К тому же нас ожидает и приличная награда, если мы отыщем перевал, ведущий через эти горы.
— Пусть он оставит себе эту награду, — взмолился Гифф. — Ты меня послушай. Ведь мы с юности были добрыми друзьями. Ты руководил. Я советовал. Вот почему нам сопутствовал успех. И ты знаешь, что моим советам можно доверять. Так послушай, что я скажу. Я говорю тебе от самого сердца, как брат. Давай покинем эти дьявольские земли. Вернемся домой дышать добрым демонским воздухом. Если мы поспешим, то оставшегося времени сезона хватит, чтобы успеть наполнить наши кошельки. Мы ведь уже осмотрели каждое ущелье, каждую тропу на протяжении почти шестисот миль, Сарн. И я не верю, что перевал через Божественный Раздел существует. А если даже он и существует, то так хорошо спрятан, что мы не найдем его и за сотню лет. И будем бродить по этим холмам всю оставшуюся жизнь. И наши призраки воспользуются наградой короля. А призракам золото ни к чему.
Сарн на минуту задумался, затем кивнул.
— Если таково твое желание и желание остальных, — сказал он, — я препятствовать не буду. Но вот что я тебе скажу. Утром мы бросим жребий. Если большинство хочет вернуться домой, мы так и сделаем. Я спорить не стану. Но я предлагаю вот что. Вне зависимости от результата жребия, по крайней мере, десять демонов пусть вернутся домой с товарами и рабами, которых мы уже захватили. Десятерых вполне хватит. Я сотворю заклинание, и рабы будут покорны. Затем остальные из нас со всей возможной скоростью двинутся дальше, не беря больше рабов, а собирая лишь серебро, золото и те товары, которые легко перевозить. — Сарн протянул лапу — Согласен? — спросил он.
Гифф кивнул, проскрежетав когтями по лапе вожака.
— Согласен, — сказал он. — Но с одним условием. Доставь мне удовольствие. Я хочу убить этого человека.
Сарн рассмеялся.
— Делай с ним что хочешь, — сказал он. — Но только при всех. Давно уже у наших демонов не было хорошего развлечения.
Сарн был искусным вождем. Возражения Гиффа от лица братства демонов его не одурачили. У Гиффа всегда было хорошее чутье на удачу. Но Сарн понимал, что его лейтенант представлял точку зрения, распространенную среди демонов. Для главаря бандитов Сарн обладал уникальной способностью улавливать, откуда дуют преобладающие ветра, и тем не менее доводить дело до нужного конца. Более того, его способность мага была куда сильнее магической мощи всех остальных демонов вместе взятых.
Утром он собрал своих демонов и осторожно изложил имеющиеся в их распоряжении варианты. Он не напирал ни на один. Но к голосованию подготовился заранее, сотворив легкое заклинание, которое никто из них заметить не мог, но которое не позволило бы привести к нежелательным или опасным последствиям.
Бадави наблюдал за происходящим издали, понимая, что на весах лежит и его судьба. Пока Сарн говорил, Гифф не сводил с Бадави испепеляющего взора, исполненного ненависти и злобы. Предыдущий вечерний напряженный разговор между Сарном и Гиффом заставил насторожиться Бадави. Торговец лошадьми всю ночь провел в отчаянных раздумьях о том, что могло бы спасти ему жизнь.
И вот получилось так, как он просил у богов, — демоны бросили жребий, и выпало, что им предстоит продолжить миссию короля Манасии.
Бадави ожидал в шатре, когда Сарн вернулся.
— Что тебе нужно, человек? — требовательно спросил Сарн.
Бадави постарался унять дрожь в руках и не обращать внимания на полный ненависти взгляд Гиффа.
Он протянул Сарну старую потрепанную шаль.
— Вот что я нашел, господин.
Сарн оттолкнул предмет.
— Тряпье! — сказал он. — Ты что же, хочешь одарить меня тряпьем?
Бадави вновь протянул ему шаль.
— Прошу тебя, господин, — сказал он. — Это вовсе не тряпье. Посмотри на эту ткань. Обрати внимание, как тонка она на ощупь. Как шелк. А ведь это шерсть, а не шелк. И несмотря на свою старость, она прекрасно сделана. А если бы она была новая да у нас бы их была целая связка, на любом рынке мы получили бы за них кучу медяков.
— Не оскорбляй меня медяками, пусть и кучей, — сказал Сарн. — А связок тряпья у меня более чем достаточно. Приличный грабитель этим не довольствуется.
— Но, господин, — сказал Бадави, — я и не предлагаю искать их. Я предлагаю найти источник, откуда они берутся. Я в своей жизни видел лишь однажды такую ткань. Она очень редкая. И следовательно, очень ценится на рынках людей. Откуда они берутся — секрет для всех, кроме хозяев караванов. На рынках же рассказывают, что это место находится высоко в горах. Люди там выращивают коз, у которых не шерсть, а просто диво какое-то. Но более замечательно искусство их женщин, которые прядут из этой шерсти ткань.
— Мои уши устали слушать тебя, человек, — сказал Сарн. — Скажи, что ты хочешь, и давай покончим с этим. Какое мне дело до всех этих рыночных историй о женщинах и козах. Да пропади они пропадом!
— Да, да, господин, я не задержу вас, — забормотал Бадави, продолжая, несмотря на страх, доводить дело до конца. — Та долина, о которой я говорю, господин, лежит на караванном маршруте, который ведет через эти горы. По крайней мере, так утверждает молва. Та же молва утверждает, что этим же самым караванным маршрутом прошел в древности Алиссарьян, завоевывая Валарию. Рассказывают, что его врагам показалось, будто Алиссарьян со своей армией появился совершенно внезапно, обрушившись на них с гор. Говорят, что это волшебство, господин. Но дело не в волшебстве, господин, а в том секретном перевале, который находится в Божественном Разделе.
Бадави взмахнул шалью перед демоном.
— В том же месте делают и эти шали.
Сарн кончиком когтя извлек кусочек пищи, застрявшей в клыках.
— И где же это место, человек? — спросил он. — Как оно называется?
— Прости меня, господин, — сказал Бадави, съеживаясь и кланяясь, — но тот недостойный червь, которого ты зовешь своим рабом, не знает точно, где расположено это место. Однако я знаю, что мы еще не прошли его, иначе заметили бы знаки. Такую большую штуку, как караванный путь, не спрячешь. И поэтому нам просто надо дальше продвигаться на запад. Насколько далеко, точно не скажу. Путь должен проходить от Каспана, самого большого города с этой стороны гор, до Валарии, которая, как тебе известно, является самым значительным королевством на южной стороне.
Бадави присел и на песке нацарапал карту.
— Хозяева караванов хранят свои тайны, но они не тратят времени на то, чтобы замести следы. Время — деньги, а деньги — время, и чем больше расстояние между ними, тем страшнее деловому человеку. Так что я полагаю, мы просто наткнемся на этот путь.
Бадави продолжал рисовать, пока не набросал горы и два города. Затем обвел рисунок кругом.
— Это единственное разумное решение, господин, — сказал он. — Путь, который ты ищешь, находится в этом круге. И до него не более трех или четырех сотен миль.
Сарн обратился к своему лейтенанту, изобразив некую гримасу, которую Бадави счел за усмешку.
— Вот видишь, Гифф, — сказал вожак бандитов, — этот человек в конце концов оказался нам полезен.
Гифф не ответил, но наградил Бадави еще одним взглядом, исполненным лютой ненависти.
Сарн вновь обратился к торговцу лошадьми.
— Как называется долина, человек? — спросил он. — Это ты знаешь?
Бадави закивал головой, пытаясь подавить нервный смешок.
— Конечно, господин, — сказал он. — Место называется Кирания. Что на языке местных жителей означает…
— …Долина Туч.
4. Видение конца света
Несмотря на предсказание Ираджа, Сафар вовсе не бросился сразу же к нему в объятия и не назвал молочным братом.
У них было мало общего. Один был сыном гончара, другой — военного вождя. Народ Сафара был мирным и радушным к чужестранцам. Равнинные жители, к которым принадлежал Ирадж, никому не доверяли. Сафар по натуре был созерцателем. Ирадж же руководствовался импульсивными решениями. Он был столь же умен, как и Сафар, но нетерпеливость не позволяла ему полностью отдаваться учебе. Если он не мог овладеть предметом сразу, ему становилось скучно. Сафар же с удовольствием проводил долгие часы за познанием, чтобы управлять им с той же легкостью, с каким Ирадж позднее командовал людьми.
И все же была одна схожесть, которая постепенно сближала их. Оба юноши глубоко в душе хранили свои секреты.
Сафар стремился к магии.
Ирадж лелеял кровную месть.
Однако прошло немало времени прежде, чем каждый из них узнал тайну другого.
Стояла идиллическая весна. Светило теплое солнце, дружно занимались всходы, а стада с благословенья Божьего приносили многочисленное потомство. В эти безмятежные дни Губадану приходилось несладко — знания с трудом пробивались в ничего не воспринимающие головы его учеников. Молодежь Кирании доводила учителя и родителей до отчаяния нежеланием исполнять свои обязанности.
Сафар вскоре забыл о тревожном видении, да и Ирадж, должно быть, забыл о своих мечтах, поскольку прошло немало времени, прежде чем они вернулись к обсуждению волнующей темы. Хотя Сафар еще не считал его «лучшим из друзей», Ирадж теперь был его постоянным спутником. Он сопровождал Сафара, когда тот отправлялся к глиняным месторождениям за новыми запасами для отца. И юный кираниец показал ему потаенное местечко возле озера, откуда было удобно подсматривать за купающимися девушками. В школе ребята объединяли свои умственные усилия, дабы выводить Губадана из себя.
Однажды их забавы привели к тому, что естество Ираджа проявилось во всей полноте.
В этот день предметом урока у Губадана вновь были звезды. Дело было после обеда, и ученикам стоило немалого труда не задремать в тепле класса.
— Весной отчетливо можно различить, как Львенок сосет свою мать, — говорил Губадан. — Зимой же Львенок должен спрятаться, поскольку на охоту за Львицей выходит Охотник. Вот и получается, что если вы рождены под знаком Львенка, то страстны по натуре, но в зимние месяцы робки и нерешительны в принятии решений… Те же, кто рожден под знаком Охотника, агрессивны, бесстрашны, но легко поддаются на уловки Львицы.
Изнывающий от скуки Сафар поднял вверх перо, привлекая внимание учителя.
— Простите, наставник, — сказал он, получив разрешение говорить. — Мне что-то трудно это понять.
Густые брови Губадана сошлись над причудливым носом. Ему не нравилось, когда Сафар тяжело овладевал каким-либо предметом.
— Что именно, Сафар? — с подозрением спросил он.
— Почему мы должны считать Львенка робким, когда он прячется? — спросил Сафар. — А может быть, это признак мудрости? Ведь он же не может защитить себя при встрече с Охотником.
Вмешался Ирадж.
— Сафар задал хороший вопрос, наставник, — сказал он. — А меня интересует Охотник. Почему бы ему, дураку, не начать охоту за Львицей? Я бы выбрал именно ее, а не Львенка. Во-первых, она не прячется, а во-вторых, ее шкура гораздо лучше смотрелась бы на моих плечах, спасая меня от холода.
Губадан хлопнул по аналою толстым учебником. На кожаном переплете выделялись тисненые звезды и планеты.
— Ответы для вас обоих, — сказал он, — содержатся в этой книге. Она написана мудрыми людьми много веков назад. И много лет звездочеты, следуя изложенным здесь правилам, предсказывали великие события и судьбу великих людей.
— Ох уж эти звездочеты, — сказал Сафар. — Они что же, так никогда и не ошибались?
Губадан заколебался. По этому признаку Сафар понял, что попал в слабое место.
— Ну, — сказал наставник, — откровенно говоря, я не могу утверждать, что ошибки не случались. Но лишь вследствие неправильного истолкования. А не в силу самих законов. Звездочеты неодинаково наделены божественными способностями.
— А мне кажется, наставник, — сказал Ирадж, — что некоторые ошибки совершались намеренно.
Губадан, вцепившись в бороду, покраснел от гнева.
— Это грех, — проворчал он. — И с чего бы это звездочетам заниматься такими безбожными делами?
Сафар быстро понял намерения Ираджа.
— Из-за золота, — сказал он. — Известно, что люди идут ради него на прегрешения.
— Но не звездочеты, — сказал потрясенный Губадан. — Это святые люди. Это все равно что сомневаться в честности снотолкователей.
— А почему бы и нет, наставник, — сказал Ирадж. — Если предложить достаточно золота или угрожать кровавой расправой…
— Наставник, — сказал Сафар. — А разве внук Алиссарьяна, король Огден, не был предан снотолкователем?
Губадан просветлел лицом. Тема Алиссарьяна Завоевателя принадлежала к числу его любимых.
— Вот ты и подтверждаешь мою мысль, Сафар, — сказал он. — Король Огден был рожден под знаком Охотника. Вторым его знаком был Шут, вот почему он легко поддался бездельникам и шарлатанам Занзера. Но, разумеется, за всем заговором стояли демоны. Алиссарьян же, избрав своим знаком Демонскую луну с взлетающей кометой, был одновременно и свиреп и мудр.
Он принялся расхаживать, взволнованный темой, поднятой ребятами. Сафар не был дураком, и Губадан не мог не разделить его точку зрения. Бесспорно, снотолкователь одурачил Огдена. Так утверждала история. На чем и настаивал Сафар.
— Что же за человек был Алиссарьян? — сказал Губадан. — Был ли он монстром, как утверждают его враги? Монстром, покорившим нас своей воле с помощью стального кулака? Или был Алиссарьян благословлен богами разрезать саблей завесу невежества? Мы были тупыми дикарями, когда он ворвался в наши горы подобно зимнему бурану. Но когда настала весна его просвещения, что за дивные поля знаний расцвели! Какое могущество!..
Сафар откинулся назад, задремывая под красноречие Губадана, посвященное Завоевателю. Однако он заметил, что Ирадж напряженно внимает каждому слову Губадана. Посматривая на Ираджа, Сафар вдруг вспомнил о том знамени с Демонской луной и кометой, которые предстали ему в видении — Демонская луна и комета взлетающая! Как только что упомянул Губадан, это было знаком Алиссарьяна!
Сафар услыхал, как его друг вопросом прервал Губадана.
— Скажите мне, наставник, — сказал Ирадж, — как вы полагаете, может ли появиться еще такой человек, подобный Алиссарьяну?
Жрец покачал головой.
— Невозможно, — сказал он. — Боги наделили его такими достоинствами, что вряд ли еще раз захотят повториться. — Губадан передернулся. — Разумеется, будут и другие завоеватели. Эсмир всегда был домом раздоров, взывающим к объединению под властью одного трона. Были завоеватели до Алиссарьяна, будут и после. Но все они — лишь тень его.
Сафар заметил, что Ираджа огорчил этот ответ. Но юноша не успокоился.
— Можно еще спросить, наставник? — сказал он. — Как вы думаете, будущие завоеватели станут управлять владениями демонов? Ведь они некогда были частью королевства Алиссарьяна.
— Империи, а не королевства, парень, — поправил Губадан. — Что же касается твоего вопроса… вновь я должен ответить отрицательно. Демонами мог управлять только такой человек, как Алиссарьян. Ведь помимо того, что Алиссарьян был великим воином, он был и могущественным чародеем. Сравнимым по могуществу с кудесниками демонов. А как тебе известно, лишь немногие люди наделены магическими способностями.
Сафар заерзал на своем сиденье, когда дискуссия коснулась предмета его стыда.
— Но и эти способности людей слабее демонских, — продолжал Губадан. — Величайшим кудесником из известных мне является лорд Умурхан, возглавляющий университет в Валарии. Но даже он при всем своем могуществе вынужден признавать, что вряд ли выиграл бы единоборство с магом демонов. Людям, защищаясь от демонов, всегда приходилось уповать лишь на свое численное превосходство. Как и демоны пользуются магией, дабы противостоять людям. Алиссарьян же был настолько силен, что смог вырваться из этого тупика и завоевать демонов. И почему он их всех не истребил, лично для меня является грандиозной загадкой. Он мог бы избавить Эсмир от их мерзкого присутствия, но не стал. И никто не знает почему. А если бы он сделал так, его империя существовала бы и по сей день. Лишь это обстоятельство разочаровывает меня в нем.
Признание Губаданом того факта, что его герой оказался не без изъяна, являлось выдающимся событием. При этом старый жрец так расстроился, что быстро закончил развертывание любимой темы и, ко всеобщему неудовольствию, вернулся к нудной лекции о созвездиях.
Несколько дней спустя Сафар и Ирадж прогуливались среди руин старой крепости, посматривая, как детвора играет в солдатики среди останков стен.
Вспомнив о том интересе, который проявил его друг на лекции, Сафар, указывая на крепость, сказал:
— Предполагается, что ее построил Алиссарьян, когда пришел в нашу долину.
Ирадж покачал головой.
— Не думаю, — сказал он. — Смотри, как неудачно она размещена. — Он указал на недалекий холм. — Если бы враг захватил тот холм, то крепость оказалась бы уязвимой даже для выстрелов плохого лучника. Алиссарьян бы ни за что не допустил такой ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Пусть он оставит себе эту награду, — взмолился Гифф. — Ты меня послушай. Ведь мы с юности были добрыми друзьями. Ты руководил. Я советовал. Вот почему нам сопутствовал успех. И ты знаешь, что моим советам можно доверять. Так послушай, что я скажу. Я говорю тебе от самого сердца, как брат. Давай покинем эти дьявольские земли. Вернемся домой дышать добрым демонским воздухом. Если мы поспешим, то оставшегося времени сезона хватит, чтобы успеть наполнить наши кошельки. Мы ведь уже осмотрели каждое ущелье, каждую тропу на протяжении почти шестисот миль, Сарн. И я не верю, что перевал через Божественный Раздел существует. А если даже он и существует, то так хорошо спрятан, что мы не найдем его и за сотню лет. И будем бродить по этим холмам всю оставшуюся жизнь. И наши призраки воспользуются наградой короля. А призракам золото ни к чему.
Сарн на минуту задумался, затем кивнул.
— Если таково твое желание и желание остальных, — сказал он, — я препятствовать не буду. Но вот что я тебе скажу. Утром мы бросим жребий. Если большинство хочет вернуться домой, мы так и сделаем. Я спорить не стану. Но я предлагаю вот что. Вне зависимости от результата жребия, по крайней мере, десять демонов пусть вернутся домой с товарами и рабами, которых мы уже захватили. Десятерых вполне хватит. Я сотворю заклинание, и рабы будут покорны. Затем остальные из нас со всей возможной скоростью двинутся дальше, не беря больше рабов, а собирая лишь серебро, золото и те товары, которые легко перевозить. — Сарн протянул лапу — Согласен? — спросил он.
Гифф кивнул, проскрежетав когтями по лапе вожака.
— Согласен, — сказал он. — Но с одним условием. Доставь мне удовольствие. Я хочу убить этого человека.
Сарн рассмеялся.
— Делай с ним что хочешь, — сказал он. — Но только при всех. Давно уже у наших демонов не было хорошего развлечения.
Сарн был искусным вождем. Возражения Гиффа от лица братства демонов его не одурачили. У Гиффа всегда было хорошее чутье на удачу. Но Сарн понимал, что его лейтенант представлял точку зрения, распространенную среди демонов. Для главаря бандитов Сарн обладал уникальной способностью улавливать, откуда дуют преобладающие ветра, и тем не менее доводить дело до нужного конца. Более того, его способность мага была куда сильнее магической мощи всех остальных демонов вместе взятых.
Утром он собрал своих демонов и осторожно изложил имеющиеся в их распоряжении варианты. Он не напирал ни на один. Но к голосованию подготовился заранее, сотворив легкое заклинание, которое никто из них заметить не мог, но которое не позволило бы привести к нежелательным или опасным последствиям.
Бадави наблюдал за происходящим издали, понимая, что на весах лежит и его судьба. Пока Сарн говорил, Гифф не сводил с Бадави испепеляющего взора, исполненного ненависти и злобы. Предыдущий вечерний напряженный разговор между Сарном и Гиффом заставил насторожиться Бадави. Торговец лошадьми всю ночь провел в отчаянных раздумьях о том, что могло бы спасти ему жизнь.
И вот получилось так, как он просил у богов, — демоны бросили жребий, и выпало, что им предстоит продолжить миссию короля Манасии.
Бадави ожидал в шатре, когда Сарн вернулся.
— Что тебе нужно, человек? — требовательно спросил Сарн.
Бадави постарался унять дрожь в руках и не обращать внимания на полный ненависти взгляд Гиффа.
Он протянул Сарну старую потрепанную шаль.
— Вот что я нашел, господин.
Сарн оттолкнул предмет.
— Тряпье! — сказал он. — Ты что же, хочешь одарить меня тряпьем?
Бадави вновь протянул ему шаль.
— Прошу тебя, господин, — сказал он. — Это вовсе не тряпье. Посмотри на эту ткань. Обрати внимание, как тонка она на ощупь. Как шелк. А ведь это шерсть, а не шелк. И несмотря на свою старость, она прекрасно сделана. А если бы она была новая да у нас бы их была целая связка, на любом рынке мы получили бы за них кучу медяков.
— Не оскорбляй меня медяками, пусть и кучей, — сказал Сарн. — А связок тряпья у меня более чем достаточно. Приличный грабитель этим не довольствуется.
— Но, господин, — сказал Бадави, — я и не предлагаю искать их. Я предлагаю найти источник, откуда они берутся. Я в своей жизни видел лишь однажды такую ткань. Она очень редкая. И следовательно, очень ценится на рынках людей. Откуда они берутся — секрет для всех, кроме хозяев караванов. На рынках же рассказывают, что это место находится высоко в горах. Люди там выращивают коз, у которых не шерсть, а просто диво какое-то. Но более замечательно искусство их женщин, которые прядут из этой шерсти ткань.
— Мои уши устали слушать тебя, человек, — сказал Сарн. — Скажи, что ты хочешь, и давай покончим с этим. Какое мне дело до всех этих рыночных историй о женщинах и козах. Да пропади они пропадом!
— Да, да, господин, я не задержу вас, — забормотал Бадави, продолжая, несмотря на страх, доводить дело до конца. — Та долина, о которой я говорю, господин, лежит на караванном маршруте, который ведет через эти горы. По крайней мере, так утверждает молва. Та же молва утверждает, что этим же самым караванным маршрутом прошел в древности Алиссарьян, завоевывая Валарию. Рассказывают, что его врагам показалось, будто Алиссарьян со своей армией появился совершенно внезапно, обрушившись на них с гор. Говорят, что это волшебство, господин. Но дело не в волшебстве, господин, а в том секретном перевале, который находится в Божественном Разделе.
Бадави взмахнул шалью перед демоном.
— В том же месте делают и эти шали.
Сарн кончиком когтя извлек кусочек пищи, застрявшей в клыках.
— И где же это место, человек? — спросил он. — Как оно называется?
— Прости меня, господин, — сказал Бадави, съеживаясь и кланяясь, — но тот недостойный червь, которого ты зовешь своим рабом, не знает точно, где расположено это место. Однако я знаю, что мы еще не прошли его, иначе заметили бы знаки. Такую большую штуку, как караванный путь, не спрячешь. И поэтому нам просто надо дальше продвигаться на запад. Насколько далеко, точно не скажу. Путь должен проходить от Каспана, самого большого города с этой стороны гор, до Валарии, которая, как тебе известно, является самым значительным королевством на южной стороне.
Бадави присел и на песке нацарапал карту.
— Хозяева караванов хранят свои тайны, но они не тратят времени на то, чтобы замести следы. Время — деньги, а деньги — время, и чем больше расстояние между ними, тем страшнее деловому человеку. Так что я полагаю, мы просто наткнемся на этот путь.
Бадави продолжал рисовать, пока не набросал горы и два города. Затем обвел рисунок кругом.
— Это единственное разумное решение, господин, — сказал он. — Путь, который ты ищешь, находится в этом круге. И до него не более трех или четырех сотен миль.
Сарн обратился к своему лейтенанту, изобразив некую гримасу, которую Бадави счел за усмешку.
— Вот видишь, Гифф, — сказал вожак бандитов, — этот человек в конце концов оказался нам полезен.
Гифф не ответил, но наградил Бадави еще одним взглядом, исполненным лютой ненависти.
Сарн вновь обратился к торговцу лошадьми.
— Как называется долина, человек? — спросил он. — Это ты знаешь?
Бадави закивал головой, пытаясь подавить нервный смешок.
— Конечно, господин, — сказал он. — Место называется Кирания. Что на языке местных жителей означает…
— …Долина Туч.
4. Видение конца света
Несмотря на предсказание Ираджа, Сафар вовсе не бросился сразу же к нему в объятия и не назвал молочным братом.
У них было мало общего. Один был сыном гончара, другой — военного вождя. Народ Сафара был мирным и радушным к чужестранцам. Равнинные жители, к которым принадлежал Ирадж, никому не доверяли. Сафар по натуре был созерцателем. Ирадж же руководствовался импульсивными решениями. Он был столь же умен, как и Сафар, но нетерпеливость не позволяла ему полностью отдаваться учебе. Если он не мог овладеть предметом сразу, ему становилось скучно. Сафар же с удовольствием проводил долгие часы за познанием, чтобы управлять им с той же легкостью, с каким Ирадж позднее командовал людьми.
И все же была одна схожесть, которая постепенно сближала их. Оба юноши глубоко в душе хранили свои секреты.
Сафар стремился к магии.
Ирадж лелеял кровную месть.
Однако прошло немало времени прежде, чем каждый из них узнал тайну другого.
Стояла идиллическая весна. Светило теплое солнце, дружно занимались всходы, а стада с благословенья Божьего приносили многочисленное потомство. В эти безмятежные дни Губадану приходилось несладко — знания с трудом пробивались в ничего не воспринимающие головы его учеников. Молодежь Кирании доводила учителя и родителей до отчаяния нежеланием исполнять свои обязанности.
Сафар вскоре забыл о тревожном видении, да и Ирадж, должно быть, забыл о своих мечтах, поскольку прошло немало времени, прежде чем они вернулись к обсуждению волнующей темы. Хотя Сафар еще не считал его «лучшим из друзей», Ирадж теперь был его постоянным спутником. Он сопровождал Сафара, когда тот отправлялся к глиняным месторождениям за новыми запасами для отца. И юный кираниец показал ему потаенное местечко возле озера, откуда было удобно подсматривать за купающимися девушками. В школе ребята объединяли свои умственные усилия, дабы выводить Губадана из себя.
Однажды их забавы привели к тому, что естество Ираджа проявилось во всей полноте.
В этот день предметом урока у Губадана вновь были звезды. Дело было после обеда, и ученикам стоило немалого труда не задремать в тепле класса.
— Весной отчетливо можно различить, как Львенок сосет свою мать, — говорил Губадан. — Зимой же Львенок должен спрятаться, поскольку на охоту за Львицей выходит Охотник. Вот и получается, что если вы рождены под знаком Львенка, то страстны по натуре, но в зимние месяцы робки и нерешительны в принятии решений… Те же, кто рожден под знаком Охотника, агрессивны, бесстрашны, но легко поддаются на уловки Львицы.
Изнывающий от скуки Сафар поднял вверх перо, привлекая внимание учителя.
— Простите, наставник, — сказал он, получив разрешение говорить. — Мне что-то трудно это понять.
Густые брови Губадана сошлись над причудливым носом. Ему не нравилось, когда Сафар тяжело овладевал каким-либо предметом.
— Что именно, Сафар? — с подозрением спросил он.
— Почему мы должны считать Львенка робким, когда он прячется? — спросил Сафар. — А может быть, это признак мудрости? Ведь он же не может защитить себя при встрече с Охотником.
Вмешался Ирадж.
— Сафар задал хороший вопрос, наставник, — сказал он. — А меня интересует Охотник. Почему бы ему, дураку, не начать охоту за Львицей? Я бы выбрал именно ее, а не Львенка. Во-первых, она не прячется, а во-вторых, ее шкура гораздо лучше смотрелась бы на моих плечах, спасая меня от холода.
Губадан хлопнул по аналою толстым учебником. На кожаном переплете выделялись тисненые звезды и планеты.
— Ответы для вас обоих, — сказал он, — содержатся в этой книге. Она написана мудрыми людьми много веков назад. И много лет звездочеты, следуя изложенным здесь правилам, предсказывали великие события и судьбу великих людей.
— Ох уж эти звездочеты, — сказал Сафар. — Они что же, так никогда и не ошибались?
Губадан заколебался. По этому признаку Сафар понял, что попал в слабое место.
— Ну, — сказал наставник, — откровенно говоря, я не могу утверждать, что ошибки не случались. Но лишь вследствие неправильного истолкования. А не в силу самих законов. Звездочеты неодинаково наделены божественными способностями.
— А мне кажется, наставник, — сказал Ирадж, — что некоторые ошибки совершались намеренно.
Губадан, вцепившись в бороду, покраснел от гнева.
— Это грех, — проворчал он. — И с чего бы это звездочетам заниматься такими безбожными делами?
Сафар быстро понял намерения Ираджа.
— Из-за золота, — сказал он. — Известно, что люди идут ради него на прегрешения.
— Но не звездочеты, — сказал потрясенный Губадан. — Это святые люди. Это все равно что сомневаться в честности снотолкователей.
— А почему бы и нет, наставник, — сказал Ирадж. — Если предложить достаточно золота или угрожать кровавой расправой…
— Наставник, — сказал Сафар. — А разве внук Алиссарьяна, король Огден, не был предан снотолкователем?
Губадан просветлел лицом. Тема Алиссарьяна Завоевателя принадлежала к числу его любимых.
— Вот ты и подтверждаешь мою мысль, Сафар, — сказал он. — Король Огден был рожден под знаком Охотника. Вторым его знаком был Шут, вот почему он легко поддался бездельникам и шарлатанам Занзера. Но, разумеется, за всем заговором стояли демоны. Алиссарьян же, избрав своим знаком Демонскую луну с взлетающей кометой, был одновременно и свиреп и мудр.
Он принялся расхаживать, взволнованный темой, поднятой ребятами. Сафар не был дураком, и Губадан не мог не разделить его точку зрения. Бесспорно, снотолкователь одурачил Огдена. Так утверждала история. На чем и настаивал Сафар.
— Что же за человек был Алиссарьян? — сказал Губадан. — Был ли он монстром, как утверждают его враги? Монстром, покорившим нас своей воле с помощью стального кулака? Или был Алиссарьян благословлен богами разрезать саблей завесу невежества? Мы были тупыми дикарями, когда он ворвался в наши горы подобно зимнему бурану. Но когда настала весна его просвещения, что за дивные поля знаний расцвели! Какое могущество!..
Сафар откинулся назад, задремывая под красноречие Губадана, посвященное Завоевателю. Однако он заметил, что Ирадж напряженно внимает каждому слову Губадана. Посматривая на Ираджа, Сафар вдруг вспомнил о том знамени с Демонской луной и кометой, которые предстали ему в видении — Демонская луна и комета взлетающая! Как только что упомянул Губадан, это было знаком Алиссарьяна!
Сафар услыхал, как его друг вопросом прервал Губадана.
— Скажите мне, наставник, — сказал Ирадж, — как вы полагаете, может ли появиться еще такой человек, подобный Алиссарьяну?
Жрец покачал головой.
— Невозможно, — сказал он. — Боги наделили его такими достоинствами, что вряд ли еще раз захотят повториться. — Губадан передернулся. — Разумеется, будут и другие завоеватели. Эсмир всегда был домом раздоров, взывающим к объединению под властью одного трона. Были завоеватели до Алиссарьяна, будут и после. Но все они — лишь тень его.
Сафар заметил, что Ираджа огорчил этот ответ. Но юноша не успокоился.
— Можно еще спросить, наставник? — сказал он. — Как вы думаете, будущие завоеватели станут управлять владениями демонов? Ведь они некогда были частью королевства Алиссарьяна.
— Империи, а не королевства, парень, — поправил Губадан. — Что же касается твоего вопроса… вновь я должен ответить отрицательно. Демонами мог управлять только такой человек, как Алиссарьян. Ведь помимо того, что Алиссарьян был великим воином, он был и могущественным чародеем. Сравнимым по могуществу с кудесниками демонов. А как тебе известно, лишь немногие люди наделены магическими способностями.
Сафар заерзал на своем сиденье, когда дискуссия коснулась предмета его стыда.
— Но и эти способности людей слабее демонских, — продолжал Губадан. — Величайшим кудесником из известных мне является лорд Умурхан, возглавляющий университет в Валарии. Но даже он при всем своем могуществе вынужден признавать, что вряд ли выиграл бы единоборство с магом демонов. Людям, защищаясь от демонов, всегда приходилось уповать лишь на свое численное превосходство. Как и демоны пользуются магией, дабы противостоять людям. Алиссарьян же был настолько силен, что смог вырваться из этого тупика и завоевать демонов. И почему он их всех не истребил, лично для меня является грандиозной загадкой. Он мог бы избавить Эсмир от их мерзкого присутствия, но не стал. И никто не знает почему. А если бы он сделал так, его империя существовала бы и по сей день. Лишь это обстоятельство разочаровывает меня в нем.
Признание Губаданом того факта, что его герой оказался не без изъяна, являлось выдающимся событием. При этом старый жрец так расстроился, что быстро закончил развертывание любимой темы и, ко всеобщему неудовольствию, вернулся к нудной лекции о созвездиях.
Несколько дней спустя Сафар и Ирадж прогуливались среди руин старой крепости, посматривая, как детвора играет в солдатики среди останков стен.
Вспомнив о том интересе, который проявил его друг на лекции, Сафар, указывая на крепость, сказал:
— Предполагается, что ее построил Алиссарьян, когда пришел в нашу долину.
Ирадж покачал головой.
— Не думаю, — сказал он. — Смотри, как неудачно она размещена. — Он указал на недалекий холм. — Если бы враг захватил тот холм, то крепость оказалась бы уязвимой даже для выстрелов плохого лучника. Алиссарьян бы ни за что не допустил такой ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53