Пейджа убили в субботу ночью, а наступила уже среда.
- Да, - сказал Стейн. - Свидетели надежные. Молодая пара. Он архитектор, довольно известный. Очень разумный парень.
- Значит, после выстрела они видели кого-то, предположительно мужчину, вышедшего из дома Пейджа через дверь веранды в сад... Этот человек пересек сад по бетонной дорожке, вышел через дверь в ограде, а потом, как им кажется, скрылся в проходе между их многоквартирным домом и соседним. И видели они даже не силуэт - одну только тень, двигавшуюся быстро, но не бегом.
- Да, - подтвердил Стейн. - Было уже темно, так что идентификации у нас не получится.
- А те трое, метрдотель, старший официант и ещё один официант, готовы присягнуть, что Холстид обедал, потом потягивал вино и слушал певицу с начала девятого и до самой полуночи. И что они отлично знают его, потому что он завсегдатай "Кафе Блю".
- Он не только завсегдатай, - вставил Лейн, крепкий молодой человек с очень квадратными плечами. Пол Лейн относился к тем людям, которых невозможно выделить в толпе. Он к этому и не стремился, как и любой детектив. - Он ещё и совладелец заведения. Вам знакомо это местечко, мистер Симмонс?
- Да, - сказал Симмонс. - Заглядывал туда с приятелем пару недель назад. Это Заведение с большой буквы. Элегантное и тихое. Девушка поет и аккомпанирует себе на рояле. Девушка весьма привлекательная. Чаевые пятнадцать процентов. Посетители - сливки Ист-Сайда. Заведение небольшое, и впечатление такое, что, хотя там никто не настаивает, мужчинам лучше приходить в смокингах. Большинство, как я заметил, так и поступает. Меню на французском языке. Если Холстиду принадлежит доля в этом предприятии, он должен получать неплохие деньги - пока поблизости не откроется какое-нибудь другое Заведение.
- Возможно, - кивнул Лейн. - Только он не сильно в том нуждается. Он сын покойного Уинтропа Холстида.
Симмонс протянул:
- О-о... И тоже финансист?
- Композитор, - сказал Стейн. - То есть, скорее аранжировщик, чем композитор. Крепкий профессионал. Отзывы о нем прекрасные. Вызывает всеобщую симпатию. Чего о Пейдже, Господь свидетель, не скажешь. Насколько я понял. тому, кто его прихлопнул, трудно было подыскать более подходящую мишень. Это, конечно, к делу не относится. Сезон охоты на мерзавцев пока не объявлен.
Хотя личность жертвы учитывать необходимо, степень негодяйства к делу не относилась. Убивать негодяев так же противозаконно, как и порядочных людей.
- Почему его считают мерзавцем? - спросил Симмонс.
Стейн покосился на Лейна, а Лейн пожал плечами.
- Трудно сказать определенно... Я говорил о Джефферсоне Пейдже с разными людьми - в том числе и со все ещё привлекательной женщиной средних лет, с которой Джефферсон Пейдж расстался около трех лет назад. Она была третьей женой Пейджа, ну, а теперь - его вдовой. Но бракоразводный процесс уже шел, когда Пейджа убили. Он был просто невозможен, - сказала мне миссис Изабель, - он действовал угнетающе. Но можно угнетать по-разному...
- Бестактный, - сказала она. - Нет. Хуже того, гораздо хуже. Он... он просто переступал через людей. Шел по головам. Никто на свете не шел в сравнение с Джефферсоном Пейджем. Никто и в счет не шел. Я знаю, что теперь он мертв. Что о мертвом нужно говорить только хорошо - даже лгать, если требуется. Мой бывший... - нет, теперь нужно говорить - покойный? - муж был невыносим. И Грейс очень скоро выяснила это, а до неё - Джоан. И его новая девушка - эта Терри - она бы тоже скоро это почувствовала. Я ей уже говорила об этом, и Грейс могла бы подтвердить, но Грейс живет в Калифорнии и никогда не встречалась с ней.
- А его первая жена? Джоан?
- Она умерла - о, уже несколько лет назад. Умерла в лечебнице. Она... она просто не смогла жить брошенной. Не хватило сил вынести это. Женщине нужно быть сильной, чтобы выжить в обществе Джеффа Пейджа. Или научиться быть сильной. Я... мы были женаты около пяти лет, пока он не познакомился с женщиной помоложе и покрасивей. Я была совсем другой до того, как вышла за него замуж. А ближе к концу обнаружила, что стала... ну, груба с официантами, как и он всегда был груб. И с продавщицами. С людьми, которые не могут ответить грубостью. Я огрубела рядом с ним. Просто жить с ним это само по себе было испытанием...
- Глубокие наблюдения, - заметил Симмонс. - Полагаю, без психоаналитика не обошлось. Весьма печально.
- Как и следовало ожидать, - сказал Лейн. - Она явно рада случаю бросить в него камень. Мне показалось, что сейчас это достаточно крепкая дамочка, не знаю уж, какой она была до замужества. Как говорится, вполне приспособленная.
- Это не совсем беспристрастный свидетель.
С этим Лейн вынужден был согласиться - как и с тем, что обвинение против Чарльза Холстида не выстоит - с тремя-то свидетелями, готовыми поклясться, что в тот момент, когда неизвестный проскальзывал через застекленную дверь в сад Пейджа, мистер Холстид находился совсем в другом месте.
- Забавно, - заметил Лейн, - никто лично знакомый с Пейджем не кажется беспристрастным. Его вторая жена - ребята в Лос-Анжелесе сообщили ей новость и заодно убедились, что она никуда не отлучалась из города субботним вечером - сказала, что он заплатил какому-то типу, чтобы тот оговорил её. Дал какие-то показания для бракоразводного процесса. Так что он смог жениться на следующей барышне - этой самой Изабель. Ее любимый эпитет для него - "неотесанный".
- Кажется, на своих жен он произвел не лучшее впечатление, - сказал Симмонс. - Теперешняя - точнее говоря, последняя жена Пейджа унаследует не меньше трети его состояния. Значительного состояния, должен добавить. Над этой версией стоило поработать. Потребуется время, чтобы получить представление о размерах состояния Пейджа, в особенности если деньги вложены по-разному; к примеру, один только дом в Виллидж, на Двенадцатой Западной улице, стоит добрых тысяч сто, довольно недурной четырехэтажный домик.
- Пейдж стоил несколько миллионов по самым приблизительным подсчетам, - сказал Стейн. - Он унаследовал большие деньги от отца и вложил их в дело. В довольно разнообразные дела, должен сказать. Не гнушался наступать людям на ноги, да и на головы тоже. "Скользкий, пронырливый сукин сын", как сказал нашим мальчикам один человек - раньше у него был текстильный бизнес. Но уже нет. Теперь он живет на пенсию, которую получает у "Пейдж Текстайл, Инк." , принадлежащей - вернее, принадлежавшей - главным образом Джефферсону Пейджу.
- Звучит мерзко, - сказал Симмонс, - но множество мерзавцев вокруг живет и процветает, а Пейдж - уже нет. Так кто у нас на примете в данный момент?
Это оставалось пока неясным.
Изабель Пейдж, унаследовавшая треть миллионов, заработанных покойным мужем, не показавшаяся детективу Полу Лейну такой хрупкой, какой сама себя считала - где, собственно, находилась той ночью миссис Изабель Пейдж в интересующее их время?
- Тут все чисто, - доложил Лейн. - Все проверено, советник. В больнице Сен-Винсент после операции. Дневные и ночные сиделки, и все такое прочее. Я сам её там видел. Она уже в состоянии подняться с постели, но не смогла бы прикончить своего мужа, даже если бы в больнице позаботились вручить ей ружье и вызвали такси. На прощание она заявила:" - О Джефферсоне я могу сказать только одно: теперь он за все расплатился."
А развод?
Она сказала Лейну, что последние два года добивалась развода, но Пейдж отказался пойти ей навстречу. Потом неожиданно она получила письмо от его адвоката, извещавшее её, что Пейдж согласен на развод. Это было примерно полгода назад. Их адвокаты встретились и после долгих препирательств достигли согласия. Она бы ещё две недели назад съездила в Неваду, если б не срочная операция.
- Теперь ей не нужно никуда ехать, - заметил Симмонс. - Его согласие на развод было для неё неожиданным?
- Как гром с ясного неба - так она сказала, - процитировал Лейн. - "Он использовал меня как буфер, как отпугиватель для женщин", - так она объяснила его поведение. Так продолжалось, пока, по её предположениям - и моим, кстати, тоже - не появилась на горизонте миссис Тереза Лэнгли.
- Она не жила в его доме? Я имею в виду, миссис Пейдж.
Она не была там больше года. У неё квартира на Восточной Пятидесятой, большая двухэтажная квартира.
- Эти парни из кафе, - задумчиво произнес Симмонс, - те трое, что так уверены в своих показаниях, - он сверился со своими записями, - Андре Скалино, Луи Скалино, Анри Придью. Скалино родственники?
- Они братья, - сказал Лейн. - Андре - метрдотель. Луи обслуживает тот столик, который обычно занимает Холстид. Угловой столик, около пианино. Он как бы зарезервирован за ним в конце недели.
- Скалино... - задумчиво повторил Симмонс. - Придью...
- Совершенно чисты, - сказал Лейн. - Не наши клиенты. Оба Скалино родились здесь. Родители родом из Италии - оттуда родом чертова уйма французских официантов. Придью родился тоже в Америке, родители у него французы. Так как кафе зарегистрировано по категории кабаре( у них ведь там девушка за роялем), у всех троих сняли отпечатки пальцев, как только они поступили на службу. Чисты, как стеклышко.
- Уверен?
Лейн пожал плечами.
- Известная публика, - сказал он. - Предупредительны до невозможности. Это, конечно, их нисколько роняет - профессиональное качество. Все трое счастливы заверить нас в невиновности мистера Холстида, чудесного, милейшего джентльмена.
- Суд им поверит?
Лейн снова пожал плечами. Он сказал, что не видит ни малейших причин для того, чтобы суд усомнился в показаниях троих свидетелей, разве что у кого-то имеется предубеждение против людей с иностранными именами. Или официантов из ресторанов со слишком высокими ценами. Но об этом позаботятся адвокаты. Адвокаты такого человека, как Чарльз Холстид, непременно об этом позаботятся - если ему вообще потребуются адвокаты.
- Я должен подумать, - сказал Симмонс. - Пока кажется, что мы топчемся на месте, но это пройдет.
- Теперь - девушка, - продолжил Стейн, - миссис Тереза Лэнгли. Не могу понять, почему называю её девушкой. Ей за тридцать. Но есть в ней что-то такое - хочешь сам увидеть её, Берни?
- Да, - сказала Берни Симмонс. - Я хочу увидеть её.
Стейн выразительно поднял черные брови.
- Она выложила свою историю Полу этим утром,. А потом и на мою долю осталось. Возможно...
- Да, - сказал Симмонс. - Возможно, лучше будет, если она повторит мне все с самого начала, - он включил интерком и сказал:
- Попросите ко мне миссис Терезу Лэнгли. Сразу же, как только уйдут лейтенант Стейн и детектив Лейн.
Полицейские собирались вместе побеседовать с мистером Холстидом согласно расписанию, составленному утром после встречи с миссис Терезой Лэнгли. Потребовалось время, чтобы увидеться с миссис Лэнгли, но вовсе не потому, что она пряталась. Сначала детективы собрали предварительные сведения об убитом и составили о нем некоторое впечатление, заодно они узнали и о существовании миссис Лэнгли. Одно - пусть и медленно - приводит к другому. Один человек - к другому. Когда они встретились с миссис Лэнгли, она у себя дома в обществе подруги оплакивала потерю.
Конечно, Холстид был знаком с Пейджем. Конечно, он знал, что Пейдж убит. В субботу вечером, верно? Конечно, он охотно расскажет все, что ему известно о Пейдже. Он понимает, что им полезно будет поговорить со всяким, кто хоть немного был знаком с убитым. Конечно, он будет ждать их в любое удобное для них время. Четыре часа? Прекрасное время - как и любое другое. Хотя вряд ли он сможет рассказать что-нибудь такое, чего они ещё не знают.
Он мог бы сказать еще, если бы Стейн нашел нужным спросить, что не убивал Джефферсона Пейджа, возможно даже, что у него не было причин убивать его. Он мог бы сказать, что в десять часов в прошлую субботу он обедал в "Ле Кафе Блю", и что человек не может одновременно находиться в двух местах. Все это было очевидно.
Спустя несколько минут после того, как полицейские уехали, Тереза Лэнгли вошла в кабинет Симмонса. Это была стройная женщина с каштановыми волосами. В её темно-карих глазах застыла боль. На черном платье мерцала единственная нитка жемчуга, на тонких пальцах не было колец. На треугольном личике лежал отпечаток перенесенного страдания, страдальческой была и складка её губ. Берни Симмонс подумал, что она только что плакала.
Симмонс встал и предложил ей стул. Когда миссис Лэнгли села, он произнес:
- Сожалею, что вынужден снова беспокоить вас.
Ее губы дрожали, и Берни Симмонс почти физически чувствовал её напрасные усилия остановить эту дрожь.
- Я не могу рассказать вам ничего, кроме того, что уже говорила другим, - мягким, нежным голосом сказала она. - Этого недостаточно. Я понимаю, что вам этого недостаточно. Мне уже говорили, что Чарльз был где-то в другом месте. Что он не мог...
Она умолкла, не закончив фразу. Конечно, комната, где был убит Джефферсон Пейдж, никак не могла быть тем "другим местом". Симмонс подумал, что сейчас она живо представила себе эту комнату с застекленной дверью, выходящей в сад.
- Со мной все в порядке, - выговорила она после паузы. - Просто мы с Джефферсоном... мы так часто сидели там и... и разговаривали о том, куда поедем, когда... когда поженимся.
- Да, - сказал Симмонс, - он собирался развестись, жениться на вас... Представляю себе, что это все значит для вас.
- Нет, - произнесла она. - Как вы можете себе это представить? Каково это - встретить такого человека, как Джефферсон, после того, как... - она помедлила, и Симмонс подумал, что сейчас она снова заплачет. Много женщин и мужчин тоже - плакало за этим столом, сидя напротив Симмонса. Тут уж ничего не поделаешь.
- Я стала вдовой три года назад, - ровно произнесла миссис Лэнгли. Она так и не заплакала. - Даже больше трех лет. Это были скверные годы, мистер Симмонс. Бессмысленные годы. Но это - это не имеет отношения к делу, верно?
- Не знаю, - сказал Симмонс. - Насколько мне известно, вы заявили детективу Лейну, что Чарльз Холстид убил человека, за которого вы собирались выйти замуж. Я не знаю, что относится к делу, миссис Лэнгли. Вашим мужем был... - он сверился со своими записями, - Филип Лэнгли. Они сочинял...либретто? Что это такое?
- Лирические тексты, - ответила она. - Они... они были чудесными, мистер Симмонс. Очаровательными. Ну, как у Оскара Хэмерсмита. Филип написал "Леди из Афара". Она имела... большой успех. Но все это не имеет отношения к делу, правда? Он умер три года назад - больше трех лет назад. Джефферсон умер - был убит - четыре дня назад. Четыре дня назад в десять часов.
- Мистер Холстид был вашим другом и другом вашего мужа? Он написал музыку к "Леди из Афара", правильно?
- На самом деле это Флойд написал, - поправила она. - Флойд Брэкмен. Чарльз... ну, он в основном аранжировщик. Но заявлено все было как "музыка Флойда Брэкмена и Чарльза Холстида". Это очень хорошая музыка. Филип, и Чарльз, и я тоже - все мы часто напевали мелодии и... - она умолкла и посмотрела на него. Симмонс ещё отчетливей различил отчаяние и боль в её огромных карих глазах. Она сказала:
- Зачем я все это вытаскиваю на свет? Зачем вы мне это позволяете?..
- Когда ваш муж умер, мистер Холстид остался вашим другом? - спросил Симмонс.
- Он был так нежен ко мне, - сказала она. - Очень нежен. Я не хочу сказать... - она помедлила, и Симмонс понял, что она подбирает слова, чтобы быть точной. - ...что он ни капельки не был влюблен, - продолжила она. Или я - в него. Он... я всегда чувствовала, что он очень порядочный человек. Что он не способен... не способен на такие... поступки.
- Вы, кажется, совершенно уверены, что он убил мистера Пейджа, осторожно напомнил Симмонс. - Почему вы так считаете?
- Он... - она снова помедлила. - Примерно неделю назад он говорил о Джефферсоне ужасные вещи. Страшные, отвратительные слова. Он сказал... сказал, что не будет сидеть, сложа руки. Он имел в виду, что я собираюсь замуж за Джефферсона. Он... мне кажется, он ненавидел Джефферсона.
- Мистер Холстид любит вас, миссис Лэнгли?
Она опустила голову и кивнула, потом подняла на него глаза и сказала:
- Он любил меня, ещё когда Филип был жив; он сам сказал мне об этом неделю назад, в тот... ужасный вечер. Но он и Филипа тоже любил. Любил нас обоих. Мы... в то время мы трое были очень близки.
- Мистер Холстид холост? - спросил Симмонс.
- Сейчас - да, - сказала Тереза Лэнгли. - Думаю, когда-то он был женат. Но не тогда, когда мы с Филипом и он так много времени проводили вместе.
- Вы знали, - осторожно начал Симмонс, опасаясь вызвать взрыв, - или подозревали тогда, что мистер Холстид влюблен в вас? Или - чувствует нечто большее, чем нежность и симпатию?
- Не то чтобы знала... Или, пожалуй, знала. Но это... это было так нежно. Почему вы заставляете меня рассказывать об этом? Я хотела только помочь... помочь тем, кто хочет узнать правду. Но...
- Мне нужна общая картина, - сказал Симмонс. - Понимаете, мне необходима картина в целом, миссис Лэнгли. То, что случилось субботней ночью, только часть целого.
1 2 3