..
– Ну что ж, – решительно сказал Николас, устраиваясь рядом с ней поудобней. – Раз так, будем разговаривать здесь. Но тогда уж не жалуйся, что люди проявляют интерес к нашей беседе. Ведь ты же знаешь, как интригует окружающих даже малейший намек на ссору.
– Да не хочу я разговаривать с тобой! – выкрикнула Ли. – Отправляйся туда, откуда приехал!
– Ну-ну, продолжай выставлять себя на посмешище, – подзадоривал он.
– Прекрати! – прошипела она. – Уйди, наконец! Я хочу побыть одна.
– Почему?
– Потому что… – Она запнулась, пытаясь найти подходящий ответ, но так и не смогла.
– Ты просто хочешь скрыться от меня? – спросил он мягко и вкрадчиво. – Она собирается сбежать от меня! – заявил он вдруг окружающей публике, и несколько голов с любопытством повернулись к ним.
– Так отпусти ее, – откликнулась со смехом какая-то женщина. – Она сама потом к тебе прибежит.
Ли ужаснулась. Несколько человек подошли поближе, восприняв, видимо, замечание Николаев как приглашение открыть на платформе дискуссию. Ли старалась не смотреть на него, но чувствовала, что он довольно ухмыляется.
Еще бы! Ведь это же его профессия – работать на публику!..
Она чувствовала, как щеки ее горят от смущения, и понимала, что поставила себя в ужасное положение: либо оставаться здесь и обсуждать перед толпой свою личную жизнь, либо уступить ему и позволить увести себя в это дурацкое кафе, чего она вовсе не желала. Гордость заставляла ее оставаться на месте. А эти зеваки, если им больше нечего делать, пусть стоят и слушают.
Но в то же время она слегка наклонилась вперед, чтобы длинные волосы заслонили лицо, мешая любопытным взглянуть в него.
– Может, ты предпочитаешь кафетерий? – тихо спросил Николас.
– Нет, – огрызнулась Ли. – Я не хочу идти с тобой никуда.
– И правильно! – подбодрила какая-то женщина. – Не нужны нам мужчины. Одни неприятности от них.
– Долой феминистку! – весело крикнул кто-то из толпы, и тут же разгорелись веселые дебаты – соскучившиеся в ожидании люди были рады потрепать языком.
Про них с Николасом моментально забыли. Все это было бы забавно, печально подумала Ли, если бы она сама не оказалась в центре всей этой истории. Никогда раньше ей не приходилось видеть, как толпа задетых за живое англичан бросается в спор, отбросив всякую сдержанность.
– Никто не обратит внимания, если ты теперь уйдешь, – сказала она холодно Николасу.
– Но тебя это расстроит.
– Что-о?.. – Ли сердито уставилась на него. – Ты… ты самый эгоистичный, самодовольный и самонадеянный тип, какого я встречала когда-либо в жизни!
– А ты самая упрямая, взбалмошная и несговорчивая женщина, которую я когда-либо видел, – сделал он контрвыпад.
– Прекрасно! Вот мы и договорились – мы ненавидим друг друга!
– Этого я бы, пожалуй, не сказал. Мне случалось порой влюбляться в упрямых и несговорчивых женщин.
Ли почувствовала, как что-то внутри у нее начинает таять от его слов, от его мягко рокочущего голоса, и тут же строго напомнила себе, что этот человек умеет великолепно заговаривать зубы. К тому же он обручен с другой.
– Ну, а мне не случалось влюбляться в самонадеянных и эгоистичных мужчин, – отрезала она.
– Самонадеянных, эгоистичных и самодовольных мужчин. Ты забыла «самодовольных».
– Ну, хватит шуточек!.. – выкрикнула она, готовая разрыдаться, забыв о том, что вокруг множество людей.
– Извини, – сказал он. – У нас ведь все ужасно серьезно, не так ли? – Он посмотрел на нее, и Ли почувствовала, что снова готова уступить и сделать так, как он желает. Он гипнотизировал ее своим взглядом.
Но она не собиралась уступать. Это значило бы потерять самое себя.
Гам вокруг них начал утихать. Окружающая публика, праздно шатающаяся вокруг, вновь начала прислушиваться к их разговору.
– Мы ни о чем еще не договорились, – сообщил людям Николас, и толпа ответила разочарованным вздохом.
– А здесь вам и не удастся о чем-нибудь договориться, – заметил какой-то пожилой человек с чемоданчиком. – Тут слишком неромантическая обстановка.
– А ты сам-то знаешь, что такое романтика? – вмешалась его спутница.
– Ну что вы нашли здесь интересного? – отрезала Ли. – Это ведь вас нисколько не касается.
Она надеялась, что случайные прохожие оставят их в покое и отойдут, но те и не думали отступать – их, видно, забавлял этот бесплатный спектакль.
А поезд придет не раньше чем через четверть часа. Ли схватилась руками за голову и негромко застонала. Как же быть? Она чувствовала себя так, будто ее преследуют со всех сторон, словно Николас каким-то образом сумел привлечь толпу на свою сторону, а ей отвел роль некоей упрямой дурочки. Он ведь мастер на такие дела…
– Почему ты не хочешь поговорить со мной? – настаивал он, не понижая голоса, явно намереваясь заставить стоявших рядом симпатизировать ему.
– Нам не о чем говорить друг с другом, – мрачно ответила Ли.
– А я думаю, наоборот, нам об очень многом надо поговорить.
– Разумеется, – бросила она саркастически. – Например, о том, что ты здесь делаешь, если собираешься жениться на другой.
– Так он собирается жениться на другой! – воскликнула феминистка, драматически закатывая глаза. – Как вам это нравится? – Она огляделась вокруг, наслаждаясь неожиданно выпавшей ей центральной ролью. – Типичный случай. Все мужчины таковы. Их не беспокоит, какую боль они причиняют нам, женщинам, лишь бы получить то, чего они хотят.
– Ну-ну, – произнес мускулистый молодой человек с татуировкой на правой руке. – Может, и мужчинам найдется что сказать в свою защиту.
– Это вовсе не ваше дело! – протестующе воскликнула Ли, но ее слова были восприняты с неодобрением.
Все, больше не могу, с отчаянием подумала она. Что за нелепая ситуация! Она бросила взгляд на красивое лицо Николаев, искривленное усмешкой, играющей на его губах, и вдруг поняла, что он специально вовлекает в дискуссию толпу, чтобы отвести от себя ее гнев. И он преуспел в этом.
Ли слабо улыбнулась, и кто-то сбоку произнес:
– Похоже, что дело у них налаживается.
– А как же его невеста? – вставил другой. В конце перрона показался поезд, и это положило конец разговорам. Прибывшие пассажиры высыпали на платформу, обходя Николаев и Ли с полным безразличием. А те, что ждали поезда, подхватив свои сумки и чемоданы, бросились в вагоны занимать места. Напоследок на Ли обрушился град доброжелательных советов:
– Пойди попей с ним кофе!
– Иди-ка лучше домой, девушка. Ты прекрасно обойдешься и без подобных типов.
– А вы не вмешивайтесь. Они и сами разберутся.
– Ну, – произнес Николас, не удерживая ее больше, – поезд сейчас уходит. Выслушаешь ты, наконец, что я хочу тебе сказать?
Ли подняла на него глаза, и он осторожным движением отвел волосы от ее лица. Его пальцы были нежными и теплыми; Ли чуть было не упала в обморок от их прикосновения.
– Я… – неуверенно начала она. Но он уже целовал ее. Его губы скользили по ее раскрытым губам, вызывая одобрение публики, выглядывающей из раскрытых окон в попытке досмотреть концовку любовной пьесы, так неожиданно разыгравшейся на их глазах.
– Вот это любовь! – крикнул один из них и, выдернув гвоздику у себя из петлицы, бросил цветок им.
Гвоздика упала Ли на плечо. В полном отчаянии она оглянулась – состав уже отходил от платформы. Это был последний поезд, и он медленно уплывал вдаль.
Нет, я все-таки должна уехать, подумала она, хватаясь за ручки своих чемоданов в надежде нагнать поезд.
– А может, лучше по чашечке кофе? – невозмутимо предложил Николас.
Она не ответила. Ей хотелось ругаться, топать ногами, кричать. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Она так долго сохраняла контроль над собой, что теперь больше не было сил сдерживаться. А он еще тянет в это дурацкое кафе, в котором ей совершенно нечего делать. Как всегда, он сделал так, как хотел.
Они вышли из здания вокзала, уже пустого в столь поздний час, и сели в первое попавшееся такси.
– Я думала, кафе прямо за углом, – вяло сказала Ли, не заботясь о том, куда он везет ее.
– Все зависит от того, какой угол иметь в виду, – пошутил Николас.
Он дал таксисту адрес в Найтс-Бридже, и дальнейшая дорога прошла в полном молчании. Ли даже не смотрела в его сторону. Она не хотела, чтобы сердце снова начало работать с перебоями, как это бывало раньше.
Когда они вышли из такси, Николас велел водителю отвезти багаж Ли домой. У нее не хватило духу протестовать. Да и вряд ли стоило теперь возвращаться на вокзал, чтобы ждать там до утра следующего поезда.
Кафе, в которое он ее привез, располагалось в очень дорогом отеле. Вокруг царили уют и спокойствие.
Она вспомнила замечание того пожилого мужчины, который сказал, что вокзальный перрон не слишком подходящее место для беседы, и на какой-то миг вдруг захотелось вернуться на перрон. Там обстановка усиливала ее гнев. Здесь же все располагало к расслаблению.
Ли села на удобный стул и только теперь поняла, что ужасно проголодалась. Николас, должно быть, прочел ее мысли и тут же заказал кофе и сэндвичи, сообщив мимоходом, что и сам умирает с голоду.
– Давай-ка перекусим, – предложил он, а она, хоть и пожала недовольно плечами, тем не менее быстро управилась с тремя сэндвичами и куском шоколадного торта, показавшимся каким-то необычайно вкусным. В желудке ощущалось полное довольство, и это расслабило ее еще больше.
Вот за это она тоже любила его. Он всегда каким-то образом угадывал, что ей в данный момент необходимо, и умел тут же ей это предоставить. Так ли было у него с леди Джессикой? Словно нож вонзился в сердце Ли, стоило только подумать об этом; и слезы выступили на глазах.
– Почему ты так спешно решила уехать? – небрежно спросил он, словно их разговор на вокзале прервался лишь секунду назад. – Из-за этой статьи в газете?
– В газете? – Ли попыталась изобразить удивление, но голос прозвучал скорее виновато.
– Гм. Я нашел ее на твоей кровати, и открыта она была там, где объявляется о моей помолвке с леди Джессикой Томпсон.
Ли ничего не ответила. Отрицать то, что она видела эту заметку, было бы глупо. Но, с другой стороны, согласиться, что она прочла ее, а вернее, вызубрила от строчки до строчки, было бы равносильно признанию.
Она приклеила к пальцу крошку от торта и слизнула ее, решительно игнорируя его слова.
– Ну так что? – настаивал он.
– Хорошо, – раздраженно уступила Ли. – Я прочла статью, и она повергла меня в некоторое изумление, но уезжаю я не из-за нее.
– Ага. – Николас откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и испытующе посмотрел на нее.
– Я уезжаю, потому… – Она на мгновение задумалась и выпалила:
–..потому что у меня дома дела. Возникла кое-какая проблема.
Вот так. Прозвучало правдоподобно. Недаром самодовольное выражение сразу исчезло с лица Николаса. Он выглядел сбитым с толку и озабоченным. Ли вежливо улыбнулась и слизнула с пальца еще одну крошку торта.
– И какого рода эта проблема? – нахмурившись, спросил он.
Это начинало становиться нелепым. Одна маленькая невинная ложь вела к другой, уже более подробной и большой.
– Вода.
– Вода?
– Да. Прорвало одну из труб.
– В таком случае, – сказал Николас, упорно держась за начатую тему, как собака за любимую кость, – почему ты не сказала об этом перед уходом? С чего вдруг такая скрытность? Ты рассчитывала, что я примчусь и, как истинный троглодит, насильно увезу тебя с этого вокзала?
– Конечно, нет! – запротестовала Ли, с облегчением заметив, что в пределах слышимости нет посторонних.
– Как же нет, если все именно так и сработало?
– Я и не подозревала, что ты сюда явишься! – горячо заспорила она.
Но какой-то внутренний голос настойчиво твердил, что это было именно то, чего она на самом деле ждала. Так хотелось снова увидеть его! И сейчас она была рада сидеть здесь, рядом с ним, смотреть в его глаза.
– А я думаю, что хотела, – прямо сказал Николас, – и я ни черта не верю твоим россказням о каких-то прорванных трубах. Ты бы наверняка упомянула о них Фредди перед тем, как уехать, а он сразу бы сказал мне. – И потом, даже если бы все трубы там прорвало, зачем срываться среди ночи? Ты все равно не смогла бы ничего сделать, а здравый смысл подсказал бы тебе подождать до утра. Так что, как видишь, я не принял за чистую монету эту твою маленькую историю, поэтому попытайся придумать что-нибудь еще.
Но Ли молчала. Прорванная труба – лучшее, что она могла выдумать, однако этому и в самом деле не хватало достоверности. Она нервно повертела в руках кофейную чашку, так и не найдя, что ответить.
– Так что вернемся к этой статье, – ровным тоном продолжал он. Усталость, казалось, исчезла с его лица, и он набросился на нее, словно на заседании суда. Демонстрирует на мне свою адвокатскую тактику, уныло подумала Ли.
– Я понятия не имела, что ты собираешься жениться на леди Джессике, – наконец призналась она, понимая, что он не отвяжется, пока не вытянет из нее всю правду.
– Я и не собирался.
– Тогда что же заставило тебе передумать? – Она не смогла скрыть нотку горечи в своем голосе. Впрочем, какая разница? Через несколько часов она все равно будет сидеть в поезде, уносящем ее из Лондона, а значит, и из его жизни.
– Говорю же, не собирался. Значит, нечего было и передумывать.
Ли горько рассмеялась.
– Ты хочешь сказать, что газеты все врут? Печатая фотографию с ликующей леди Джессикой? Мне доводилось слышать, что пресса преувеличивает факты, но не до такой же степени!
– Может, я все же сам тебе все разъясню! – воскликнул Николас.
– Как хочешь. Я внимательно слушаю.
– Когда в газете писали об этом, они ссылались на Джессику, – сказал он. – Но для меня все это оказалось новостью.
– Так ты утверждаешь, что она лжет? – прошептала Ли. Краска, покинувшая было ее лицо, постепенно возвращалась. – Но почему?
– Полагаю, тут была и моя вина, – произнес Николас. – Надо было расставить все точки над «i». Я полагал, что мы с ней одинаково смотрим на наши отношения, но оказалось, что это не так. Она почему-то решила, что они должны перейти в нечто постоянное, но я и думать не думал о таком исходе. Хотя, может быть, невольно и давал ей поводы так думать.
– Да, – медленно проговорила Ли, – тебя иногда довольно трудно понять, да и сам ты не всегда понимаешь других.
– Может, ты и права, – помолчав, согласился Николас. – Я бываю туповат в некоторых вопросах. – Он прямо взглянул на нее, и Ли почувствовала, как сердце забилось быстрее. Усилием воли она постаралась тут же взять себя в руки. – Я не заметил, когда ее достаточно легкий флирт перерос в нечто более… навязчивое, – мрачным голосом продолжал он. – Понял только, что, когда мы порвали наши отношения, она пришла в ярость.
– Ты разорвал их сам?
Николас взметнул брови:
– А что? Ты и в этом сомневаешься?
– Она поведала мне совершенно другую историю. Сказала, что инициатива была с ее стороны, а тебя она может вернуть в любой момент, стоит только поманить пальцем.
– Вот как?
– Да, – кивнула Ли. – Но, так или иначе, – сказала она, вставая, – теперь, когда мы уже все выяснили, нам пора возвращаться домой. Завтра мне нужно встать пораньше, чтобы успеть на утренний поезд.
Николас тоже поднялся. Лицо его было в тени.
– Я не хочу, чтобы ты успела на поезд, – сказал он низким голосом.
Внезапная слабость охватила девушку. Зачем он это говорит? Разве не понимает, как сильно способны подействовать на нее эти слова?
Ли молча подняла на него затуманившиеся глаза.
– Я так привык к тебе, – прошептал Николас с глубоким вздохом. – И не хочу тебя отпускать.
– Но ты же никогда мне не доверял, – беспомощно сказала Ли. Перед глазами все плыло, и она снова села, боясь, что иначе у нее подкосятся ноги. – Ты считал, что я лишь охочусь за состоянием твоего деда, что я «золотоискательница» и пройдоха. Ты сам говорил это!
– Я ошибался. По правде говоря, я никогда не верил в это реально. Но иногда умышленно заставляешь себя верить в худшее. – Он провел ладонью по ее волосам, и его взгляд стал непривычно робким. – Я опасался, что ты засядешь у меня в печенках, черт побери! В прошлом у меня было несколько промахов с женщинами – все они рассматривали меня как денежный мешок.
– Та девушка в университете? Николас удивленно взглянул на нее.
– Она была одной из них. Но откуда ты о ней знаешь? Впрочем, догадываюсь. Наверное, мой старый болтливый дед?..
Ли кивнула.
– Я так и думал, что он не пожалеет усилий в этой своей закулисной игре, цель которой – свести нас вместе.
– Однако его план не сработал, не так ли? – протянула она задумчиво. – Так что все его старания пропали даром.
– Не думаю, – отозвался Николас, глядя на нее таким любящим и проникновенным взглядом, что она вся затрепетала. – Ты такие вещи вытворяешь со мной, что я даже не могу подобрать слов. А ведь я по этой части мастер. Я люблю тебя, Ли. И я хочу тебя. Прямо здесь, прямо сейчас, там, наверху, в уютном номере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Ну что ж, – решительно сказал Николас, устраиваясь рядом с ней поудобней. – Раз так, будем разговаривать здесь. Но тогда уж не жалуйся, что люди проявляют интерес к нашей беседе. Ведь ты же знаешь, как интригует окружающих даже малейший намек на ссору.
– Да не хочу я разговаривать с тобой! – выкрикнула Ли. – Отправляйся туда, откуда приехал!
– Ну-ну, продолжай выставлять себя на посмешище, – подзадоривал он.
– Прекрати! – прошипела она. – Уйди, наконец! Я хочу побыть одна.
– Почему?
– Потому что… – Она запнулась, пытаясь найти подходящий ответ, но так и не смогла.
– Ты просто хочешь скрыться от меня? – спросил он мягко и вкрадчиво. – Она собирается сбежать от меня! – заявил он вдруг окружающей публике, и несколько голов с любопытством повернулись к ним.
– Так отпусти ее, – откликнулась со смехом какая-то женщина. – Она сама потом к тебе прибежит.
Ли ужаснулась. Несколько человек подошли поближе, восприняв, видимо, замечание Николаев как приглашение открыть на платформе дискуссию. Ли старалась не смотреть на него, но чувствовала, что он довольно ухмыляется.
Еще бы! Ведь это же его профессия – работать на публику!..
Она чувствовала, как щеки ее горят от смущения, и понимала, что поставила себя в ужасное положение: либо оставаться здесь и обсуждать перед толпой свою личную жизнь, либо уступить ему и позволить увести себя в это дурацкое кафе, чего она вовсе не желала. Гордость заставляла ее оставаться на месте. А эти зеваки, если им больше нечего делать, пусть стоят и слушают.
Но в то же время она слегка наклонилась вперед, чтобы длинные волосы заслонили лицо, мешая любопытным взглянуть в него.
– Может, ты предпочитаешь кафетерий? – тихо спросил Николас.
– Нет, – огрызнулась Ли. – Я не хочу идти с тобой никуда.
– И правильно! – подбодрила какая-то женщина. – Не нужны нам мужчины. Одни неприятности от них.
– Долой феминистку! – весело крикнул кто-то из толпы, и тут же разгорелись веселые дебаты – соскучившиеся в ожидании люди были рады потрепать языком.
Про них с Николасом моментально забыли. Все это было бы забавно, печально подумала Ли, если бы она сама не оказалась в центре всей этой истории. Никогда раньше ей не приходилось видеть, как толпа задетых за живое англичан бросается в спор, отбросив всякую сдержанность.
– Никто не обратит внимания, если ты теперь уйдешь, – сказала она холодно Николасу.
– Но тебя это расстроит.
– Что-о?.. – Ли сердито уставилась на него. – Ты… ты самый эгоистичный, самодовольный и самонадеянный тип, какого я встречала когда-либо в жизни!
– А ты самая упрямая, взбалмошная и несговорчивая женщина, которую я когда-либо видел, – сделал он контрвыпад.
– Прекрасно! Вот мы и договорились – мы ненавидим друг друга!
– Этого я бы, пожалуй, не сказал. Мне случалось порой влюбляться в упрямых и несговорчивых женщин.
Ли почувствовала, как что-то внутри у нее начинает таять от его слов, от его мягко рокочущего голоса, и тут же строго напомнила себе, что этот человек умеет великолепно заговаривать зубы. К тому же он обручен с другой.
– Ну, а мне не случалось влюбляться в самонадеянных и эгоистичных мужчин, – отрезала она.
– Самонадеянных, эгоистичных и самодовольных мужчин. Ты забыла «самодовольных».
– Ну, хватит шуточек!.. – выкрикнула она, готовая разрыдаться, забыв о том, что вокруг множество людей.
– Извини, – сказал он. – У нас ведь все ужасно серьезно, не так ли? – Он посмотрел на нее, и Ли почувствовала, что снова готова уступить и сделать так, как он желает. Он гипнотизировал ее своим взглядом.
Но она не собиралась уступать. Это значило бы потерять самое себя.
Гам вокруг них начал утихать. Окружающая публика, праздно шатающаяся вокруг, вновь начала прислушиваться к их разговору.
– Мы ни о чем еще не договорились, – сообщил людям Николас, и толпа ответила разочарованным вздохом.
– А здесь вам и не удастся о чем-нибудь договориться, – заметил какой-то пожилой человек с чемоданчиком. – Тут слишком неромантическая обстановка.
– А ты сам-то знаешь, что такое романтика? – вмешалась его спутница.
– Ну что вы нашли здесь интересного? – отрезала Ли. – Это ведь вас нисколько не касается.
Она надеялась, что случайные прохожие оставят их в покое и отойдут, но те и не думали отступать – их, видно, забавлял этот бесплатный спектакль.
А поезд придет не раньше чем через четверть часа. Ли схватилась руками за голову и негромко застонала. Как же быть? Она чувствовала себя так, будто ее преследуют со всех сторон, словно Николас каким-то образом сумел привлечь толпу на свою сторону, а ей отвел роль некоей упрямой дурочки. Он ведь мастер на такие дела…
– Почему ты не хочешь поговорить со мной? – настаивал он, не понижая голоса, явно намереваясь заставить стоявших рядом симпатизировать ему.
– Нам не о чем говорить друг с другом, – мрачно ответила Ли.
– А я думаю, наоборот, нам об очень многом надо поговорить.
– Разумеется, – бросила она саркастически. – Например, о том, что ты здесь делаешь, если собираешься жениться на другой.
– Так он собирается жениться на другой! – воскликнула феминистка, драматически закатывая глаза. – Как вам это нравится? – Она огляделась вокруг, наслаждаясь неожиданно выпавшей ей центральной ролью. – Типичный случай. Все мужчины таковы. Их не беспокоит, какую боль они причиняют нам, женщинам, лишь бы получить то, чего они хотят.
– Ну-ну, – произнес мускулистый молодой человек с татуировкой на правой руке. – Может, и мужчинам найдется что сказать в свою защиту.
– Это вовсе не ваше дело! – протестующе воскликнула Ли, но ее слова были восприняты с неодобрением.
Все, больше не могу, с отчаянием подумала она. Что за нелепая ситуация! Она бросила взгляд на красивое лицо Николаев, искривленное усмешкой, играющей на его губах, и вдруг поняла, что он специально вовлекает в дискуссию толпу, чтобы отвести от себя ее гнев. И он преуспел в этом.
Ли слабо улыбнулась, и кто-то сбоку произнес:
– Похоже, что дело у них налаживается.
– А как же его невеста? – вставил другой. В конце перрона показался поезд, и это положило конец разговорам. Прибывшие пассажиры высыпали на платформу, обходя Николаев и Ли с полным безразличием. А те, что ждали поезда, подхватив свои сумки и чемоданы, бросились в вагоны занимать места. Напоследок на Ли обрушился град доброжелательных советов:
– Пойди попей с ним кофе!
– Иди-ка лучше домой, девушка. Ты прекрасно обойдешься и без подобных типов.
– А вы не вмешивайтесь. Они и сами разберутся.
– Ну, – произнес Николас, не удерживая ее больше, – поезд сейчас уходит. Выслушаешь ты, наконец, что я хочу тебе сказать?
Ли подняла на него глаза, и он осторожным движением отвел волосы от ее лица. Его пальцы были нежными и теплыми; Ли чуть было не упала в обморок от их прикосновения.
– Я… – неуверенно начала она. Но он уже целовал ее. Его губы скользили по ее раскрытым губам, вызывая одобрение публики, выглядывающей из раскрытых окон в попытке досмотреть концовку любовной пьесы, так неожиданно разыгравшейся на их глазах.
– Вот это любовь! – крикнул один из них и, выдернув гвоздику у себя из петлицы, бросил цветок им.
Гвоздика упала Ли на плечо. В полном отчаянии она оглянулась – состав уже отходил от платформы. Это был последний поезд, и он медленно уплывал вдаль.
Нет, я все-таки должна уехать, подумала она, хватаясь за ручки своих чемоданов в надежде нагнать поезд.
– А может, лучше по чашечке кофе? – невозмутимо предложил Николас.
Она не ответила. Ей хотелось ругаться, топать ногами, кричать. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Она так долго сохраняла контроль над собой, что теперь больше не было сил сдерживаться. А он еще тянет в это дурацкое кафе, в котором ей совершенно нечего делать. Как всегда, он сделал так, как хотел.
Они вышли из здания вокзала, уже пустого в столь поздний час, и сели в первое попавшееся такси.
– Я думала, кафе прямо за углом, – вяло сказала Ли, не заботясь о том, куда он везет ее.
– Все зависит от того, какой угол иметь в виду, – пошутил Николас.
Он дал таксисту адрес в Найтс-Бридже, и дальнейшая дорога прошла в полном молчании. Ли даже не смотрела в его сторону. Она не хотела, чтобы сердце снова начало работать с перебоями, как это бывало раньше.
Когда они вышли из такси, Николас велел водителю отвезти багаж Ли домой. У нее не хватило духу протестовать. Да и вряд ли стоило теперь возвращаться на вокзал, чтобы ждать там до утра следующего поезда.
Кафе, в которое он ее привез, располагалось в очень дорогом отеле. Вокруг царили уют и спокойствие.
Она вспомнила замечание того пожилого мужчины, который сказал, что вокзальный перрон не слишком подходящее место для беседы, и на какой-то миг вдруг захотелось вернуться на перрон. Там обстановка усиливала ее гнев. Здесь же все располагало к расслаблению.
Ли села на удобный стул и только теперь поняла, что ужасно проголодалась. Николас, должно быть, прочел ее мысли и тут же заказал кофе и сэндвичи, сообщив мимоходом, что и сам умирает с голоду.
– Давай-ка перекусим, – предложил он, а она, хоть и пожала недовольно плечами, тем не менее быстро управилась с тремя сэндвичами и куском шоколадного торта, показавшимся каким-то необычайно вкусным. В желудке ощущалось полное довольство, и это расслабило ее еще больше.
Вот за это она тоже любила его. Он всегда каким-то образом угадывал, что ей в данный момент необходимо, и умел тут же ей это предоставить. Так ли было у него с леди Джессикой? Словно нож вонзился в сердце Ли, стоило только подумать об этом; и слезы выступили на глазах.
– Почему ты так спешно решила уехать? – небрежно спросил он, словно их разговор на вокзале прервался лишь секунду назад. – Из-за этой статьи в газете?
– В газете? – Ли попыталась изобразить удивление, но голос прозвучал скорее виновато.
– Гм. Я нашел ее на твоей кровати, и открыта она была там, где объявляется о моей помолвке с леди Джессикой Томпсон.
Ли ничего не ответила. Отрицать то, что она видела эту заметку, было бы глупо. Но, с другой стороны, согласиться, что она прочла ее, а вернее, вызубрила от строчки до строчки, было бы равносильно признанию.
Она приклеила к пальцу крошку от торта и слизнула ее, решительно игнорируя его слова.
– Ну так что? – настаивал он.
– Хорошо, – раздраженно уступила Ли. – Я прочла статью, и она повергла меня в некоторое изумление, но уезжаю я не из-за нее.
– Ага. – Николас откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и испытующе посмотрел на нее.
– Я уезжаю, потому… – Она на мгновение задумалась и выпалила:
–..потому что у меня дома дела. Возникла кое-какая проблема.
Вот так. Прозвучало правдоподобно. Недаром самодовольное выражение сразу исчезло с лица Николаса. Он выглядел сбитым с толку и озабоченным. Ли вежливо улыбнулась и слизнула с пальца еще одну крошку торта.
– И какого рода эта проблема? – нахмурившись, спросил он.
Это начинало становиться нелепым. Одна маленькая невинная ложь вела к другой, уже более подробной и большой.
– Вода.
– Вода?
– Да. Прорвало одну из труб.
– В таком случае, – сказал Николас, упорно держась за начатую тему, как собака за любимую кость, – почему ты не сказала об этом перед уходом? С чего вдруг такая скрытность? Ты рассчитывала, что я примчусь и, как истинный троглодит, насильно увезу тебя с этого вокзала?
– Конечно, нет! – запротестовала Ли, с облегчением заметив, что в пределах слышимости нет посторонних.
– Как же нет, если все именно так и сработало?
– Я и не подозревала, что ты сюда явишься! – горячо заспорила она.
Но какой-то внутренний голос настойчиво твердил, что это было именно то, чего она на самом деле ждала. Так хотелось снова увидеть его! И сейчас она была рада сидеть здесь, рядом с ним, смотреть в его глаза.
– А я думаю, что хотела, – прямо сказал Николас, – и я ни черта не верю твоим россказням о каких-то прорванных трубах. Ты бы наверняка упомянула о них Фредди перед тем, как уехать, а он сразу бы сказал мне. – И потом, даже если бы все трубы там прорвало, зачем срываться среди ночи? Ты все равно не смогла бы ничего сделать, а здравый смысл подсказал бы тебе подождать до утра. Так что, как видишь, я не принял за чистую монету эту твою маленькую историю, поэтому попытайся придумать что-нибудь еще.
Но Ли молчала. Прорванная труба – лучшее, что она могла выдумать, однако этому и в самом деле не хватало достоверности. Она нервно повертела в руках кофейную чашку, так и не найдя, что ответить.
– Так что вернемся к этой статье, – ровным тоном продолжал он. Усталость, казалось, исчезла с его лица, и он набросился на нее, словно на заседании суда. Демонстрирует на мне свою адвокатскую тактику, уныло подумала Ли.
– Я понятия не имела, что ты собираешься жениться на леди Джессике, – наконец призналась она, понимая, что он не отвяжется, пока не вытянет из нее всю правду.
– Я и не собирался.
– Тогда что же заставило тебе передумать? – Она не смогла скрыть нотку горечи в своем голосе. Впрочем, какая разница? Через несколько часов она все равно будет сидеть в поезде, уносящем ее из Лондона, а значит, и из его жизни.
– Говорю же, не собирался. Значит, нечего было и передумывать.
Ли горько рассмеялась.
– Ты хочешь сказать, что газеты все врут? Печатая фотографию с ликующей леди Джессикой? Мне доводилось слышать, что пресса преувеличивает факты, но не до такой же степени!
– Может, я все же сам тебе все разъясню! – воскликнул Николас.
– Как хочешь. Я внимательно слушаю.
– Когда в газете писали об этом, они ссылались на Джессику, – сказал он. – Но для меня все это оказалось новостью.
– Так ты утверждаешь, что она лжет? – прошептала Ли. Краска, покинувшая было ее лицо, постепенно возвращалась. – Но почему?
– Полагаю, тут была и моя вина, – произнес Николас. – Надо было расставить все точки над «i». Я полагал, что мы с ней одинаково смотрим на наши отношения, но оказалось, что это не так. Она почему-то решила, что они должны перейти в нечто постоянное, но я и думать не думал о таком исходе. Хотя, может быть, невольно и давал ей поводы так думать.
– Да, – медленно проговорила Ли, – тебя иногда довольно трудно понять, да и сам ты не всегда понимаешь других.
– Может, ты и права, – помолчав, согласился Николас. – Я бываю туповат в некоторых вопросах. – Он прямо взглянул на нее, и Ли почувствовала, как сердце забилось быстрее. Усилием воли она постаралась тут же взять себя в руки. – Я не заметил, когда ее достаточно легкий флирт перерос в нечто более… навязчивое, – мрачным голосом продолжал он. – Понял только, что, когда мы порвали наши отношения, она пришла в ярость.
– Ты разорвал их сам?
Николас взметнул брови:
– А что? Ты и в этом сомневаешься?
– Она поведала мне совершенно другую историю. Сказала, что инициатива была с ее стороны, а тебя она может вернуть в любой момент, стоит только поманить пальцем.
– Вот как?
– Да, – кивнула Ли. – Но, так или иначе, – сказала она, вставая, – теперь, когда мы уже все выяснили, нам пора возвращаться домой. Завтра мне нужно встать пораньше, чтобы успеть на утренний поезд.
Николас тоже поднялся. Лицо его было в тени.
– Я не хочу, чтобы ты успела на поезд, – сказал он низким голосом.
Внезапная слабость охватила девушку. Зачем он это говорит? Разве не понимает, как сильно способны подействовать на нее эти слова?
Ли молча подняла на него затуманившиеся глаза.
– Я так привык к тебе, – прошептал Николас с глубоким вздохом. – И не хочу тебя отпускать.
– Но ты же никогда мне не доверял, – беспомощно сказала Ли. Перед глазами все плыло, и она снова села, боясь, что иначе у нее подкосятся ноги. – Ты считал, что я лишь охочусь за состоянием твоего деда, что я «золотоискательница» и пройдоха. Ты сам говорил это!
– Я ошибался. По правде говоря, я никогда не верил в это реально. Но иногда умышленно заставляешь себя верить в худшее. – Он провел ладонью по ее волосам, и его взгляд стал непривычно робким. – Я опасался, что ты засядешь у меня в печенках, черт побери! В прошлом у меня было несколько промахов с женщинами – все они рассматривали меня как денежный мешок.
– Та девушка в университете? Николас удивленно взглянул на нее.
– Она была одной из них. Но откуда ты о ней знаешь? Впрочем, догадываюсь. Наверное, мой старый болтливый дед?..
Ли кивнула.
– Я так и думал, что он не пожалеет усилий в этой своей закулисной игре, цель которой – свести нас вместе.
– Однако его план не сработал, не так ли? – протянула она задумчиво. – Так что все его старания пропали даром.
– Не думаю, – отозвался Николас, глядя на нее таким любящим и проникновенным взглядом, что она вся затрепетала. – Ты такие вещи вытворяешь со мной, что я даже не могу подобрать слов. А ведь я по этой части мастер. Я люблю тебя, Ли. И я хочу тебя. Прямо здесь, прямо сейчас, там, наверху, в уютном номере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18