукнулся об асфальт и больше сопротивления не оказывал, а лишь постанывал, яростно сверкая глазами.
Эдуард втащил его в дежурную комнату, приткнул к стене и громко заявил:
- Арестуйте его! А заодно обыщите, у него может быть оружие.
- А кто это? - спросил дежурный капитан.
- Как кто? - удивился Эдик. - Мой двоюродный брат.
- Ну, этого для ареста маловато, - миролюбиво улыбнулся дежурный.
- Да вы что, товарищ капитан! Вы же его разыскиваете, у нас его портрет в парке висит.
Капитан посерьезнел, стрельнул глазами в сержанта:
- Обыщи, Платонов.
Оружия при Борьке не оказалось, документов тоже. Зато сержант извлек из заднего кармана брюк пачку валюты, какой - Эдик не разглядел.
- Н-да... - сказал капитан.
Борька криво усмехался:
- Да я за границу еду, товарищ капитан. С группой...
Эдик Борьку прервал:
- Какой он теперь тебе товарищ? Ты ему "гражданин капитан" говори...
Дежурный поморщился:
- Рано. До суда рано. Платонов, уведи пока.
Когда все было оформлено, капитан от души пожал Эдику руку и записал на бумажке телефон.
- Позвони попозже с линии, водитель. Может, еще понадобишься сегодня. А так - молодец. В парк сообщим, какого парня воспитали. Молодец!
Эдик вышел на улицу, закурил. Нет, он не чувствовал угрызений совести, хотя все-таки какой-то осадок был: как-никак родственник, родная кровь...
День близился к вечеру, начинался час пик, и Баранчук, наверстывая упущенное, включился в работу. Он колесил по городу с пассажирами, а мысли его нет-нет да возвращались в одну точку: что такого мог натворить Борька? Видимо, что-то серьезное, раз милиция обратилась за помощью к таксистам, зря такой розыск не объявят.
Когда работа схлынула, на одной из стоянок уже перед самым концом смены Эдик решил маленько передохнуть и покалякать с ребятами. Он уже вышел из машины и, подходя к ребятам, услышал обычное "везу я сегодня одного "пиджака", как вдруг вспомнил, что так и не взял ни одного заказа.
"Опять нехорошо, поди им потом доказывай, что был занят героизмом, подумал Эдик. - А пассажир всегда прав, ему ехать надо, будьте любезны подать в течение часа".
Он вызвал со стоянки диспетчерскую и назвал свой номер, втайне надеясь, что все заказы в городе выполнены. Оказалось, что нет. А поскольку у Эдика знакомых среди диспетчеров не было и в элитный круг водителей он не входил, то и заказ он получил так себе: кому-то приспичило на ночь глядя ехать на дачу. Туда, конечно, хорошо, но обратно - "конем".
Когда Эдик подал машину к массивному дому в одном из арбатских переулков, оказалось, что клиент уже расхаживает вдоль тротуара и нервно курит.
- Что ж так долго, товарищ водитель? - раздраженно спросил он.
- Я приехал на пять минут раньше, - возразил Баранчук.
- Ну, хорошо, хорошо, поезжайте, только быстрей, прошу вас, я заплачу... - и он назвал адрес - дачный поселок у черта на куличках.
Эдик погнал, это было и в его интересах - смена почти закончилась. Пассажир всю дорогу курил, а к тому времени, когда выехали за город, весь извертелся, то закрывая окно, то открывая ветровичок. Они выехали за кольцевую.
- Нельзя ли еще быстрей?
Эдик прижал. Он не задавал вопросов, уже по своему недолгому опыту зная, что извержение начнется само. Так оно и случилось: не доезжая километра три до места, клиент повернулся к нему и заискивающе заговорил:
- Вы только поймите меня правильно... Как мужчина с мужчиной. Я, конечно, заплачу... вы, наверно, тоже женаты... Господи, что я говорю?! Слушай, парень, мы сейчас едем ко мне на дачу, а там моя жена... Словом, у нее кто-то есть...
Игра становилась интересной.
- А я здесь при чем? - спросил Эдуард, который, в сущности, не был поклонником домостроя, но к супружеской неверности относился резко отрицательно.
- Надо как-то войти в дом, чтобы он... ну, то есть тот... чтобы они не успели одеться и убежать...
- Я постучу и скажу: телеграмма, - предложил Баранчук. Роль частного детектива сегодня просто улыбалась ему.
- Гениально! - прошептал мужчина. - Просто, но гениально!
Он достал какую-то купюру, положил в ящик между сиденьями.
- Вот деньги, тут хватит, лучше нам рассчитаться сразу... по-прежнему заговорщицким шепотом оттарабанил пассажир.
"А чего он боится? - подумал Эдик. - Что любовник убьет его и он не успеет со мной рассчитаться?" Теплая волна сочувствия и нежности к этому благородному и обманутому человеку захлестнула Эдика.
- Приехали, - сказал пассажир, - здесь направо...
Они покинули машину и почему-то на цыпочках поднялись на крыльцо небольшого летнего домика. Эдик постучал. В доме зажегся свет, прошлепали чьи-то шаги, и сонный женский голос из-за двери спросил:
- Кто там?
- Вам телеграмма.
За дверью помолчали. Потом тот же голос сказал:
- Положите под дверь.
И тогда пассажир - Эдик не успел и мигнуть, - с жутким криком выставив плечо, бросился на дверь. Та с грохотом распахнулась, и он влетел в проем. Верный долгу, Эдик последовал за ним и тоже вошел в комнату. Никого! Позади них, усмехаясь и уперев руки в боки, стояла усатая неопрятная толстуха.
- Ну, что? - сказала она. - Опять таксиста привел?
Эдик вышел, на ходу подавляя в себе чувство невольного стыда. Он сел за руль и, включив дальний свет, стал по проселку выбираться на основное шоссе.
"Да-а, - думал он, - не зря красавицы жалуются, дескать, мужиков нет. А вот для такой всегда найдутся, еще и выбирать будет..."
В свете фар на обочине возникли две фигуры. Один из мужчин поднял руку.
"Повезло, - подумал Эдик, - холостого пробега не будет..."
Однако, памятуя советы Жоры, поставил, прежде чем подъехать, двери на кнопки; так они снаружи не открывались.
- Куда, ребята? - спросил Баранчук, приспуская окно.
- В город, шеф, - сказал, наклонившись, один из них. - Обижен не будешь.
Ребята как ребята, и Эдик поднял кнопку задней дверцы. Правда, лицо одного из них, того, с усиками, показалось ему знакомым, но мало ли знакомых и похожих лиц на дорогах и улицах...
Эдик включил скорость, и они тронулись. Второй парень, тот, что без усов, ловко скользнул меж сиденьями и пружинисто опустился рядом с водителем.
- Так-то лучше, - весело сказал он. - Поворачивай назад, шеф!
Эдик затормозил:
- Вы же сказали - в город?
- Верно, в город. Только в другой.
- Я не повезу, - заявил Баранчук, - у меня смена кончилась.
- Да ты не волнуйся, будешь в порядке, копейка есть...
- Сказал, не повезу.
- Глянь сюда, шеф, - негромко сказали с заднего сиденья.
Эдик оглянулся на усатого: в машине было темновато, но не настолько, чтоб не увидеть пистолет в руке пассажира. И тут Эдик вспомнил, откуда ему знакомо это лицо: если бы не усы, за его спиной сидел бы копия Борьки... "Вот и попал", - мелькнуло в голове у Эдика.
Делать было нечего. Он развернулся, лихорадочно соображая, что можно предпринять в такой ситуации. Выпрыгнуть на ходу из машины? Рискованно. Может, врубиться в столб?.. А потом что? Мысли потекли спокойнее. Раз они его сразу не стукнули, значит, он им нужен... Зачем? Сидящий рядом с ним парень как бы угадал, о чем он думает.
- Будешь себя хорошо вести - получишь сотенную.
"Ого, - подумал Эдик, - интересно, за что?"
Далеко впереди засветились слабые огоньки - пост ГАИ.
- Сейчас будем проезжать пост, смотри не балуй, - сказал передний.
- А если остановят?
- Проедешь мимо.
Эдик подумал.
- А догонят?
- Не на чем, - усмехнулся парень.
Там, вдали у будки, хорошо освещенной фонарями, действительно не было ни "коляски", ни "Жигуленка". На противоположной стороне стоял огромный рефрижератор, а его водитель как раз перебегал дорогу к остановившему его инспектору.
"Второй, наверно, в будке", - подумал Эдик и сбросил скорость до сорока километров, как того требовал знак. Он глянул в зеркальце заднего вида: усатого не было - лег за сиденье.
- Поезжай быстрей, - приказал парень. - Прижми!
- У них "коляска" может быть за углом...
- Прижимай, тебе говорят. Ну!
И тогда Эдик принял решение.
...Этот трюк они придумали еще в армии: у кого была "лысая" резина поливали плац и устраивали в выходной соревнование. Разумеется, в отсутствие офицеров. Трюк был простой, но требовал мастерства и хорошей "вестибулярки". Надо было, разогнавшись, заложить вираж - машина на мокром асфальте раскручивалась. Кто больше сделает оборотов, тот и выиграл.
Сейчас успех зависел от трех вещей: две из них были налицо - мокрая, после дождя, дорога и почти "лысая" резина, не выработавшая, к счастью, свой ресурс.
"Эх, не подвела бы дверца", - с тоской подумал Эдик.
Он уже понял, что инспектор, проверяющий документы дальнобойщика, и не собирается их останавливать: глянул только, убедился - такси, ну и пусть проезжает...
Тогда Эдик, на секунду выжав сцепление, резко бросил его и выжал до конца педаль газа. Мотор взревел, "Волга", чуть не встав на дыбы, рванула вперед, и тогда Баранчук, чуть откинувшись, вложил всю силу в правое плечо и врубился им в пассажира, сидящего рядом. Под двойной тяжестью дверца распахнулась, и ничего не соображающий парень кулем вывалился чуть ли не под ноги инспектору и дальнобойщику.
А Эдик, сцепив зубы и ожидая выстрела сзади, уже закладывал вираж, уже открывал свою дверцу и сам вываливался из машины. Падая, переворачиваясь и теряя сознание, он успел увидеть, что расчет оказался верным: заканчивая немыслимый пируэт, его "Волга" врезалась в рефрижератор именно той дверцей, где, как он думал, должна была находиться голова спрятавшегося преступника.
...Когда он открыл глаза, вокруг уже было полно маяков: два синих милицейских и один желтый - скорая. Кто-то в белом халате бинтовал ему голову, а сам он, чувствуя себя довольно сносно, сидел на земле, привалившись спиной к будке. Рядом стоял полковник и с великим любопытством взирал на Баранчука.
- Товарищ полковник, это преступники, - сказал Эдик слабым голосом. У вас городской телефон есть?
- Есть, - ответил полковник.
- Позвоните в двадцать второе, пусть моего брата отпустят...

1 2